чем сейчас занимаются бывшие журналисты спорт экспресс
«Я считаю, что дно достигнуто. Владельцы – что еще нет». Почему разваливается «Спорт-Экспресс»
В газете, вместе с которой провели детство и юность многие из нас, – революция. Владельцы «Спорт-Экспресса» сокращают сотрудников, сотрудники устраивают бунт и пишут открытое письмо с призывом сменить владельца. Владимир Гескин, заместитель главного редактора «Спорт-Экспресса» и один из лидеров этой революции, дает большое интервью Юрию Дудю. После прочтения вам будет проще понять, почему там столько проблем.
– В четверг редакция опубликовала письмо, в котором попросила сменить собственника. И? Оно на что-то повлияло?
– Понятно, что это обращение было несколько наивным. Когда люди доходят до крайнего состояния, что они обычно делают?
– Совершают глупые поступки.
– Например. Или пишут письма, которые кому-то могут показаться наивными. Публикуя этот призыв, мы хотели, чтобы нас услышали, хотели достучаться до общественности, до коллег. Это письмо перепечатали все, но в основном ограничились информацией, какого-то реального резонанса я не заметил. Ладно ты – в тот же день, когда пошли новости о том, что у нас происходит, позвонил мне и спросил: «Что случилось? Я стервятник, хочу поговорить с вами». Ты-то хоть стервятник, а остальные…
Единственное, что было: обсуждение в интернете. Некоторые писали: «Идите найдите деньги и начните выпускать свою газету!» Возможно, мы бы так и сделали, если бы не одно «но». Почти 25 лет назад я уже уходил и начинал делать другую газету. Эта газета называется «Спорт-Экспресс». Уходил, понятно, не один – среди тех, кто основал новую газету, были, к примеру, Елена Вайцеховская и Сергей Родиченко, которого сейчас тоже пытаются сократить. Это наш ребенок. И оставлять его просто так мы не хотим.
– Со стороны ваше письмо выглядит так: три года назад у вас были многомиллионные – причем в долларах – долги, у вас проходили унизительные собрания, запись которых потом была в открытом доступе; потом пришел добрый владелец, который подхватил газету и платил ее сотрудникам зарплату; все были рады и молчали; когда страну накрыла новая волна кризиса и собственник решил сократить расходы, редакция забыла все хорошее и написала письмо о том, что такого руководителя надо гнать вон.
– А теперь, как вижу это я. К сожалению, продажа газеты в 2012 году была выполнена поспешно. К тому же, если ты покупаешь автомобиль, то должен потратить деньги не только на его покупку, ты должен купить еще и бензин – иначе он не поедет. Это как раз наш случай. Был куплен автомобиль, но дальнейших инвестиций не было. Вместо них была постоянная оптимизация. Сократили добрых сто человек – не только журналистов, конечно, но журналистов сократили резко. Сдали в аренду один из этажей, отменили почти все командировки на соревнования (вот скажи, что за спортивная газета без командировок?). И еще, и еще…
Затем у нас стали урезать зарплаты на 25 процентов. Мы просили руководство не сокращать хотя бы тем, у кого зарплата меньше 40 тысяч, потому что сокращать еще и ее – это совсем стыдно. И, наконец, поступило новое указание: снизить расходы на редакцию на 1 миллион рублей в месяц. Это огромные деньги, и это очень много людей: разговоры о том, что в «Спорт-Экспрессе» большие зарплаты, – миф.
– Машина действительно не может без бензина. Но без страз на зеркалах заднего вида, мощной саундсистемы и салона, обитого леопардовой кожей, она может вполне. Времена меняются, информация дешевеет, всякие примочки тюнинга становятся не нужны. Потому владельцы медиа и проводят оптимизацию.
– Я согласен: стразы не нужны, и без шильдика тоже можно ехать. Но это газета, в нее надо инвестировать. Хоть что-то. Последний пример: когда был матч в Черногории, утром субботы у нас на шесть часов рухнул сайт. Это случилось, потому что у «Спорт-Экспресса» один провайдер, а не два, как у всех. Экономим, хотя это совсем не большие деньги. Еще у всех больших сайтов есть ночная новостная смена, у нашего – нет…
– В отделе футбола «Спорт-Экспресса» работало 27 человек. Зачем инвестировать в такую толпу? Для чего она нужна?
