чем отапливался зимний дворец

Как делали отопление для Зимнего дворца

Первоначально отопление Зимнего дворца было, разумеется, печным. Жилые покои обогревались каминами и печками-голландками, в постели ставили грелки — закрытые жаровни-сковородки с углями

На первом этаже Зимнего дворца были установлены огромные печи, теплый воздух от которых должен был обогревать помещения второго этажа. Многоярусные печи с пышным барочным декором устанавливались и в парадных двухсветных залах

Однако для огромных помещений такая отопительная система оказалась неэффективной. В одном из писем, написанных зимой 1787 года, граф П.Б. Шереметьев делится своими впечатлениями: «а холод везде несносный… все комельки, а печи только для виду и не закрываются неколи». Тепла не хватало даже для расположенных на втором этаже покоев царской семьи, не говоря уже о третьем, где жили фрейлины. «По случаю великой стужи» иногда даже приходилось отменять балы и приемы — в двухсветных парадных залах температура зимой не поднималась выше 10–12°С.

Огромное печное хозяйство Зимнего дворца потребляло массу дров (зимой топку производили дважды в сутки) и представляло серьезную угрозу в смысле пожара. Хотя дымоходы и прочищались «с установленной периодичностью и особой тщательностью», катастрофы избежать не удалось.
Вечером 17 декабря 1837 г. в Зимнем дворце начался такой пожар, что окончательно потушить его удалось только к 20-у числу. По воспоминаниям очевидцев, зарево было видно за 50 верст

В ходе восстановления дворца печное отопление решили заменить на воздушное (или как его тогда называли «пневматическое»), разработанное военным инженером Н.А. Аммосовым. К тому времени печи его конструкции уже были опробованы в других зданиях, где хорошо себя показали.
В аммосовской печи топливник со всеми дымооборотами из стальных труб был размещен в кирпичной камере с проходами, в нижней части которых предусмотрены отверстия для поступления в камеру свежего наружного воздуха или же рециркуляционного воздуха из отапливаемых помещений. В верхней части камеры печи предусмотрены отверстия-душники для отвода нагретого воздуха в отапливаемые помещения

«Одна пневматическая печь, смотря по величине своей и удобству размещения жилья, может нагревать от 100 до 600 куб. саженей вместимости, заменяя собой от 5 до 30 голландских печей»

Еще одно важное отличие аммосовской системы — попытка дополнить отопление вентиляцией. Для нагрева в вентиляционных камерах использовался свежий воздух, забираемый с улицы, а для удаления из помещений отработанного воздуха в стенах были устроены отверстия, соединенные с вентиляционными каналами, которые «служат для вытягивания из помещения духоты и сырости». Помимо этого, в стенах были сделаны еще резервные или запасные каналы — на перспективу. Отметим, что в 1987 году при обследовании всего комплекса зданий Государственного Эрмитажа было найдено около 1000 каналов различного назначения общей протяженностью около 40 км (!).

Итак, основоположник термохимии Г И. Гесс провел экспертизу печей Аммосова и дал заключение, что те безвредны для здоровья. На «устройство пневматического отопления» выделили 258 000 руб. и процесс пошел. В подвалах дворца установили 86 больших и малых пневматических печей. Нагреваемый воздух поднимался по «жаровым» каналам в парадные залы и жилые комнаты. Места выхода отопительных каналов завершались медными решетками на душниках, выполненных по рисункам архитектора В.П. Стасова:

Для своего времени предложенная генералом Амосовым система отопления была, безусловно, прогрессивна, но не безупречна.
Вскоре дочь Николая I Ольга Николаевна пишет, что в Зимнем дворце «устроили новое отопление, подобие центрального, которое совершенно высушило воздух. Чтобы устранить этот недостаток, к нам в комнаты внесли лоханки со снегом и водой». Призвали специалистов, и выяснилось, что содержание влажности в воздухе «слишком недостаточно как для людей, так и для растений».

Через неплотности труб в калориферах дымовые газы попадали в подогретый воздух. Мало того — вместе с приточным воздухом с улицы попадала пыль. Оседая на раскаленной поверхности металлических теплообменников, пыль сгорала и в виде копоти попадала в помещения. От этого «побочного явления» новой системы отопления страдали не только люди — продукты горения оседали на расписных плафонах, мраморных статуях, картинах… Прибавим сюда значительные колебания температуры во время и в промежутке между топками: когда печи топятся, в помещениях слишком жарко, а когда их перестают топить, воздух быстро остывает.

Остатки аммосовской печи в Малом Эрмитаже. Топка и вход в воздушную камеру

Говорит чиновник особых поручений при Кабинете е.и.в. инженер генерал-майор М.П. Фабрициус: недостатки аммосовской системы отопления «гибельно сказываются на хранимых в Эрмитаже сокровищах. Некоторые из них, как, например, древние картины, писанные на дереве, страдают в особенности: доски то коробятся, то выпрямляются, краски лупятся, отстают от грунта, образуются в лаке и красках трещины, в кои забирается гарь и пыль. Лак изменяется химически и дает пятна».

