что дед и петька любили больше всего на свете
Правда ли что Петька и дед больше всего не свете любили кино да/нет Рассказ «Критики»
Семидесятитрёхлетний дед Тимофей вместе с тринадцатилетним внуком Петькой очень любят ходить в кино, хотя на билеты уходит половина дедовой пенсии. После просмотра внук и дед принимаются спорить. Если дед замечает неправдоподобную сцену, то ему не нравится весь фильм. Его любимый аргумент — «так не бывает».
Однажды Петька с дедом смотрят комедию, которая, к их большому неудовольствию, оказывается не смешной. Домой они приходят злые.
Дома они застают гостей: сестру Петькиной матери с мужем. Все смотрят телевизор, где показывают какую-то деревенскую картину. «Критики» телевизор не любили, посмотрев пару раз телевизионные передачи, дед пришёл к выводу, что это всё равно как подглядываешь.
Петька уходит учить уроки, а дед остаётся со взрослыми. Посмотрев фильм пять минут, дед заявляет, что «так не бывает». Деду не нравится плотник в картине, а себя он считает специалистом в этой области, так как плотничал всю жизнь. Петькина тётя говорит, что детали не важны, дед, напротив, находит их важными. Родители Петьки вместе с гостями не воспринимают его всерьёз и отправляют к внуку помогать делать уроки. Дед воспринимает это как личное оскорбление.
Пожаловавшись Петьке на взрослых, дед уходит. Вернувшись через час, пьяный и разгорячённый, дед идёт в комнату, где смотрят фильм. Напрасно внук пытается его успокоить. Старик бросает сапог в телевизор и разбивает экран. Происходит небольшая потасовка, и Петькин отец одолевает деда.
Петькина тётя приводит участкового, который составляет протокол. Петька не понимает, что происходит, и просто смотрит на происходящее. Мальчик осознаёт ситуацию, когда милиционер уводит деда в вытрезвитель. Петька плачет. Мать с тётей пытаются его успокоить, но напрасно. Вспомнив, что именно тётя привела милиционера, мальчик грубо отталкивает её, и ещё долго плачет в подушку.
Тест с ответами: “Рассказы В.Шукшина”
1. Первая книга рассказов Шукшина называлась:
а) «Сельские жители» +
б) «Горожане»
в) «Странные люди»
2. Какое произведение не принадлежит Шукшину:
а) «Калина красная»
б) «Компромисс» +
в) «Живёт такой парень»
3. Герои-«чудики» – это:
а) творческая интерпретация писателя
б) художественная фантазия писателя
в) замечательнейшее открытие писателя +
4. Критик Анненский посчитал началом «настоящего» Шукшина его рассказ:
а) «Чудик» +
б) «Обида»
в) «Сапожки»
5. Шукшин вспоминает пору своего военного детства в произведении:
а) «Васюткино озеро»
б) «Детство»
в) «Из детских лет Ивана Попова» +
6. В основе рассказа «Дядя Ермолай» лежит:
а) сказочное событие
б) случай, произошедший с автором +
в) событие, известное всей стране
7. Кем Дмитрий приходится чудику, в рассказе “Чудик”:
а) племянником
б) дядей
в) братом +
8. Сколько лет было чудику:
а) 39 +
б) 42
в) 40
9. Название деревни, где происходили события рассказа «Срезал»:
а) Старая
б) Большая
в) Новая +
10. Имя героя рассказа «Срезал»:
а) Гарик Капустин
б) Глеб Капустин +
в) Григорий Капустин
11. Капустин сказал, что кандидатов сейчас:
а) как нерезаных собак +
б) как грибов в лесу
в) видимо-невидимо
12. Капустин пытался выяснить отношение кандидата к проблеме:
а) коммунизма
б) шаманизма +
в) оккультизма
13. Дед и Петька из рассказа «Критики» «больше всего на свете любили»:
а) кино +
б) футбол
в) театр
14. Почему дед и Петька садились в первый ряд:
а) билеты были дешевле +
б) Петька плохо слышал
в) оба плохо видели
15. Почему дед и Петька садились в первый ряд:
а) дед плохо слышал +
б) билеты были дороже
в) оба плохо видели
