что грозит родителям за избиение своего ребенка
Обвиняют в побоях. Как избежать ответственности?
В полдень мы с мужем чистили канаву возле дома. Зашли домой, занялись своими делами. К вечеру муж увидел, что соседи заполняют канаву снегом. Он выскочил и спросил, почему они так делают. Работали дети, и муж велел позвать бабушку. Никто не обращал внимания.
Муж слегка толкнул внука соседки и велел пригласить бабушку. Из-за этого разразился скандал. Соседка вызвала наряд полиции. Теперь мужа обвиняют по статье 6.1.1 кодекса об административных правонарушениях. Результата экспертизы пока нет.
Что нам делать? Я юридически неграмотная. Участковая ругает нас, что мы постоянно скандалим. Очень прошу помочь.
Хорошо, что ребенок серьезно не пострадал. По закону ваш муж явно неправ, и если он снова совершит нечто подобное, то возможна и уголовная ответственность.
Что такое побои по закону
Часто люди думают, что побои — это сильные удары в ходе настоящей драки. Но юридически это не так.
Экспертиза, как правило, не может подтвердить побои. Ее назначают, чтобы выяснить, есть ли телесные повреждения. Например, эксперт может установить не побои, а легкий вред здоровью: пострадавший получил синяк, который не проходит, или человек не может нормально ходить и вынужден взять больничный на 10 дней. В таком случае полиция переквалифицирует дело — вместо административного расследования начнется уголовное по статье за причинение легкого вреда здоровью.
Раз расследование уже начато, вероятно, ребенок подтвердил, что ему было больно. Еще могут быть косвенные доказательства этого: ребенок вскрикнул от толчка, заплакал, пожаловался родителям или очевидцам. При этом полиция должна опросить родителей или очевидцев и зафиксировать их показания на бумаге.
Несколько лет назад статья за побои была частично декриминализирована — государство перестало считать первый случай побоев преступлением. Сейчас побои, совершенные впервые, — это административное правонарушение.
Уголовная ответственность грозит только при повторных побоях, если не прошло года с даты составления административного протокола за первое нарушение.
О причинении вреда здоровью несовершеннолетних
Отправляя ребенка в сад, школу или иное учреждение (в том числе медицинское – санаторий, госпиталь и др.), где он находится под присмотром педагогических или медицинских работников, родители надеются на добросовестное исполнение обязанностей сотрудниками учреждений.
К сожалению, некоторым родителям приходится сталкиваться с ситуациями, когда несовершеннолетнему в период его нахождения под присмотром образовательной или иной организации причиняется вред здоровью.
По общему правилу, установленному ст.1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), если вред здоровью ребенка причинен в результате неправомерных действий (бездействия) работников учреждения, где временно под присмотром находился ребенок (школа, больница, санаторий и др.), то иск в суд подается к данному юридическому лицу.
В ситуации, когда вред здоровью ребенка причинил другой несовершеннолетний (например, в процессе ссоры, драки), то в соответствии с ч. 1 ст. 1073 ГК РФ за вред, причиненный несовершеннолетним, не достигшим четырнадцати лет (малолетним), отвечают его родители (усыновители) или опекуны, если не докажут, что вред возник не по их вине.
Кроме того, действующее гражданское законодательство устанавливает презумпцию виновности образовательного или иного учреждения в причинении вреда несовершеннолетнему во время нахождения его под надзором данного учреждения.
По требованиям о возмещении вреда, заявленным в соответствии со ст. 1073 ГК РФ, родителями несовершеннолетнего суд обязан привлечь к участию в деле в качестве соответчика образовательное (или иное) учреждение, в стенах или на территории которого несовершеннолетний находился в момент причинения им вреда.
Рассмотрим на примере следующую ситуацию.
Е.М., действующая в интересах несовершеннолетнего сына Е.И., обратилась в суд с иском к семье М. о компенсации морального вреда, указав, что ее несовершеннолетний сын обучается в муниципальной школе, в которой также учится сын ответчиков – М.С. В один из дней учебного года у здания школы несовершеннолетний М.С. в ходе борьбы с ее сыном упал на него, причинив вред его здоровью. По данному факту Е.М. обратилась в полицию, сотрудниками которой была проведена проверка и вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении несовершеннолетнего сына ответчиков в связи с отсутствием в деянии состава преступления, поскольку причинитель вреда на момент совершения деяния не достиг возраста, с которого допускается привлечение к уголовной ответственности.
Из акта судебно-медицинского исследования следовало, что при обследовании Е.И. у него выявлено повреждение, которое расценивается как тяжкий вред здоровью. После полученной травмы сын истицы находился на лечении, перенес тяжелую операцию и длительное восстановительное лечение, возникли проблемы психологического характера, в связи с чем понадобилась помощь психолога.
