что делал целовальник на руси
Культура пития: как на Руси появились бармены и почему их называли целовальниками
Кто такие целовальники
В судебнике 1497 года (на тот момент Русью правил Иван III) впервые упоминается слово целовальник. Иван Прыжков пишет в книге «История кабаков в России», что в то время целовальником называли человека, помогающего старостам и воевоводам вершить правосудие, ловить воров и устанавливать порядок в населенном пункте. Они же собирали подать, таможенные и торговые пошли, исполняли любые поручения суда. И в те годы эти люди не имели никакого отношения к барменам.
Целовальник — это представитель исполнительной власти, который присягает на службу царю и царскому двору и клянется выполнять свою работу точно, уверенно и честно. Когда он проходит обряд посвящения, служащий целует крест, чтобы в присутствии бога дать клятву царю, которую ни в коем случае нельзя нарушить. Именно благодаря этому ритуалу таких людей начали называть целовальники.
Первые бартендеры на территории Руси начали работать в середине XVI века, когда Иван Грозный открыл первый кабак на Балчуге в Москве
В барном сообществе принято считать, что первые бартендеры на территории Руси начали работать в середине XVI века, когда Иван Грозный открыл первый кабак на Балчуге в Москве. Евгений Кручина в книге «Водка» пишет, что это случилось примерно в 1555 году. Идею кабака, как питейного заведения для опричников и личной охраны царя, Иван подсмотрел в Казани во время своего третьего Казанского похода.
В кабаках было запрещено продавать еду. Из всех европейских стран только на Руси действовал такой странный закон. В кабаках можно было собираться большой компанией, обмениваться новостями, общаться и крепко выпивать. Но есть было строго запрещено. Работали такие заведения в первую очередь для крестьян, потому что именно они лишились возможности самим делать спиртные напитки. До появления официальных кабаков они заготавливали алкоголь, часть из которого продавали, а часть — выпивали самостоятельно с друзьями.
Как целовальники стали барменами
Большинство крестьян не были готовы смириться с тем, что им запрещено делать спиртные напитки и пытались продавать их из-под полы. Чтобы ограничить нелегальное распространение алкоголя, Иван Грозный возложил на целовальников, которым безоговорочно доверял, новую обязанность — следить за кабаками, чтобы там всегда был порядок (то есть никакого воровства и драк), контролировать, чтобы наливали только сертифицированный государственный спирт, и ловить тех, кто пытался продать свой нелегальный алкоголь. Если выражаться современным русским языком, то целовальники в одночасье стали бар-менеджерами, которые контролировали работу заведений. Поэтому начало барной индустрии на территории России лежит именно в истории целовальников.
У каждого целовальника был определенный финансовый «план», то есть своего рода KPI которые они должны выполнять ежегодно. Государство решало, сколько денег они могут заработать на продаже алкоголя за 12 месяцев и сколько обязаны передать в казну. Если целовальник не выполнял план, то он выплачивал долг из своего кармана. Поэтому за порядком в баре каждый менеджер времен Ивана Грозного следил крайне пристально.
Высокопоставленные военные и чиновники едва ли прислушивались к служителям бара и пили свои напитки
Тем не менее целовальникам было очень тяжело, потому что многие бояре и воеводы не выполняли постановление царя и приходили в кабаки со своим алкоголем. Высокопоставленные военные и чиновники едва ли прислушивались к служителям бара и пили свои напитки. И целовальники понимали, что таких гостей они не могут выпроводить, даже если они ведут себя неправильно. Следовательно, скорее всего, в конце года придется выплачивать долги из-за невыполненного плана.
Когда в 1917 году большевики приняли решение упразднить большинство профессий, целовальники тоже перестали существовать, потому что являлись прямыми подданными царя. По сути, на протяжении следующих 60 лет на территории современной России не было такого понятия как бармен или бартендер. Одним из первых знаковых советских барменов стал Александр Георгиевич Кудрявцев — он же одним из первых употребил этот термин применительно к сотрудникам ресторанов в СССР. В 1967 году Кудрявцев добился, чтобы мужчин, наливающих алкоголь в буфетах, начали называть барменами. Тогда министерство торговли СССР внесло в реестр специальностей эту профессию, ознакомившись с инструкциями и описанием должностных обязанностей и рабочего процесса, которые предоставил Кудрявцев. В 1978 году он издал книгу «Как работать барменом и официантом».