16. Имя милиционера из рассказа “Критики”:
а) Николай Кобяков
б) Ермолай Кибяков +
в) Тимофей Кабиков
17. Зачем чудик расписал детскую коляску:
а) посчитал, что это красиво
б) хотел удивить родственников
в) хотел сделать снохе приятное +
18. Один из рассказов Шукшина:
а) Чередниченко и аттракционы
б) Чередниченко и цирк +
в) Мищенко и цирк
19. Один из рассказов Шукшина:
а) Беседы при Солнце
б) Беседы при бледной луне
в) Беседы при ясной луне +
20. Один из рассказов Шукшина:
а) Заревой снег
б) Заревой дождь +
в) Закатный дождь
21. Один из рассказов Шукшина:
а) Крепкий мужик +
б) Хилый мужик
в) Крепкий парень
22. Почему чудик не стал требовать пятидесятирублевку:
а) была не его купюра
б) было стыдно +
в) постеснялся
23. Чудик не уважал:
а) городских жителей
б) хулиганов и грубиянов
в) хулиганов и продавцов +
24. Слово «срезал», в одноименном рассказе, употреблено в значении:
а) обрезать верхнюю часть чего-либо
б) обрывать резким замечанием, приводить в замешательство; конфузить +
в) ставить в крайне тяжелое, затруднительное положение; губить
25. Дед из рассказа “Критики”, разбил телевизор, потому что:
а) ему не понравился фильм
б) дед напился
в) деда глубоко оскорбили +
26. Один из рассказов Шукшина:
а) Гриша Бесконвойный
б) Алеша Бесконвойный +
в) Саша Бесконвойный
27. Один из рассказов Шукшина:
а) Верую! +
б) Не верую!
в) Верю!
Тест по содержанию рассказа В. Шукшина «Критики». Литература 6 класс
Тест по рассказу В. М. Шукшина «Критики» (6 класс)
1.Весёлый добродушный смех – это
2.Какова разница в возрасте между дедом и внуком?
3.Дед и Петька из рассказа «Критики» «больше всего на свете любили»
4.На какие деньги дед и внук ходили в кино
А) деньги давали родители Петьки
В) брали без разрешения у родителей Петьки
5. Почему дед и Петька садились в первый ряд?
А) Петька не любил сидеть далеко;
Б) дед плохо слышал;
6. Кто приехал в гости?
А) Петькин дядя с женой
Б) Петькина тётя с мужем
В) знакомые родителей Петьки
7. Откуда приехали гости?
В) из соседнего города
8. Милиционера звали
9. В какое время года происходит действие рассказа?
10. Как называются слова «ухайдакали, хреновина, трезвонит»
11. Определите средство выразительности, использованное автором: «жидкие волосы»
Ответы: 1-А, 2-В, 3-Б, 4- Б, 5-Б, 6- Б, 7-А, 8-Б, 9- Б, 10- Б, 11 – А.
Ищем педагогов в команду «Инфоурок»
Номер материала: ДБ-1118520
Не нашли то что искали?
Вам будут интересны эти курсы:
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.
Безлимитный доступ к занятиям с онлайн-репетиторами
Выгоднее, чем оплачивать каждое занятие отдельно
Российские школьники установили рекорд на олимпиаде по астрономии
Время чтения: 2 минуты
В России утвердили квоты приема на целевое обучение в вузах на 2022 год
Время чтения: 3 минуты
Учителям предлагают 1,5 миллиона рублей за переезд в Златоуст
Время чтения: 1 минута
Путин поручил не считать выплаты за классное руководство в средней зарплате
Время чтения: 1 минута
В России отцы охотнее дают деньги детям на карманные расходы, чем матери
Время чтения: 2 минуты
Дополнительные занятия по изучению культуры чеченского народа появятся в школах Чечни
Время чтения: 1 минута
Подарочные сертификаты
Ответственность за разрешение любых спорных моментов, касающихся самих материалов и их содержания, берут на себя пользователи, разместившие материал на сайте. Однако администрация сайта готова оказать всяческую поддержку в решении любых вопросов, связанных с работой и содержанием сайта. Если Вы заметили, что на данном сайте незаконно используются материалы, сообщите об этом администрации сайта через форму обратной связи.