Е.М. ссылалась на то, что действиями несовершеннолетнего М.С. ее сыну причинен моральный вред (физические и нравственные страдания), просила на основании положений ст. 1073 ГК РФ взыскать с родителей несовершеннолетнего компенсацию морального вреда в размере 300 000 руб.
В судебном заседании было установлено, что в досудебном порядке родители М.С. выдали истице расписку, согласно которой обязались в добровольном порядке возместить причиненный вред в размере 100 тыс. рублей. От указанной суммы ими было передано Е.М. 30 тыс. рублей, оставшуюся часть ответчики выплачивать отказались, указав, что ответственность должна нести администрация школы, не обеспечившая надлежащий контроль за поведением детей, т. к. драка произошла на территории образовательного учреждения в учебное время.
Решением суда первой инстанции с семьи М. в солидарном порядке взыскана компенсация морального вреда в размере 70 тыс. рублей. Апелляционным определением решение районного суда изменено в части, в пользу истицы в счет компенсации морального вреда с каждого из родителей М.С. взыскано по 35 тыс. рублей.
Ответчики не согласились с судебными постановлениями и обратились с кассационной жалобой.
Отменяя состоявшиеся по делу судебные постановления, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала следующее.
В силу положений Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» образовательная организация обязана осуществлять свою деятельность в соответствии с законодательством об образовании, в том числе создавать безопасные условия обучения, воспитания обучающихся, присмотра и ухода за обучающимися, их содержания в соответствии с установленными нормами, обеспечивающими жизнь и здоровье обучающихся, работников образовательной организации (п. 2 ч. 6 ст. 28). Образовательная организация несет ответственность в установленном законодательством Российской Федерации порядке за невыполнение или ненадлежащее выполнение функций, отнесенных к ее компетенции, а также за жизнь и здоровье обучающихся, работников образовательной организации (ч. 7 ст. 28 названного выше федерального закона).
Приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 11.05.2016 № 536 утверждены Особенности режима рабочего времени и времени отдыха педагогических и иных работников организаций, осуществляющих образовательную деятельность.
В соответствии с п. 2.3 Особенностей режима рабочего времени и времени отдыха педагогических и иных работников организаций, осуществляющих образовательную деятельность, при составлении графика дежурств в организации работников, ведущих преподавательскую работу, в период проведения занятий, до их начала и после окончания занятий, учитываются сменность работы организации, режим рабочего времени каждого работника, ведущего преподавательскую работу, в соответствии с расписанием занятий, общим планом мероприятий, а также другие особенности работы, с тем чтобы не допускать случаев длительного дежурства работников, ведущих преподавательскую работу, и дежурства в дни, когда учебная (тренировочная) нагрузка отсутствует или незначительна. В дни работы сотрудники, ведущие преподавательскую деятельность, привлекаются к дежурству в организации не ранее чем за 20 минут до начала занятий и не позднее 20 минут после окончания их последнего занятия.
В абзаце третьем п. 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» разъяснено, что в случае причинения вреда малолетним (в том числе и самому себе) в период его временного нахождения в образовательной организации (например, в детском саду, общеобразовательной школе, гимназии, лицее), медицинской организации (например, в больнице, санатории) или иной организации, осуществлявших за ним в этот период надзор, либо у лица, осуществлявшего надзор за ним на основании договора, эти организации или лицо обязаны возместить причиненный малолетним вред, если не докажут, что он возник не по их вине при осуществлении надзора.
В п. 16 названного постановления указано, что родители (усыновители), опекуны, попечители, а также организация для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в которую несовершеннолетний был помещен под надзор, отвечают в соответствии с пп. 1 и 2 ст. 1073, п. 2 ст. 1074 ГК РФ за вред, причиненный несовершеннолетним, если с их стороны имело место безответственное отношение к его воспитанию и неосуществление должного надзора за ним (попустительство или поощрение озорства, хулиганских и иных противоправных действий, отсутствие к нему внимания и т. п.).
Образовательные, медицинские и иные организации, где малолетний временно находился, а также лица, осуществляющие над ним надзор на основании договора (п. 3 ст. 1073 ГК РФ), отвечают только за неосуществление должного надзора за малолетним в момент причинения им вреда.
При предъявлении требований о возмещении вреда, причиненного малолетним в период его временного нахождения под надзором образовательной, медицинской или иной организации либо лица, осуществляющего над ним надзор на основании договора, суды должны учитывать, что пределы ответственности родителей (усыновителей), опекунов, попечителей, организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, а также образовательных, медицинских и иных организаций либо лица, осуществляющего над малолетним надзор на основании договора, на которых в силу ст. 1073 ГК РФ может быть возложена обязанность по возмещению вреда, различны.
Из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что образовательная организация, где несовершеннолетний (малолетний) временно находился, отвечает за вред, причиненный несовершеннолетним, если она не осуществляла должный надзор за ним в момент причинения вреда. Обязанность по надлежащему надзору за несовершеннолетними должна осуществляться образовательной организацией не только во время пребывания малолетнего в стенах образовательного учреждения, но и на его территории, закрепленной за этим учреждением в установленном порядке. Если малолетний причинил вред, находясь под надзором образовательного учреждения, то это образовательное учреждение предполагается виновным в причинении вреда и обязано возместить вред, если не докажет, что вред возник не по его вине.
Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием школа должна была доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда малолетнему учащемуся Е.И., находившемуся на территории школы непосредственно после окончания занятий (не позднее 20 минут).
Однако в данном деле суды первой и апелляционной инстанций неправильно истолковали и применили к спорным отношениям нормы материального права, вследствие чего пришли к ошибочному выводу о том, что малолетние дети выбыли из-под контроля образовательного учреждения, в связи с чем школа не может нести гражданско-правовую ответственность за совершенные М.С. действия.
Рассматривая иск Е.М., суды исходили из того, что причинение вреда ее малолетнему сыну произошло после окончания уроков и завершения учебного процесса, каких-либо школьных мероприятий на территории участка, находящегося в пользовании школы, не проводилось, а администрацией учебного заведения не принимались обязательства в отношении учащихся по их сопровождению до дома после окончания учебного времени и контроля за их поведением либо иные обязательства по передаче учащихся их родителям.
Между тем образовательные и иные организации, где малолетний временно находился, в силу п. 3 ст. 1073 ГК РФ отвечают за неосуществление должного надзора за малолетним в момент причинения им вреда, и такой надзор должен осуществляться в течение всего периода нахождения малолетних в образовательном учреждении, в том числе и на закрепленной за образовательным учреждением территории.
Судебные инстанции не учли, что несовершеннолетним М.С. вред несовершеннолетнему Е.И. был причинен на территории школы непосредственно после окончания учебных занятий, то есть в период, когда несовершеннолетние должны находиться под надзором образовательного учреждения, и, соответственно, к спорным отношениям подлежат применению положения п. 3 ст. 1073 ГК РФ.
Учитывая, что суды первой и апелляционной инстанций не привлекли школу к участию в деле, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации судебные акты отменила, гражданское дело направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
ТАТЬЯНА ДОСЬКОВА, ПРОКУРОР ОТДЕЛА ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ УЧАСТИЯ ПРОКУРОРОВ В ГРАЖДАНСКОМ И АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССЕ ПРОКУРАТУРЫ ХАБАРОВСКОГО КРАЯ
Источник публикации: информационный ежемесячник «Верное решение» выпуск № 04 (210) дата выхода от 22.05.2020.
Статья размещена на основании соглашения от 20.10.2016, заключенного с учредителем и издателем информационного ежемесячника «Верное решение» ООО «Фирма «НЭТ-ДВ».
Статья за избиение несовершеннолетнего ребенка
В современном обществе причинение физического и психического вреда несовершеннолетним не является редкостью. Нерадивые родители, сверстники или педагогические работники могут наносить ребенку побои и истязания, причинять тяжкий вред. Такое поведение – серьезное преступление, и нарушители должны быть наказаны по всем требованиям закона.
Сколько дают за избиение несовершеннолетнего?
В Уголовном Кодексе РФ не отдельной статьи, рассматривающей причинение физического вреда ребенку. Избиение людей разного возраста освещается в статье 112. То, что жертва оказалась несовершеннолетней, признается отягчающим обстоятельством, делающим наказание более суровым.
В России все преступления, связанные с избиением несовершеннолетних, можно условно разделить на три группы. Они различаются тем, какая ответственность грозит нарушителю.
Побои
Это наименее серьезное преступление, которое заключается в однократном или многократном нанесении ударов. В результате здоровье жертвы не испытывает тяжкого вреда, ребенок не делается инвалидом.
Преступление карается единовременным штрафом до 40 тыс. руб. или в размере трехмесячного оклада нарушителя, полугодовыми исправительными работами или заключением под стражу на трехмесячный срок.
Преимущества компании
Включите звук на видео!!
Консультация юриста по уголовным делам бесплатно
Бесплатная горячая линия
(Москва и регионы РФ)
Консультации в мобильном приложении
Если имеются отягчающие обстоятельства, например, имеет место хулиганство, религиозная или межнациональная ненависть, наказание ужесточается. Максимально преступника могут лишить свободы на двухлетний срок.
Истязание
Это постоянное причинение несовершеннолетнему ребенку моральных или физических страданий.
Преступнику назначается одно из следующих наказаний по решению суда:
исправительные работы на трехлетний срок; трехлетнее ограничение свободы; пребывание в тюрьме на три года.
Наказание ужесточается, если противоправное деяние совершается группой лиц, гражданами, от которых несовершеннолетний зависит материально или морально. Наивысшая мера ответственности – семилетнее лишение свободы.
Причинение вреда здоровью ребенка
Это неблагоприятные последствия, к которым привело избиение или истязание. Разделяют три степени тяжести: легкая, средняя и тяжелая. Им посвящены статьи УК РФ 115, 112 и 11 соответственно.