Где узнать больше об истории барной индустрии в России
В Санкт-Петербурге по-прежнему работают несколько исторических заведений, которые позволят узнать о том, как развивалась гастрономия и барная индустрия на территории современной России до революции.
Итак, начиная с XV века и вплоть до начала XIX века в России целовальник был государственным служащим, который отвечал за сбор финансовых податей, выполнение судебных решений. Целовальники осуществляли и общий полицейский надзор за вверенные им участки или населенные пункты.
Причем должность эта была выборной. На нее выбирались люди из земства или черносошных крестьян. На церемонии назначения на этот важный пост они давали клятву служить верно и честно и при этом в подтверждение своих слов целовали крест. Отсюда и пошло название «целовальник».
До воцарения Ивана Грозного целовальники были вольными охотниками. Они избирались всем миром, а функции свои исполняли самостоятельно, никому не подчиняясь и ни на чью помощь не рассчитывая.
Государственными чиновниками целовальники стали после Смутного времени, то есть примерно в середине XVII века. Изменились и их функции-деятельность целовальников в основном сосредоточилась на сборе налогов, податей и недоимок.
Как чиновники, они подчинялись земским начальникам, а вот ответственность за качество своей работы несли самостоятельно. Власти требовали от целовальников, чтобы суммы сборов налогов, таможенных пошлин и недоимок в каждый последующий период были, по крайней мере, не меньше, чем в предыдущий.
Поэтому в то время должность целовальника не пользовалась большой популярностью. С одной стороны, на этой должности можно было нажиться, собирая податей больше, чем требуется. Законная часть отдавалась властям, остальное целовальник совершенно официально забирал себе и мог жить безбедно. А с другой стороны, можно было и в рабство попасть.
Профессия целовальника в первом, древнерусском, суровом понимании этого слова исчезла к началу XIX века, когда в российском государстве сформировались профессиональные властные органы по сбору налогов, таможенному сбору и по исполнению судебных решений. Все эти функции отошли соответствующим департаментам.
А вот термин сохранился. Начиная с этого времени целовальниками стали называть владельцев кабаков и трактиров. Дело в том, что в России XIX века существовала и жестко контролировалась государственная монополия на производство и торговлю спиртным. А значит, человек, решивший открыть трактир, должен был получать у государства, как теперь говорят, лицензию. При этом он клялся не разбавлять водку в своем заведении и в подтверждение слов. тоже целовал крест.
Кстати, термин дожил вплоть до советских времен. Последнее упоминание о целовальниках встречается в перечне профессиональных болезней, утвержденном ВЦСПС в 1924 году.
Целовальник, крючник, офеня и другие профессии из прошлого, о которых сегодня забыли
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Целовальник, который не целовал, а требовал денег
Профессия с таким романтическим названием относилась к финансовой области. Подати и исполнение судебных решений – вот основные направления, за которые отвечал целовальник. Ему же вверялись населенные пункты и участки для полицейского надзора.
Целовальников избирали. Впервые эта должность была упомянута в Судебном уставе 1497 года, и просуществовала она до XIX века, когда и начала именоваться «судебный пристав». После выборов проводилась церемония назначения, на которой целовальник должен был принести клятву верности и чести, и поцеловать крест. Вот откуда возникло такое название.
По сути это были чиновники, которые работали под присмотром земских начальников. Однако к их работе применялись строгие требования, кроме того, в отличие от современных служащих, целовальники несли полную ответственность за свои действия. Основное требование, которое должно было быть исполнено – прирост (или, в крайнем случае, неизменность) сумм пошлин, налогов и недоимок по сравнению с предыдущим периодом. Меньше денег – изволь выложить недоимку из своего кармана, иначе на тебе повиснет долг перед казной. Вот так власть обеспечивала приток финансов.
Шорник, который «одевал» лошадей
Сегодня прилагательное «зашоренный» используют достаточно часто. Подразумевают под этим человека, который отличается упрямством, неспособностью воспринимать и адекватно оценивать мнение людей, отличающееся от собственного. На самом деле шоры – это элемент сбруи, а именно специальные наглазники. Предназначались они для отсекания обзора – лошадь должна была смотреть вперед и не отвлекаться на происходящее слева и справа от нее.
