чем обязана вашему вниманию к моей скромной персоне
Чем обязана вашему вниманию к моей скромной персоне
Александр Борисович Михайловский, Александр Петрович Харников
© Александр Михайловский, Александр Харников, 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Авторы благодарят за помощь и поддержку Юрия Жукова и Макса Д (он же Road Warrior).
Дан приказ ему на Запад
17 декабря 2012 года, порт Усть-Луга, Ленинградская область
Водная поверхность Лужской губы курилась морозным паром, едва прихваченная тонким хрустящим ледком. Начало зимы в этом году в Питере выдалось морозным, с обильными снегопадами.
Лайнер «Колхида» под флагом вспомогательных судов российских ВМС стоял у причала, одетый в белое кружево инея. Над водой пронзительно голосили чайки.
Я прогуливался по пирсу, вздрагивая от холодного ветра, дующего с залива. Даже теплая зимняя куртка на меху не помогала, и я зябко ежился, наблюдая за деловой суетой докеров, опускавших в трюмы транспортного судна «Колхида» контейнеры защитного цвета без обычной грузовой маркировки. Рядом, у причалов, стояли учебные суда Балтфлота «Смольный», «Перекоп» и белоснежный плавучий госпиталь Черноморского флота «Енисей», прошедший в Питере текущий ремонт. Царила обычная в таких случаях суета, а громкие крики докеров смешивались с ненормативной лексикой.
А все началось каких-то две недели назад. Меня неожиданно вызвал шеф питерского отделения Агентства и сделал предложение, от которого я не смог отказаться. А именно – отправиться в очередную командировку в очередную горячую точку на борту одного из кораблей объединенной эскадры Северного, Балтийского и Черноморского флотов.
Командировка должна быть интересной и, скажем прямо, опасной. Ведь янки и их прихлебатели хотели под вывеской «гуманитарной интервенции» повторить иракский и ливийский варианты. С учетом резкого ухудшения отношений между США и Россией – один акт Магницкого чего стоит! – возможны были самые крутые варианты развития событий, вплоть до прямого боестолкновения между нашими и американскими кораблями. Ну, а что за этим могло последовать, даже думать не хотелось.
Оформив в темпе «держи вора» все необходимые документы, я собрал свой походный рюкзак, захватил неразлучный ноутбук и фотоаппарат, и в понедельник семнадцатого декабря отправился к месту посадки на автобус, который должен был доставить меня и других представителей СМИ в Усть-Лугу. Именно там нам и предстояло погрузиться на учебное судно ВМФ с революционным названием «Смольный».
Рандеву было назначено у станции метро «Автово», рядом с танком КВ-85, установленным на постаменте в качестве памятника. В блокаду здесь начиналась прифронтовая полоса.
Для меня это место было не просто памятным, но и святым. В нескольких километрах отсюда, у Старо-Паново, в 1943 году получил осколок в живот мой дед по отцу, Тамбовцев Петр Иванович. На следующий день он умер в полевом медсанбате. Похоронили его на Красненьком кладбище, которое находилось метрах в двухстах от танка-памятника. Позднее рядом с ним похоронили и мою бабку, а еще позже – моих родителей. Все они были блокадниками.
Я приехал на метро за час до назначенной встречи. Сходил на кладбище, смахнул снег с памятника, положил на могилы родных цветы. Потом зашел в стоящий рядом с кладбищем храм Казанской иконы Божьей Матери, помолился, заказал сорокоуст по душам усопших и поставил свечку к иконе Николая Чудотворца – покровителя всех странствующих и плавающих по морям. В числе оных с сегодняшнего дня я мог считать и свою скромную персону.
На выходе из церкви я почувствовал, как вдруг защемило сердце. Почему-то подумалось, что сюда мне уже больше никогда не вернуться… Предчувствие – великая вещь, в этом я сумел убедиться в своих командировках. И оно не раз спасало меня от смерти.
У покрашенного в веселый салатный цвет кэвэшки толпилось десятка два человек. Среди них я узнал и своих коллег – журналистов из ГТРК «Звезда». Кое с кем мне уже довелось побывать в местах, где стреляют, взрывают и убивают.
Помимо «акул пера» у постамента танка КВ-85 компактной группой стояли десятка полтора неуловимо похожих друг на друга людей среднего возраста. Хотя они отнюдь не были близнецами. Среди них была симпатичная неяркая блондинка неопределенных лет и сразу же бросавшийся в глаза высокий брюнет с ярко выраженной восточной внешностью – то ли турок, то ли араб, подумал я.