Наказание преступника зависит от серьезности последствий для здоровья ребенка, которая определяется судмедэкспертизой.
Что делать, куда обращаться в случае избиения несовершеннолетнего?
Порядок действия по защите пострадавшего ребенка зависит от лица, которое бьет малыша. Физический вред здоровью несовершеннолетнего могут нанести сверстники, учителя в детском саду или школе или другие совершеннолетние люди.
Если обидчиком ребенка является его сверстник, самый действенный способ решения вопроса – воспитательная беседа с участием жертвы, агрессора, их родителей и педагога или психолога. Если человек, учинивший избиение, учится в другой школе, можно обратиться непосредственно в комиссию по делам несовершеннолетних.
Если побои носят тяжелый характер и вы обеспокоены произошедшим, можно обратиться в полицейский участок. Вам откажут в возбуждении уголовного дела, если обидчику еще не исполнилось 16 лет. Зато ваше обращение направят в комиссию по делам несовершеннолетних, а ребенка-агрессора поставят на учет как неблагополучного. Ему и взрослым – его семье гарантировано дальнейшее пристальное внимание служб социальной опеки. Нанесенный денежный и психологический вред можно взыскать с родителей малолетнего преступника.
Судебная практика демонстрирует, что нередко случаются ситуации, когда детей бьют в садике, школе и других образовательных учреждениях. Существует три способа наказать виновного:
Если вы решили уволить обидчика, обратитесь с заявлением к руководителю учебного заведения или в местное управление образования. Помните: даже единичный случай избиения или жестокого обращения признается достаточным основанием для отстранения от работы с детьми.
Когда ребенка избивает его отец или отчим, ситуация в большинстве случаев разворачивается на глазах у матери. Первое, что нужно сделать, – обезопасить несовершеннолетнего от агрессора. Его можно укрыть у соседей, в другой комнате и т.д. Одновременно нужно вызвать полицию, которая усмирит тирана.
Если ребенок получил телесные повреждения, нужно вызвать скорую, которая окажет первую помощь. Врач выдаст справку о побоях, на основании которой впоследствии будет проводиться судебно-медицинская экспертиза.
Избиение несовершеннолетних карается строже, чем нанесение телесного вреда гражданам, достигшим 18 лет. Дополнительно уполномоченные органы по факту случившегося могут решить агрессивного отца родительских прав. Он не сможет видеться с ребенком, а в старости претендовать на денежное содержание от него.
Порядок обращения в полицию
Порядок привлечения виновного к ответственности зависит от вида правонарушения. Побои и нанесение легкого вреда – преступления частного обвинения. Чтобы наказать агрессора, потерпевший или его законный представитель должен подать заявление в органы внутренних дел.
Истязание и нанесение тяжкого вреда здоровью – преступления публичного обвинения. Для возбуждения уголовного дела необязательно наличие заявления. Достаточно другого основания: обращения органов опеки и попечительства, выявления участковым признаков нарушений и т.д.
По факту избиения несовершеннолетнего можно обратиться в полицейский участок или в суд. Первый путь оптимален в случае, если неизвестно ФИО лица, причинившего ребенку телесный вред. В документе, подаваемом в органы внутренних дел, должно присутствовать подробное описание ситуации, паспортные данные и адрес по прописке заявителя.
В иске об избиении, подаваемом в суд, должно присутствовать следующее:
наименование судебного органа; паспортные данные потерпевшего и подозреваемого; описание случившегося в деталях; ФИО свидетелей; просьба принять материалы к производству; дата, подпись.
По факту получения заявления полицейские проводят предварительную проверку. Через 10 дней они обязаны возбудить уголовное дело или дать обоснованный отказ. На последний можно подать жалобу в Прокуратуру. Срок давности по избиению с нанесением легкого вреда – два года.
Отобрание ребёнка из семьи как мера защиты ребёнка от жестокого обращения
«Белые пятна» и «узкие места» в правовом регулировании вопросов отобрания ребёнка из семьи, как радикальной меры защиты ребёнка от жестокого обращения
Отобрание ребёнка даже среди специалистов часто называют «изъятием» ребёнка. Этот термин, разумеется, неверен, но в нём, в общем, слышно отношение говорящего к ситуации: действительно, в подавляющем большинстве случаев, ребёнка не отбирают, наталкиваясь на вполне объяснимое сопротивление родителей или иных лиц, а просто «изымают», как вещь, из семьи, которую и семьёй назвать нельзя, из помещения, которое на жильё не похоже.
В значительном числе случаев отобрание действительно происходит из деградировавших семей, из жутких условий, из грязи, как правило, от нетрезвых родителей. Статистику по таким случаям привести нелегко, но, думаю, коллеги из органов опеки и попечительства меня поддержат: отобрание ребёнка, это, как правило, полностью разрушенная семья.