Благодаря шорам и появилось название востребованной на Руси профессии – шорник. Такие мастера делали не только шоры, но и уздечки, седла, стремена. Это было ответственное и непростое дело, так как к лошадям относились с большим вниманием, старались содержать их правильно, чтобы они служили как можно дольше.
Сегодня шорники по-прежнему существуют, но, естественно, их стало гораздо меньше. Они изготавливают упряжь для дорогих породистых скаковых лошадей, поэтому требования к ним предъявляются соответственные.
Крючник, получавший инвалидность к сорока годам
Так называли в XVIII — начале XX века наемного рабочего, который занимался переносом тяжестей. Для этого использовался железный крюк, который служил для подъема мешка или куля. Груз удерживался на седёлке, которая представляла собой опору с лямками из холста, надеваемую на спину.
Рабочим приходилось переносить тяжести, которые под силу сегодня только тренированным штангистам. Вес мог достигать двухсот килограммов. Естественно, такие нагрузки не проходили бесследно – из-за дикого напряжения мышц и давления на позвоночник у людей образовывались грыжи, страдал опорный аппарат, возникали сильнейшие хронические боли. Часты были случаи, когда крючник терял равновесие и падал, в том числе и в воду (при разгрузке товарных судов), что приводило к травмам, сотрясениям мозга, увечьям.
Такая работа приводила к тому, что к сорока годам крючники становились «развалинами», а многие получали инвалидность.
Почему же несмотря на риск люди выбирали эту профессию? Все дело было в деньгах, поскольку при активной деятельности и благоприятных погодных условиях заработок крючника был весьма велик и достигал 5 рублей в день. К сожалению, когда лил дождь, мела метель или дул ураганный ветер, то есть погода не подходила для погрузочно-разгрузочных работ, крючники проводили свое время в трактирах, где благополучно пропивали тяжело заработанные деньги.
Медник, предок сварщика
Естественно, название этой профессии произошло от слова медь. Медник занимался обработкой сплавов из этого металла, применяя различные слесарные методы и пайку. Для изготовления предметов из меди требовалось особое умение, профессиональные навыки и немалые физические усилия.
Медников называли еще лудильщиками, паяльщиками, они дали старт развитию профессии сварщик. Их труд был востребован, и заказов всегда было предостаточно – предметы быта изнашивались, требовали ремонта или замены.
Профессия медника очень древняя. Ее представители работали с тонким листовым металлом, для этого требовался точный глазомер и умелые руки. Интересно, что даже сегодня такой труд очень сложно автоматизировать, потому настоящие умельцы, понимающие грань между ремеслом и искусством, ценятся высоко.
Офеня, придумавший плутовской язык
Такое смешное название было у бродячих торговцев, которых на Руси всегда было много. Они ходили по деревням и предлагали населению ткани и картинки, книги и украшения, хозяйственные мелочи и прочие товары.
Нельзя сказать, что крестьяне очень любили офеней, поскольку те умудрялись делать колоссальную наценку на товары. Однако заслышав громкий крик торговца (а умение зазывать покупателей и «втюхивать» им что-нибудь считалось залогом успеха в этой профессии, которая передавалась из поколения в поколение), люди устремлялись к нему. Дело было даже не в корзинах и лотках с товаром, а в том, что офеня мог принеси интересные сплетни и новости. Чем не современное радио? С шутками, прибаутками, рассказывая про происшествия, веселя покупателей офени умело сбывали с рук товар.
У них даже было свое общество, своеобразный устав и собственный сленг, который назывался феней. Сегодня многие употребляют этот термин, считая его тюремным, хотя его придумали хитрые торговцы. Если вспомнить Владимира Даля, то он говорил про феню как про язык для плутовских совещаний торгашей. Некоторые слова употребляются и сейчас, например: мастырить – делать, бусать (бухать) – пить, поханя (переделано в пахан) – хозяин.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Новое в блогах
Забытые русские профессии: кого целовал целовальник
ого целовали целовальники? От чего офонаревали фонарщики? Чем благоухал золотарь? Что курили дегтекуры? Рассказываем.