Все материалы, размещенные на сайте, созданы авторами сайта либо размещены пользователями сайта и представлены на сайте исключительно для ознакомления. Авторские права на материалы принадлежат их законным авторам. Частичное или полное копирование материалов сайта без письменного разрешения администрации сайта запрещено! Мнение администрации может не совпадать с точкой зрения авторов.
«Критики»(рассказ). В.М.Шукшин
Деду было семьдесят три, Петьке, внуку,– тринадцать. Дед был сухой и нервный и страдал глухотой. Петька, не по возрасту самостоятельный и длинный, был стыдлив и упрям. Они дружили.
Больше всего на свете они любили кино. Половина дедовой пенсии уходила на билеты. Обычно, подсчитав к концу месяца деньги, дед горько и весело объявлял Петьке:
– Ухайдакали мы с тобой пять рубликов!
Петька для приличия делал удивленное лицо.
– Ничего, прокормит, – говорил дед (имелись в виду отец и мать Петьки. Дед Петьке доводился по отцу). – А нам с тобой это для пользы.
Садились всегда в первый ряд: дешевле, и потом там дед лучше слышал. Но все равно половину слов он не разбирал, а догадывался по губам актеров. Иногда случалось, что дед вдруг ни с того ни с сего начинал хохотать. А в зале никто не смеялся. Петька толкал его в бок и сердито шипел:
Петька шепотом пересказывал деду в самое ухо:
– Хе-хе-хе, – негромко смеялся дед уже над собой.– А мне не так показалось.
Иногда дед плакал, когда кого-нибудь убивали невинного.
– Эх вы… люди! – горько шептал он и сморкался в платок. Вообще он любил высказаться по поводу того, что видел на экране. Когда там горячо целовались, например, он усмехался и шептал:
– От черти. Ты гляди, гляди… Хэх!
Если дрались, дед, вцепившись руками в стул, напряженно и внимательно следил за дракой (в молодости, говорят, он охотник был подраться. И умел).
– Нет, вон тот не… это… слабый. А этот ничего, верткий.
Впрочем, фальшь чуял.
– Ну-у,– обиженно говорил он,– это они понарошке.
– Так кровь же идет,– возражал Петька.
– Та-а… кровь. Ну и что? Нос, он же слабый: дай потихоньку, и то кровь пойдет. Это не в том дело,
– Ничего себе не в том!
На них шикали сзади, и они умолкали.
Спор основной начинался, когда выходили из клуба. Особенно в отношении деревенских фильмов дед был категоричен до жестокости.
– Хреновина,– заявлял он.– Так не бывает.
– А что, тебе разве этот парень глянется?
– С гармошкой-то. Который в окно-то лазил.
– Он не лазил в окно,– поправлял Петька; он точно помнил все, что происходило в фильме, а дед путал, и это раздражало Петьку,– Он только к окну лез, чтобы спеть песню.
– Ну, лез. Я вон один раз, помню, полез было…
– А что, он тебе не глянется?
– Кто-кто. Ну парень-то, который лез-то. Сам же заговорил про него.
– Ни вот на столько,– дед показывал кончик мизинца.– Ваня-дурачок какой-то. Поет и поет ходит… У нас Ваня-дурачок такой был – все пел ходил.
– Так он же любит! – начинал нервничать Петька.
– Ну и что, что любит?
– Да его бы давно на смех подняли, такого! Ему бы проходу не было. Он любит… Когда любят, то стыдятся. А этот трезвонит ходит по всей деревне… Какая же дура пойдет за него! Он же несурьезный парень. Мы вон, помню: поглянется девка, так ты ее за две улицы обходишь – потому что совестно. Любит… Ну и люби на здоровье, но зачем же…
– Зачем же людей-то смешить? Мы вон, помню…
– Опять «мы, мы». Сейчас же люди-то другие стали!