При этом обращение с ребёнком в такой семье назвать жестоким довольно трудно: его кормят, хотя и редко, любят, хотя и «по-своему».
А вот в семьях, где ребёнок подвергается жестокому обращению, как правило, всё не так уж неблагополучно внешне.
Определённые ограничения накладывает формулировка пункта первого статьи 77 СК РФ, на котором, собственно, и зиждется отобрание ребёнка. Там сказано, что отобрание ребёнка возможно при непосредственной угрозе жизни и здоровью. То есть, если ребёнка бил вчера выпивший отчим, а сегодня он трезв и добр — оснований для отобрания ребёнка, вроде бы нет.
С таким мнением не соглашусь. Собственно, и практика, слава богу, идёт по тому же пути: наличие рядом с ребёнком лица, которое подвергало его жестокому обращению уже само по себе является непосредственной угрозой здоровью, а может быть и жизни ребёнка.
Тем не менее, отобрание ребёнка в таких случаях — эффективный и разумных механизм защиты ребёнка от жестокого обращения. Лучше уж в приют, чем быть битым или истязаемым.
Однако органы опеки и попечительства не спешат отбирать ребёнка у родителей, которые заподозрены в жестоком обращении. Действительно, обычно информация о жестоком обращении нуждается, как минимум, в проверке. Инструментарий для такой проверки у органов опеки, скажем прямо, отсутствует. Какую-то информацию можно получить из детского учреждения, школы, может быть, «на хороших отношениях», хоть и не обязан, поможет инспектор ПДН… А травму ребёнку можно нанести существенную.
Сколько раз встречались в практике ситуации, когда бдительность, например, детского сада, оказывалась излишней. «Живой» пример этого лета: ребёнка 6 лет катали на даче на велосипеде, прямо на раме. Не будем обсуждать, разумно ли поступали родители, но в результате ребёнок пришёл в детский сад с синяками на соответствующем месте. Медработник детского сада забил тревогу: ребёнка бьют. Сотрудник органа опеки и попечительства посетил детский сад, увидел своими глазами синяки, даже опросил ребёнка… В результате — отобрание ребёнка и иск в суд к изумлённым родителям.
Всё кончилось — в этом случае — благополучно, в суде, напротив, «бледный вид» имел орган опеки, а ребёнка после полутора месяцев пребывания в приюте — возвратили в семью, испуганного и боящегося идти в школу.
И таких случаев «гипербдительности» — не один. К сожалению, стремясь детей защитить, порой, детям наносится ещё большая травма. Разлучение с родителями для ребёнка — огромная травма. Необходимо также учесть, что речь идёт, как правило, об очень маленьких детях, дошкольниках, младших школьниках, которые не могут вразумительно рассказать, что же именно произошло с ними, иногда не помнят причину появления «следов», а зачастую просто повторяют за наводящими вопросами взрослых.
Но, вернёмся к существующей системе отобрания детей из семьи.
Согласно установлениям ст. 77 СК РФ, отобрание ребёнка производится органом опеки и попечительства на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации. Понятно, откуда появилась такая формулировка, но непонятно, как в этой связи выглядят акты органов местного самоуправления, пусть и наделённых соответствующими полномочиями. Закон тут словно разделяет «органы опеки» и «орган исполнительной власти». Тут, конечно, требуется от законодателя определённое уточнение.
Несмотря на то, что отобрание производится, по закону, на основании акта, как правило, в подобных случаях всё происходит «явочным порядком», по факту обнаружения угрожающей ребёнку ситуации.
То есть, выяснив, что ребёнок под угрозой, сотрудник органа опеки физически отбирает ребёнка, а лишь потом издаётся акт об отобрании.
Здесь есть важный момент. Конечно, это незаконно. Но, выявив ребёнка в угрожающей ситуации, сотрудник органа опеки должен сделать — что? Бежать обратно за стол, готовить проект постановления, подписывать, потом бежать обратно? Вызывать кого-то по телефону, а самому защищать ребёнка? Как правило, вызывается милиция, начинается долгое «сидение» в квартире, и быстрый бег сотрудников органа опеки от своего офиса до места отобрания и обратно. В это время, как правило, извещается по телефону прокуратура, а зачастую вопрос об отобрании с прокуратурой и согласовывается. Всё это время, может быть несколько часов, ситуация остаётся непонятной: и ребёнка отобрать нельзя, и уйти нельзя — его жизни и здоровью есть непосредственная угроза.
Но вот, прошло время, постановление издано, ребёнок отобран, привезён в приют, либо в дом ребёнка, либо в другую организацию, для временного устройства детей.
Тут, как правило, факсом, извещается прокуратура, уже официально.
