чем торговал в венгрии кроме сертификатов жизни валленберг
«Бизнес» Валленберга
| Грегори Дуглас |
Рауль Валленберг, сотрудник шведского представительства в Будапеште, бесследно исчез в январе 1945 года, и его дальнейшая судьба на многие десятилетия стала предметом политических спекуляций. Еще одна версия его гибели – в книге Грегори Дугласа, подготовленной к печати издательством «Коллекция «Совершенно секретно».
Собеседник. Ваш человек Эйхман. он действительно был вашим человеком, не так ли?
Мюллер. Да, он работал на меня. В 1939 году я начал уставать от проблем иммиграции и в конце концов передал эти дела Эйхману. Во время войны он должен был находить сотрудников для проектов СС и также эвакуировать евреев с контролируемых нами территорий. Вы еще не нашли его, так ведь? Кто знает, может быть, он уже умер?
С. Нет, я не думаю, что мы найдем его, да нас он и не интересует. Но я полагаю, что во время его пребывания в Венгрии в 1944 году он должен был пересекаться с Раулем Валленбергом из шведской дипломатической миссии. Вам что-нибудь известно об этом?
М. Очень крупное дело. Что вы хотите знать о нем?
С. Шведы наводили о Валленберге справки, и, я думаю, вы можете знать что-то о нем. Ходят слухи, что Советы его держат где-то в заключении.
М. Нет, я уверен, что его у них нет, живого, во всяком случае.
С. Вы думаете, они убили его?
М. Нет, я так не думаю. Валленберг был маленькой пешкой в очень большой игре.
М. Валленберг мертв, как и Борман.
С. Вы в этом уверены?
М. Мне следует быть уверенным, таковы обстоятельства. Мне хотелось бы знать, почему вы интересуетесь столь незначительным персонажем, который исчез во время массового крушения всего общества. Я сказал, что он мертв, и это еще никто не опроверг. Что вы слышали об этом человеке?
С. Советы утверждали, что его убили люди Салаши за вмешательство в депортацию венгерских евреев.
Премьер-министр Венгрии Ференц Салаши. В 1944 году стал преемником адмирала Хорти и возглавил ультраправое экстремистское движение. – Прим. изд.
М. Нет, венгры не имеют отношения к устранению Валленберга. Я знаю это абсолютно точно: дело в том, что я сам организовал расстрел Валленберга.
С. Боже мой, не говорите таких вещей. Будут большие неприятности.
М. Нет, если вы никому не скажете, их не будет.
С. Вы можете рассказать, что произошло?
М. Почему бы и нет? Мне это ничего не стоит, так как я уверен, что вы не собираетесь вставлять это в протокол. Могу начать с небольшой предыстории, если хотите. Я не думаю, что вы беспокоитесь.
С. О Валленберге? Конечно, нет, но я забочусь о вас.
С. Пожалуйста, не надо демонстрировать вашу малоприятную манеру острить. Я имел в виду, что забочусь о вашей репутации.
М. Повторяю: очень трогательно с вашей стороны. Вы хотите историю или собираетесь подарить мне цветы?
М. Хорошо, цветы будут позже. Валленберг из семьи шведских банкиров. Он был также преданным коммунистом. Не перебивайте. Я сказал – преданным коммунистом. Он познакомился с госпожой Коллонтай, советским послом в Швеции, женщиной в полном смысле этого слова. Интеллектуальной женщиной и очень сообразительной. Валленберг показался хорошей кандидатурой для осуществления их замыслов, и Коллонтай обратилась к Гюнтеру, шведскому министру иностранных дел, и уговорила его послать Валленберга в Будапешт помогать там венгерским евреям.
Но здесь был и другой повод, более важный, чем евреи в Будапеште. В 1943 году Сталин сделал нам через Коллонтай определенное предложение о мирном соглашении. Кстати, Гитлер полностью отказался от этого в отличие от Гиммлера. Тот всегда старался заглянуть в будущее и не упускать связей, представляющих ценность лично для него. Например, всеми силами укреплял связи со Швецией..
В то время как Эйхман вывозил евреев из Венгрии по настоянию их правительства, этот Валленберг учредил собственное частное паспортное управление и продавал различные пропуска и сертификаты евреям и вообще всем, кто мог заплатить за них.