– 27? Так это когда было? 15 лет назад. В последние годы – много меньше. Они нужны нам, потому что прежде мы не признавали диванную журналистику. С первых дней существования газеты жили по правилу: на всех событиях, о которых пишем, должен присутствовать наш репортер.
Кроме того, скажи: прошлый год для нашего спорта был богатым на события и соответственно рекламу?
– Две трети года – да. Олимпиада и чемпионат мира прошли, а потом всю осень все сосали лапу. Потому что санкции, кризис, падение потребительского, а за ним и рекламного рынка.
– А я считаю, что зарабатывать в такой год, как прошлый, спортивная газета обязана! Раньше в год чемпионата мира и Олимпиады это делать удавалось. Сейчас – нет. Соответствующие службы эти кампании провалили. И им это сошло с рук.
Мне тяжело расставаться с каждым сотрудником «Спорт-Экспресса», многие – часть нашей семьи. Конечно, какая-то оптимизация была нужна. Но должны быть пределы. Настал момент, когда оптимизировано все, что можно. Как профессионал я понимаю: если сокращать еще, газета нормально выходить дальше не сможет.
У одного из хозяев «Спорт-Экспресса» есть любимая фраза: «Надо достичь дна». Так вот я считаю, что дно уже достигнуто. А они считают, что еще нет.
– В своем письме вы называете «Спорт-Экспресс» «тонким инструментом по созданию общественного мнения». Я-то думал, это газета, а оказывается…
– Это не лучшая формулировка.
– Кто ее автор? Под письмом и под этой формулировкой стоит ваша подпись.
– Там много подписей. Больше 40 человек подписалось. Времени шлифовать текст не было. Главное сказано правильно: единственный, на наш взгляд, способ сохранить «Спорт-Экспресс» – сменить владельца.
– «Банальный бизнес-проект» – еще одна фраза оттуда. Быть бизнесом – это плохо?
– Нет, неплохо. Это, наверное, тоже не самая удачная формулировка. Речь о том, что «Спорт-Экспресс» не только бизнес-проект, а нечто большее. При грамотном менеджменте газета могла бы быть коммерчески успешной. Но в нынешних условиях у нее такой быть не получается.
– Вы жалуетесь, что вас никто не поддержал. Давайте перенесемся в прошлое. 2009 год, ваши коллеги из «Советского спорта» палят по участникам игры «Терек» – «Крылья» – все помнят, что это был за матч. Почти все клубы РФПЛ решают за это отказать им в доступе к своим игрокам, что фактически означает цензуру. «Спорт-Экспресс» и не думал вступаться за коллег. Сейчас вы удивляетесь, что никто не поддерживает вас.
– Я вспомню другую ситуацию. Когда в начале 90-х над «Советским спортом» сгустились страшные финансовые тучи, мы протянули руку помощи. Я вел переговоры, причем неоднократно, об объединении усилий при сохранении двух изданий. К сожалению, союз не состоялся: их кто-то решил купить, и они сразу метнулись к покупателям. Хотя то, что мы предлагали, было бы значительной помощью для «Советского спорта».
А про 2009-й год – если честно, я не очень хорошо помню эту ситуацию…
– Еще раз: коллеги из «Советского спорта» СПРАВЕДЛИВО фигачат команды, которые сыграли отвратительный матч, им в ответ хотят перекрыть кислород. «Спорт-Экспресс» бездействует. Хотя сегодня затыкать рот пришли конкурентам, завтра – тебе.
Я не лукавлю: плохо помню ту ситуацию… Но говорю точно: если бы сейчас вопрос стоял серьезно, мы бы выступили и включились.
– Правда ли, что во время нынешней революции в «Спорт-Экспрессе» Борис Левин звонил министру спорта Виталию Мутко с просьбой вступиться за уникальный творческий коллектив?