Затем приходит время суда. Орган опеки в течение 7 дней должен обратиться в суд с иском о лишении родительских прав, либо об их ограничении. Поскольку 7 дней (да ещё минус 2 выходных) — срок откровенно маленький, орган опеки и попечительства не часто бывает готов к моменту подачи заявления в суд к тому, чтобы защитить свою позицию. Ну и суд сроками рассмотрения таких дел особо не ограничен, следовательно, дело может рассматриваться и недели, и месяцы.
Всё это время ребёнок продолжает оставаться «временно устроенным» и не может ни вернуться в кровную семью, ни найти себе приёмную. Хотя закон однозначно причисляет таких детей к детям, оставшимся без попечения родителей и не ограничивает возможности их устройства в семью (кроме усыновления), такие дети, как правило, семью не находят.
Во-первых, сильна ещё в органах опеки вера в то, что пока родителей не лишили родительских прав, ребёнка никуда из организации передавать нельзя. Я знаю случай, когда ребёнок был в приюте семь лет до 13 лет, покуда органы опеки сподобились лишить родительских прав его родителей. А ведь пока ребёнку 6 лет вероятность его семейного устройства существенно выше, чем в 13-ть лет.
Во-вторых, сами приюты сильно заботятся о наличии «контингента» и совершенно не торопятся оформлять детям какие-либо документы и заботиться об их семейном устройстве.
Ну и, в-третьих, желающих взять ребёнка в семью, зная, что его родители могут, пусть часто лишь теоретически, вернуться и снова забрать ребёнка, таких желающих немного.
Вот так выглядит ситуация на данный момент.
Нерадостная картина. Отобрание ребёнка зачастую не выполняет функцию защиты ребёнка, часто «опаздывает», а иногда, и, увы, всё чаще и чаще не является обоснованным и наносит детям непоправимые травмы.
В чём, как мне кажется, основные проблемы.
Первое. Отсутствие каких-либо чётко понятных критериев оснований для отобрания ребёнка. Нельзя же, в самом деле, считать достаточным формулировку «при непосредственной угрозе жизни или его здоровью». Если её читать буквально, то отобрать избитого ребёнка — нельзя. Он уже избит, и, если кровью не истекает, угрозы жизни и здоровью, непосредственно не имеется. Не хватает понятного перечня, понятной базы критериев, пусть не закрытого, но всё же списка, на который можно было бы опираться.
То, что в доме нет еды — основание? То, что родители не работают — основание? То, что ребёнок в синяках — основание? Надо ответить на все эти вопросы, если не в законе, то по крайней мере, в методических материалах. Работать без них нашим органам опеки, куда за последнее время пришло очень много новых сотрудников, сложно.
Второе. Юридический механизм отобрания ребёнка крайне нечёткий. Я уже говорил, что издание акта об отобрании может быть сильно отодвинуто во времени с момента обнаружения ситуации из которой ребёнка необходимо отобрать.
В 2007 году рядом депутатов даже предлагалось отбирать ребёнка не по постановлению органа опеки, а по постановлению мирового судьи! Весьма спорное предложение. Мировой судья лишён законодателем полномочий рассматривать споры о детях, и не случайно закон отнёс их к ведению районного суда. Ну и совершенно непонятно, что делать с судом или судьёй, если угрожающая ситуация выявлена в пятницу вечером — ждать понедельника?
Собственно, я неоднократно на разного рода совещаниях и конференциях говорил о том, что орган опеки и попечительства не может работать пять дней в неделю с 9 до 18-ти, слишком многие вопросы не терпят отлагательства. Так и тут: если ребёнок обнаруживается в выходные дни, процесс его отобрания растягивается на долгие часы, а то и дни.
Что-то надо менять, существующий механизм, хотя и обеспечивается его внешнее соблюдение, слишком неповоротлив, не гибок и, по сути, не соблюдается вынуждено.
Третье. При всём уважении к прокуратуре, не совсем понятна роль в отобрании ребёнка прокурора. С одной стороны, очевидно, сообщение об отобрании ребёнка передаётся прокурору именно для того, чтобы можно было проверить обоснованность и соблюдение процедуры при отобрании ребёнка. С другой стороны — нет никакого механизма, специально предназначенного для такого случая. Ну не может же прокурор выходить с проверкой в орган опеки и попечительства, или запрашивать у органа опеки документы своим письмом. В чём тогда смысл сообщения прокуратуре, если никаких норм, описывающих что делать дальше с этим сообщением, нет?
Четвертое. При отобрании ребёнка родитель оказывается в патовой ситуации, даже правильнее сказать, в ситуации цугцванга. С одной стороны, если родитель считает незаконным или необоснованным отобрание ребёнка — он вправе обратиться в суд с оспариванием акта органа опеки и попечительства. С другой стороны, какие уж тут жалобы и иски, когда на самого тебя в течение недели подадут в суд, ставя вопрос о лишении родительских прав. При этом суд совершенно не должен проверять обоснованность и законность собственно отобрания ребёнка. Он решает в порядке искового производства вопрос о лишении родительских прав. А обоснованно или нет отобрали ребёнка — иной вопрос. Собственно, отобрание ребёнка или причины, приведшие к этому — вовсе не обязательно будут включены в иск о лишении родительских прав.