С. Я был убежден, что он раздавал их.
М. Да, за деньги. Эйхман обратился ко мне с вопросом, что делать с этим человеком, который становился помехой. Венгры также были возмущены им, так как его деятельность препятствовала изгнанию евреев. Меня не беспокоило мнение венгров о ком бы то ни было, но здесь я оказался солидарен с ними, особенно когда узнал, что Валленберг одно время был в тесном контакте с Советами.
Дело становилось серьезным, и я пошел с этим к Гиммлеру, который, очевидно, не желая портить отношения со шведами, посоветовал мне быть осмотрительным и потребовать от Эйхмана, чтобы он оставил юного Валленберга в покое. К тому времени каждый из нас прекрасно понимал, что военные действия развиваются не в лучшую сторону, и Гиммлер разыграл несколько партий здесь и там, пытаясь застраховать себя от неприятностей. Он сказал мне тогда: «Мюллер, мы должны позаботиться о Германии и нашем порядке. Мы так долго создавали все это, и, если не будем осмотрительными, это все исчезнет в минуту. Нам нужно смотреть в будущее. Мир, даже заключенный в результате переговоров, не стоит презирать».
Это мне особенно запомнилось, и позднее я записал этот разговор.
Я попросил Эйхмана достать мне всю возможную информацию на Валленберга и послать с курьером, что он и сделал. У меня были некоторые связи в венгерской полиции, я использовал их тоже и в конце концов получил достаточно материала, чтобы определить характер Валленберга – интеллектуального молодого человека со склонностью радикального политика. Он оказался достаточно податливым материалом, из которого опытный «скульптор», подобный г-же Коллонтай, с удовольствием вылепил бы нужную фигуру. Нам больше ни к чему были советские агенты в Венгрии, особенно те, кто использовал дипломатическую неприкосновенность для продажи фальшивых документов Бог знает кому. Я думал об этом несколько дней и решил, невзирая на рекомендации Гиммлера, позаботиться об этом деле самолично. Я связался с одним из самых моих надежных людей и велел ему тихо и незаметно изолировать Валленберга, всех, кто с ним связан, а также любые документы, которые могли быть найдены при них. Ключевым словом в этом распоряжении было «незаметно», и, поверьте мне, все прошло хорошо, и Валленберг был убит.
С. Ваш источник был надежным?
М. Вы знаете о нем довольно много, я уверен.
М. Вы действительно хотите узнать, кто выстрелил ему в голову и зарыл его в навозной куче в пригороде Будапешта?
С. Я должен знать это. Я должен знать, с кем имею дело, в конце концов.
М. Наш общий друг, Вилли.
С. О Боже, неужели вы имеете в виду Крихбаума?
М. Поскольку Гелен и ваши люди ценят его, пусть так и остаются при своем мнении. Конечно, если его роль в устранении Валленберга когда-нибудь всплывет, будут неприятности.
С. Иногда я опасаюсь этих встреч с вами. Я надеюсь, вы больше не собираетесь создавать для нас проблемы.
М. Я не создаю для вас проблемы. Валленберг создавал проблемы для Германии, и я нейтрализовал его. Вам нравится это слово? «Уничтожил» звучит лучше? «Ликвидировал»?
С. Вы не зарывали тело бедного Валленберга в кучу навоза, не так ли?
М. Спросите об этом Вилли. Я опечалюсь, если узнаю, что он врал мне.
С. Мы просто не можем позволить этому просочиться сейчас!
М. Конечно. Вы останетесь на обед сегодня вечером? Или вам нездоровится?
С. Нет, только немного не по себе. Кто, кстати, были эти гангстеры, которые прошли через заднюю дверь, когда я подъехал?
М. Гангстеры? Я думал, что все гангстеры в Чикаго. О ком вы говорите?
М. О, теперь я понимаю, о чем вы говорите. Вы видели музыкантов, они несли свои инструменты. Я думаю, небольшой вечер музыки был бы уместен после обеда. Вам нравится музыка, правда ведь. Быть может, русская народная? Африканские ритуальные танцы? Вероятно, что-то из Моцарта и Баха? Немного негритянского джаза? Будьте паинькой, дожидайтесь и смотрите. Итак, вы хотели спросить меня о некоторых действительно важных вещах? Или вы по-прежнему интересуетесь мертвыми интеллектуалами-коммунистами?
