что делали духи с русскими женщинами в афганистане
На выходных события в Афганистане развивались со скоростью пуль: «Талибан» (террористическая организация, чья деятельность в России запрещена. — Прим. ред.) достиг Кабула, взял столицу практически без боя и объявил, что теперь контролирует всю территорию страны. По Сети распространились кадры захвата власти: первый — снимок талибов в президентском дворце, второй — видео афганцев в кабульском аэропорту, которые стремятся попасть на последние улетающие из страны самолёты. Из-за давки погибло от трёх до пяти человек.
При этом унизительное и опасное положение женщин в Афганистане не всегда было таким: в истории этой центральноазиатской страны есть эпизоды, когда власть расширяла гражданские правы женщин. Так поступал, например, король Аманулла-хан: он правил страной с 1919 по 1929 год и всё это время он обращал внимание на важность женского образования. Вероятно, эта инициатива принадлежала жене Амануллы — королеве Сорайе, которая фактически правила вместе с мужем: её усилиями в стране появлялись больницы, школы и даже журналы специально для женщин. Сорайя очень часто появлялась на публичных мероприятиях вместе с мужем, и в это время она не надевала паранджу — чтобы показать, что гендерной сегрегации нужно положить конец.
Консервативная часть афганского общества, разумеется, сопротивлялась прогрессивным реформам, но тогда, как пишут историки, они казались неотвратимым будущим. И хотя преемники Амануллы-хана действовали осторожнее, каждый из них так или иначе боролся с гендерной дискриминацией, наделяя голоса афганских женщин всё большим и большим весом. В 1964 году в Афганистане приняли новую Конституцию, в которой было закреплено равенство женщин и мужчин, включая право избирать и быть избранными. В то время афганки могли спокойно выходить из дома поодиночке, они могли не носить традиционные исламские наряды, но могли учиться, работать, путешествовать.
Талибский вариант шариата предполагал за такие «проступки» целый набор наказаний вплоть до тюрьмы или публичной казни через забивание камнями
Кульминацией борьбы за равные права стал приход к власти «Народно-демократической партии Афганистана» в конце апреля 1978 года. Афганские коммунисты также декларировали гендерное равенство — например, тогдашнее правительство запретило принудительные браки. Женские движения росли и расцветали, а женщины добивались реальной власти: известная афганская коммунистка Анахида Ратебзад стала министркой культуры и возглавила Всеафганский союз женщин. Писательница Масума Эсмати, которая наряду с Ратебзад отстаивала право афганских женщин не носить паранджу, возглавила министерство образования. Несмотря на то что быть женщиной в Афганистане тогда всё ещё было непросто, коммунистическая власть добилась значительных успехов в расширении их прав.
За год до этого в Афганистане появилась «Революционная ассоциация женщин Афганистана» (РАЖА), которую основала студентка Мина Кешвар Камаль. Кешвар Камаль хотела, чтобы как можно больше женщин занимались политическими и социальными проблемами, РАЖА выступала против милитаризации и фундаментализма афганского общества. Правда, с такой позицией это самое афганское общество не всегда было согласно: Мину Кешвар Камаль убили через десять лет по политическим мотивам.
Приход к власти исламских фундаменталистов всегда означал неминуемое поражение женщин в правах. Так случилось в конце восьмидесятых годов, когда с выводом войск СССР в стране с новой силой разгорелась гражданская война. Одной из действующих сил были моджахеды — исламисты, которые боролись против советских войск (многие из тех боевиков позже пополнили ряды «Талибана»). В начале девяностых положение женщин в стране быстро откатилось до крайних мер: запрет на выход из дома в одиночестве, обязательное ношение паранджи, запрет работать, освещать ситуацию в стране. Афганкам в то время запрещали даже красить ногти.