И все равно, общего между этими людьми было гораздо больше, чем различий. Кого же они напоминали? Скорее всего, коллег, но не нынешних собратьев по журналистскому цеху, азартно обсуждающих предстоящую командировку, а тех, с кем довелось работать четверть века назад.
В те годы я, тогда еще тридцатилетний старлей, служил в одной тихой конторе, трехбуквенная аббревиатура которой была известна всему миру. К началу «катастройки» я дослужился до капитана, впереди уже маячили майорские погоны, но… Грянул роковой девяносто первый год, и великой страны не стало. А тому образованию, что возникло на ее месте – какое-то невнятное «эсэнге на палочке» – уже были не нужны такие, как я.
Кто-то из моих бывших коллег подался в начальники коммерческих «служб безопасности», кто-то в бандиты, кто-то в бизнес… А я пошел в журналистику, потому что там, где мне когда-то доводилось работать под другой фамилией, я иногда использовал для прикрытия журналистское удостоверение. Ну, а теперь бейджик с надписью «Пресса» окончательно заменил мне корочки сотрудника ПГУ.
Впрочем, некоторые из моей конторы подались и в президенты. С нынешним я знаком не был (у нас были разные направления), но в детстве мы вполне могли с ним встречаться. Ведь школы – моя и его – находились рядом, да и жили мы на соседних улицах. А в числе моих одноклассников были и те, кто неплохо знали Вовку с Баскова переулка.
Журналистская карьера у меня, в общем, заладилась. С помощью старых связей мне удавалось попадать в такие места, куда обычным представителям прессы попасть было затруднительно. В основном это были горячие точки. Благодаря оперативным и объективным материалам с мест событий, мое имя достаточно быстро стало широко известно в узких кругах.
Даже в самые мерзкие годы «разгула демократии» я не опускался до откровенных чернухи и заказухи, что было соответствующим образом оценено где надо, и командировки, куда меня направляли, становились все интереснее и интереснее.
Но, несмотря на вполне успешную карьеру, меня не покидала тоска по молодым годам и работе в «конторе»…
Да, кстати, вон с тем подтянутым мужчиной средних лет, с сединой на висках, я уже был знаком. Лет двадцать назад, перед самым августом девяносто первого года, в наш отдел пришел молодой лейтенант… Как же его звали? Кажется, Николай Ильин? Точно, Ильин…
Но – молчок! Машинально погладив свою седую бороду, я скользнул по бывшему коллеге взглядом. Если нам и впрямь по пути, то значит, Николай и по сей день работает в «конторе». Ибо в турпоездку в Сирию сегодня никто уже не ездит. Времени поздороваться и покалякать о делах наших скорбных у нас потом будет предостаточно. Особенно когда вокруг не будет посторонних глаз. Тем более что Николай, встретившись со мной взглядом, чуть заметно кивнул, как бы признавая былое знакомство.
В это время от группы московских телевизионщиков меня окликнули:
– Тамбовцев! Александр Васильевич!
Обернувшись, я увидел знакомого мне по командировке на войну «трех восьмерок» телеоператора «Звезды» Андрея Романова. Ну конечно, съемочная группа ВГТРК за аналогичную командировку уже была награждена медалями «За отвагу». Пришло время и парням из «Звезды» зарабатывать награды…
Чем обязана вашему вниманию к моей скромной персоне
а если кто то покинул вас и вышел из «дружилки», то вы выясняете причину. или нет? Это не важно почему вас покинул ДРУГ.
Женщина должна быть загадкой:
Маленькой, миленькой,сладкой.
Кокетничать,строить глазки,
Верить во всякие сказки.
Я не воспринимаю это как запрос. Просто кому-то нравятся ваши вопросы и ответы, и человек хочет иметь к ним доступ.
Я одного добавила в черный список так он на моей странице в моём мире столько гадостей написал клиенты под фото.
Чем был богат, тем и поделился
Быдло. Что ещё скажешь.
Да потому и обижаются.По вашему объяснению,и выходит.Что дружбы просто нет,а есть простой интерес(выгода)
вот. и так тоже отвечают
Оррригинальные русские мужики!
ну, как-то вот так и есть)))
Как вы можете не завести знакомство и дружбу с избранными? Не понимаю. Ведь только они отправятся в рай.