С. Да. Я имею в виду – нет. Я не интересуюсь такими вещами. И, Бога ради, когда люди адмирала приедут на следующей неделе, не обсуждайте с ними подобных вещей. Мы понимаем ваш юмор, но они не поймут.
М. Как я разочарован! Кстати, на вас сегодня очень милый галстук. Где вы его взяли.
Рауль Валленберг спас десятки тысяч венгерских евреев. 75 лет назад его арестовали советские агенты – с тех пор его никто не видел
В 1981 году новоизбранный американский конгрессмен Том Лантош (1928 – 2008) добился принятия законопроекта, присваивающего шведскому дипломату Раулю Валленбергу почетное гражданство США. До Валленберга подобной чести удостоился только Уинстон Черчилль.
Стараясь воздать должное Раулю Валленбергу, Том Лантош руководствовался не только общечеловеческими, но и сугубо личными соображениями. Лантош по происхождению – венгерский еврей, в 1944 году в оккупированном нацистами Будапеште его несколько раз отправляли в трудовые лагеря, возвращение из которых было отнюдь не гарантировано. 16-летний Лантош несколько раз бежал и возвращался в город – только чтобы быть снова пойманным нацистами.
Поимки и побеги прекратились лишь тогда, когда Лантош вместе со своей теткой нашел прибежище в “шведском доме” – здании, арендованном Раулем Валленбергом и пользовавшимся привилегией экстерриториальности. Вскоре Лантош влился в число помощников Валленберга: пользуясь своей совершенно арийской внешностью, он стал курьером, доставлявшим еду и лекарства евреям, скрывавшихся в разных местах по всему Будапешту. Когда после освобождения города советскими войсками юноша вернулся домой, он узнал, что его мать и все остальные домашние были убиты во время осады.
История Тома Лантоша и десятков тысяч других евреев, спасенных Валленбергом в Будапеште, известна до мельчайших подробностей. История их спасителя, Рауля Валленберга, до сих пор тайна за семью печатями: после того, как в 1945 году он был арестован СМЕРШем в Венгрии, никто больше не видел его на свободе. Многочисленные рассказы бывших советских узников свидетельствуют, что как минимум до 1947 года он содержался в московских тюрьмах. Дальнейшее – молчание.
Таинственная история исчезновения Валленберга и стыдная история сокрытия правды о его гибели мало кого в России интересует. Хотя бы потому, что далеко не все знают, чем занимался “шведский дипломат” Валленберг в Будапеште в 1944-45 годах и за что ему стоят памятники по всему миру. А это как раз известно.
При чем здесь Будапешт
Во Второй мировой войне Венгрия – королевство под управлением регента адмирала Миклоша Хорти – воевала на стороне гитлеровской Германии. Начиная с 1938 года в Венгрии вводились в силу антиеврейские законы, в целом повторяющие так называемые нюрнбергские расовые законы, принятые в нацистской Германии в 1935 году. В Венгрии у евреев отнималось гражданское равноправие, гарантированное им законами 1867 года, запрещалось занимать государственные должности, работать в некоторых профессиях и вступать в браки с неевреями. Законы, в то же время, не запрещали евреям служить в трудовых батальонах, и начиная с 1941 года венгерские евреи тысячами отправлялись на Восточный фронт, где они должны были обеспечить победу Рейха, восстанавливая разрушенные дороги и роя траншеи под руководством немецких офицеров.
В самой Венгрии евреи продолжали пользоваться правом свободного передвижения, не носили желтой звезды и упорно отказывались верить в рассказы о расположенных где-то в Польше лагерях смерти. Регент Миклош Хорти и премьер Венгрии Миклош Каллаи успешно противостояли давлению немцев и не проводили массовых депортаций. По данным на 1941 год (последняя доступная статистика) численность евреев в Венгрии в ее новых – расширенных за счет Чехословакии и Югославии – границах составляла 860 тысяч человек.
19 марта 1944 года Гитлер, не добившись от регента Хорти достаточной покорности, оккупировал Венгрию. Буквально через несколько дней за работу взялся Адольф Эйхман – гений организации массовых депортаций. Мало у кого оставались сомнения, что венгерские евреи обречены. Депортации в Аушвиц начались в мае 1944 года. Каждый день в печи отправлялись около 12 тысяч человек. До победы союзников оставался год.
