что делаешь любимая люблю а вечером люблю еще сильнее
Анна АРКАТОВА
Поэт. Живет в Москве (Россия).
Родилась в 1962 году в Риге.
Окончила школу в Кировограде, филологический факультет Латвийского университета и Литературный институт.
Работала редактором, писала тексты для детского музыкального театра и для детских телепрограмм.
Публиковалась в журналах «Знамя», «Арион», «Новая Юность» и др.
Лауреат Волошинского конкурса (2006 г.)
Автор книг: «Без билета», «Внешние данные» и «Знаки препинания».
Под общим наркозом
Хемингуэй
Когда он погибает на войне,
Она уходит в горы на коне,
С собою взяв его ружьё и сбрую,
Он так и думал и любил такую.
Когда он выживает на войне —
Они вдвоём, другой пейзаж в окне.
Весенний город, клиника в Лозанне.
Она умрёт, не приходя в сознанье.
Когда в округе нет военных действий,
Тем более они не будут вместе.
Вино, веселье, рядом бой быков,
И счастье, обступившее с боков,
Куда страшней охоты, моря, фронта.
Восходит солнце из-за горизонта,
Заходит солнце, остывает речь,
И нет любви, чтоб это уберечь.
У него на столе порядок —
Ручка к ручке, листок к листку.
А в душе у него упадок.
И не хватит пяти тетрадок,
Чтоб свою описать тоску.
Он к бумаге подносит ручку
И чернил дорогих флакон,
Начинает одно из лучших,
Но её вспоминает, сучку,
И курить идёт на балкон.
Там верёвки дрожат тугие,
Трут прищепки больной зубок,
Там коварная, как сангрия,
Вся испанская драматургия
Рукояткою тычет в бок.
Он дыханье берёт с запасом,
Но подводит его запас.
Дом качается всем каркасом,
И никак не закончить фразу,
По которой легко и сразу
Тихий ангел узнает нас.
Оделся — и видно, что жизнь позади.
Канадская куртка мешком на груди,
И кепка не красит, а греет.
На два оборота замок запереть,
Перчатки в карманы не складывать впредь,
А складывать на батарее.
Оделся и вышел — а жизнь впереди!
Вот пёс без цепи забегает пути,
Автобусы на остановке,
И женщина смотрит, и чисто вокруг,
Не греет, но светит же солнечный круг,
И вьются же птицы, чертовки.
Знакомство
Храни меня в сухом прохладном месте,
Бери меня четыре раза в день,
Еды не надо. Зрелища и песни
Оставь другим. Давай поговорим.
Я знаю много слов почище ласки,
С которыми гуляют и лежат.
Ты удивишься, как легко далась мне
Вот эта фраза «где у них тут свет?»
Я знаю пауз млечные протоки,
Пока идёшь по выбранным местам
Из переписки, попиваешь соки,
Чтоб нас не заподозрили ни в чём.
Но губ моих вербальное устройство
Тебя не приближает ни на шаг.
Ты многолюбен. Ты — не из геройства,
Ты интертекста лакомый кусок.
Но если взять меня (см. начало),
Я вслух скажу не эту ерунду,
А то — как мало, как безбожно мало
Ты различим в нечаянном ряду.
Сведённая к нулю, лежащая под спудом,
скребущая во сне изнанку живота —
любовь, я не люблю уже твоей запруды,
в ней глубина — не та,
и фауна не та,
и берег твой погас,
и ты сама, по слухам,
давно ушла в песок с бумажного листа,
а как брала!
на раз!
на дурочку!
на муху!
на раздеванье,
на
ныряние с моста!
Нет секретов у пластики —
Если лежишь на спине,
Глаже, моложе и ласковей
Кожа на роже вдвойне.
Юности маска посмертная!
Хочешь увидеть? Ложись
сверху — тут дева усердная
символизирует жизнь
в самом её цветении,
где никаких морщин,
трещин,
следов правления
лучшего из мужчин.
«Они войдут — и негде спрятаться»
Лена Исаева
Собака выросла, состарилась.
Гуляет мало, много ест.
А я — Егоров-и-Кантария —
Всё рвусь в обстрелянный подъезд.
Как будто флаг несу за пазухой,
Как будто орден на груди,
А жизнь такую держит паузу,
Что можно жизнь соорудить!
Из матерьяла из подручного
(Да можно даже без него),
Но я другим вещам обучена
Преподавателем ГО.
Я за минуту с половиною
Перебирала автомат,
Пока он шёл ко мне лавиною —
Во всём, что будет, виноват.
Я промывала раны рваные,
Спасала кукол из огня,
Скажи — откуда же неравные
С тобою силы у меня?
Вот я стою — пролёты сыплются,
Я точно знаю — справа дзот.
Ко мне, мухтар! Собака сытая
Лежит на месте. Кость грызёт.
Уходящий в комнату другую,
Не допивший моего тепла,
Дай хотя бы вещи упакую,
Что на этот случай берегла.
Что тебе понадобиться может,
Если там пустынно и темно —
Голос мой? Горячечная кожа?