ужас. нет слов. содрогнулась
И ведь это все в интернете в свободном виде. И кто фашисты?
На аватарки не присылаю, только за редким исключением. когда или вопросы или ответы заставляют уважать
Вы радуйтесь, что еще предлагают дружбу, ибо красотой вы не блещете, да и с тактичностью у вас проблемы.
спасибо) хороший совет) учту))))
Потому, что правильно- «чему обязана»- в смысле » каким добрым силам я обязана»или злым, там по ситуации
)))) именно это их и обижает?))))
ты задай этот вопрос любому челу, на его языке. обижаться то не на что. теряется расчёт на взаимность!
А когда какой-нибудь молодой человек пытается познакомиться с Вами в реале, Вы ему так же отвечаете?
Мда. Этикет уже не тот)
вот тут и занавесу бы быть, но чаще всего танки начинают своё выступление)))
Потому что слишком официально, и в этом виден подвох и высокомерие. Тем более от женщины к мужчине.
Чем обязана вашему вниманию к моей скромной персоне
— Девушка, здесь нельзя фотографировать.
— Но это мой жених! И я рядом с ним, между прочим. Неужели не видно?
Смотрительница музея щурится сквозь большие круглые очки то на меня, то на картину, осуждающе покачивает головой с высокой причёской, и наконец, многозначительно выдаёт:
— Ну вы, деточка, и выдумщица! Хотя, и правда есть что-то общее. Может, ваша пра-пра-пра… — пожилая женщина заводит глаза вверх, подсчитывая, кем могла бы быть мне девушка с картины. — В каком году написано полотно? В тысяча восемьсот двенадцатом? Точно, незадолго до Отечественной войны двенадцатого года. Сколько поколений с тех пор сменилось!
— Угу, — поддакиваю заболтавшейся смотрительнице, и пока она предаётся математическим подсчётам, тихонько фоткаю картину. В памяти моего телефона поселяются темноволосый молодой человек в синем фраке и в упор смотрящая на зрителя девица в белом платье с высокой талией и рукавами-фонариками — в начале девятнадцатого века была мода на ампир.
— Это хорошо, деточка, что вы историей интересуетесь, — продолжает словоохотливая смотрительница, не замечая моих шалостей. — Эх, какие мужчины тогда были, какая стать, какая выправка, какой взгляд… Не то что теперешние тиктокеры! Да и девушка не чета нынешним — мягкая, женственная, одухотворённая. Вам бы волосы прибрать, джинсы на платье сменить, и будете на неё похожи.
— Не-е, спасибо, мне и так неплохо, — ухмыляюсь я, и встряхиваю своими вечно взлохмаченными русыми патлами. Ух, как же классно ощущать их на своих плечах и спине, а не зачёсанными где-то на макушке!
Конечно, сто раз, интересуюсь я историей. Знала бы эта наивная женщина, как сильно «деточка» ненавидит эту чёртову историю и всё, что с ней связано! Например, историков. Из-за одного такого историка…
Прощаюсь со смотрительницей, бросаю прощальный взгляд на парный портрет князя Орлова и его невесты Дарьи Алексеевны, и покидаю здание Третьяковки. Втыкаю наушники, ныряю в метро, и поудобнее устраиваюсь в полупустом вагоне — теперь нужно заглянуть в исторический музей, чтобы найти того самого зловредного историка, знатно попортившего мне нервы.
Ну а пока выдалась свободная минутка, я достаю телефон, и под тревожно звучащий в наушниках «Декабрь» Вивальди (вот уж не думала-не гадала, что буду такое слушать), разглядываю тайком сфотографированный в музее портрет и предаюсь воспоминаниям.
Князь Орлов. Чтобы лучше рассмотреть его лицо, провожу пальцами по экрану телефона, увеличивая фото. Смотрю в синие глаза человека, который жил двумя веками ранее, и надолго погружаюсь в невесёлые мысли. Двести лет. Целых двести лет!
Дарья Алексеевна. Вглядываюсь то в своё расхлябанное отражение в окнах вагона метро, то в аккуратные миловидные черты этой пафосной дамочки. Ну какая же она мягкая, женственная и одухотворённая? Смотрительница явно что-то напутала, эта девица совсем не такая! Она вредная, ехидная, находчивая, целеустремлённая, бесшабашная, самоуверенная, и если что-то задумала — обязательно этого добьётся!