Режим талибов был свергнут в 2001-м, и постепенно права женщин в Афганистане вновь начали расширяться. В 2004 году в Афганистане приняли новую Конституцию, и тогдашняя власть заявила о намерении бороться с нарушениями прав человека в стране. Афганки могли водить машины или заниматься спортом (в Афганистане даже была команда футболисток — при талибах в 1999 году и позже женщин казнили на футбольных полях), могли заниматься политикой или работать в полиции. В 2009 году в стране приняли закон, который был призван положить конец домашнему насилию. Конечно, женщины в Афганистане, если они заявляли об избиениях, сталкивались с огромными препятствиями правоприменительной машины, однако эта мера, как отмечает Human Rights Watch, медленно но верно начинала работать.
Сегодня, когда «Талибан» снова захватил власть в Афганистане, местные и иностранные активистки снова в страхе за свою жизнь: они не верят в то, что с исламистами можно будет о чём-то договориться.
Директорка средней школы для девочек в Кабуле Насрин Султани в интервью NBC рассказывает, что боится за своих учениц. «Когда я вижу всех этих девочек, мне очень грустно, — рассказывает она. — Я пыталась, но у нас так и не получилось сделать так, чтобы они выбрались из этой ужасной ситуации». Кроме того, Насрин говорит, что талибы уже угрожали ей физической расправой.
The Guardian пообщался с жительницей Кабула, которая до последнего времени училась сразу в двух местных университетах. Анонимная рассказчица говорит, что видела группу женщин, которые в спешке покидали общежитие, потому что в город вошёл «Талибан» — а это значит, что всем, кто не носит паранджу, нельзя попадаться им на глаза. Женщины не могли воспользоваться общественным транспортом, а частные перевозчики отказывались сажать их в машины из-за страха. «Я работала столько дней и ночей, чтобы стать той, кем являюсь, — говорит она. — Сегодня утром, когда я вернулась домой, первое, что мы с сёстрами сделали, это спрятали свои удостоверения личности, дипломы и сертификаты. Это было ужасно. Почему мы должны скрывать то, чем должны гордиться? Всё, что я могла видеть вокруг себя, — это испуганные лица женщин и уродливые, полные ненависти лица мужчин».
В Афганистане даже была команда футболисток — при талибах в 1999 году и позже женщин казнили на футбольных полях
Афганская режиссёрка и генеральная директорка студии Afghan Films Сахра Карими обратилась к международному киносообществу с просьбой помочь, которую издание Deadline описывает как «отчаянную». «Я пишу вам с разбитым сердцем и глубокой надеждой на то, что вы сможете присоединиться ко мне в защите моих прекрасных людей, особенно кинематографистов, от „Талибана“… Они уничтожили наш народ, они похитили много детей, они продают девочек в качестве невест… Это гуманитарный кризис, а мир молчит. Когда они запретят искусство, я буду следующей в их расстрельном списке», — написала она в твиттере.
«Пожалуйста, подумайте о девочках и женщинах из Афганистана: перед нашими глазами разворачивается трагедия», — солидарна с ней в твиттере исполнительная директорка «ООН-женщины» Фумзиле Мламбо. Многие правозащитные организации по всему миру уже начали работать: они распространяют информацию и собирают пожертвования. Одной из первых стала НКО Women for Women Intl — эта организация помогает женщинам, пережившим войну, сейчас на их сайте открыт сбор пожертвований специально для афганок. «Что бы ни случилось в ближайшие дни, мы верим, что женщины могут и должны помогать формировать будущее Афганистана. Наше международное сообщество сторонников сейчас важно как никогда», — говорят представители организации.
При этом есть оптимистичное мнение, что женское движение хоть в каком-нибудь виде в Афганистане всё равно останется — так считает региональная руководительница гуманитарной организации CARE International в Кабуле Марианна О’Грейди. «Вы не можете разобразовать миллионы людей, — цитирует её Associated Press. — Даже если женщины снова будут заперты в четырёх стенах и не смогут часто выходить на улицу, то, по крайней мере, могут обучать своих сестёр, дочерей и соседок так, как этого не могло случиться 25 лет назад».