И союзники прекрасно это понимали. На этом этапе войны попытки спасти от гибели еврейское население хотя бы одной только Венгрии стали активно предприниматься с разных сторон: в дело включились американское и британское руководство, католическая церковь во главе с папой, нейтральные державы и Международный Красный Крест. Одним из самых активных исполнителей этих международных планов по спасению еще остававшихся в живых европейских евреев стал швед Рауль Валленберг.
“Таких, как я, не сломить”
Рауль Валленберг родился в 1912 году близ Стокгольма в богатой и очень влиятельной шведской семье. Его отец, морской офицер Рауль Оскар Валленберг, умер за три месяца до его рождения. Маленького Рауля воспитывал дед, Густав Валленберг – дипломат, в разные годы представлявший интересы Швеции в Японии, Стамбуле и Софии. В 1918 году мать Валленберга вышла замуж во второй раз – за дипломата Фредрика фон Дардела, в этом браке родились сын и дочь, единоутробные брат и сестра Валленберга Ги фон Дардел и Нина, в замужестве Лагергрен.
Рауль Валленберг знал, что он еврей на 1/16 – одним из его пра-пра-прадедов с материнской стороны был Михаэль Бенедкс – один из первых евреев, переехавших в Швецию в 1780 году. Он принял лютеранство и полностью ассимилировался в шведское общество. Возможно даже, что он эту еврейскую составляющую в себе переоценивал. Армейский сослуживец Рауля Валленберга Ингемар Хедениус вспоминал, что в 1930 году Валленберг говорил: “Такого человека, как я, наполовину Валленберга, наполовину еврея, не сломить”.
Еще в детстве Рауль Валленберг освоил немецкий, английский и русский языки, затем год провел во Франции, изучая французский. Высшее образование – диплом архитектора – он получил в университете Мичигана в США.
Работать архитектором в Швеции у Валленберга не получилось: американский диплом требовал дополнительного подтверждения, и заниматься этим ему не хотелось, а дед-дипломат придумывал для внука разнообразные дела: отправил в Южную Африку работать в компании, торговавшей строительными материалами, потом устроил в банк, штаб-квартира которого располагалась в Хайфе – в Палестине, находившейся тогда под британским мандатом. В Хайфе Валленберг познакомился с евреями-беженцами из нацистской Германии и был глубоко потрясен их рассказами.
Жизнь, состоявшая из кратковременных работ, так и не налаживалась, пока Валленберг не познакомился в Стокгольме с Кальманом Лауером, владельцем “Центральноевропейской торговой компании”. Лауер, будапештский еврей, занимавшийся поставками разнообразных товаров из Центральной Европы в Швецию, с принятием антиеврейских законов в Венгрии лишился возможности свободно ездить на родину и по оккупированными нацистами странам. Его младшим торговым партнером вскоре стал Валленберг. Ему очень понравилось в Будапеште, и он начал с энтузиазмом осваивать венгерский. Что впоследствии тоже очень ему пригодится.
Управление по делам военных беженцев
В 1944 году президент США Франклин Д. Рузвельт учредил Управление по делам военных беженцев, ставившее своей целью спасение евреев и других потенциальных жертв нацистских преследований. После частичной оккупации Венгрии нацистами 19 марта 1944 года Венгрия стала приоритетным полем деятельности управления. Управление решило обратиться к нейтральным странам с просьбой увеличить штат своих дипломатических представительств в Венгрии и обязать своих дипломатов, руководствуясь соображениями “элементарной гуманности”, предостерегать власти этой страны от “дальнейших актов варварства”. Нейтральных стран было пять: Швеция, Швейцария, Испания, Португалия и Турция.
Положительно на предложение США отреагировала только Швеция – возможно, ради того, чтобы искупить уступки, сделанные Германии на первом этапе войны, когда Стокгольм разрешил нацистской армии транзитный проезд через свою территорию в Норвегию и Финляндию. Кроме того, Швеция никогда до конца не прекращала торговли с Германией, и американцами было на что давить.