Фонарщик
В 1718 году Петр I издал указ об уличном освещении города Санкт-Петербурга. Сказано — сделано. Набрали специальных людей, каждый из которых обслуживал 15 светильников: зажигал, гасил, чистил, заправлял, менял прогоревший фитиль.
Первые фонари горели лишь до полуночи и только в безлунные ночи. Всего не более 18 в месяц, и только с сентября по май. Заправлялось это чудо техники конопляным маслом: «для пищи приятного вкуса, но горит не так светло, потому что оно сделано из сырых коноплей, другого же, из сухих коноплей, в привозе нет». Фонарщики справедливо считали, что грех добру пропадать, раз все равно горит так себе, и часть фонарной заправки уходила к семейному столу.
Было у фонарей того времени и еще одно свойство: они брызгались. «Далее, ради бога, далее от фонаря! И скорее, сколько можно скорее проходите мимо. Это счастие еще, если отделаетесь тем, что он зальет щегольской сюртук ваш вонючим своим маслом», — предостерегал Гоголь в «Невском проспекте».
Через столетие с лишним на смену маслу пришел спирт. Нелегкая работа фонарщика, которому от столба к столбу с грузом приходилось проходить в день около 6 км, приобрела дополнительную прелесть. Пока он совершал свой привычный обход, спирта для фонарей становилось все меньше, а в животе фонарщика его, наоборот, плескалось все больше. Так и появилось выражение «офонареть».
Власти хищения государственной собственности не поняли и стали добавлять в спирт сильно пахнущую жидкость. Для эксперимента заведовавший городским освещением брандмайор Беринг позвал к себе известного любовью к спиртному подчиненного. Смешал «коктейль», поднес ему и поинтересовался: «Ну как?» А в ответ услышал: «Ничего, ваше превосходительство! Крепенько, а так пить можно».
Часть фонарной заправки уходила к семейному столу
В 1863 году на улучшение уличного освещения был объявлен конкурс. Его выиграл француз Баталь, победив русское изобретение — фонарь, работавший на сосновых шишках, — предложивший использовать керосин. На улицах стало светлее, модно одетые люди полюбили совершать вечерний моцион — теперь уже можно было разглядеть друг друга. Ну а дальше прогресс понесся вскачь и вскоре люди уже жить не могли без электричества. Фонари стали включаться автоматически, и работа фонарщика потеряла актуальность.
Губной целовальник
Странное название таило под собой весьма прозаическую сущность: целовальниками назывались люди, отвечающие за сбор податей, торговых и таможенных пошлин, выполнение судебных решений. Это прапрадедушки наших налоговиков, таможенников и судебных приставов. Выбирали на этот пост в уездах и посадах самых достойных всем миром. При вступлении в должность кандидат целовал крест, обязуясь служить честно.
Недоимка ложилась на плечи целовальника в качестве личного долга в казну
Первое упоминание о целовальниках встречается в Судебнике 1497 года. До XVII века они действовали самостоятельно, помогая земским, губным старостам ловить воров и разбойников, собирать подати и т. д., а после Смутного времени перешли в разряд чиновников, но без их прав.
Мало того, от целовальников требовались гарантии, что сборы из года в год не будут уменьшаться. Если же это случалось, недоимка ложилась на плечи целовальника в качестве его личного долга в казну.
Считается, что прилагательное «губной» применительно к целовальникам возникло в связи с помощью в поимке воров и разбойников, которых потом отправляли на каторгу или казнили. Они, стало быть, помогали преступников губить. Правда, по мнению Николая Карамзина, слово «губа», в древнем немецком праве означавшее усадьбу, перенеслось на отечественную почву как «волость» или «ведомство».
С XIX века целовальниками стали называть людей, также клянущихся в своей честности на кресте, но совсем по другому поводу. Это были торговцы винных лавок, клятвенно обещавшие не разбавлять вино.
Золотарь
Золотари были в городе людьми важными и необходимыми, и платили им немало. Но женщины от них отворачивались, сморщив нос: уж слишком дурно пахло. Немудрено, ведь золотарям по долгу службы приходилось постоянно иметь дело с нечистотами.