– Левин по заданию редакции готовит интервью с Мутко под рубрикой «Фром май харт», он с министром регулярно на связи. А звонил ли с просьбами… Мне это неизвестно, но даже если звонил – что в этом плохого?
– Из вашего открытого письма торчит мысль: журналисты не виноваты, что газета достигла дна. Вы и правда считаете, что не виноваты?
– Я знаю, что лично я виноват всегда и во всем. В той ситуации, которая сложилась сейчас, – тоже. Потому что не воспользовался своим авторитетом, чтобы этого не случилось. Журналисты тоже виноваты – потому что терпели, терпели, терпели.
– Я о другом. Журналисты не виноваты в том, что стали плохо работать?
– Что такое «плохо работать»?
– Когда-то газета была интересной. Сейчас если ее развернуть рядом с комнатными растениями, они наверняка завянут. Ну а если вчитываться в некоторые материалы, из глаз начинает идти кровь.
– Когда я читаю некоторые материалы Sports.ru, у меня даже не из глаз течет кровь, а из других мест. Ты считаешь, что «Спорт-Экспресс» неинтересен, я считаю иначе. Тем более что у нас собран блистательный журналистский коллектив. Могу долго перечислять.
Знаешь, во время предыдущей заварушки в «Спорт-Экспрессе» один из твоих сотрудников позвонил мне, чтобы сделать со мной интервью. В разговоре я напомнил ему фразу: «Всех учили. Но зачем ты был лучшим учеником?». Вот ты знаешь – откуда это?
– Нет.
– Сейчас я перестану тебя уважать. Это же пьеса «Убить дракона» Евгения Шварца. Твой сотрудник не знал ни цитаты, ни пьесы, ни Евгения Шварца. И это для меня – ужас. Мне всегда нравились спортивные журналисты, которые разносторонне эрудированны. В «Спорт-Экспрессе» таких много. Беру с тебя слово, что ты или прочитаешь «Дракона», или посмотришь в интернете спектакль.
– Обещаю. Хотя знание пьесы Евгения Шварца, на мой взгляд, не очень помогло вашей редакции сделать интересным номер газеты, который я сегодня купил по дороге на интервью. Вот, например, я вижу отчеты о матчах «Динамо» – «Мордовия» и «Уфа» – «Арсенал». Полноценный старательный пересказ того, кто на какой минуте ударил по мячу. Напомните, пожалуйста: какой сейчас год?
– С моей личной точки зрения, отчетов в газете быть не должно, и я об этом не раз говорил. Почему они остаются? Это решает руководство нашего отдела футбола – у отделов в «Спорт-Экспрессе» достаточно свободы при приеме решений. А что касается конкретно Уфы – что еще можно сделать, посмотрев матч по телевизору?
– Если там не произошло ничего интересного – не делать ничего. Статистический компот – и забыли.
– Объясню тебе то, в чем ты, как и все новомодные интернетчики, ошибаешься. Вы все думаете, что все читают интернет. Знаешь, насколько совпадает аудитория нашей газеты и нашего интернет-сайта? На 5 процентов! Впрочем, это не отменяет того, что в газете не должно быть такого: Пипкин прошел по правому краю, навесил на Пупкина и тот с разворота как дал… Хотя текст о матче не всегда отчет. То, как Женя Зырянкин пишет о матче, – это просто театральная рецензия. Перечисления, кто когда и куда ударил, там нет; читается – на одном дыхании.
– То есть вы не согласны, что газета за последние годы стала хуже?
– В чем-то хуже, в чем-то – лучше. Сокращения не могли не сказаться на контенте. Хорошо еще, что до их начала у нас появились новые интересные журналисты.
– Это кто, например?
– Дима Зеленов. Володя Иванов. Филипп Папенков.
– Вы не назвали Дмитрия Симонова. Специально?
– Конечно… Хотя… Какой без Симонова «Спорт-Экспресс» последних лет?
– Вы не назвали его, потому что он не поддерживает бунт редакции, так?