Кому как ни мне всё это знать, ведь она — это я, Даша Скворцова. Студентка-третьекурсница факультета машиностроительных технологий, и по совместительству невеста князя Орлова из девятнадцатого века.
Как так вышло? До сих пор не нашла точного ответа на этот вопрос. Только одно могу сказать наверняка — я этого не хотела. Но если бы у меня был шанс вернуть всё назад, я бы, не раздумывая, всё повторила. Начиная с того самого вечера, когда я отправилась в гости к однокурснику Максу Алексееву, чтобы сделать лабораторную по физике…
Часть I. Ненавижу и хочу вернуться
С красивым однокурсником Максом мы скорешились во
время практики на сталелитейном заводе. После этого немного потравили байки, сидя на парах, и вот решили курсач вместе делать. Совместить, так сказать, полезное с приятным, потому что и мне и ему было понятно, что совместная работа над курсачом вполне себе может вылиться во что-то более интересное, чем просто проведение опытов и решение задачек.
Перекусили после пар в студенческой столовой, и поехали к Максу. Ну а что? Нужно же обсудить курсач в деталях — определить, кто какую лабораторку делать будет, что будем писать в текстовой части. Столовка для таких важных бесед совсем не подходит!
Разглядывая красивый профиль однокурсника, зависшего на поручне вагона метро, я думала о том, что кажется, наконец нашла то, что искала. Того, кого искала. Ну а что? Макс соответствовал всем моим высоким стандартам — он был высоким, он был блондином, а ещё он не был тупым и у него было чувство юмора. До того, как мы с ним начали общаться, я ещё никогда не встречала парня, настолько мне подходящего!
Хотя мои попытки его встретить начались ещё в одиннадцатом классе.
Моей первой попыткой найти родственную душу стал весёлый одноклассник-футболист, который сбежал от меня после того, как я «сделала» его на уроке алгебры. Математичка любила вызывать к доске сразу двоих учеников, давать им одно и то же задание, а потом разворачивать доску и сравнивать результат.
«Настоящая девушка поддалась бы», — сказала моя несбывшаяся пассия после своего математического фиаско. Ну да, конечно! Откуда ж мне было знать, что и как он там решал со своей стороны доски? Мир его тройбану по алгебре, после расставания я перестала давать ему списывать.
Моя второй попыткой найти свою любовь стал парнишка с факультета информатики. Он был умным и серьёзным, а ещё у него были очень подробные и детально расписанные планы на жизнь. Во время нашего первого свидания в парке он без конца рассказывал, что дама его сердца должна будет воспитывать в загородном доме парочку детишек, пока он в поте лица (и живя в московской квартире) будет заниматься развитием своей фирмы, которую когда-нибудь обязательно откроет.
Правда, пока ему не до этого, сейчас он очень нужен своей маме — в театр выгулять, в походах по магазинам компанию составить. Ах да, его мама тоже будет жить в загородном доме вместе с невесткой и внуками, она очень любит свежий воздух.
Я поинтересовалась, зачем ему отношения, если он и так уже с мамой встречается, он почему-то обиделся и бросил меня прямо в том же парке. Хорошее место, кстати, мороженое там вкусное продают.
Во время свидания с третьей попыткой я была в чудесном настроении и без умолку травила анекдоты — какие-то об инженерах, какие-то о поручике Ржевском. Судя по всему, мои анекдоты не зашли, потому что он (третья попытка, а не поручик Ржевский) сказал, что ему срочно нужно домой, и больше на связь не выходил.
Я долго не переживала — туда ему дорога. Мало того, что неуч, так ещё и ошибки свои признавать не умеет! Благо, студентки инженерных вузов от недостатка парней не страдают, в нашей группе их целых девятнадцать человек, одиннадцать из которых до сих пор свободны.
Так что Макс стал моей пятой попыткой не умереть в компании сорока кошек (или как там говорят о девушках, не нашедших нормального парня в ворохе маменькиных сынков, тупиц, и мальчиков ниже ста восьмидесяти см).
— Даш, возвращайся в мир живых, наша станция, — щёлкает у меня перед носом Макс, и мы покидаем душный вагон. Выход через турникеты, десять минут по аллее, только-только начинающей разбавлять зелёные оттенки жёлтыми и золотистыми, и вот мы наконец добираемся до дома, в котором Макс живёт с родителями и старшим братом. Вовремя, а то так пить захотелось.