– Чего это они другие-то стали? Всегда люди одинаковые. Ты у нас много видел таких дурачков?
– Это же кино все-таки. Нельзя же сравнивать.
– Я и не сравниваю. Я говорю, что парень непохожий, вот и все,– стоял на своем дед.
– Так всем же глянется! Смеялись же! Я даже и то смеялся.
– Ты маленький ишо, поэтому тебе все смешно. Я вот небось не засмеюсь где попало.
Со взрослыми дед редко спорил об искусстве – не умел. Начинал сразу нервничать, обзывался.
Один раз только крепко схлестнулся он со взрослыми, и этот-то единственный раз и навлек на его голову беду.
Посмотрели они с Петькой картину – комедию, вышли из клуба и дружно разложили ее по косточкам.
– И ведь что обидно: сами ржут, черти (актеры), а тут сидишь – хоть бы хны, даже усмешки нету! – горько возмущался дед. – У тебя была усмешка?
– Нет,– признался Петька.– Один раз только, когда они с машиной перевернулись.
– Ну вот! А ведь мы же деньги заплатили – два рубля по-старому! А они сами посмеялись и все.
– Главное, пишут «Комедия».
– Комедия. По зубам за такую комедию надавать.
А дома в это время смотрели по телевизору какую-то деревенскую картину. К ним в гости приехала Петькина тетя, сестра матери Петьки. С мужем. Из города. И вот все сидят и смотрят телевизор. (Дед и Петька не переваривали телевизор. «Это я, когда еще холостым был, а брат, Микита, женился, так вот я любил к ним в горницу через щелочку подглядывать. Так и телевизор ихний: все вроде как подглядываешь»,– сказал дед, посмотрев пару раз телевизионные передачи.)
Вот, значит, сидят все, смотрят,
Петька сразу ушел в прихожую учить уроки, а дед остановился за всеми, посмотрел минут пять на телевизорную мельтешню и заявил:
– Хреновина. Так не бывает.
Отец Петьки обиделся:
– Помолчи, тять, не мешай.
– Нет, это любопытно,– сказал городской вежливый мужчина.– Почему так не бывает, дедушка? Как не бывает?
– Он недослышит у нас,– пояснил Петькин отец.
– Я спросил: почему так не бывает? А как бывает? – громко повторил городской мужчина, заранее почему-то улыбаясь.
Дед презрительно посмотрел на него:
– Вот так и не бывает. Ты вот смотришь и думаешь, что он правда плотник, а я, когда глянул, сразу вижу: никакой он не плотник. Он даже топор правильно держать не умеет.
– Они у нас критики с Петькой,– сказал Петькин отец, желая немного смягчить резкий дедов тон.
– Любопытно,– опять заговорил городской.– А почему вы решили, что он топор неправильно держит?
– Да потому, что я сам всю жизнь плотничал. «Почему решили?»
– Дедушка,– встряла в разговор Петькина тетя,– а разве в этом дело?
– А мне вот гораздо интереснее сам человек. Понимаете? Я знаю, что это не настоящий плотник – это актер, но мне инте… мне гораздо интереснее…
– Вот такие и пишут на студии,– опять с улыбкой сказал муж Петькиной тети.
Они были очень умные и все знали – Петькина тетя и ее муж. Они улыбались, когда разговаривали с дедом. Деда это обозлило.
– Тебе не важно, а мне важно,– отрезал он,– Тебя им надуть – пара пустяков, а меня не надуют,
– Ха-ха-ха,– засмеялся городской человек.– Получила?
Петькина тетя тоже усмехнулась,
Петькиному отцу и Петькиной матери было очень неудобно за деда.
– Тебе ведь трудно угодить, тять,– сказал Петькин отец.– Иди лучше к Петьке, помоги ему.– Склонился к городскому человеку и негромко пояснил: – Помогает моему сыну уроки учить, а сам – ни в зуб ногой. Спорят друг с другом. Умора!
