что дает международный бизнес
Международный бизнес: компетенции и перспективы
По данным аналитиков, за последний год деловой климат в России улучшился: согласно рейтингу удобства ведения бизнеса, который ежегодно составляет Международная финансовая корпорация группы Всемирного банка, страна поднялась на три позиции и теперь занимает 51 место из 189. Очевидно, что в долгосрочной перспективе международный бизнес в России будет расти, — а это означает, что ему потребуются новые квалифицированные кадры. Впрочем, это справедливо и для российских компаний, ведь они тоже нередко стремятся выйти на транснациональный уровень. Но что отличает менеджера локальной компании от менеджера компании глобальной?
Главное отличие — в умении правильно взаимодействовать с мультикультурной бизнес-средой, ведь здесь всё, в основном, строится на личных отношениях, и нужно обязательно знать, где и что принято, а что — нет. Понять, как велики могут быть различия (даже в мелочах), можно на примере повседневной ситуации: скажем, если перестала работать компьютерная программа Exсel. «Если вы работаете в китайской компании, то обращаетесь за помощью только к руководителю, — объясняет доцент кафедры менеджмента ИБДА, основатель парафармацевтической компании „Рубинафарм“ и член союза экспортеров РФ Эмиль Мартиросян. — Если в России, то вы, скорее, спросите коллегу. В Европе обращаются исключительно к профильному специалисту, а если его нет, используют аутсорсинг. А в США сама постановка вопроса об обращении за помощью некорректна — настолько индивидуализирована там культура».
От страны к стране и от региона к региону различаются не только традиции внутрикорпоративной коммуникации, но и культура ведения переговоров. В КНР, например, принято встречаться делегациями, а в США — индивидуально, причем попытка прийти на совещание с группой поддержки здесь может быть неправильно истолкована. Вот почему умение найти общий язык с представителями культур будет всегда высоко цениться в управленческой среде.
«Нас часто спрашивают: чему учат на факультете менеджмента? Помимо экономики и права, — работать с людьми: развивать свои лидерские качества, трудиться в команде, понимать других людей и выстраивать с ними отношения, влиять на коллег и мотивировать их к проектной работе, общаться с представителями других стран и понимать, почему подчас они ведут себя не так, как россияне. Кроме этого, менеджер должен уметь анализировать большие объемы информации и структурировать их, готовить аналитические документы и правильно их презентовать. Всему этому и многому другому можно научить, только если серьезная теоретическая проработка дисциплин дополняется практическими упражнениями, анализом проблемных ситуаций, групповой проектной работой и стажировками».
Сергей Мясоедов, директор ИБДА, проректор РАНХиГС
Другой важный долгосрочный тренд международного бизнеса — интернетизация сбыта. Соотношение между облачным, онлайн-бизнесом и традиционным ритейлом в последние годы неуклонно смещается в сторону цифровых технологий. В качестве примера Эмиль Мартиросян приводит Procter & Gamble: «Это традиционная компания полного цикла: снабжение, производство, дистрибуция, маркетинг. Но если посмотреть, как всё та же цепочка выстраиваться в интернете, бизнес-модель компании начинает выглядеть совершенно иначе: она превращается в онлайн-ритейлера». А это значит, что наилучшие перспективы на рынке труда сегодня есть у тех, кто совмещает финансовую, маркетинговую или логистическую специализацию с экспертным знанием цифровых технологий.
«Специалисты по продажам — торговые представители, которые бегают по точкам и предлагают продукцию, — в будущем востребованы не будут. От продаж и маркетинга акцент сейчас смещается в сторону маркетинга и логистики. Продвижение продукции в интернете и обеспечение качественного сервиса доставки в каждое домохозяйство — вот что важно».
Эмиль Мартиросян, доцент кафедры менеджмента ИБДА
Сегодня есть и еще одно на редкость перспективное направление профессионального развития, способное помочь абитуриенту проложить себе дорогу в будущее, — HR. «HR-менеджер — это не кадровик, а фактически второй человек в компании, поскольку именно он способен найти подходящего финансового директора и подобрать команду, — рассказывает декан факультета бизнеса и делового администрирования Ирина Колесникова. — А еще именно перед ним стоят задачи создания и поддержания имиджа работодателя, повышения мотивации персонала и формирования лояльности к компании, без которой никакого человеческого потенциала вы не раскроете». Россия сейчас только начинает перенимать международный опыт, и этот момент отлично подходит для карьерного старта: ведь в ближайшем будущем направление HR будет стремительно расти и меняться к лучшему. Сегодня это подтверждают не только эксперты, но и выпускники.