Приведу, наверное, самый громкий пример. Ситуация с Глебом Агеевым и его усыновителями. Несмотря на то, что ребёнок был отобран из семьи по одним основаниям (главное из которых — отсутствие на лестнице заграждения между балясинами, а также тот факт, что против родителей возбуждено уголовное дело), иск об отмене усыновления был обоснован совершенно иным: тем, что дети не поставлены в течение почти года на учёт в районную поликлинику!
И обоснованность отобрания ребёнка так никто и не проверил.
Пятое. Даже если орган опеки и попечительства, отобрав ребёнка, приходит к выводу, что оснований для лишения или ограничения в родительских правах нет, тем не менее, императивная норма пункта 2 ст. 77 СК РФ обязывает всё равно обратиться в суд с подобным иском.
Прежде всего, отмечу, что данная норма не всюду и не всегда соблюдается. Ставшая достоянием прессы история с двухлетней дочкой петербуржской актрисы, которую отобрали из не вполне санитарно благополучной квартиры, так и не дошла до суда. Всё закончилось «на уровне опеки».
А ведь часто даже когда понятно, что «погорячились» или ошиблись, или ситуация проясняется — в суд орган опеки выходит и пытается иск о лишении поддержать. В спину «дышит» прокуратура, требуя соблюдения Семейного кодекса, ну и «честь мундира». Раз уж отобрали — стало быть, надо лишать.
Ещё пример из жизни одного из южных субъектов федерации. Мать, оставив ребёнка-трехлетку со своим отцом, ребёнку, соответственно, дедушкой, ушла спокойно на работу. Дедушка положил ребёнка днём спать, а сам пошёл в магазин… Случайно захлопнув за собой дверь, ключи оставив внутри квартиры.
Пока бегали за слесарем, бдительные соседи позвонили в милицию, а прибывший наряд вызвал органы опеки, поскольку ребёнок оставался в квартире те, обнаружив такую ситуацию, ребёнка отобрали. Ну как же, дед старый, ребёнку опасность… Аргументы нашлись.
Конечно, в тот же день ребёнка из приюта забрала мама, вытерла слёзы… А спустя несколько дней мать получила повестку в суд и иск о лишении родительских прав. Пикантность и идиотичность ситуации усиливало и то, что отца ребёнка, не проживавшего вместе с ним чуть не с рождения, никто лишать родительских прав не собирался.
При этом сотрудники органа опеки совершенно точно понимали, что лишать маму ни по закону, ни по совести, не за что. Но в суд пошли, откровенно признаваясь: нам проблемы от прокуратуры не нужны.
То есть неотвратимость лишения (или ограничения) родительских прав — не всегда обоснована. Должен быть, на мой взгляд, механизм, позволяющий при восстановлении родительского попечения, если угрозы жизни и здоровью ребёнка нет, возвращать ребёнка в семью.
Требуется законодательно урегулировать этот вопрос. Если уж основанием отобрания ребёнка стало жестокое с ним обращение, образующее состав преступления, не вполне соответствует основам правопорядка фактическое разрешение (или даже предрешение) уголовного вопроса (бил или не бил, было или не было) в рамках гражданского искового судопроизводства, да ещё и в ситуации «госорган против гражданина».
В этом случае, как мне кажется, должен быть иной механизм: не лишение родительских прав, а сначала — установление соответствующих фактов в приговоре суда, а лишь затем — лишение родительских прав в гражданском производстве. Да и то, при наличии к тому оснований, поскольку даже жестокое обращение с ребёнком лишь может служить основанием для лишения родительских прав, но тут суд волен и не посчитать это основанием.
Как пример приведу довольно давнюю историю из сибирской глубинки. Мать, доведённая до отчаяния нищетой и побоями сожителя, находясь в истеричном состоянии побила семилетнюю дочь за какую-то малую шалость. Синяки — видно невооружённым глазом, следовательно, 116-я, 156-я УК РФ. Ребёнок был отобран. Приговор, штраф. Затем (тут орган опеки нарушил порядок, вышел в суд после приговора, а не «в течение 7 дней») — иск о лишении родительских прав. Основания — понятны, но суд, принимая во внимание все обстоятельства дела, то, что мать ежедневно приходила к дочке в приют, отношение ребёнка и всю общую ситуацию, пришёл к выводу о необходимости отказать в лишении родительских прав. Безобразие, конечно, но ребёнка из приюта отдали матери даже до вступления в силу решения суда.
Шестое. Не вполне понятно, что делать с усыновителями. С одной стороны, они «равны» родителям, с другой, несмотря на не вполне внятное разъяснение Верховного суда, указывающего на то, что вопрос в отношении усыновителей «может быть решён в том же порядке» как и в отношении родителей (Постановление Пленума ВС РФ № 10 от 27 мая 1998 года «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей»). С другой, очевидно, закон не допускает «ограничения родительских прав» в отношении усыновителей.