И вот уже следующий император «Александр II, больной эмфиземой легких, страдал от аммосовского отопления, от сухого нагретого сильно воздуха, от плохой вентиляции; в спальне его форточки плохо затворялись, по ночам комната выстывала». И Александр, и хранители Эрмитажа продолжают настаивать на дальнейших поисках более безопасных и комфортных систем обогрева и вентиляции.

В 1875 году очередной представитель военно-инженерного корпуса — инженер-полковник Г.С. Войницкий представил проект водовоздушного отопления. Новый тип отопления опробовали на небольшом участке Зимнего дворца (Кутузовская галерея, Малая церковь, Ротонда), а в 1890-х распространили на всю его северо-западную часть, установив в подвале в общей сложности 16 воздушных камер. Горячую воду подвели из котельной, устроенной в одном из «световых двориков» дворца. От котлов по металлическим трубам в калориферы поступала горячая вода, и нагретый воздух по уже существовавшим жаровым каналам шел в жилые покои (естественным образом — за счет того, что теплый воздух легче холодного).

Воздушные камеры и помещения были оснащены термометрами, показывавшими температуру воздуха по шкале Реомюра, через застекленное окошко можно было контролировать работу каждой воздушной камеры. Влиять на температуру воздуха можно было двумя способами: регулируя силу воздушного потока или изменяя расход горячей воды, которая пропускалась по калориферам. Для повышения влажности подогреваемого воздуха в верхней части камеры над калориферами имелась ванна с водой

Толстые трубы идут к калориферу, тонкая — к увлажнителю

Система Войницкого, во-первых, исключала попадание продуктов горения в помещения, во-вторых, позволяла более гибко регулировать температурный режим.

Все эти эксперименты проводились на ограниченных участках дворца, а музейные коллекции Эрмитажа продолжали страдать от недостатков аммосовского отопления. В 1910 году тогдашний директор Эрмитажа граф Д.И. Толстой и главный хранитель Э.Э. Ленц поставили вопрос ребром. Они категорически настаивали на замене воздушного отопления в любых его видах на центральное водяное, которое в тот момент считалось самым передовым. Требуемые параметры: температура (18±2)оС, влажность (60±10)%, воздух должен был поступать хорошо отфильтрованным.

К лету 1911 года техник Кабинета е.и.в. инженер Н.П. Мельников разработал проект. Он создал в Эрмитаже две дополняющие друг друга системы: систему водяного радиаторного отопления и систему вентиляции с элементами кондиционирования. В залах установили водяные радиаторы, а по воздушным каналам подали свежий воздух — предварительно очищенный, подогретый и увлажненный до требуемого уровня в вентиляционных камерах.
Две вентиляционные камеры длиной около 6 м смонтировали на чердаке Нового Эрмитажа. На крыше дворца, за башенкой оптического телеграфа над Собственным подъездом, появилась вентиляционная башня:

Для увлажнения воздуха по всей длине воздушных камер были установлены трубки с форсунками, через которые распылялась вода. Подача воды регулировалась специальным дозирующим устройством американского производства

Калориферы представляли собой теплообменники «труба в трубе». По трубе большого диаметра циркулировала горячая вода, по трубе меньшего диаметра – воздух. Здесь мы встречаем, возможно, первый случай энергосбережения – в качестве теплоносителя использовали отработанную воду тепловой электростанции Зимнего дворца. Электростанция была построена в одном из дворов Нового Эрмитажа в 1886 году, и до этого отработанную теплую воду просто сбрасывали в Неву.

Пишут, что система управления климатом в залах музея была централизована. На диспетчерский на пульт, размещавшийся в подвале, поступали электрические сигналы от тридцати гигрометров и термометров, располагавшихся в залах Большого Эрмитажа. Металлические воздуховоды, проложенные на чердаках и в подвалах, были оборудованы шиберами (задвижками) с электроприводами, и диспетчер со своего пульта, ориентируясь по приборам, мог регулировать воздушные потоки, направлявшиеся в залы. Плюс к этому каждый радиатор был оснащен трехходовым краном, что также позволяло корректировать температуру.

Работы по переустройству отопления в Эрмитаже были закончены к осени 1912 года, вентиляцию смонтировали к 1914 году. Работы обошлись в 189 511 руб. (200…250 млн.руб. в современных ценах).

Источник

Системы отопления Зимнего дворца

Системы отопления Зимнего дворца

Одно из центральных мест в инженерной инфраструктуре Зимнего дворца занимала отопительная система. Долгое время единственным видом отопления дворца были печи, камины и небольшие таганки. При начале строительства дворца архитекторы составили чертежи 17 каминов. Их заказали в Италии, изготовили из каррарского мрамора и в 1758 г. доставили в Зимний дворец[362]. Печи и камины являлись одной из доминант в художественном оформлении залов, поэтому их внешнему облику придавалось огромное значение. В суровом климате Петербурга эти роскошные печи и камины должны были не только эффективно отапливать огромные залы, занимавшие объемы второго и третьего этажей, но и украшать их. Кубатура обогреваемых помещений поистине была колоссальной.

Т. Дмитриев. Прием Екатериной II турецкого посольства в Зимнем дворце 14 октября 1764 г. 1790-е гг.