Александр Жадан, выпускник 2015 года по направлению «Управление человеческими ресурсами», консультант по управлению человеческими ресурсами «ВМ-Логистик»
«После 2 курса я проходил практику в достаточно известном тюнинг-ателье „Аларм-сервис“. Я работал с кадровой документацией, вместе с коллегами занимался подбором и оформлением новых сотрудников и увольнением старых, а также участвовал в разработке кадровых документов. Часто говорят, что когда ты приходишь на работу, нужно забыть всё, чему тебя учили в институте, поскольку реальность диктует свои правила. Но на самом деле, это оказалось не так. Когда мне давали задание, я знал, как его делать. Через год я снова пришел в эту компанию — у меня стало больше полномочий и ответственности».
Вчерашним школьникам бывает трудно определиться с тем, какую специальность выбрать — ведь кажется, что мир меняется так быстро. И всё же, высшее образование нередко остается актуальным всю жизнь, несмотря ни на какие перемены. «У высшего образования есть свои абсолютные плюсы: умение думать, учиться. Даже выражение лица человека становится иным, — говорит Мартиросян. — И всё же, через десять лет после выпуска все хотят одного — персональной капитализации. У студента должно быть понимание, что сперва, в начале, обычно надо поработать в компании, капитализировать себя, потом уйти в собственный проект и капитализировать уже его».
При этом основным недостатком российских бизнес-школ сегодня, очевидно является их чрезмерная ориентированность на корпорации. В крупных транснациональных компаниях топ-менеджеры довольны тем, как складывается их карьера, и у них не возникает потребности уходить в собственный проект. Кроме того, уйти перейти с миллиардного оборота на тысячный может быть тяжело психологически. Тем не менее, способность сделать это тоже можно заложить на этапе обучения: нужно лишь перестать ориентироваться исключительно на развитие менеджерских компетенций и обратить внимание на развитие компетенций предпринимательских. «Я понимаю, что всему не научишь, — говорит эксперт кафедры менеджмента ИБДА. — Но можно одеть вчерашнего школьника в „костюм предпринимателя“, наделить его нужными навыками и дать инструменты для того, чтобы он не боялся придумать собственный бизнес-проект, пройти юридическую регистрацию и правильно организовать процесс производства и продаж. Ему это пригодится».
Стелла Святская, факультет международного бизнеса и делового администрирования ИБДА, выпускница 2013 года, диджитал-директор PepsiCo по газированным напиткам в Восточной Европе (PepsiCo, Digital director for carbonated soft drinks, Eastern Europe).
«В конце 3 курса бакалавриата у нас был интересный проект с топовыми русскими и американскими бизнес-школами. Мы отправились в Стэнфорд на конференцию, куда также приехали Аркадий Дворкович (заместитель председателя правительства России — прим. ред.) и Кондолиза Райс (госсекретарь США в 2005-2009 годах — прим. ред.). Но после этого мероприятия нам повезло: произошло извержение вулкана, наш обратный рейс задержали на шесть дней, и мы неделю ходили на лекции Стэнфорда, смотрели, как там всё устроено.
Мне всегда казалось, что Стэнфорд — это что-то такое запредельное, что там учатся небожители: какие-то особенные, гениальные дети. Моему удивлению не было предела, когда я поняла, что в действительности это совершенно обычные студенты — и я не могу сказать, что наше образование хоть чему-то уступает их образованию. Мы ходили на их воркшопы и лекции, и это была та же самая микро- и макроэкономика. Причем на воркшопах, как мне показалось, российские студенты проявляли даже больше смелости и сознательности. Позже я поехала на семестровую стажировку в университет в Северной Каролине во Уилмингтоне и снова убедилась в этом.
В США преобладает spoon-fed education (образование в духе «кормления с ложечки» — англ.). Приходишь на тест — и никаких сюрпризов: спрашивают только то, чему учили. В России же можно легко представить ситуацию, когда тебе предлагают прочитать весь учебник за два дня и одновременно построить финансовую модель Apple, Google и Tesla, чтобы ты мог посмотреть, что и как устроено у них. Объем работы в России колоссален, и если есть желание, здесь можно получить блестящие навыки.
В американском вузе GPA (среднее арифметическое от оценок за пройденные курсы — прим.ред.) у меня был 3,86 из 4 — один из самых высоких из возможных результатов, и не могу сказать, что я хоть в чем-то испытывала напряжение для того, чтобы получить его. В целом же, стажировка показалась мне невероятно полезной. Она расширила мой кругозор, сняла барьеры и уничтожила страха, что за границей ребята намного умнее и лучше нас. Это не так. От страны и национальности ничего не зависит: важно желание учиться. Я точно знаю, что если хочется работать в глобальных международных компаниях или работать в других странах, то опыт учёбы за рубежом необходим«.