– Скажем так, последние события заставили меня усомниться в его человеческих качествах. Не секрет, что у нас в редакции наступил раскол. Несколько человек – их можно пересчитать по пальцам – поддержали владельца. Все остальные оказались против. Этот раскол, инициированный владельцами, – самая большая трагедия. Как бы теперь ни сложились дела, как бы все это ни повернулось, я не представляю, чтобы две группы – меньшевики и большевики – в будущем смогли работать вместе.
– Раз вы заговорили об авторах, объясните мне: кто такой Андрей Кузнецов?
– Зачем вы переходите на личности?
– Я бы хотел, чтобы вы высказались, как заместитель главного редактора, который принимал непосредственное участие в том, какие тексты появляются в газете. Когда вы читали то, что Андрей Кузнецов пишет про Национальную хоккейную лигу и Соединенные Штаты Америки, у вас возникало чувство стыда?
– Каким образом в газете, которая считает себя хорошей, о матчах сборной России по хоккею может писать пресс-атташе сборной России по хоккею Игорь Ларин?
– Как Дэн Сяопин говорил: «Пусть расцветают тысячи цветов». Игорь – кадровый сотрудник «Спорт-Экспресса», он пришел в редакцию больше двадцати лет назад. Пресс-атташе по-хорошему не должен писать никуда. Но какой выход, если у нас нет денег на командировки?
– То есть написать с телевизора, но объективно, – это хуже, чем написать с места, но гарантированно необъективно, гарантированно утаив любые некомфортные для сборной детали?
– Я всегда против телевизора. Это вторичное, третичное, пятеричное. Журналист должен быть там. Он должен видеть своими глазами, а не через телекамеры. Он должен общаться с людьми, которые слева и справа, он должен подходить к игрокам. Все остальное – профанация. Которой и занимается сейчас весь отечественный медиа-рынок.
– «Спорт-Экспресс» командировал на Олимпиаду в Сочи 18 человек, на чемпионат мира в Бразилии – 7. Это бешеные деньги. Зачем так много? Учитывая, что кризис тогда был ощутим любым, кто хоть иногда отвлекается от чтения ленты спортивных новостей и пьес Евгения Шварца.
– Наверное, в этом есть и моя вина, ведь я был руководителем нашей бригады в Сочи. Но была идея – осветить эти Игры максимальным объемом и максимально качественно. Это было сделано. Но под такое освещение необходимо было заключить соответствующие рекламные контракты. Мы были уверены, что найдем финансирование под то, что мы запланировали в Сочи. И я думаю, что можно было такое финансирование найти. Оно найдено не было.
– То есть снова виновато руководство?
– Я не сказал, что виноваты они. За работу с рекламодателями отвечают конкретные люди. И это касалось не только Олимпиады, но и чемпионата мира. Да, командировки на такие соревнования – большие деньги. Но эти турниры для спортивной газеты или спортивного сайта – чрезвычайно хлебная вещь, чрезвычайно. Просто нужно грамотно работать. Думаю, этого не было сделано.
– В сегодняшнем номере было опубликовано интервью мамы Игоря Денисова. Вы верите, что все это говорила действительно мама Игоря Денисова?
– Помилуй, какие у меня есть основания в это не верить?
– Вы слышали диктофонную запись этого разговора?
– Как думаете, такая запись существует?
– Повторяю: у меня нет оснований не верить Борису Левину. Этот человек никогда не заставлял меня усомниться в себе. Он написал большой материал. Хочешь сказать, он все придумал?
– Ну что вы. Интервью наверняка было, просто говорить все это могла не мама, а кто-то другой.
– Какие у тебя на это основания? Я себе так это представляю: на Sports.ru есть отдельная комната, где сидят люди, что-то читают и, когда натыкаются на фамилию Левина, начинают ржать. С таким же успехом можно ржать над кем угодно. Было бы желание.
Борис Левин – справа
– Борис Левин, на ваш взгляд, классный журналист?
– Да, классный. Но есть разные журналисты. Есть люди, которые могут разговорить человека так, что он потом не понимает: как он это сказал? Например, Кружков и Голышак однажды встречались с одним известным спортсменом, который мучается геморроем, и разговорили его до такой степени, что он встал и начал показывать, как он пальцем засовывает себе кишку обратно. Еще один человек после разговора с ними сказал: «Последний раз меня допрашивали так 30 лет назад в Бутырке».