— Раздевайся, я пока чайник поставляю, — как только мы заходим в квартиру, однокурсник указывает рукой на вешалку, и, не разуваясь, убегает куда-то вглубь розовато-бежевого коридора. Пока Макс тусит на кухне с чайником, я снимаю кроссовки, вешаю на крючок джинсовую куртку и начинаю разглядывать висящие на стенах гравюры в позолоченных деревянных рамах. Старинная Москва, парадные залы, полные мужчин во фраках и дам в длинных платьях, всадники, сцены сражений…
Дело о таинственном исчезновении Агаты К
11 дней, или Дело о таинственном исчезновении Агаты К
Счастливые люди успеха не добиваются: они настолько в ладу с самими собой, что их просто ничто другое не интересует. (А.Кристи)
Актрисе Светлане Ефимовой
с любовью и уважением
Действующие лица
Агата Кристи
Рейчел Уайтхаус, компаньонка Терезы-Агаты, она же – горничная, она же – Тереза Нил
Сэр Артур Конан Дойл, он же – Арчибальд Кристи
Часть вторая
Тот же номер в спа-отеле. В кресле лежит АК без чувств. Рядом стоит Арчибальд, держит за руку. Вбегает Тереза Нил.
Тереза. Я принесла ей нюхательную соль. (подносит к носу АК, та приходит в себя)
АК. Кто вы? Где я?
Арчибальд. Мы с тобой в спа-отеле, куда ты сбежала от меня.
АК. Кто эта женщина?
Арчибальд. Тереза Нил… та, которая…. Ты же знаешь…
АК. Это я Тереза Нил. А она самозванка!
Тереза. Какая наглость! Самозванка – ты! А я и есть настоящая Тереза Нил, к которой уходит твой муж.
Арчибальд. Постой, Тереза.
Тереза. Ты не уходишь? А обещал, что сегодня же порвёшь с ней.
АК. Если ты настоящая Нил, расскажи, где, как и при каких обстоятельствах вы познакомились с Арчи.
Тереза. Я уже смутно помню…
АК. Ага!
Тереза. Рано радуешься. Сейчас вспомню. Просто тогда я немного перебрала виски и все подробности как в тумане. Арчи, расскажи ей, как мы познакомились.
Тереза. Ужасно хочется виски. Он освежит мне память. (подходит к столу, наливает виски)
Арчи. …или затуманит её окончательно.
АК. Твоя Тереза номер два, вижу, любительница выпить.
Тереза. Я пью только для тонуса. Да и ты, милочка, неспроста держишь виски в своём номере.
АК. Видимо, его занесли по ошибке. Я пью только коктейли. Каждый вечер мы с Рейчел, моей новой приятельницей, ходим в кафе. Там подают прекрасные коктейли, играет оркестр. И мы танцем.
Тереза. И я люблю танцевать. О, Арчи, я кажется вспомнила. Мы с тобой познакомились во время танца. На городском рождественском балу в прошлом году.
АК. А мы познакомились на благотворительном рождественском концерте в городской ратуше. Я пела…
Арчи. Агата, ты пришла в себя?
АК. Я не Агата, а Тереза.
Тереза. Ложь!
Арчи. Агата, это уже не смешно. Сэр Артур сказал мне по телефону, что у тебя амнезия. Я думаю, что она прошла и ты просто блефуешь.
Тереза. Притворщица!
АК. Я не притворяюсь! Арчи, я вспомнила о нашем знакомстве. После благотворительного концерта был бал. Твоя жена была увлечена разговором с мэром и ты пригласил на танец меня. Я была в изумительном платье цвета лаванды и меховом манто….
Тереза. Это я была в меховом манто!
АК. Ты подошёл ко мне…
Тереза. Арчи, она врёт. Я сама подошла к тебе. Помнишь?
Арчи. Смутно.
Тереза. У всех сегодня провалы в памяти.
АК. Ты пригласил меня на вальс и всё время на ухо шептал «раз-два-три, раз-два-три», чтобы мы не сбились с такта
Тереза. Я не люблю вальс! Мне нравятся зажигательные танцы: фокстрот, чарлстон, танго, свинг…
АК. Свинг? Ненавижу! Только в вальсе можно полностью обладать партнёром!
Звучит вальс. АК поднимается из кресла, берёт Арчибальда за руку. Они начинают танцевать. Вальс резко обрывается. Звучит танго. Тереза вырывает Арчи из объятий АК. Они танцуют.