Даниэль Криночкин, выпускник 2011 года факультета «Международный менеджмент», ведущий специалист отдела закупок консервации «МЕТРО Кэш энд Керри».
«На своем опыте я понял, что нужно попробовать себя в разных профессиях, пока есть такая возможность во время практики. Тогда после вуза будет четкое понимание карьерных перспектив.
Практику 2 курса я проходил в компании Inditex. Работал в магазине Zara: мне был интересен опыт прямых продаж и общения с клиентами. Практика 3 курса направила меня на путь закупок. Я работал в компании „Бунге СНГ“ (производитель подсолнечного масла „Олейна“, Ideal, „Масленица“), в отделе закупок: занимался переносом линии розлива масла с одного завода на другой. За два месяца я успел съездить в командировку на завод в Воронеж, пообщаться с производителями, сотрудниками других заводов и довести проект до конца. Именно тогда я впервые побывал на серьезных переговорах. В тот момент я понял для себя, что работа в крупной компании может очень много дать для развития, особенно на раннем этапе карьерной лестницы.
После бакалавриата я поехал учиться на магистра в Испанию, поскольку тогда мне казалось, что важно получить зарубежный диплом. С первых занятий в испанском вузе стало ясно, что в ИБДА подготовка сильнее. Я и моя подруга, оба — выпускники alma mater, заметно выделялись за счет своих знаний. Но в целом, во время обучения за рубежом я получил необыкновенный опыт и большое количество связей, а также нашел друзей, Я бы советовал всем, у кого есть возможность, получить двойной диплом ИБДА».
Международный бизнес
В написанной в 1990 г. дискуссионной статье Роберт Б.Райк, министр труда в первой администрации Билла Клинтона, задал вопрос: «Кто мы?». Автор доказывает, что определение компаний как американских, британских или японских только на том основании, что они возникли в этих странах или имеют там свои штаб-квартиры, вводит в заблуждение политиков и аналитиков. Роль международного бизнеса растет, и компании открывают в других странах новые производственные, торговые и исследовательские центры. Во многих компаниях число иностранных рабочих больше, чем отечественных, а объем продаж и прибыли, полученные за рубежом, больше, чем в родной стране. В таблице 1 приведены данные о крупных американских компаниях, значительная часть которых приходится на зарубежные страны.
Таблица 1
Глобализация американских компаний (% операций приходящихся на другие страны)
Но раз все обстоит именно так, насколько можно связывать такие компании с какой-либо определенной страной? Райк утверждал, что у них и в самом деле нет никакой национальной принадлежности, а значит, правительству пора оценить этот факт и понуждать компании независимо от их происхождения вкладывать деньги в развитие трудовых ресурсов государства.
ЧЕМ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ИНВЕСТИЦИИ
Вести бизнес в дальних краях с совсем иной культурой труднее, чем в родной стране. Можно сказать иначе: национальные предприятия обладают у себя на родине конкурентным преимуществом. А это значит, что нужны очень сильные стимулы, чтобы компания решилась заниматься бизнесом за рубежом.
Возможные конкурентные преимущества иностранных компаний
Повышенный риск и трудность задач, которые приходится решать при инвестировании за рубежом, бывают вознаграждены. Для некоторых отраслей существенно важна экономия от масштабов производства, так что компании с большей долей мирового рынка способны производить более эффективно и с меньшими затратами. Благодаря более низкой себестоимости продукции крупные транснациональные корпорации (ТНК) имеют преимущество перед более скромными по размеру местными компаниями. Более того, создание местных производств бывает иногда единственным способом получить доступ на национальный рынок. Поскольку торговые барьеры ограничивают доступ на национальные рынки или препятствуют ему, многие компании заменяют экспорт товаров экспортом производства. Если конкуренты организуют производство внутри зоны, защищенной таможенными барьерами, они получают возможность расширить свое присутствие на рынке, снизить издержки и повысить конкурентоспособность на всех других рынках. Это лишь один из примеров оборонительных иностранных инвестиций, нацеленных на защиту положения на рынке. С возрастанием роли региональных торговых союзов компании из других регионов начали политику внедрения в одну из стран-членов таможенного и торгового союза. Ярким примером являются японские компании, создающие производства в Великобритании и Мексике, что открывает им доступ на рынки стран Европейского экономического сообщества и Североамериканского соглашения о свободной торговле (North American Free Trade Agreement, NAFTA).