Жизнь? Гордыня? Что-нибудь одно?
Приезжает Мишель Легран.
А я думала — он уже умер,
А я думала, он уже умер,
А дело его живёт.
Потому что висит экран,
Механизм растворяет сумрак,
Между курток и между сумок
Тёплой белкой дрожит живот.
Приезжает Мишель Легран.
И, покуда с тобою мы спали,
Знать не зная об этом скандале
В дебелой своей дали,
Был уже голубой загран-
паспорт выдан для femme fatale,
Зонтик сложен, ключи передали,
И французский батон испекли.
Приезжает Мишель Легран,
И опять проступает грань,
За которой вся жизнь — тамань,
Дикий обморок, контрабандисты,
Только здесь — к рукаву рукав —
Можно жить ещё, жизнь поправ,
Всю любовь к животу прижав,
Или к косточкам — как монисто.
Говорю себе для простоты,
Чтоб не ждать, не рваться вон в подпитии:
Ну, считай, что развели мосты.
А сведут? — не знаю, мы не в Питере.
Как будто чудом выжившая муха,
Гудит любовь у глохнущего уха,
Поймай её, прихлопни, наконец!
Ты, вроде, с биологией знакома —
Чего ты ждёшь зимой от насекомых?
Порханья? Взлёта? Мёда?
Мо-ло-дец.
Что делаешь, любимая?
Люблю!
А вечером?
Люблю ещё сильнее.
А ты, любимый?
Я — тебя гублю
Так искренно, так нежно,
Как умею.
Молодильные яблоки ела,
Ключевую водицу пила,
Чтобы старость меня проглядела,
Обозналась бы, мимо прошла.
Дёргаешь плечики — что же надеть?
Вечная паника у гардероба.
Брось — начинается третяя треть,
Где-то кроится последняя роба.
Что тебе брошки, платки, кружева?
Думай о главном — ведь ты же большая!
Думаю: главное, юбка жива,
Что надевала, тебя провожая.
Я отключила дальний свет,
Теперь мы движемся на ощупь.
И рядом — никаких примет,
Чтоб делать это было проще.
И никакой такой звезды,
Что падает в момент приватный,
А только я и только ты,
И выключатель прикроватный.
Разверни, распеленай,
Раствори остатки,
Ничего опять не знай
Про устройство матки!
Только влага, только власть,
Только вкус и проба —
Сами лягут мастью в масть
Нежностей микробы.
Молоко на губах не обсохло,
А уже подступало к соску.
Юность — старости: Что ты, оглохла?
Что молчишь? Наглоталась песку?
Беспросветно влюблённую мямлю
Отведи на шесток куковать —
Не по чину, не время, и нам ли
Всё бояться, что скрипнет кровать?
Ну и что, что под общим наркозом,
Ну и что — что влияет на мозг.
Я согласна на тихую прозу,
На свечной стеариновый воск.
Я освою простейшие формы,
Дорогие слова одолжу.
Сухо в горле. И ветрено в горне.
И просторно над домом чижу.
Анна Аркатова
Сведённая к нулю, лежащая под спудом,
скребущая во сне изнанку живота —
любовь, я не люблю уже твоей запруды,
в ней глубина — не та,
и фауна не та,
и берег твой погас,
и ты сама, по слухам,
давно ушла в песок с бумажного листа,
а как брала!
на раз!
на дурочку!
на муху!
на раздеванье,
на
ныряние с моста!
Спать под разными одеялами,
А еще лучше на разных кроватях,
Чтоб обходиться формами малыми
Одиночества. Чтобы всех виноватей
Быть один раз, разрушая твое убежище
В шесть утра или как захочется,
Самой затейливой формой нежности
Извиняясь за ночь одиночества.
Как будто чудом выжившая муха,
Гудит любовь у глохнущего уха,
Поймай её, прихлопни, наконец!
Ты, вроде, с биологией знакома —
Чего ты ждёшь зимой от насекомых?
Порханья? Взлёта? Мёда?
Мо-ло-дец.
Что делаешь, любимая?
Люблю!
А вечером?
Люблю ещё сильнее.
А ты, любимый?
Я — тебя гублю
Так искренно, так нежно,
Как умею.
Чтобы объясниться в любви,
Вам потребуется двадцать секунд,
Двадцать – если в одежде,
А если в постели, то меньше.
Чтобы объясниться в нелюбви,
Тут вам придется стараться
Академический час,
Рабочую даже неделю,
Месяц до праздников
и
Долгую ночь еще
после.
То что в детстве у нас называлось глупостями
Теперь у нас называется нежностями
Слово попка и слово трусы
И губами ручные снимать часы.
А то что в детстве у нас называлось нежностями
Теперь у нас называется глупостями
Надень носки допей молоко
Поспи до завтрака далеко
(Но все еще перепутать легко).
Возлюби ближнего своего как себя самого
Возлюби себя самого как будто тебе семь лет
Возлюби себя семилетнего как будто ты мама и папа
Возлюби маму и папу как будто они только завтра приедут
За тобой а пока вот их нет
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+