Как известно, эффективность каминов как источников тепла невысока. Для европейского климата роскошные камины как источники тепла вполне годились, но обогреть огромные залы в суровые петербургские зимы они не могли. Поэтому в Зимнем дворце в морозные дни было просто холодно. Печей не хватало, хотя для четырех парадных залов Невской анфилады Растрелли спроектировал 18 печей. Каждый из пяти постепенно уменьшавшихся кверху ярусов печи имел свое неповторимое пластическое решение. Однако художественные изыски печей явно доминировали над их функциональностью, и в морозные дни в залах Зимнего дворца было так холодно, что это служило поводом к отмене придворных мероприятий. Например, 27 декабря 1779 г. отменили бал в Зимнем дворце «по случаю великой стужи»[363]. О кубатуре парадных залов времен Екатерины II дает представление гравюра Т. Дмитриева.

Для отопления жилых комнат использовались те же репрезентативные камины, но к ним добавлялись и вполне функциональные печи-голландки. И тем не менее граф Б.П. Шереметев в 1787 г. писал одному из своих корреспондентов: «…вздумай только, что я всякий день во дворце два раза. Я сам дивлюсь, как меня достает и вечор был в антресолях: так называются парадные покои наподобие мусеи (т. е. музея. – И. З.), толь очень холодно в них, они почти не топятся, все комельки, а печи только для виду и не закрываются неколи…»[364].

Дворцовые стандарты были таковы, что камины вплоть до 1917 г. оставались непременным элементом не только большинства дворцовых залов или парадных гостиных, но и личных комнат. Безумно дорого стоящие и совершенно нефункциональные камины воспроизводились при всех перестройках в Зимнем дворце. Некоторые из личных помещений были очень незначительны по площади, но и туда непременно придворные архитекторы находили возможность вписать беломраморный камин. Например, в крохотной (по дворцовым стандартам) ванной комнате императрицы Марии Александровны. При всей своей нефункциональности камины были рабочими и их периодически протапливали. Но в повседневном бытовании и парадных гостиных и личных царских комнат их практически не топили. При наличии достаточно мощных систем отопления в этом и не было особой необходимости.

Инерция традиционализма была такова, что когда в 1827 г. во время ремонта в комнатах наследника Александра Николаевича круглые печи Кваренги из-за их ветхости разобрали, заменив новыми, эти новые печи спустя год было приказано разломать. В результате приказа О. Монферран был вынужден воссоздать круглые печи Кваренги. Подобная непрактичность диктовалась только привычкой к определенному облику дворцовых залов, выражавшейся чеканной формулой – «по образцу прежних лет».

В XVIII в. из-за холода, царящего не только в парадных залах, но и личных комнатах, парадные кровати в царских опочивальнях, закрывавшиеся пологами, должны были решать не столько представительские, сколько функциональные задачи. Когда полог опускался, то кровать как бы отсекалась от объема огромной по площади спальни и превращалась в некое подобие палатки, которую вполне можно было обогреть камельком или постельной грелкой, представлявшей собой закрытую жаровню-сковородку с раскаленными углями.

Отопительная система, которая обогревала огромный дворец, использовалась весьма интенсивно. Зимой, для того чтобы прогреть залы Зимнего дворца, печи топили не реже двух раз в сутки. Осенью, за неделю до возвращения «с дачи» царственных хозяев дворца, их помещения начинали усиленно протапливать.

Для этого содержалась целая армия придворных истопников. Столь интенсивное использование в отопительный сезон печей и каминов не только несло в себе постоянную угрозу пожара, но и не способствовало поддержанию должной эстетики главной парадной резиденции. На черном дворе вырастали огромные поленницы дров (дрова для длительного хранения складировались в подвале Зимнего дворца), их разносили по залам истопники, неизбежно неся с собой грязь и копоть. Длительное время эта грязь и суета воспринималась как данность.

В 1835 г. дворцовые хозяйственники попытались механизировать процесс носки дров на верхние этажи Зимнего дворца. 5 июля 1835 г. обер-гофмейстер П.И. Кутайсов направил рапорт на имя министра Императорского двора П.М. Волконского, в котором предлагал «Для отвращения нечистоты, носимой по лестницам и коридорам рабочими людьми во время носки ими дров, равно и для облегчения их в сей работе, признано необходимо нужным: устроить машинуЯщш дш дров для подъема дров с нижнего в верхний этаж Зимнего Дворца, близ лестницы, что выход имеет у Фрейлинского коридора, каковой пункт означен карандашом на приставляемом у сего плане»[365].

Министр одобрил инициативу, и эта «машина для подъема дров», начавшая работать с ноября 1835 г., стала первым грузовым лифтом Зимнего дворца (пассажирский лифт работал в Зимнем дворце с осени 1826 г.). Доставляемые на этажи дрова складывались у каминов и печей в специальные ящики, изготавливающиеся по рисункам архитекторов или художников. Около каждого камина стояли стойки с необходимыми инструментами: щипцами, лопатками, кочергой и другими приспособлениями.

В Зимнем дворце за заготовку и распределение дров отвечал специальный чиновник – «комиссар по дровяной должности». На поставку различных дров, как и других припасов, заключались контракты. Закупались также «уголья сосновые» (древесный уголь). При Александре I по штатам 1801 г. на заготовку дров, угля, свечей для всех дворцов придворного ведомства отпускалось 280 000 руб., а на их развозку во дворцы – 1 500 060 руб. Поэтому, как только во второй четверти XIX в. появились альтернативные системы отопления, их немедленно использовали в Зимнем дворце.