Изначально в качестве исполнителя миссии по спасению венгерских евреев был избран Фольке Бернадот – родственник шведского короля и президент Шведского Красного Креста. Власти Венгрии, однако, по не понятным до сих пор причинам, эту кандидатуру отклонили. Тогда Кальман Лауер, входивший в число людей, обсуждавших это назначение с американцами, предложил кандидатуру своего молодого компаньона, Рауля Валленберга. Валленберг согласился, однако выставил шведскому МИДу собственные условия, выговаривая себе максимальную свободу действий. В частности, после двухнедельной переписки с министерством, он получил добро на то, чтобы действовать любыми методами, в том числе шантажом и подкупом, право входить в контакты с кем угодно, в том числе с заклятыми врагами короны, и право выдавать людям собственные (якобы шведские паспорта) и предоставлять их держателям убежище в помещениях дипломатической миссии. Естественно, эти требования не имели ничего общего с общепринятой дипломатической практикой. Сам Валленберг считал, что в действительности выполняет гуманитарную миссию по поручению американского управления по делам военных беженцев. Связь с американцами осуществлялась, тем не менее, через Стокгольм.
С такими полномочиями новоназначенный первый секретарь дипломатической миссии Швеции прибыл в Будапешт 9 июля 1944 года. Вполне возможно, что по дороге его поезд проезжал мимо состава из закрытых товарных вагонов, который вез в Освенцим последнюю партию венгерских евреев из провинции. Валленбергу еще предстояло разобраться в хитросплетениях венгерской депортации.
Венгерский план Эйхмана
Будапештских евреев – а их в городе к тому моменту собралось более 200 тысяч, предполагалось схватить в течение суток. Ради этого в столицу стягивались огромные силы местной жандармерии. Операция намечалась на конец июля. Если бы план Эйхмана осуществился, Валленбергу в Будапеште было бы совершенно нечего делать.
Но тут вмешался регент Миклош Хорти. Он надеялся на заключение сепаратного мира с союзниками, и приказал прекратить депортации. Тысячи провинциальных жандармов, привезенных в Будапешт, пришлось отпустить домой. Но Эйхман был в ярости и принялся жаловаться в Берлин, где, впрочем, не нашел особой поддержки, потому что там все были заняты последствиями покушения на Гитлера, сорвавшегося в конце июня.
Эйхману пришлось довольствоваться мелким противостоянием с местным еврейским комитетом. 14 июля, нарушив приказ Хорти о прекращении депортаций, Эйхман отправил отряд СС в лагерь для интернированных в Киштарче, где держали тысячу пятьсот известных и состоятельных евреев. Всех погрузили в вагоны и отправили на восток. Узнав об этом, члены еврейского комитета связались с сыном Хорти, тоже Миклошем, который сообщил о случившемся отцу. Хорти тут же отдал приказ вернуть состав обратно, что и было сделано. Через несколько дней разозленный Эйхман вызвал к себе еврейский комитет в полном составе и продержал у себя в приемной целый день. За это время эсэсовцы снова прибыли в Киштарчу, разоружили венгерскую охрану и все-таки отправили всех интернированных в Аушвиц. К тому времени, как члены еврейского комитета об этом узнали, поезд успел пересечь венгерскую границу. Этот эпизод дает хорошее представление о том, что последовало дальше.
План Валленберга
Разобравшись с тем, что происходит в Будапеште, Рауль Валленберг преисполнился оптимизмом. Венгры твердо сопротивлялись немецким планам по депортации, немцы опасались на них давить, страшась утраты нефтяных поставок из венгерской провинции Зала (после утраты Румынии в качестве союзника это было важно). По городу ходили слухи, что Хорти заключает сепаратный мир с союзниками. Эйхмана из Будапешта вообще отозвали. 15 октября 1944 года по радио зачитали обращение регента, в котором народу Венгрии сообщалось, что война для него закончилась.
Но тут-то и началось самое страшное. В стране при поддержке немецких войск произошел военный переворот. Во главе страны поставили нацистское движение “Скрещенные стрелы” под руководством Ференца Салаши (их еще именуют “нилашистами” – от венгерского слова “стрела”), сына Миклоша Хорти похитили и тот, узнав об этом, сразу же сдался немцам. На следующий же день Эйхман снова появился в Будапеште.