В обязанности «санитаров города» входили очистка отхожих мест и поддержание порядка на улицах, где, помимо конского навоза, скапливались выливаемые прямо из окон помои и мусор. Очищались выгребные ямы с помощью ковша, содержимое сливалось в бочку и ночью торжественно вывозилось за городскую черту. Горожане в шутку называли содержимое «ночным золотом», отсюда и пошло название «золотарь».
Гиляровский описывал такую картину. По темным улицам (фонари погашены по случаю лунной ночи) тащится обоз десятка в полтора телег с бочками. В бочках плещется зловонная жижа, выплескивающаяся на каждой неровности. На веревочном сиденье между лошадью и бочкой дремлет золотарь. Тащится обоз по главной улице — Тверской, мимо губернаторского дома. Вдруг откуда ни возьмись пожарные: «Дрожат камни мостовой, звенят стекла и содрогаются стены зданий. Бешеная четверка с баграми мчится через площадь по Тверской и Охотному Ряду, опрокидывая бочку, и летит дальше. Бочка вверх колесами. В луже разлившейся жижи барахтается «золотарь»».
Так что от запаха было никуда не деться и на главной улице. Да что там, и про Красную площадь в 1870-х годах газеты писали: «С какой стороны ни подойдешь к ней — надо зажать нос».
Горожане в шутку называли содержимое «ночным золотом», отсюда и пошло название «золотарь»
В 1887 году начали разрабатывать проект канализации. В пойме Москвы-реки у жителей деревни Марьино выкупили землю и устроили на этом месте Люблинские поля орошения. 30 июля 1898 года заработала первая очередь московской канализации, обслуживающая 219 домов. И золотари превратились в ассенизаторов.
Дегтярь
Деготь в старые времена был вещью универсальной. С его помощью лечили всё. Вот что писалось в одном старинном лечебнике: «Удивительные качества дегтярной воды особливо видны при лечении «антонового огня» (гангрены). Она излечивает также злокачественную рожу, разрежает запоры, залечивает наружные и внутренние язвы, исцеляет от мокротных простудных болезней, от сухотки, колотья в боку, от воспаления легких, чрезвычайно целебна при худокровности, худосочности, судорогах». Также дегтярная вода помогала при «расслаблении членов и ломотах». (О самых странных рецептах прежних времен — в нашей статье «Уроки зельеварения».)
Позже березовый деготь активно использовался в косметических изделиях. Так, мыло, имеющее специфический запах и малоаппетитный цвет, считалось панацеей в деле восстановления волос, избавления от перхоти и вшей. Без дегтя не обходилось производство черной юфти (особая выделка кожи), из которой изготавливали обувь и сбруи. Им промазывали венцы деревянных срубов, чтоб защитить от влаги, смазывали замки и оси колес. Сосновым дегтем («вар» или «смола») просмаливали лодки и канаты.
Так что понятно: профессия дегтекура (или дегтяря) была востребованной и почитаемой. Этнограф Андрей Шустиков, путешествовавший в конце XIX века по Вологодской губернии, в своем очерке «Троичина Кадниковского уезда» рассказал об устройстве дегтярных заводов и упадке промысла.
Березовый деготь добывался из бересты, которую обдирали с 10 по 30 июня, а «корчение пней» для соснового дегтя происходило весной. Сооружение завода, по мнению этнографа, было под силу каждому: «Устраивается род сарая. затем в этом сарае сбиваются из глины печи, на верх каждой печи вделываются 4 глиняных куба. в один конец такого куба вделываются трубы для дегтя — из листового железа, а для смолы — из осинового дерева. Трубы из кубов проходят через холодильник (чан, наполненный льдом или снегом) в ушаты».
Из каждого куба получалось в сутки чистой смолы около 1 пуда, а дегтя — около 30 фунтов. Этот объем в исследуемой местности обеспечивали 200 частных заводов. Кажется, немало. Но профессия вымирает, доход падает. Если 10–12 лет назад ежегодно выкуривалось до 200 000 пудов, то сейчас едва ли 80 000, а доход населения сократился в четыре раза. Виноваты железные дороги и нефть. «Такой быстрый упадок… объясняется тем, во 1-х, что в настоящее время всюду в России проведены железные дороги и, следовательно, на смазку колес, по упадку извощичьего промысла, дегтя и смолы требоваться не стало, а во 2-х — открытие на Кавказе громадного количества нефти, заменившей собой наш деготь», — пишет Шустиков. Со временем эта профессия, как и первые три, исчезла совсем.