Интенсивное использование многочисленных печей в Зимнем дворце в суровые зимы и бессистемные подчас перестройки парадных залов и жилых половин приводили к катастрофическим последствиям, таким, как страшный пожар, начавшийся в Зимнем дворце вечером 17 декабря 1837 г. и к 20 декабря уничтоживший императорскую резиденцию. После катастрофического пожара от Зимнего дворца остались только наружные стены, часть внутренних капитальных стен, сводчатые перекрытия подвалов и некоторое количество сводчатых перекрытий на первом этаже[366].

С учетом произошедшей трагедии в ходе восстановления Зимнего дворца печное отопление заменили на воздушное или пневматическое отопление, разработанное инженером Н.А. Аммосовым (встречается написание Амосов. – И. З.). На устройство пневматического отопления в смету заложили 258 000 руб.[367] Впервые печи конструкции Аммосова установили в казармах лейб-гвардии Павловского полка в 1835 г. Там эти печи хорошо себя зарекомендовали, да и традиционное печное отопление после страшного пожара вызывало недоверие.

Следует отметить, что система огневоздушного (духового) печного отопления была известна в России с XV в. и широко использовалась для обогрева каменных построек – дворцов, храмов, жилых и общественных зданий. Печи располагали в подклетах или подвалах, теплый воздух в верхние этажи поступал по проводным трубам, сделанным из изразцов и проложенным в стенах и полах.

В Зимнем дворце огневоздушное (духовое) отопление использовалось для обогрева огромного Георгиевского зала и прилегающих к нему дворцовых пространств. Так, в одном из архивных дел за 1816 г. упоминается о ремонте «железных труб, идущих от воздушных печей по наружной стене Георгиевского зала стенами, не касаясь внутренности»[368]. Также о духовых отопительных каналах известно из архивных дел, связанных со строительством Военной галереи 1812 г. Такое же отопление применялось в Малом Эрмитаже.

В 1838 г. систему пневматического отопления инженера Н.А. Аммосова решили сделать основой отопительной системы Зимнего дворца. По поручению Комиссии по возобновлению Зимнего дворца, знаменитый химик Г.И. Гесс, преподававший в Технологическом институте, провел всестороннюю экспертизу пневматических печей конструкции Н.А. Аммосова. По словам конструктора, экспертиза была крайне тщательной и придирчивой. В результате Гесс подготовил заключение, в котором констатировал, что печи безвредны для здоровья[369].

Чертеж аммосовской печи. Сер. XIX в.

После такой солидной экспертизы в подвалах Зимнего дворца установили 86 пневматических печей. В самом Зимнем дворце разместили 55 больших и 29 малых печей. Еще две большие печи разместили в Эрмитаже под Рафаэлевыми ложами и две малые печи установили в Придворном манеже.

Печи Аммосова состояли из двух частей: топки и воздушной камеры. В топке горели дрова, а горячий дым, прежде чем уйти по дымоходу в дымовую трубу, проходил через систему газоходов, расположенную в воздушной камере. В эту же камеру по отдельному воздуховоду попадал уличный воздух, который при контакте с раскаленными газоходами нагревался и затем по внутристенным каналам шел в залы для их обогрева. Кстати, эти внутристенные отопительные каналы используются по сей день, но уже на базе современной техники.

Душник в зале № 181

Душники в Белом зале

Подобная система давала возможность поместить печи в подвале Зимнего дворца, и при этом одна печь отапливала большое количество помещений на всех трех этажах Зимнего дворца, расположенных над ней. По оценке самого Аммосова, одна пневматическая печь, «смотря по величине своей и удобству размещения жилья, может нагревать от 100 до 600 куб. саженей вместимости, заменяя собой от 5 до 30 голландских печей». Места выхода отопительных каналов завершались медными решетками на душниках, выполненных по рисункам архитектора В.П. Стасова.

Схема инженера Аммосова была высочайше утверждена 10 апреля 1838 г.[370] С весны 1839 г. печи и камины сохранялись в Зимнем дворце в основном как привычный элемент парадных интерьеров[371]. За устройство пневматических печей в Зимнем дворце Н. Аммосова наградили золотой медалью и 1500 десятинами земли наряду с личным одобрением Николая I качеством работы печей его конструкции.

В дворцовой «Мастеровой роте» самый большой штат специалистов был занят именно обслуживанием системы отопления. Печным и каменным делом в Зимнем дворце занимались «мастер, два подмастерья, восемь печников и шесть учеников». Трубочным делом занимались «мастер, подмастерье, три трубника и два ученика». Занимались чисткой труб «мастер, два подмастерья, двенадцать трубочистов и семь учеников»[372].

Несмотря на огромные затраты, у аммосовской системы отопления вскоре выявили ряд недостатков. Уже в 1839 г. Аммосов по настоянию В.П. Стасова пытался внести изменения в конструкцию печей[373]. Тогда попытались заменить металлические трубы на глиняные, но, убедившись, что они очень медленно нагревают воздух и при усиленной топке трескаются и пропускают дым, решили вернуться к металлическим трубам[374]. Такая попытка была сделана в связи с тем, что раскаленные металлические трубы давали неприятный запах, отчетливо ощущавшийся в парадных залах.