Есть люди, которые пишут потрясающие репортажи. Они просто видят все вокруг не так, как все остальные.
Есть люди, которые могут до любого дозвониться. У нас был сотрудник, который практически не умел писать, но связаться мог с любым. Предложил как-то: «Давайте на спор? Кому дозвониться?». Ему сказали – Шанцеву, тогда вице-мэру Москвы. Он дозвонился минуты за четыре. Это великий дар, такому человеку необязательно хорошо писать. Он классный журналист.
– Какой дар у Бориса Левина?
– Он умеет поговорить даже с теми, кто ни с кем не разговаривают. Есть футболисты, которые разговаривают только с ним. Это очень нужный для газеты дар.
– Имеет ли этот дар отношение к журналистике?
– Конечно. Хотя это спорный вопрос, что имеет отношение к журналистике, а что – нет. В одной из дискуссий в интернете один молодой человек написал: я веду сайт про «МЮ», а «Спорт-Экспресс» об этом не пишет так, как пишу я. С моей точки зрения, такой сайт – это вообще не журналистика. Он что, разговаривает с Руни каждый день? Вот если поговорит с ним – будет журналистика. А чтобы вести сайт о «МЮ», достаточно и очень среднего знания английского языка.
– Ну вот общается Борис Левин с игроками сборной – и что от этого имеет читатель, кроме механических и неинтересных интервью? Какие двери в сборную он приоткрывает?
– «Механические и неинтересные» – это твое мнение. Читатели считают иначе. Посмотри, сколько народу прочитало интервью мамы Денисова. Насколько я понимаю, это самый популярный материал понедельника среди всех спортивных СМИ. В чем тогда криминал?
– Например, в том, что он деформирует представление о профессии. Своим примером он показывает футболистам, тренерам, кому угодно еще, что журналистика – только такая: услужливая, сладенькая, бесконфликтная. И главное – он работает для героев публикаций. А когда каждого из нас учили ремеслу, должны были проговаривать: ты работаешь не для героя публикации, ты работаешь для того, кто будет это читать.
– То, сколько народу прочитало сегодня маму Денисова, разве не противоречит тому, что ты сказал?
– Денисов уходит из клубов со скандалом регулярно, но все же не чаще, чем раз в полтора года. Все остальное время – казенные, неинтересные интервью.
– Чистая вкусовщина. Да, он иногда обходит какие-то острые углы – хотя и далеко не всегда. Ну, такая у него манера. Да, какую-то информацию он оставляет у себя. Зато не ругается с футболистами вдрызг, в отличие от многих «разоблачителей» и может позвонить им в следующий раз.
– Левин рассказывал, что часто переписывает речь своих героев, потому что неважно – как именно сказано, важно – что сказано. Как журналист вы одобряете такой прием?
– Что ты заканчивал? Журфак МГУ? Значит ты изучал Достоевского. И должен знать, что все герои Достоевского говорят одинаково. И Настасья Филипповна, и Раскольников говорят одним языком.
– То есть мы остановимся на том, что Борис Левин – это Достоевский современной журналистики?
– Не Достоевский. Он Борис Левин. И он не последний человек в российской спортивной журналистике.
– Почему вот уже год ваша газета мочит президента РФС Николая Толстых?
– Это позиция прежде всего руководства отдела футбола.
– Сколько денег приносит «Спорт-Экспресс» информационный контракт с Объединенной футбольной лигой Валерия Газзаева?
– Но такой контракт есть?
– Лучше с таким опросом обратиться в коммерческую службу.
– Тогда история из прошлого. К руководству одного хоккейного клуба приходит человек из «Спорт-Экспресса» и говорит: 50 тысяч долларов и вашу команду буду освещать так, как надо. Ему говорят: «Нет». Через пару дней в газете выходит текст, где этот клуб уничтожают без всякого повода, примешивая к этому память трагически погибшего хоккеиста Черепанова. Получается, когда-то «Спорт-Экспресс» практиковал еще и шантаж?