Новое в блогах
Что советские солдаты говорили об афганских женщинах
Что советские солдаты говорили об афганских женщинах
Ограниченный контингент советских войск находился в Афганистане с 1979 по 1989 годы.
Солдатам и офицерам, воспитанным в духе классовой солидарности и гендерного равноправия, многие обычаи и традиции этой азиатской страны казались странными, даже шокирующими.
Особенно удивляли афганские женщины и их положение в обществе.
Не посещают общественные места Известный специалист по военной истории Елена Сенявская в своей книге «Психология войны в ХХ веке. Исторический опыт России» (Москва, 1999 г.) написала, какое сильное впечатление на советских солдат и офицеров произвела афганская действительность. И одним из наиболее шокирующих факторов являлась тотальная религиозность местного населения. Так что нашим ребятам, воспитанным в духе атеизма, многое показалось непривычным. Е.С. Сенявская привела в своей работе воспоминания рядового А.Г. Банникова, служившего в Афганистане в 1985-1986 годах: «Конечно же, нашей первой точкой оказался базар. Мы словно попали в века минувшие: дехкане в рваных халатах, совсем нет женщин, около дуканов, как бы вмонтированные в стены, на корточках сидели то ли нищие, то ли хозяева этих магазинчиков. ». Действительно, почти полное отсутствие женщин на улицах сел и городов Афганистана бросалось в глаза, тем более что в СССР представительницы прекрасного пола могли свободно ходить по своим делам без мужского сопровождения. А в стране с жесткими исламскими традициями у них не было личной свободы, да и во время войны гулять по улицам просто опасно. Носят паранджу В 80-е годы ХХ века представительницы республик Средней Азии, входивших в состав СССР, были достаточно эмансипированы, чтобы не носить паранджу. А вот в Афганистане этот вид одежды называется «бурка», и ни одна женщина не ходила без нее даже дома. Редкое исключение составляли молодые жительницы столицы, которые поддались пропаганде идей коммунизма. Но после ухудшения общей гуманитарной ситуации в стране такие вольности были забыты. «Афганистан существовал одновременно как бы в двух измерениях – в темном средневековье и в «просвещенном» XX веке, причудливо сочетая признаки и того, и другого», – написала Е.С. Сенявская. Выживают в нищете Многие воины-интернационалисты в своих воспоминаниях писали, что после приезда в Афганистан просто ужаснулись нищете, в которой прозябает местное население.\
Люди живут в убогих глиняных постройках, женщины готовят еду в примитивных печах тандырах, у многих даже нет теплой одежды и хотя бы какой-нибудь обуви
. В статье кандидата исторических наук Андрея Почтарева «Прокляты и забыты?», которая была опубликована в «Независимой газете » 13 февраля 2004 года сказано, что с декабря 1979 по февраль 1989 года к уголовной ответственности за различные преступления, совершенные на территории Афганистана, были привлечены 4 тысячи 307 воинов-интернационалистов. Рожают много детей Советских солдат удивляло и количество детей в семьях местных жителей
. У тридцатилетней женщины вполне могло быть более 10 ребятишек, поскольку замуж в мусульманских странах принято выходить рано, а пользоваться средствами контрацепции запрещает религия. По воспоминаниям участников афганской операции, голодные и оборванные малыши толпами обступали военных и наперебой просили милостыню. А ребята постарше вполне могли что-либо стащить, стоило лишь слегка зазеваться. Не знакомы с традиционной медициной Даже обычные для советских людей лекарства, вроде аспирина или антибиотиков, для жителей Афганистана были чем-то фантастическим. Поэтому рядовой или офицер, способный дать больному ребенку обычное жаропонижающее средство, сразу становился в глазах местного населения лекарем-волшебником. Женщины-афганки всегда рожали дома, в лучшем случае – с помощью местной знахарки или опытных родственниц. О поездке в больницу, чаще всего, и речи не заходило. Никогда не пробовали алкоголь Еще одна особенность жительниц Афганистана, связанная с религиозными традициями, удивлявшая советских граждан – то, что они никогда в жизни не пробовали никаких спиртных напитков. Если мужчины, втайне от бдительных родственников или соседей, могли «расслабиться» в компании друзей, то в жизни женщин алкоголя просто не существовало. Как известно, в составе Ограниченного контингента советских войск служили и представительницы прекрасного пола – медсестры, врачи, повара, парикмахеры и т.п. Общаясь с афганками, они немало удивлялись, что местные жительницы не знают вкуса спиртных напитков.