Душник на Салтыковской лестнице

Душник в Помпейской галерее

Но самой серьезной проблемой стал пересушенный воздух. Уже в начале 1840-х гг. бытовало мнение, что новые печи пересушивают воздух, вредя здоровью. Причем речь шла о здоровье царских детей. Об этом упоминает в мемуарах дочь Николая I великая княгиня Ольга Николаевна. Она вспоминала, что в Зимнем дворце «устроили новое отопление, подобие центрального, которое совершенно высушило воздух. Чтобы устранить этот недостаток, к нам в комнаты внесли лоханки со снегом и водой, и я думаю, что это произвело очень неблагоприятное действие на наши легкие»[375].

Дело в том, что в декабре 1840 г. Ольга Николаевна заболела «сильным кашлем», и поэтому по настоянию врачей Маркуса и Рауха ее в феврале 1841 г. перевели в Аничков дворец под предлогом того, что сухой воздух Зимнего дворца ей вреден. Николай I согласился с предложениями медиков, и «вся семья с восторгом переселилась в любимое гнездышко. По прошествии одной недели мой кашель исчез. После этого призвали специалистов, чтобы исследовать свойства воздуха в Зимнем дворце, и выяснилось, что содержание влажности в нем слишком недостаточно, как для людей, так и для растений. Построили всюду камины, но и в Аничковом приделали к печам сосуды с водой»[376].

Действительно, Н. Аммосова пригласили в Зимний дворец в марте 1841 г., где он измерял влажность воздуха во всех дворцовых помещениях. При этом отклонений от нормы он не выявил, а таблицы измерений влажности для пресечения слухов опубликовал. Тем не менее слухи о «вредном воздухе» получили широкое распространение.

Видимо, таблицы влажности никого в царской семье не убедили. Все ощущали неприятный запах из душников, видели пыль и грязь, сгоравшую на калориферах и оседавшую в виде копоти на бесценных произведениях искусства в парадных залах Зимнего дворца. У печей Аммосова имелся и «эффект буржуйки»[377]. Когда пневматические печи топились, в залах и жилых комнатах дворца было очень жарко, а когда топка прекращалась, то моментально становилось холодно, поскольку теплый воздух буквально вылетал через каналы системы вентиляции.

К тому же горячий пересушенный воздух от пневматических печей Аммосова плохо влиял на художественные ценности в царских жилых комнатах. Да и сам Императорский Эрмитаж также отапливался печами Аммосова. В отчете, представленном в 60-х гг. XIX в. специалистом по отоплению, чиновником особых поручений при Кабинете Е.И.В. инженер-генерал-майором М.П. Фабрициусом, подробно описано, что недостатки аммосовской системы отопления «гибельно сказываются на хранимых в Эрмитаже сокровищах. Некоторые из них, как, например, древние картины, писанные на дереве, страдают в особенности: доски то коробятся, то выпрямляются, краски лупятся, отстают от грунта, образуются в лаке и красках трещины, в кои забирается гарь и пыль. Лак изменяется химически и дает пятна. Все это вызывает реставрацию картин, а всякая реставрация картин, помимо стоимости, портит их и, конечно, крайне нежелательна. Скульптурные произведения также страдают от указанной системы отопления: в статуях, состоящих из частей, выкрашивается связывающий их состав, и их также приходится реставрировать»[378].

Этот недостаток печей Аммосова пытались исправить, для чего в «пневматические печи» встраивали «железные ящики» с водой, которая, испаряясь, повышала влажность воздуха[379], но это все были полумеры, не решавшие проблему. Воду надо было постоянно подливать, да и уровень влажности невозможно было регулировать, и влажность в комнатах резко менялась «от пустыни» до «тропиков», что не шло на пользу ни людям, ни художественным ценностям.

Поэтому уже в 1850 г. часть печей демонтировали. Прежде всего убрали печи, отапливавшие комнаты болезненной императрицы Александры Федоровны. В июне 1850 г. министр Императорского двора направил записку генерал-лейтенанту Готману, который отвечал за всю инженерную инфраструктуру Зимнего дворца с момента его восстановления. В записке генерал извещался, что «Государю Императору угодно, чтобы во всех комнатах Ея Величества в Зимнем Дворце уничтожено было отопление амосовскими печами». Далее указывалось, что отапливать комнаты императрицы должны дровяные шведские печи. Новую систему отопления предполагалось устроить, используя имеющиеся дымовые каналов в парадных гостиных. Министр спрашивал, возможно ли, «чтобы в тех комнатах, где ныне имеются по два камина, один обращен был в шведскую печь, а другой остался по-прежнему камином?»[380].

Печи, естественно, поставили, декорировав их зеркалами и отделав боковые части печей мраморными плитами. Такие же шведские печи соорудили и «в комнатах на половине Государя Императора». Всего в ходе ремонта 1850 г. установили 10 шведских печей, причем не только «на половинах Их Императорских Величеств», но и на половине великой княгини Ольги Николаевны на первом этаже северо-западного ризалита. Как распределялись эти печи по помещениям, из документов не ясно, упоминается только о двух шведских печах, установленных в Малиновой гостиной и Угловом кабинете императрицы. В 1853 г. такие же дровяные шведские печи устроили на половине цесаревны Марии Александровны на втором этаже юго-западного ризалита[381]. В результате в начале 1850-х гг. большая часть помещений второго этажа западного крыла Зимнего дворца отапливалась привычными дровами. С ними было, конечно, больше суеты и грязи, но все это окупалось ровным и здоровым теплом шведских (голландских) печей.