То есть, если родителю законодатель даёт возможность «исправиться» в течение полугода, то для усыновителей такого шанса не даётся вовсе. Разумно ли это? Не думаю, что во всех случаях — да.
Разумеется, есть предложения, каким видится разрешение этих шести проблем отобрания ребёнка из семьи.
Ещё раз: о чем идет речь. Во-первых, отсутствие критериев (на сегодня, строго говоря, отобрать даже избитого ребёнка нельзя); нечёткий юридический механизм отобрания ребёнка; не до конца явно отмечена роль прокурора; непосредственно за отобранием ребёнка отсутствует достаточный судебный контроль; не всегда полезна неотвратимость последствий в виде лишения родительских прав или ограничении родительских прав; и, наконец, недоурегулированная ситуация с усыновлёнными детьми.
В первую очередь требуется, и остро требуется, выработка критериев для оснований отобрания ребёнка из семьи. Представляется, что наиболее распространенные основания необходимо прописать прямо в законе. И уж, конечно, необходимо разработать методический аппарат для того, чтобы сотрудники органа опеки ясно понимали: это — страшное дело, а это — ещё не совсем. Заодно, таким образом мы снимем огромную часть вопросов связанных с жалобами на сотрудников, поскольку обоснованность их действий не столь очевидна.
Второе. Думаю, что список оснований для отобрания ребёнка должен быть расширен. В частности, отобрание ребёнка, как минимум у иных лиц, на попечении которых находится ребёнок (а это могут быть как опекуны, попечители, так и так называемые «фактические опекуны» — те люди, у которых ребёнок находится в отсутствие родителей), может происходить не только при непосредственной угрозе жизни, но и во всех случаях, предусмотренных в 121 статье СК, то есть когда ребёнок, например, находится в условиях, препятствующих его нормальному развитию, хотя и не угрожающих непосредственно здоровью или жизни, и при этом рядом нет родителей.
Кроме того, основанием для отобрания ребёнка должен быть прямо указан акт жестокого обращения с ребёнком со стороны родителей или иных лиц, совместно проживающих с ребёнком.
Но подобное «упрощение» возможно, по моему глубокому убеждению, только в случае, если после отобрания ребёнка последует обязательный судебный контроль. О нём — чуть позже.
Пятое. Очень надеюсь, что Прокуратура в самое ближайшее время выработает чёткие и понятные механизмы, определяющие роль прокурора в вопросе об отобрании ребёнка. Что проверять, как, и с какими полномочиями — всё это требуется как можно подробнее определить. Недопустимо, когда ни прокурор не знает, что делать должен, ни органы опеки, что — может.
Шестое. Неизбежность иска о лишении родительских прав после отобрания ребёнка, на мой взгляд, должна быть смягчена. Как я уже говорил выше, не всегда, далеко не всегда, после отобрания ребёнка должно следовать лишение или ограничение родительских прав. Это не должно быть обязательным, но, конечно, возможным. Ту же отмечу необходимость более понятной регламентации действий после отобрании ребёнка у усыновителей. Возможно, правильным было бы предусмотреть, по аналогии с родителями, и возможность временного ограничения прав усыновителей для возможного сохранения семьи.
Седьмое. Наиболее правильным, на мой взгляд, являлся бы последующий судебный контроль за отобранием ребёнка. Сегодня суд санкционирует, например, арест, в течение 48 часов, когда гражданин уже за решёткой.
Видится, что при отобрании ребёнка, деянии с весьма большими последствиями для нескольких людей, включая несовершеннолетнего, в этом случае также необходимо санкционирование отобрания со стороны суда.
Вероятно, что срок в 48 часов будет в данном случае слишком коротким, но в течении трех или пяти дней орган опеки вполне может подготовиться к судебной проверке обоснованности отобрания ребёнка.
В известной статье президента Медведева мы прочитали, что именно судебная система, на взгляд президента, призвана «вытащить» страну из коррупционной ямы и бюрократического болота. За руку я, конечно, никого не ловил, но, думаю, никто не поручится, что во всех случаях сотрудники органов опеки и попечительства поступают по закону и по совести. В силу этого, представляется, что судебный контроль в виде последующего санкционирования, одобрения отобрания ребёнка необходим и своевременен.
Это позволит, с одной стороны, создать чёткий и понятный механизм защиты прав несовершеннолетних и семьи при отобрании ребёнка, с другой — позволит уйти от обязательности обращения в суд с иском о лишении (ограничении) родительских прав. С третей — повысит ответственность органов опеки и попечительства за принимаемые решения. И — что немаловажно — позволит в порядке судебного производства проверить и зафиксировать факты создания угрозы жизни и здоровью ребёнка, которые в дальнейшем могут послужить основанием для привлечения к ответственности виновных в этом лиц.