– В следующий раз я подготовлюсь получше и откопаю какие-нибудь грязные истории про ваш портал. За почти четверть века в «Спорт-Экспресс» было разное. Одного человека действительно подозревали в том, что он берет деньги. И он, в том числе и поэтому, давным-давно у нас не работает. На самом деле, бывали и другие случаи, когда люди прикрывались брендом и брали деньги себе в карман. Когда удавалось – ловили.
А еще ходили слухи, что, выставляя оценки футболистам за матч, в отделе футбола могли добавить полбалла-балл…
– Об этом публично говорил Игорь Рабинер, когда уходил из «Спорт-Экспресса».
– Игорь Рабинер много чего тогда наговорил. Причем много глупого. В своей книге про «Спорт-Экспресс» Рабинер в самом начале сказал: единственное, что Гескин сделал для газеты, не позволил ввести запрет на хождение в офис в шортах. Дальше я читать не стал. И не стал бы верить тому, что в ней написано – причем обоими авторами, и Рабинером, и Микуликом.
– Вы отрицаете, что газета публиковала материалы за деньги, хотя много фактов говорит об обратном. Это ваше право, но я хотел бы зацепиться за фразу, которую вы произнесли в начале интервью: «Спорт-Экспресс» – это мой ребенок»…
– Когда я отрицал? На мой взгляд, в контрактах по информационному обеспечению нет ничего плохого. Но только в том случае, если эти материалы интересны читателю и журналист свободен в своих высказываниях. Кстати, Владимир Михайлович Кучмий говорил: «Спорт-Экспресс» всегда должен оставаться целкой».
– И как, остался?
– Кто святее – пусть кинет в меня камень.
– Я все же зацеплюсь за слово «ребенок». Зарабатывать на жизнь контрактами с Объединенной футбольной лигой, рассказывая, какая же она замечательная, – это ведь все равно, что собственного ребенка толкать к занятиям проституцией, ведь так? Такой красиво упакованный вид семейного сутенерства.
– Я никогда не видел договора с ОФЛ.
– В конце прошлого года из «Спорт-Экспресса» ушел Евгений Дзичковский. Расставаясь, он сказал: «У газеты проблемы с журналистикой».
– А я сказал и даже тост тогда поднял – Женя может подтвердить: «Очень надеюсь, что когда-нибудь Дзич снова будет в «Спорт-Экспрессе». Готов это сейчас повторить. Он устал. Иногда лучше от жены или от матери съехать на время, а потом вернуться. Он устал, он оказался со своими взглядами в меньшинстве и очень это переживал. Чем быстрее Женя вернется, тем лучше. Ситуация, когда он возглавляет пресс-службу, нонсенс. Он блестящий журналист, гордость отечественной спортивной журналистики.
– Еще в прошлом году вы расстались со Славой Маламудом.
– В один прекрасный день я ему написал: «Человек, который называет мою родину нацистской страной, перестает для меня существовать». Я его во многом породил – в творческом плане. Но я много кого породил и за уши тащил, хотя это, наверное, и нескромно звучит.
– Маламуд говорил: «В «Спорт-Экспрессе» есть личность, для которой я – либерастическая жидовня». У вас есть антисемиты?
– Как может быть антисемитизм в газете, где есть Владимир Моисеевич Гескин, Рабинер, ответственный секретарь Тигай, любимый тобой Борис Левин? Нацистов, националистов и антисемитов у нас нет.
– Вам не кажется, что газета, которая не может удержать журналистов вроде Дзичковского и Маламуда, зато дает развернутся журналистам вроде Левина и Кузнецова, обречена на то, чтобы быть неинтересной?
– Ну вот опять. Ты считаешь, что газета неинтересная, а многие тысячи людей, многие сотни тысяч считают иначе. Об этом свидетельствуют, например, и газетные тиражи, и цифры в интернете.
– Мы договаривались о том, где и когда встретиться, по смс. Но после первого сообщения вы перезвонили и сказали: «Я ненавижу все новое. Давай по телефону договоримся…»
– Я не так сказал! Сказал, что терпеть не могу все эти эсэмэски и т.д. Мне важно слышать человеческий голос. Интонацию. В данном случае – твою.