Ремонт 1853 г. стал последним, больше изменений в системе отопления вплоть до конца царствования Николая I не делали, и шведские печи работали на жилых царских половинах Зимнего дворца до 1880-х гг. Парадные залы и Эрмитаж продолжали отапливаться аммосовскими печами (калориферами). По сей день в подвалах Зимнего дворца кое-где остались элементы конструкций этих печей.

Отметим и то, что при всех системах отопления «строка коммунальных платежей за тепло» в бюджете Министерства императорского двора всегда была довольно значительной. Например, в 1868 г. на отопление Зимнего дворца потратили 173 567 руб. сер. (по смете – 173 650 руб. сер.)[382].

Как это ни странно, но аммосовские калориферы продолжали обогревать комнаты Александра II, с детства страдавшего астмой. Поэтому по Зимнему дворцу продолжали ходить разговоры о «вредном воздухе». Эта молва оказалась необычайно живучей, поскольку чиновник Министерства императорского двора В.С. Кривенко в записках упоминал, что величавый Зимний дворец «совершенно не подходил для частной жизни. Александр II, больной эмфиземой легких, страдал от амосовского отопления, от сухого сильно нагретого воздуха, от плохой вентиляции; в спальне его форточки плохо затворялись, по ночам комната выстывала»[383]. Поэтому с 1863 г. в Зимнем дворце начинает создаваться новая, локальная система отопления, которую закончили во второй половине 1870-х гг.

Для семьи Александра II вопросы, связанные с отоплением и вентиляцией жилых помещений, имели особое значение. Дело в том, что императрица Мария Александровна страдала хроническим легочным заболеванием. Астенически сложенная, легко простужавшаяся, Мария Александровна постоянно болела. Ее старались удалить на осень-зиму из Петербурга, на что императрица соглашалась крайне неохотно. Поэтому новую систему отопления в 1872 г. начали устанавливать именно под неё. Занимался реализацией этого проекта инженер полковник Г. Войницкий, автор брошюры «Отопление и вентиляция». Калориферы его конструкции отличались компактностью и равномерностью нагрева, а их КПД составлял от 72 до 80 %.

Прежде чем начать рассказывать об этом ремонте, следует отметить, что еще в первой половине 1840-х гг. рассматривался экологичный вариант отопления царских половин «горячею водою по методе Свиязева»[384]. Однако этот вариант тогда не прошел, поскольку его сочли крайне дорогостоящим (новая система коммуникаций, строительство котельной, устройство батарей, искажение облика дворцовых интерьеров и т. п.)[385].

Ремонтные работы на половине Марии Александровны окончили к ноябрю 1872 г., когда в подвалах юго-западного ризалита Зимнего дворца установили водяные и чугунные калориферы, служившие для отопления и вентиляции комнат императрицы. Согласно документации, водяные калориферы могли отапливать 380 куб. саженей, а чугунные – 1570 куб. саж. Видимо, более щадящие водяные калориферы отапливали жилые помещения, а чугунные – парадные гостиные. Все работы обошлись в 55 000 руб.[386]

Особенно важным было то, что отопление по системе Войницкого исключало попадание продуктов горения в жилые помещения, а также позволяло более гибко регулировать температурный режим. Кроме того, система отопления была более централизованной по источникам тепловой энергии и более экономичной. Однако и эти работы не решали проблему качества воздуха, поступавшего на жилые половины царской четы, и на этот фактор очень болезненно (в прямом смысле) реагировали как Мария Александровна, так и Александр II.

Тем не менее после успешного завершения работ на половине императрицы принялись за замену системы отопления и вентиляции на половине Александра II. Для него это тоже было небезразлично, поскольку периодически обострявшаяся астма заставляла постоянно держать в кабинете царя кислородные подушки.

В марте 1875 г. министр Императорского двора А.В. Адлерберг для организации работ создал «Комиссию для предохранения подвальных помещений от заливания водой, об улучшении отопления и освежения воздуха в некоторых помещениях Зимнего дворца». Под «некоторыми помещениями» имелись в виду комнаты Александра II. В состав комиссии вошли глава Контроля министерства Двора барон К.К. Кистер, заведующий Зимним дворцом генерал-майор А.П. Дельсаль, инженер генерал-майор Г.Е. Паукер, придворные архитекторы А.И. Кракау и И.А. Монигетти и член инженерного комитета генерал-майор Н.П. Богдановский. В апреле 1875 г. комиссия определилась с перечнем помещений, подлежащих ремонту. Главным «объектом» ремонтных работ стали Собственные комнаты Александра II (6 помещений): Приемная, Бильярдная, два Кабинета, комната для прислуги и Библиотека. В этих комнатах предполагалось устроить оригинальную систему отопления, уже опробованную на половине императрицы Марии Александровны.