О русских женщинах в Афганистане
Очень показательная статья про женскую и социальную жизнь россиянки в Афганистане(кстати, сколько их там?), которая написана семь лет назад.
Статья вроде как о любви и преданности.
Но пожалуйста, обратите внимание на то, что для многих людей талибанские требования не новость. Чего от них ожидать люди знают. Они же пороли неправильно одетых, просто за внешний вид или отсутствие на молитве.
«Афганское счастье Галины Маргоевой
Русская женщина больше двадцати лет живет в неспокойном Кабуле
Россиянка Галина Маргоева давно своя в чужой, воюющей стране. Она своими глазами видела, как уходят последние соотечественники, и годами привыкала к стрельбе под собственными окнами. Однажды выйдя замуж за афганца, она не бросила его в минуту фатальной опасности, а он смерти в лицо признавался: «Я действительно женат на русской»
Семья на развалинах дружбы.
Для кого-то она кафирка, то есть неверная, но для Хусейна более преданной женщины не существует. Их советско-афганская семья рождалась на развалинах советско-афганской дружбы. Галина Маргоева и Хусейн Хаджи — русская женщина и коренной афганец — живут в Кабуле более четверти века. Прилетели в 1989-м и прямо на взлетной полосе встретили шурави. Советские солдаты улетали в Союз, а семейная жизнь Галины и Хусейна только начиналась.
Она в непривычных для кабульской действительности джинсах, с открытой светлой головой, волосы подобраны на макушке по-русски озорно. Он рядом ерзает на диване: «Подождите, не фотографируйте. Я тоже переоденусь, а то подумают, что бабай какой-то». В разговоре с россиянами Хусейн на чистейшем русском стесняется своих традиционных шаровар, в котором ходит весь современный Афганистан. Убегает переодеваться, возвращается в джинсах и джемпере. Еще несколько лет назад за подобный прикид обоих могли казнить на центральном стадионе и показать это в прямом телеэфире. В назидание другим.
Казнь в прямом эфире
Галина училась в институте искусств теплого, еще вполне советского Душанбе. Летом в стройотряде познакомилась с будущим строителем из Афганистана. Хусейн вместе с другими афганскими студентами получал образование в советском вузе. Темноволосый бача и русская девчонка нашли друг друга. Интернационализм на южных рубежах СССР цвел пестрыми межнациональными тонами верности и добрососедства. Родилась дочь, Хусейна призвали в армию. Она его верно ждала. Сразу после демобилизации он вернулся за молодой женой. Вопрос о переезде в Афганистан не стоял — он был решен изначально и безоговорочно. Жена должна жить с мужем — и Галина поехала, не раздумывая.
Ребятишек в семье четверо. Все как на подбор в мать — светловолосые, голубоглазые. Даже дома родители разговаривали с ними только на афганском, старались отучить от полуродного русского. Он стал забываться, но каждодневные насмешки и притеснения в школе продолжались. По словам Галины, дети не могли выйти во двор поиграть со сверстниками.