У нас был сотрудник, который плохо знал историю и совсем плохо – историю журналистики. Я посоветовал ему прочитать «Москва газетная» Гиляровского. Он спросил: «У вас эта книга есть?» У меня есть собрание сочинений – я принес. Через неделю спрашиваю: «Читал?». «Не, времени нет». Так было несколько раз. В конце концов я плюнул и перестал спрашивать. Через какое-то время он вернул мне книжку. «Прочитал?». «Да, но книжку так и не открыл. Я скачал в наладонник и читал в метро».
– Это плохо?
– С моей точки зрения, не очень хорошо. Я не против нового. Но интернет существует для того, чтобы получать информацию. А вот бумага – для того, чтобы почитать. Кстати, знаешь ли ты, что в Америке, которая в некоторых областях нас как ни странно опережает, заговорили о росте тиражей печатных изданий?
– Здорово, но я вернусь к вопросу про новое. Топ-менеджмент «Спорт-Экспресса» не очень молод и очень консервативен. Не кажется ли вам, что в этом и есть причина того, что «Спорт-Экспресс» достиг дна? Время меняется, а люди, которые его делают, – нет.
– Ну почему я «очень консервативен»? Откуда ты это взял? Если бы наши хозяева сказали: «Вот данные. Пришла пора отказаться от бумажной версии и ударить всей массой по интернету», – я бы посмотрел на эти данные и, может быть, согласился. Но никто мне ничего не показывал! Почему я тогда должен верить?
Повторяю: методы могут быть абсолютно разными. Мы можем отказаться от выпуска газеты. Но тогда мы лишим развлечения многие тысячи старперов – специально для тебя произнес это слово, – и не только старперов, а очень даже молодых людей, которые любят почитать газету, которым именно бумага нужна. На самом деле лучше, чтобы было хорошо и интернету, и газете. Но для этого нужно, чтобы одни журналисты работали на газету, другие – на интернет. И чтобы это все не сокращалось, как шагреневая кожа.
– Во время предыдущего бунта в «Спорт-Экспрессе» вы поддержали гендиректора Ивана Рубина. Он проиграл и оставил газету. После этого вы остались в редакции, но, как говорят, были поражены в правах. Это правда?
– Кто говорит? Конечно, нет. Хотя я действительно поддерживал Рубина. Я очень хорошо знаю Ивана Георгиевича, в нем много хорошего и немало нехорошего. Мазать его одной черной краской могут дураки. Все мы – и черные, и белые. Я знаю примеры, когда он выручал: например, давал деньги на операции сотрудникам.
– Вы в «Спорт-Экспрессе» работали при разных руководителях. Режимы были очень разными, с газетой происходили странные вещи, но вы все пересидели. Почему?
– Это не ко мне вопрос. Спроси, к примеру, наших нынешних «меньшевиков». Интересно, что они ответят.
На самом деле я не раз был близок к тому, чтобы уйти. Когда-то мой конфликт с Кучмием и Рубиным продолжался больше года. Но все равно остался. Потому что это мой ребенок. И даже сейчас я с ужасом представляю себе, что 10 июня мне придется покинуть редакцию. Я отдал газете почти четверть века. Я, извини, в министерстве печати РСФСР ее регистрировал. Да, именно я. Я присутствовал на совещании, на котором ей придумывали название. Во время путча 1991 года мы вместе с художником Сашей Гланцем везли полосы из компьютерного центра в типографию «Известий» – вокруг нее стояли танки и нужно было между ними протиснуться. Я много чего видел. И это, безусловно, моя жизнь. Всегда старался действовать в интересах «Спорт-Экспресса», а не в своих. Может, это звучит фальшиво, но это так. Это мой ребенок. У меня трое детей, этот – четвертый. Хотя они, наверное, скажут, что этот – первый.
– Куда вы пойдете работать после 10 июня?
– Я сделаю все, чтобы остаться в «Спорт-Экспрессе». Как это возможно? Возможно. Как – увидим.