АК. А что было потом?
Музыка обрывается. Арчибальд и Тереза возвращаются на свои места.
Тереза. Потом мы с Арчи выпили виски. И я слегка не рассчитала свои силы…
Арчи. Хм, слегка…Мне пришлось вызывать такси и выводить тебя к нему на улицу. Там ты увлекла меня в машину, сказала, что тебе очень плохо и просила сопровождать до дома.
Тереза. Мы снова выпили виски и…
АК. Алкоголичка! Самозванка! Настоящая Тереза Нил, то есть я, не злоупотребляет спиртными напитками. Они дурно действуют на организм!
Тереза. Может на тебя и дурно, а мне помогают расслабиться, быть раскованнее. За это меня и любят мужчины.
АК. Пустышка! Чем ты занимаешься по жизни?
Тереза. Я – светская львица!
АК. С какой поры б..й называют светскими львицами?
Тереза набрасывается на АК. Арчибальд разнимает их, даёт обоим пощёчины.
Арчибальд. Вы с ума сошли. Обе.
АК. Прости, Арчи.
Тереза. Прости. Сама не знаю, что на меня нашло.
АК. Мне с тобой нужно поговорить. Пусть она уйдёт.
Тереза. Я не оставлю вас наедине!
Арчи. Тереза, я прошу тебя…оставь нас не несколько минут!
Тереза нехотя уходит.
АК. Мне плохо, Арчи. Видеть тебя в обществе с другой – больно. Но прежде, чем ты уйдёшь, я должна кое-что сказать. Когда увидела вас за городом, меня будто раздавила каменная глыба. Свет померк. Когда пришла в себя, сразу замыслила план побега, чтобы насолить тебе, предателю. Написала письмо и оставила на видном месте. Для полиции. Знала, что ты с любовницей за городом и не скоро обнаружишь его. Зато увидит полиция. План не сработал.
Арчибальд. Ещё как сработал! Я показал письмо сэру Конан Дойлу, полиции. Вся Великобритания была поднята на уши. На первых полосах всех газет главной новостью была весть о таинственной пропаже известной писательницы.
АК. Я нужна всей Великобритании, но не тебе!
Арчибальд. Ты не знаешь, сколько я пережил! Рано утром пришёл полицейский и заявил, что твоя машина обнаружена в четырнадцати милях от дома. Когда вместе с твоей секретаршей мы добрались до съехавшей под откос машины, ее уже окружала многочисленная толпа журналистов. Они-то и разнесли по миру вести о твоей пропаже и освещали результаты поиска. Пятьсот человек обыскивали окрестности, прочёсывали тралом местный пруд…
АК. Зачем?
Арчибальд. Все были уверены в твоём убийстве или самоубийстве.
АК. Может, я оставила машину и прошла прогуляться. Такой версии не было?
Арчибальд. Нет. Ты не взяла с собой собаку.
АК. Ты прав. Собака мне тоже напоминала бы о тебе. Я поняла, что нельзя оборачиваться назад, нельзя даже пытаться оборачиваться назад. Жизнь — это улица с односторонним движением.
Арчибальд. Зачем ты притворилась потерявшей память?
АК. Я никогда не притворялась! Провал был! Я смотрела на вас с Терезой. Ты таким смешным мне показался. И вдруг я поняла: только в те мгновения, когда ты видишь людей смешными, ты понимаешь, как сильно их любишь!
Затемнение.
ГОЛОС. Агата и Арчибальд Кристи приняли решение остаться временно вместе, пока не улягутся страсти в прессе, а через год расторгнуть брак. Никто не знает, каким был для великой писательницы этот год. Сразу же после развода Агата с дочерью Розалиндой сбежала из Англии на Канарские острова. В своём романе «Незаконченный портрет», опубликованном в 1934 году под псевдонимом Мэри Вестмакотт, Кристи описала события, очень похожие на её собственное исчезновение.
Главная героиня, молодая женщина по имени Селия, тяжело переживает развод. Она уединяется на экзотическом острове и подумывает о совершении самоубийства. От рокового шага её спасает молодой художник-портретист Ларраби.
Через два года после развода Агата Кристи встретит своего Ларраби – будущего мужа, археолога Макса Маллоуэна. В этом браке Агата прожила всю оставшуюся жизнь. Но нам она известна не как счастливая, любимая женщина, а как непревзойдённый автор детективных историй о миссис Марпл и Эркюле Пуаро.