– Любопытный старик,– согласился городской человек.
Все опять стали смотреть картину, про деда забыли. Он стоял сзади как оплеванный. Постоял еще немного и пошел к Петьке.
– Смеются,– сказал он Петьке.
– Вон…– Дед кивнул в сторону горницы.– Ничего, говорят, ты не понимаешь, старый хрен. А они понимают!
– Не обращай внимания, – посоветовал Петька.
Дед присел к столу, помолчал. Потом опять заговорил.
– Ты, говорят, дурак, из ума выжил…
– Так и сказали на тебя – дурак?
– Усмехаются сидят. Они шибко много понимают! – Дед постепенно «заводился», как выражался Петька.
– Не обращай внимания,– опять посоветовал Петька.
– Приехали… Грамотеи! – Дед встал, покопался у себя в сундуке, взял деньги и ушел.
Пришел через час пьяный.
– О-о! – удивился Петька (дед редко пил).– Ты чего это?
– Смотрют? – спросил дед,
– Смотрют. Не ходи к ним. Давай я тебя раздену. Зачем напился-то?
Дед грузно опустился на лавку.
– Они понимают, а мы с тобой не понимаем! – громко заговорил он.– Ты, говорят, дурак, дедушка! Ты ничего в жизни не понимаешь. А они понимают! Денег много?! – Дед уже кричал.– Если и много, то не подымай нос! А я честно всю жизнь горбатился. И я же теперь сиди помалкивай. А ты сроду топора в руках не держал! – Дед разговаривал с дверью, за которой смотрели телевизор.
– Не надо, не надо, – успокаивал он деда. – Давай я тебя разую. Ну их.
– Нет, постой, я ему скажу… – Дед хотел встать, но Петька удержал его:
– Финтифлюшки городские. – Дед как будто успокоился, притих.
Петька снял с него один сапог.
Но тут дед опять чего-то вскинул голову.
– Ты мне усмешечки строишь? – Опять глаза его безрассудно заблестели.– А я тебе одно слово могу сказать. – Взял сапог и пошел в горницу. Петька не сумел удержать его.
Вошел дед в горницу, размахнулся и запустил сапогом в телевизор:
– Вот вам. И плотникам вашим!
Все повскакали с мест. Петькина тетя даже взвизгнула.
– Усмешечки строить! – закричал дед.– А ты когда-нибудь топор держал в руках?!
Отец Петькин хотел взять деда в охапку, но тот оказал сопротивление. С грохотом полетели стулья. Петькина тетя опять взвизгнула и вылетела на улицу.
Петькин отец все-таки одолел деда, заломил ему руки назад и стал связывать полотенцем.
– Удосужил ты меня, удосужил, родитель,– зло говорил он, накрепко стягивая руки деда.– Спасибо тебе.
Петька перепугался насмерть, смотрел на все это широко открытыми глазами. Городской человек стоял в сторонке и изредка покачивал головой. Мать Петьки подбирала с пола стекла.
– Удосужил ты меня… – все приговаривал отец Петьки и нехорошо скалился.
Дед лежал на полу вниз лицом, терся бородой о крашеную половицу и кричал:
– Ты мне усмешечки, а я тебе – одно слово. Слово скажу тебе, и ты замолкнешь. Если я дурак, как ты говоришь…
– Да разве я так говорил? – спросил городской мужчина.
– Не говорите вы с ним,– сказала мать Петьки.– Он сейчас совсем оглох. Бессовестный.
– Вы меня с собой за стол сажать не хочете – ладно! Но ты мне… Это – ладно, пускай! – кричал дед.– Но ты мне тогда скажи: ты хоть один сруб срубил за свою жизнь? А-а. А ты мне же говоришь, что я в плотниках не понимаю! А я половину этой деревни своими руками построил.
– Удосужил, родимчик тебя возьми, удосужил,– приговаривал отец Петьки.
И тут вошли Петькина тетя и милиционер, здешний мужик, Ермолай Кибяков.