Валленберг тоже не сидел без дела. Во-первых, он снял около тридцати домов в Будапеште, разместил на них таблички вроде “Шведская библиотека” или “Шведский культурный центр” и объявил эти территории экстерриториальными. Там всю предстоящую зиму скрывались будапештские евреи. Во-вторых, он раздавал так называемые “шведские защитные паспорта”, в которых утверждалось, что их держатели находятся под защитой нейтральной державы. Никакой юридической силы эти бумаги не имели, но Валленбергу удалось убедить (через жену) венгерского министра иностранных дел барона Габора Кеменя, что венгерские власти должны эти бумаги признать. Действовать пришлось главным образом шантажом: победа союзников была очевидна всем, включая Кемени, и Валленберг – в случае согласия – обещал в дальнейшем вступиться за него перед союзниками. В-третьих, Валленберг вовлек в свою работу около 350 человек. Одним из активных помощников Валленберга стал Ласло Самоши, находчивый молодой еврейский активист с арийской внешностью, живший в Будапеште и передвигавшийся по городу с фальшивым удостоверением личности. Вскоре он “наймет” самого себя на работу в испанское посольство, которое тоже совершенно беззастенчиво начнет выпускать испанские защитные паспорта, подделывать шведские и принимать под свою защиту все больше и больше людей.
Валленберг был преисполнен решимости спасти всех, кого только можно было спасти.
Валленберг против всех, рассказывают очевидцы
“В первую же ночь после путча, – передавал Валленберг в министерство иностранных дел Швеции, – произошли многочисленные погромы и аресты, и было убито от ста до двухсот человек. Нилашисты сразу же насильно выселили жильцов нескольких еврейских домов. Пропало несколько сотен”. С этого момента начался кошмар.
Новые венгерские власти создали гетто в еврейском районе Пешта, куда приказали переселиться всему еврейскому населению. Жители “шведских домов” этому указанию могли не следовать. Впрочем, ни в гетто, ни в “шведских домах” люди не могли чувствовать себя в безопасности: пьяные нилашисты врывались и туда, и туда, когда им вздумается, и стреляли, пока все, что находилось в их поле зрения, прекращало двигаться. Полиция устраивала постоянные облавы на улицах, и пойманных таким образом евреев вели к Дунаю, сковывали наручниками по трое и одного убивали. Убитый падал, увлекая с собой в Дунай двух остальных. По части подобных развлечений нилашисты были очень предприимчивыми.
Советская армия продолжала наступать на Будапешт, нацисты понимали, что времени у них мало. Было два мероприятия, которые они еще могли реализовать: организовать еврейские “марши смерти” из Будапешта на запад, как это делалось в случае с лагерями смерти в Польше, и уничтожить обитателей пештского гетто. Задача Валленберга состояла в том, чтобы воспрепятствовать реализации этих планов.
8 ноября из Будапешта стали отправляться первые “марши смерти” протяженностью в 120 миль – до австрийской границы при Хедешхаломе. Валленберг, его коллега Пер Ангер и другие помощники курсировали по дороге между Будапештом и Хедешхаломом, подвозя к колоннам продовольствие, лекарства и теплую одежду. У Валленберга при себе была тетрадь со списком тех, кто имел шведские паспорта, и свежие бланки, которые заполнялись и выдавались на месте.
Этот период описывается в мемуарах Пера Ангера, опубликованных в 1979 году, после его отставки с должности посла Швеции в Оттаве:
“В один из первых дней декабря 1944 года Валленберг и я поехали на машине дорогой, по которой вели евреев. Мы проезжали мимо групп несчастных, больше похожих на мертвых, чем на живых. У Хедешхалома мы увидели, как уже пришедшие передавались команде эсэсовцев во главе с Эйхманом, который считал людей по головам, словно это был скот: “Четыреста восемьдесят девять – хорошо!”. Венгерский офицер получил от него квитанцию, подтверждающую, что у него все в порядке. К этому времени нам уже удалось спасти около ста человек. У некоторых имелись шведские паспорта, других мы вызволяли, блефуя. Валленберг не сдавался и сделал еще несколько поездок по этой дороге, в результате чего он вернул в Будапешт еще некоторое число евреев”.