как на Руси плевали за деньги
Лупить палкой по воде, причитать, метко плеваться, делить одну шкуру на множество хвостов и ловко рыться в мусорной куче — все эти странные занятия обеспечивали прожиточный минимум нашим предкам.
Плеватели репы
Умение виртуозно плеваться вполне могло обеспечить безбедную жизнь. Но главное тут было не увлечься — посылать «залпы» определенной силы на строго установленное расстояние. Разговаривать во время работы возбранялось, и рот профессионала был полон семенами популярнейшего на Руси корнеплода — репы.
До XIX века, когда, по указам свыше, картофель все-таки начал постепенно ее вытеснять, репа была основным продуктом на столе: из нее варили супы и каши, запекали, ели сырую, начиняли ею пирожки (и гусей), квасили ее и солили на зиму. Неурожай репы приравнивался к стихийному бедствию, но для начала надо было осуществить грамотный посев. А семена корнеплода столь мелки, что в 1 кг их умещается до миллиона — разбрасывая вручную, ровно не посеять. Неизвестно, кто первый это придумал, но репу стали на пашню «расплевывать» — определенную порцию семян на определенную площадь. Хорошие плевальщики ценились высоко и обучали своему искусству других.
Ловцы пиявок
Они проводили рабочее время, лупя палкой по болотной жиже — имитировали вхождение в воду скота. Глупые пиявки принимали это за звук обеденного гонга и торопились к трапезе. Также их приманивали на живца, в роли которого выступал сам ловец: заходил повыше колен в воду и ноги его немедленно облепляли кровососущие. Тут-то их и собирали. Правда, не всегда и не всяких. Так, запрещалось ловить пиявок во время размножения — в мае, июне и июле. Также «при ловле должны быть избираемы одни лишь годные ко врачебному употреблению, то есть не менее 1 1/2 вершков длины; пиявки мелкие, как равно слишком толстые, должны быть при ловле бросаемы обратно в воду». Хранить добычу следовало в холодке, в емкости, наполненной землей.
Россия с успехом занималась экспортом кровососущих. До революции в Европу ежегодно вывозилось до 120 млн пиявок — доход в казну составлял 6 млн руб. серебром, что было сопоставимо с доходом от экспорта хлеба
Гирудотерапия с древних времен была в почете: при любом недомогании лекари первым делом «пускали дурную кровь», и каждый любящий гульнуть купец знал, что лучшим средством от похмелья являются пиявки, поставленные за уши. Мало того, Россия с успехом занималась экспортом кровососущих. До революции в Европу ежегодно вывозилось до 120 млн пиявок — доход в казну составлял 6 млн руб. серебром, что было сопоставимо с доходом от экспорта хлеба.
Изготовители хвостов
Это была не просто профессия, а целый бизнес, появившийся в «нужном» месте в «нужное» время. О нем поведал Александр Дюма, автор «Трех мушкетеров», посетивший Россию в 1859 году.
Это была лютая зима, когда волки вышли из лесов и, подойдя вплотную к деревням, нападали не только на скотину, но и на людей. Власти приняли решительные меры и за каждый предъявленный волчий хвост (стало быть, уничтоженного волка) стали выплачивать по 5 руб. Народ вошел в азарт, предъявил 100 000 хвостов, за что были выплачены 500 000 руб. Но что-то пошло не так: стали наводить справки, провели расследование и обнаружили в Москве фабрику по производству волчьих хвостов.
«Из одной волчьей шкуры стоимостью в десять франков, — подсчитал писатель, — выделывали от пятнадцати до двадцати хвостов, которые приносили триста пятьдесят — четыреста тысяч: как видим, сколько бы ни стоила сама выделка, доход составлял три с половиной тысячи на сотню».