– Ого-го! – воскликнул Еромолай, широко улыбаясь.– Ты чего это, дядя Тимофей? А?
– Удосужил меня на радостях-то,– сказал отец Петьки, поднимаясь.
Милиционер хмыкнул, почесал ладонью подбородок и посмотрел на отца Петьки. Тот согласно кивнул головой и сказал:
– Надо. Пусть там переночует.
Ермолай снял фуражку, аккуратно повесил ее на гвоздик, достал из планшета лист бумаги, карандаш и присел к столу.
Отец Петьки стал рассказывать, как все было. Ермолай пригладил заскорузлой темной ладонью жидкие волосы на большой голове, кашлянул и стал писать, навалившись грудью на стол и наклонив голову влево.
«Гражданин Новоскольцев Тимофей Макарыч, одна тысяча…»
– Он с какого года рождения?
«…Одна тысяча девяностого года рождения, плотник в бывшем, сейчас сидит на пенсии. Особых примет нету.
Вышеуказанный Тимофей двадцать пятого сентября сего года заявился домой в состоянии крепкого алкоголя. В это время семья смотрела телевизор. И гости еще были…»
– Как кинофильм назывался?
– Не знаю. Мы включили, когда там уже шло,– пояснил отец.– Про колхоз. «…Заглавие фильма не помнят, Знают одно: про колхоз.
Само собой, вышеб все на свете, то есть там, где обычно бывает видно.
Старший сержант милиции КИБЯКОВ».
Ермолай встал, сложил протокол вдвое, спрятал в планшет.
– Пошли, дядя Тимофей!
Петька до последнего момента не понимал, что происходит. Но когда Кибяков и отец стали поднимать деда, он понял, что деда сейчас поведут в каталажку. Он громко заплакал и кинулся защищать его:
– Куда вы его?! Деда, куда они тебя. Не надо, тять, не давай.
Отец оттолкнул Петьку, а Кибяков засмеялся:
– Жалко дедушку-то? Сча-ас мы его в тюрьму посадим. Сча-ас…
Петька заплакал еще громче.
Мать увела его в уголок и стала уговаривать:
– Ничего не будет с ним, что ты плачешь-то? Переночует там ночь и придет. А завтра стыдно будет. Не плачь, сынок,
Деда обули и повели из избы. Петька заплакал навзрыд. Городская тетя подошла к ним и тоже стала уговаривать Петьку:
– Что ты, Петенька? В отрезвитель ведь его повели-то, в отрезвитель! Он же придет скоро, У нас в Москве знаешь сколько водят в отрезвитель.
Петька вспомнил, что это она, тетя, привела милиционера, грубо оттолкнул ее от себя, залез на печку и там долго еще горько плакал, уткнувшись лицом в подушку.
Критики
Деду было семьдесят три, Петьке, внуку, — тринадцать. Дед был сухой и нервный и страдал глухотой. Петька, не по возрасту самостоятельный и длинный, был стыдлив и упрям. Они дружили.
Больше всего на свете они любили кино. Половина дедовой пенсии уходила на билеты. Обычно, подсчитав к концу месяца деньги, дед горько и весело объявлял Петьке:
— Ухайдакали мы с тобой пять рубликов.
Петька для приличия делал удивлённое лицо.
— Ничего, прокормют, — говорил дед (имелись в виду отец и мать Петьки. Дед Петьке доводился по отцу) — А нам с тобой это для пользы.
Садились всегда в первый ряд: дешевле, и потом там дед лучше слышал. Но всё равно половину слов он не разбирал, а догадывался по губам актёров. Иногда случалось, что дед вдруг ни с того ни с сего начинал хохотать. А в зале никто не смеялся. Петька толкал его в бок и сердито шипел:
— А как он тут сказал? — спрашивал дед.
Петька шёпотом пересказывал деду в самое ухо:
— Хе-хе-хе, — негромко смеялся дед уже над собой. — А мне не так показалось.
Иногда дед плакал, когда кого-нибудь убивали невинного.