— Дома попрятала всю советскую литературу, но самой большой ценностью считались российские паспорта. Я для них тайник специальный оборудовала за холодильником. Талибы неоднократно приходили с обыском, но, к счастью, ничего не нашли. Помню, решились Новый год отметить, так все окна завешали плотной тканью, — очередное откровение Галины. — При талибане всем вменили в обязанность пятиразовый ежедневный намаз. Муж к этому отнесся несерьезно — сказалось советское воспитание. Однажды в пять утра стук в дверь, мы думали, что по работе — Хусейн трудился заместителем директора фабрики. Он без опаски пошел открывать дверь, ввалились талибы, тут же избили его до полусмерти за отсутствие на молитве. Лупили палками по рукам, там живого места не осталось, только синева распухшая. Боялись, что ампутировать придется. Мы в своем доме не чувствовали себя в безопасности.
Духовка для узников
«Боялись, боялись, боялись. » Они произносят это слово очень часто и, кажется, специально делают упор на прошедшее время.
Наиболее страшным испытанием для семьи стал неожиданный арест Хусейна. Средь бела дня за ним пришли двое талибов. Галина не стала бить тревогу — руководителем фабрики был сторонник талибана. Она видела в окно, как муж в сопровождении вооруженных людей уходит в сторону работы. К обеду он не вернулся. Чуть позже прибежал обеспокоенный сосед. Он поливал грядки с овощами, когда услышал стон из металлического контейнера неподалеку. Под потолком контейнера есть небольшое окошечко, в котором удалось разглядеть лицо умирающего Хусейна. Одна из страшных казней того периода заключалась в том, что арестованного оставляли в металлической коробке под палящим солнцем. Человек жарился заживо, как в духовке газовой плиты.
— Меня прямо из дома отвели на допрос. Ни на какую фабрику я не попал, — рассказывает подробности несостоявшейся гибели Хусейн.
— В Советском Союзе учился? — первый вопрос, который мне задали.
Он снова ерзает на диване, в глазах появляется тоска, которая тут же сменяется теплотой. Хусейн с благодарностью смотрит на свою русскую жену, трогательно обнимает ее за плечи.
— Такой смелой женщины больше не найти. Оставалась со мной, даже когда гибель грозила. Я тоже думал: будь что будет, но Галя — моя жена. Я талибам так и сказал, — переходит на решительный тон Хусейн. — Мы уже устали всего бояться. Думали, пусть убивают, но мы не расстанемся.
От мучительной смерти в контейнере его спасло только вмешательство соседей. Афганцы, с которыми эта семья годами жила в одном доме, внезапно проявили решительную сплоченность. Не побоялись собраться и пойти к местному военачальнику. И женщины, и мужчины эмоционально доказывали, что знают Галину давно, Хусейна все уважают, никаких грехов за ними не водится, и вообще — это хорошие, добрые люди. Под таким напором военачальник не устоял и потребовал отпустить Хусейна к семье. Его притащили домой едва живого — умирать. Однако он выжил, ведь рядом была Галина.
Сегодня у него свой строительный бизнес. Благодаря его бригаде в Кабуле выстроено посольство РФ. Сейчас Хусейн возводит здания в дипломатическом квартале Таджикистана. Дети выросли, учатся в РУДН, а вся семья связывает свое будущее только с Россией.
— Строительство помогло скопить денег, небольшую квартиру в России купили, теперь есть куда переехать, — на прощание улыбается Галина.
Красивая русская женщина, даже на чужбине сумевшая и коня на скаку остановить, и в горящую избу войти, и сделать еще очень много более героического, остаться матерью и женой. Она мусульманка, хотя когда-то была атеисткой. Ислам приняла ради мужа. Он гордится ею, но ценит не только за это. У Галины есть своя страничка в «Одноклассниках». На главной фотографии она рядом с мужем. Местом жительства обозначена Москва…
(с) Материал подготовлен при поддержке амурского отделения Союза ветеранов Афганистана и общественной организации «Боевое братство».