Подобная история, по некоторым источникам, будто бы случилась также в Вологодской губернии — правда, раньше. Там 1 апреля 1840 года началось слушание дела о волчьих хвостах. Этому также предшествовало нашествие волков и обещанная за каждый хвост награда — 1 коп. медью (пуд ржаной муки стоил тогда 50 коп.). Когда поголовье волков практически сошло на нет, крестьяне, привыкшие к дополнительному доходу, загрустили и нашли выход из положения — стали делать волчьи хвосты из пеньки. Возникло целое производство: одни изготавливали стержни, другие прикрепляли пеньку, третьи расчесывали, четвертые красили. Достигли в итоге почти полного натурализма. Сам губернатор был в доле, а потому изготовители хвостов работали спокойно, покуда благодетель не вышел в отставку.
Вопленицы
Профессиональные плакальщицы существовали еще в древности — в Египте, Греции, Риме. Причем в империи их чрезмерную скорбь пытались даже ограничивать: законодательно запрещали царапать себе лицо и причитать во время погребения. В русских деревнях были свои плакальщицы — вопленицы. Их приглашали не только на похороны, где они могли часами тянуть трагическую ноту, но и на свадьбы. Ведь невесте полагалось покидать родительский дом, заливаясь слезами, но никак не сияя начищенным медяком. Тут очень кстати приходился соответствующий речитатив плачеи: «Ой, да ж прости-прощай, родимая донюшка…».
Настоящая вопленица должна была сочетать в себе как авторский талант, так и актерский. Некоторые достигали в этом деле подлинных высот. Так, жительнице деревни Сафроново Олонецкой губернии Ирине Федосовой посвящен очерк Максима Горького «Вопленица». «Орина, — усердно надавливает автор на «о», — с 14 лет начала вопить. Она хрома потому, что, будучи восьми лет, упала с лошади и сломала себе ногу. Ей девяносто восемь лет от роду. На родине ее известность широка и почетна — все ее знают, и каждый зажиточный человек приглашает ее к себе «повопить» на похоронах, на свадьбах. С ее слов записано более 30 000 стихов, а у Гомера в «Илиаде» только 27 815. »
Тряпичники, крючочники
Могли ли предполагать труженики тряпья и помоек, что в XXI веке дело их — по раздельному сбору мусора — станет модным и актуальным? Заунывный крик «Старье-е-е бере-е-ем!» разносился по дворам еще в середине прошлого века. За тряпки, банки, старые газеты можно было получить всякие сокровища: сахарных петушков, хлопушки, дудочки и даже громко стрелявшие холостыми зарядами пистолеты-пугачи. Постепенно дело сошло на нет. А ведь раньше существовала целая империя.
Низшим в иерархии сборщиков считался крючочник. Главным его орудием был насаженный на палку крюк, с помощью которого он рылся, извлекая нужное, в свалках и мусорных кучах и таким образом зарабатывал около 50 коп. в день, а в месяц — целых 15 руб.
Например, в петербургских трущобах возле Сенного рынка находился целый «Тряпичный флигель», занимавший один из корпусов Вяземской лавры. Найти его было несложно: во дворе возвышались горы тряпок, бумаги, костей и прочего мусора, место которому на помойке. Но живших здесь работников тряпичного фронта это вовсе не смущало: главное — был заработок. Низшим в иерархии сборщиков считался крючочник. Главным его орудием был насаженный на палку крюк, с помощью которого он рылся, извлекая нужное, в свалках и мусорных кучах и таким образом зарабатывал около 50 коп. в день, а в месяц — целых 15 руб. Находки сдавались маклакам (или «тряпичным тузам» — хозяевам артели), которых в 1895 году в Петербурге насчитывалось более 50. Они же выделяли тряпичникам средства для скупки (или обмена) у населения тряпья, чтобы потом сдать его более крупным перекупщикам или прямо на переработку. Товар пользовался спросом. Так, владельцы Невской писчебумажной фабрики, купцы Варгунины тратили на закупки тряпья до 150 000 руб. в год. А писчебумажная фабрика Крылова ежегодно закупала в Вологодской губернии 50 000 пудов лаптей — по 60 коп. за пуд.
Сергей Сергеев # написал комментарий 31 января 2019, 14:41 Профессиональные плакальщицы существовали еще в древности — в Египте, Греции, Риме. Причем в империи их чрезмерную скорбь пытались даже ограничивать: законодательно запрещали царапать себе лицо и причитать во время погребения.
===================================================================================
Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит.
Поезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.