Камин с флорентийской мозаикой в Золотой гостиной

По проекту на половине Александра II предполагалось использовать три источника тепла. Во-первых, это традиционные печи и камины в числе девяти единиц. Их предполагалось перестроить, сделать более эффективными, но при этом не менять их привычного внешнего облика. Во-вторых, предполагалось обогревать окна, наполняя теплым воздухом, по специальным воздуховодам пространство между рамами. И, в-третьих, обогревать наружные стены дворца, опять-таки по воздуховодам, проложенным внутри несущих наружных стен. Решение было более чем спорным, поскольку большая часть тепла уходила на отопление улицы. Вентиляция должна была осуществляться «посредством водяных калориферов, расположенных в первом этаже», параллельно с увлажнением воздуха, «как в комнатах Ее Величества».

Подобная система отопления устанавливалась и в четырех комнатах великой княгини Марии Александровны на первом этаже, окнами на Адмиралтейство; в четырех комнатах великих князей Сергея и Павла Александровичей; в квартире графини Блудовой (на первом этаже, четыре комнаты). Водяное отопление провели в Салтыковский подъезд «с вестибюлями и лестницей», как и «на подъезде Ее Величества». Вентиляцию «с увлажнением воздуха от водяных калориферов» провели в Большой коридор на первом этаже западного фасада и в Темный коридор на втором этаже. Те же работы провели и в Малом Фельдмаршальском зале. Попутно с заменой отопления предполагалось отремонтировать все комнаты второго этажа, выходящие окнами на Большой двор Зимнего двора: Запасную половину, Библиотеку и Гардероб Александра II. Там устанавливали «пневматическое отопление и вентиляцию посредством чугунных калориферов, располагаемых в подвале». Ремонту подлежали системы отопления всех квартир и Камер-юнгферского коридора на третьем этаже. При этом «половина теплоты» шла от «устраиваемых вновь комнатных печей, а другая половина с вентиляцией – от чугунных калориферов, располагаемых в подвале». Коридоры отапливались пневматическим отоплением Аммосова, и устанавливалась вентиляция от калориферов. Комнаты первого этажа, с окнами, выходящими во двор, отапливались пневматическими печами, с вентиляцией от калориферов, расположенных в подвале. Стоимость всего проекта оценивалась в 106 000 руб. Кроме этого, аналогичные работы предполагалось провести в Малой церкви и Ротонде, где должны были установить водяные калориферы.

Камин в Большом кабинете императрицы Марии Александровны

Для выполнения работ требовалось «разворотить» все три этажа со стороны западного фасада Зимнего дворца между северо-западным и юго-западным ризалитами. При этом работы требовалось выполнить в сжатые сроки – с мая по ноябрь, пока Императорский двор находится в загородных резиденциях.

Еще одна проблема заключалась в стоимости проекта. Барон К.К. Кистер считал буквально каждую копейку, поэтому перед генералом Дельсалем поставили стратегическую задачу – «постараться убедить Войницкого к понижению суммы, составленной по смете».

Дельсаль попытался убедить Войницкого, однако последний весьма аргументировано отбивался: «… смета составлена по ценам очень низким, в смете нет не только никаких излишков, но в нее не введены многие расходы и работы предстоящая работа во Дворце не выгодна еще по затруднительности контроля мастеровых людей и учета производимой ими работы, из мелочей, разбросанных по всему Дворцу я нахожу невозможным понизить общую стоимость (131 000 р.)». Более того, Войницкий сам увеличил смету до 136 000 руб. В результате 7 марта 1876 г. министр Императорского двора согласился на заявленные 136 000 руб.

Предстоящие работы были более чем внушительны. По смете предстояло: устроить «помещения для водогрейных котлов в подвале»; устроить «камеры калориферов для проведения к калориферам воды и наружного воздуха»; проломить отверстие для забора воздуха в систему вентиляции в наружной стене у Салтыковского подъезда; разломать печи Аммосова в подвальном этаже; развести вентиляционный воздух по помещениям; обеспечить «согревание промежутков между оконными рамами посредством чугунных калориферов»[387]. К этим работам, как главный поставщик, привлекался директор Петербургского Металлического завода инженер-механик Кроль.

Система увлажнения воздуха предполагала устройство при каждом калорифере «отдельных приборов для увлажнения», которые включали «сосуд в камере, котелок для нагревания воды и деревянный бак, с соединением этих отдельных частей трубками, с кранами и всеми принадлежностями»[388].

Особую проблему представляло устройство обогрева межоконных пространств. Такой системой предполагалось оборудовать 8 окон на первом этаже и 13 окон на втором этаже западного фасада Зимнего дворца. Для этого в несущей наружной стене пробивались каналы, подводимые к межоконным пространствам. Они выходили из «подоконных досок», отверстия в которых закрывались «изящными решетками».

В результате в комнатах Александра II и в комнатах великой княгини Марии Александровны смонтировали отопление и вентиляцию с замкнутым независимым циклом. Это позволяло регулировать температуру в каждой комнате индивидуально. К тому же устройство системы вентиляции и увлажнения было конструктивно таково, что позволяло устанавливать и уровень вентиляции по высоте от пола. Примечательно, что все каналы, через которые воздух засасывался через воздухозабор у Салтыковского подъезда, выложили глазурированными изразцами.