— Эх вы. люди! — горько шептал он и сморкался в платок. Вообще он любил высказаться по поводу того, что видел на экране. Когда там горячо целовались, например, он усмехался и шептал:
— От черти. Ты гляди, гляди. Хэх!
Если дрались, дед, вцепившись руками в стул, напряжённо и внимательно следил за дракой (в молодости, говорят, он охотник был подраться. И умел).
— Нет, вон тот не. это. слабый. А этот ничего, вёрткий.
Впрочем, фальшь чуял.
— Ну-у, — обиженно говорил он, — это они понарошке.
— Так кровь же идёт, — возражал Петька.
— Та-а. кровь. Ну и что? Нос, он же слабый: дай потихоньку, и то кровь пойдёт. Это не в том дело.
— Ничего себе не в том!
На них шикали сзади, и они умолкали.
Спор основной начинался, когда выходили из клуба. Особенно в отношении деревенских фильмов дед был категоричен до жестокости.
— Хреновина, — заявлял он. — Так не бывает.
— А что, тебе разве этот парень глянется?
— С гармошкой-то. Который в окно-то лазил.
— Он не лазил в окно, — поправлял Петька; он точно помнил всё, что происходило в фильме, а дед путал, и это раздражало Петьку. — Он только к окну лез, чтобы спеть песню.
— Ну, лез. Я вон один раз, помню, полез было.
— А что, он тебе не глянется?
— Кто-кто. Ну парень-то, который лез-то. Сам же заговорил про него.
— Ни вот на столько. — Дед показывал кончик мизинца. — Ваня-дурачок какой-то. Поёт и поёт ходит. У нас Ваня-дурачок такой был — всё пел ходил.
— Так он же любит! — начинал нервничать Петька.
— Ну и что, что любит?
— Да его бы давно на смех подняли, такого! Ему бы проходу не было. Он любит. Когда любют, то стыдятся. А этот трезвонит ходит по всёй деревне. Какая же дура пойдёт за него! Он же несурьёзный парень. Мы вон, помню: поглянется девка, так ты её за две улицы обходишь — потому что совестно. Любит. Ну и люби на здоровье, но зачем же.
— Зачем же людей-то смешить? Мы вон, помню.
— Опять «мы, мы». Сейчас же люди-то другие стали!
— Чего это они другие-то стали? Всегда люди одинаковые. Ты у нас много видел таких дурачков?
— Это же кино всё-таки. Нельзя же сравнивать.
— Я и не сравниваю. Я говорю, что парень непохожий, вот и всё, — стоял на своём дед.
— Так всем же глянется! Смеялись же! Я даже и то смеялся.
— Ты маленький ишо, поэтому тебе всё смешно. Я вот небось не засмеюсь где попало.
Со взрослыми дед редко спорил об искусстве — не умел. Начинал сразу нервничать, обзывался.
Один раз только крепко схлестнулся он со взрослыми, и этот-то единственный раз и навлёк на его голову беду.
Посмотрели они с Петькой картину — комедию, вышли из клуба и дружно разложили её по косточкам.
— И ведь что обидно: сами ржут, черти (актёры), а тут сидишь — хоть бы хны, даже усмешки нету! — горько возмущался дед. — У тебя была усмешка?
— Нет, — признался Петька. — Один раз только, когда они с машиной перевернулись.
— Ну вот! А ведь мы же деньги заплатили — два рубля по-старому! А они сами посмеялись, и всё.
— Главное, пишут: «Комедия».
— Комедия. По зубам за такую комедию надавать.
А дома в это время смотрели по телевизору какую-то деревенскую картину. К ним в гости приехала Петькина тётя, сестра матери Петьки. С мужем. Из города. И вот все сидят и смотрят телевизор. (Дед и Петька «не переваривали» телевизор. «Это я, когда ещё холостым был, а брат Микита женился, так вот я любил к ним в горницу через щёлочку подглядывать. Так и телевизор ихний: всё вроде как подглядываешь», — сказал дед, посмотрев пару раз телевизионные передачи.)