На выходных события в Афганистане развивались со скоростью пуль: «Талибан» (террористическая организация, чья деятельность в России запрещена. — Прим. ред.) достиг Кабула, взял столицу практически без боя и объявил, что теперь контролирует всю территорию страны. По Сети распространились кадры захвата власти: первый — снимок талибов в президентском дворце, второй — видео афганцев в кабульском аэропорту, которые стремятся попасть на последние улетающие из страны самолёты. Из-за давки погибло от трёх до пяти человек.
При этом унизительное и опасное положение женщин в Афганистане не всегда было таким: в истории этой центральноазиатской страны есть эпизоды, когда власть расширяла гражданские правы женщин. Так поступал, например, король Аманулла-хан: он правил страной с 1919 по 1929 год и всё это время он обращал внимание на важность женского образования. Вероятно, эта инициатива принадлежала жене Амануллы — королеве Сорайе, которая фактически правила вместе с мужем: её усилиями в стране появлялись больницы, школы и даже журналы специально для женщин. Сорайя очень часто появлялась на публичных мероприятиях вместе с мужем, и в это время она не надевала паранджу — чтобы показать, что гендерной сегрегации нужно положить конец.
Консервативная часть афганского общества, разумеется, сопротивлялась прогрессивным реформам, но тогда, как пишут историки, они казались неотвратимым будущим. И хотя преемники Амануллы-хана действовали осторожнее, каждый из них так или иначе боролся с гендерной дискриминацией, наделяя голоса афганских женщин всё большим и большим весом. В 1964 году в Афганистане приняли новую Конституцию, в которой было закреплено равенство женщин и мужчин, включая право избирать и быть избранными. В то время афганки могли спокойно выходить из дома поодиночке, они могли не носить традиционные исламские наряды, но могли учиться, работать, путешествовать.
Талибский вариант шариата предполагал за такие «проступки» целый набор наказаний вплоть до тюрьмы или публичной казни через забивание камнями
Кульминацией борьбы за равные права стал приход к власти «Народно-демократической партии Афганистана» в конце апреля 1978 года. Афганские коммунисты также декларировали гендерное равенство — например, тогдашнее правительство запретило принудительные браки. Женские движения росли и расцветали, а женщины добивались реальной власти: известная афганская коммунистка Анахида Ратебзад стала министркой культуры и возглавила Всеафганский союз женщин. Писательница Масума Эсмати, которая наряду с Ратебзад отстаивала право афганских женщин не носить паранджу, возглавила министерство образования. Несмотря на то что быть женщиной в Афганистане тогда всё ещё было непросто, коммунистическая власть добилась значительных успехов в расширении их прав.
За год до этого в Афганистане появилась «Революционная ассоциация женщин Афганистана» (РАЖА), которую основала студентка Мина Кешвар Камаль. Кешвар Камаль хотела, чтобы как можно больше женщин занимались политическими и социальными проблемами, РАЖА выступала против милитаризации и фундаментализма афганского общества. Правда, с такой позицией это самое афганское общество не всегда было согласно: Мину Кешвар Камаль убили через десять лет по политическим мотивам.
Приход к власти исламских фундаменталистов всегда означал неминуемое поражение женщин в правах. Так случилось в конце восьмидесятых годов, когда с выводом войск СССР в стране с новой силой разгорелась гражданская война. Одной из действующих сил были моджахеды — исламисты, которые боролись против советских войск (многие из тех боевиков позже пополнили ряды «Талибана»). В начале девяностых положение женщин в стране быстро откатилось до крайних мер: запрет на выход из дома в одиночестве, обязательное ношение паранджи, запрет работать, освещать ситуацию в стране. Афганкам в то время запрещали даже красить ногти.