Во время сильных морозов, когда отопление межоконных пространств и отопление наружных стен не согревало комнаты в достаточной степени, предполагалось подогревать увлажненный воздух, поступающий в комнаты. Девять печей и каминов в комнатах царя оставались по большей части данью традиции.

Напряженная работа по замене отопительной системы и системы вентиляции продолжались все лето 1876 г. Великий князь Сергей Александрович в дневнике отметил, что, несмотря на холодную весну, семья готовилась к переезду на дачу в Царское Село, поскольку «будут весь этот фасад дворца переделывать для нового отопления». А когда семья в конце октября вернулась в Зимний дворец, то все комнаты уже были «с новым отоплением»[389]. В результате к началу 1880-х гг. в Зимнем дворце функционировали три системы отопления: во-первых, классические камины и шведские печи; во-вторых, аммосовская система; в-третьих, система чугунореберных печей Войницкого-Кроля.

При Николае II в Зимнем дворце в северо-западном ризалите начали монтировать четвертую систему отопления. Это решение состоялось летом 1894 г. еще при Александре III. Император был недоволен имевшимися системами отопления в своей официальной резиденции. По его мнению, обогревание комнат производилось неравномерно, воздух по-прежнему был очень сухой, при топке в воздуховодах стоял сильный шум. Видимо, проблемы с отоплением были действительно очень серьезными, если император согласился на столь дорогостоящий ремонт. Было решено установить новую локальную систему водяного отопления. Одновременно устанавливались водяные калориферы для введения свежего воздуха с соответствующей вентиляцией и увлажнением и прочищались жаровые каналы.

Работы начались уже при новом императоре Николае II, когда в 1895 г. в северо-западном ризалите Зимнего дворца для него начали обустраивать квартиру.

Для устройства водяного отопления в подвал под крохотным внутренним световым двориком северо-западного ризалита Зимнего дворца буквально втиснули котельную. На крыше дворца, за башенкой оптического телеграфа над «Собственным подъездом», построили вентиляционную башню. Она внесла заметный диссонанс в привычный архитектурный облик дворца.

Система, в основе которой использовался уже опробованный ранее водовоздушный принцип отопления, продолжала совершенствоваться. Четырнадцать воздушных камер питались всего от одного котла, а каждая воздушная камера обслуживала несколько воздуховодов. Вода в котельную поступала от центрального городского водопровода, появившегося в Санкт-Петербурге в 1863 г. Отметим, что установленная в 1895 г. система отопления позволяла эффективно регулировать влажность воздуха в жилых помещениях, причем делать это можно было в каждой комнате индивидуально. Для повышения влажности подогреваемого воздуха над калориферами имелась ванна с водой. Это инженерное решение вывело на новый уровень качество воздуха, поступавшего в покои царской семьи. Все работы обошлись в 189 511 руб.[390]

Вентиляционная башня над северо-западным ризалитом

Таким образом, к 1917 г. в Зимнем дворце параллельно действовали четыре технически различные системы отопления, не объединенные в единую сеть. Во-первых, в Зимнем дворце сохранялось традиционное печное отопление, носившее локальный характер. Во-вторых, с 1840-х гг. в Зимнем дворце действовали пневматические печи Н.А. Аммосова, обогревавшие большую часть дворца. В-третьих, в 18601870-х гг. создается локальная система «огневоздушных печей» для личных покоев императора Александра II, страдавшего астмой, и его жены императрицы Марии Александровны, болевшей туберкулезом. В-четвертых, с середины 1890-х гг. северо-западный ризалит Зимнего дворца и здание Нового Эрмитажа обогревались системой центрального водяного отопления, созданной инженером Войницким.

В 1920-х гг. в Зимнем дворце начинаются работы, должные превратить его в музейное здание. В результате этих работ искажавшая пропорции дворца вентиляционная башня над «Собственным подъездом» была разобрана, так же как и трубы котельных во внутренних световых двориках[391]. Тогда же удалили из Зимнего дворца до 100 отопительных приборов (печей, плит, очагов и каминов). Поэтому многих каминов, которые мы видим на акварелях К.А. Ухтомского и Э.П. Гау, сегодня просто нет.

Катастрофическое наводнение 1924 г. привело к затоплению всех подвалов дворца. Оно фактически разрушило действовавшие отопительную и вентиляционную системы. Воздуховоды наполнились водой, изоляция труб размокла. Во дворце появилась устойчивая сырость. Началась немедленная реконструкция отопительной и вентиляционной систем. Старую систему воздушного отопления, устроенную в 1860-1870-х гг. в покоях Александра II, восстановили к концу 1924 г. Также отремонтировали и систему центрального водяного отопления бывших комнат Николая II. К зиме 1925 г. наскоро отремонтировали аммосовские печи.

В ходе реконструкции инженерных коммуникаций дворца в 19331939 гг. водовоздушную систему отопления подключили к городской сети. В нее входили две системы: зданий Эрмитажа и комнат половины Николая II. После 1945 г. в ходе восстановления Зимнего дворца разобрали железные дымовые трубы и конструкции котельной, обеспечивавшие теплом половину Николая II. Тогда же разобрали и кирпичную трубу, остававшуюся от отопительной системы, устроенной в 1860-1870-х гг.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Источник