Вспоминает один из спасенных таким образом, Цви Эрес:
“Когда мы подходили к Хедешхалому, мы увидели двух мужчин, стоявших на краю дороги. Один из них, в длинном кожаном плаще и меховой шапке, сказал, что он сотрудник шведского посольства, и спросил, нет ли у нас шведских паспортов. Если их при нас нет, продолжал он, то, наверное, только потому, что их отняли у нас и выбросили нилашисты? Мы к этому времени едва не падали от усталости, но все же уловили его намек и признались, что именно так с нами и было, хотя фактически никто из нас шведского охранного паспорта не имел. Он записал наши имена, добавив их к своему списку, и мы пошли дальше. На станции мы снова увидели Валленберга, он стоял вместе с несколькими своими помощниками, как я узнал позже, членами молодежного сионистского движения, выдававшими себя за представителей Красного Креста, а также несколькими представителями папского нунциата. Напротив толпилась группа венгерских офицеров и немцев в эсэсовской форме. Валленберг размахивал списком, по-видимому требуя, чтобы все поименованные в нем были отпущены. Разговор шел на повышенных тонах на немецком языке и время от времени переходил в крик. Они стояли слишком далеко, и я не слышал, о чем идет речь, но, очевидно, спор между ними шел жаркий. В конце концов, к нашему изумлению, Валленберг своего добился, и примерно 280 или 300 из нас было позволено вернуться обратно в Будапешт”.
По подсчетам самого Валленберга, в ходе маршей смерти он спас около двух тысяч человек. Но следить приходилось не только за маршами смерти. Один из шоферов Валленберга, член еврейского подполья Шандор Ардаи вспоминает, как возил Валленберга на вокзал Йожефварош, откуда, как он узнал, отправлялся состав в Аушвиц. Офицер СС приказал Валленбергу уйти, но тот его приказ проигнорировал. Дальше рассказывает Ардаи:
По свидетельствам очевидцев, в случае с немцами Валленберг играл на чувстве дисциплины, терпеливо объясняя, что выполняя отданный им приказ, они нарушают приказ еще более высокий, а порой просто блефовал, подсовывая немцам документы на венгерском языке, прекрасно зная, что они ничего там не поймут. В случае с венграми Валленберг давил на патриотизм, рассказывая об особом договоре между “королевствами Швеции и Венгрии”.
У евреев работа Валленберга успела стать поводом для шуток: “Иногда, когда мимо проходил типичный правоверный еврей в шляпе, с бородой и пейсами, мы говорили друг другу: «Гляди-ка, вон идет еще один швед»”, – вспоминала спасенная Валленбергом Эдит Эрнстер.
Планам нацистов по уничтожению пештского гетто помешало главным образом советское наступление. Эйхман планировал лично расстрелять членов еврейского комитета, а потом предоставить обитателей гетто милости пьяных нилашистов. Но не вышло – непосредственно в ночь перед осуществлением этих планов Эйхман вынужден был покинуть любимый Будапешт. Когда город был освобожден, в живых остались 120 тысяч венгерских евреев. Какую долю из них спас именно Валленберг, установить невозможно. Но это самая большая еврейская община, оставшаяся в Европе после войны.
Больше Валленберга никто не видел
17 января 1945 года Рауль Валленберг и его шофер Лангфельдер выехали в сопровождении советских солдат из Будапешта в Дебрецен, где находилась штаб-квартира советского руководства. Больше никто из прежних знакомых не видел его на свободе.
Сейчас считается неоспоримым, что Валленберга перевезли в Москву, где он содержался сначала в Лефортовской, а потом в Лубянской тюрьме. Как именно его убили (предположительно, это произошло в 1947 году), до сих пор не известно. Справка о смерти, выданная Москвой шведскому правительству в 1956 году, называет, как показали архивные исследования, неверную дату смерти.
Семья Валленберга продолжала верить, что он жив и находится где-то в советской тюрьме – тем более, что в свидетельствах людей, якобы встречавших Валленберга в разных советских застенках, недостатка не было. Как и в удивительных историях спасения: одного венгерского военнопленного удалось отыскать на просторах российских психушек аж в 2000 году – персонал десятилетиями принимал его венгерскую речь за бред сумасшедшего.
Здесь можно послушать, как об истории поисков Валленберга рассказывает в 1986 году тогда еще живой Симон Визенталь.