Режим талибов был свергнут в 2001-м, и постепенно права женщин в Афганистане вновь начали расширяться. В 2004 году в Афганистане приняли новую Конституцию, и тогдашняя власть заявила о намерении бороться с нарушениями прав человека в стране. Афганки могли водить машины или заниматься спортом (в Афганистане даже была команда футболисток — при талибах в 1999 году и позже женщин казнили на футбольных полях), могли заниматься политикой или работать в полиции. В 2009 году в стране приняли закон, который был призван положить конец домашнему насилию. Конечно, женщины в Афганистане, если они заявляли об избиениях, сталкивались с огромными препятствиями правоприменительной машины, однако эта мера, как отмечает Human Rights Watch, медленно но верно начинала работать.
Сегодня, когда «Талибан» снова захватил власть в Афганистане, местные и иностранные активистки снова в страхе за свою жизнь: они не верят в то, что с исламистами можно будет о чём-то договориться.
Директорка средней школы для девочек в Кабуле Насрин Султани в интервью NBC рассказывает, что боится за своих учениц. «Когда я вижу всех этих девочек, мне очень грустно, — рассказывает она. — Я пыталась, но у нас так и не получилось сделать так, чтобы они выбрались из этой ужасной ситуации». Кроме того, Насрин говорит, что талибы уже угрожали ей физической расправой.
The Guardian пообщался с жительницей Кабула, которая до последнего времени училась сразу в двух местных университетах. Анонимная рассказчица говорит, что видела группу женщин, которые в спешке покидали общежитие, потому что в город вошёл «Талибан» — а это значит, что всем, кто не носит паранджу, нельзя попадаться им на глаза. Женщины не могли воспользоваться общественным транспортом, а частные перевозчики отказывались сажать их в машины из-за страха. «Я работала столько дней и ночей, чтобы стать той, кем являюсь, — говорит она. — Сегодня утром, когда я вернулась домой, первое, что мы с сёстрами сделали, это спрятали свои удостоверения личности, дипломы и сертификаты. Это было ужасно. Почему мы должны скрывать то, чем должны гордиться? Всё, что я могла видеть вокруг себя, — это испуганные лица женщин и уродливые, полные ненависти лица мужчин».
В Афганистане даже была команда футболисток — при талибах в 1999 году и позже женщин казнили на футбольных полях
Афганская режиссёрка и генеральная директорка студии Afghan Films Сахра Карими обратилась к международному киносообществу с просьбой помочь, которую издание Deadline описывает как «отчаянную». «Я пишу вам с разбитым сердцем и глубокой надеждой на то, что вы сможете присоединиться ко мне в защите моих прекрасных людей, особенно кинематографистов, от „Талибана“… Они уничтожили наш народ, они похитили много детей, они продают девочек в качестве невест… Это гуманитарный кризис, а мир молчит. Когда они запретят искусство, я буду следующей в их расстрельном списке», — написала она в твиттере.
«Пожалуйста, подумайте о девочках и женщинах из Афганистана: перед нашими глазами разворачивается трагедия», — солидарна с ней в твиттере исполнительная директорка «ООН-женщины» Фумзиле Мламбо. Многие правозащитные организации по всему миру уже начали работать: они распространяют информацию и собирают пожертвования. Одной из первых стала НКО Women for Women Intl — эта организация помогает женщинам, пережившим войну, сейчас на их сайте открыт сбор пожертвований специально для афганок. «Что бы ни случилось в ближайшие дни, мы верим, что женщины могут и должны помогать формировать будущее Афганистана. Наше международное сообщество сторонников сейчас важно как никогда», — говорят представители организации.
При этом есть оптимистичное мнение, что женское движение хоть в каком-нибудь виде в Афганистане всё равно останется — так считает региональная руководительница гуманитарной организации CARE International в Кабуле Марианна О’Грейди. «Вы не можете разобразовать миллионы людей, — цитирует её Associated Press. — Даже если женщины снова будут заперты в четырёх стенах и не смогут часто выходить на улицу, то, по крайней мере, могут обучать своих сестёр, дочерей и соседок так, как этого не могло случиться 25 лет назад».