Преимущество в знаниях объясняет, каким образом компании выдерживают конкуренцию в чужих странах, но не тот факт, почему они принимают решение инвестировать в этих странах. Ведь эти преимущества можно было бы использовать для расширения экспорта. Правда, зарубежные производства оказываются желательными, когда конкуренция или таможенные ограничения препятствуют экспорту. После того как зарубежная компания с помощью экспорта создала рынок для своей продукции или услуг, местные производители вторгаются на этот рынок. А имея защиту в виде квот или покровительственных тарифов, национальные компании оказываются вполне конкурентоспособными, а в некоторых случаях могут и вовсе вытеснить с рынка иностранных производителей.
В наши дни обремененные долгами развивающиеся страны тяготеют к агрессивной торговой политике, которая зачастую бывает направлена на вытеснение импорта. Политика поощрения национального производства ведет к уменьшению импорта товаров и поощряет иностранные капиталовложения.
Сегодня многие страны осуществляют обширные программы приватизации. При этом компании переходят из государственного сектора в частный, и нередко в руки иностранных инвесторов. В области телекоммуникаций приватизация зачастую сопровождается продолжением политики защиты внутреннего рынка, что должно способствовать привлечению иностранных инвесторов.
Стремление к снижению издержек объясняет потребность в открытии зарубежных представительств и производств для обслуживания местных потребителей. Даже экспортирующие только товары компании нуждаются в местных мощностях для послепродажного обслуживания своей продукции. Эта закономерность действует и в случае сервисных компаний, таких как банки, которые последовали за своими клиентами, делающими капиталовложения за рубежом.
Иногда компании отваживаются на зарубежные инвестиции под влиянием субсидий, предлагаемых иностранными правительствами. Чтобы привлечь в страну технологии, рабочие места и конвертируемую валюту, многие страны предоставляют иностранным компаниям налоговые и (или) таможенные льготы либо льготные кредиты. Когда компании выбирают место для инвестирования, эти субсидии порой имеют решающее значение. Проект, нерентабельный при нормальных условиях бизнеса, может оказаться весьма привлекательным при наличии тех или иных льгот.
Наконец, прямые капиталовложения за рубежом привлекательны для компаний, стремящихся диверсифицировать источники прибыли. Современная финансовая теория показала, что диверсификация портфеля активов выгодна. Но если выгодна межотраслевая диверсификация, тем более выгодна межстрановая. К сожалению, существует ряд факторов, затрудняющих для индивидуальных инвесторов вложение денег в ценные бумаги за рубежом.
Отрицательные аспекты иностранных инвестиций
Я уже отмечал, что зарубежные операции порождают дополнительные трудности. При рассмотрении прогнозов движения денег и корректировок на риск стоит помнить о наличии ряда потенциальных трудностей.
Добавить можно еще, что, если политическая атмосфера в чужой стране отличается нестабильностью, компании приходится работать в условиях быстрых изменений правил игры. Она вынуждена тратить дополнительные средства на сбор информации, чтобы не отстать от хода событий.
Оценка валютных потоков
Слабой стороной прогнозов движения валютных потоков зачастую является неспособность учесть все потенциальные выгоды и проблемы, порождаемые иностранными инвестициями. Вполне возможно, что, если в момент оценки денежных потоков мы будем помнить о целях проекта, ошибок станет меньше.
Как было сказано выше, зарубежные инвестиции нередко имеют оборонительную направленность. Это реакция на торговые ограничения или давление конкурентов. В таких случаях часть доходов от сбыта продукции или услуг, произведенных за рубежом, представляет собой замену доходов от экспорта. Эту часть доходов, которые были бы получены и без внешних инвестиций, не следует включать в состав доходов от зарубежного инвестиционного проекта. Но если эта часть доходов была утрачена в результате торговых ограничений или давления конкурентов, их необходимо учесть в инвестиционном проекте.
В данном примере изменение доходов от сбыта иллюстрирует взаимозависимости, но это лишь один компонент движения денег. Другим являются издержки, которые необходимо учитывать при более полном анализе. Если бы себестоимость продукции за рубежом была выше, чем в своей стране, при оценке расходов нужно было бы учесть и эти дополнительные издержки. Ведь инвесторов всегда интересует чистое воздействие на суммарные денежные потоки.
Взаимозависимости проявляются и в установлении трансфертных цен. Когда возникает зарубежное производство, часть внутренних операций компании ведется через национальные границы. Для учета этих операций компания устанавливает трансфертные цены, которые из-за влияния налогов и валютных ограничений не всегда равны рыночным. Трансфертные цены можно использовать для переноса прибыли из страны с высокими налогами в страну с меньшими налогами. Внутренний эффект такой ценовой политики проявляется в сокращении отчетной прибыли в стране с высокими налогами и в ее повышении там, где налоги меньше. С точки зрения корпорации уменьшение налогов ведет к росту суммарных потоков денег, но, если анализ выполняется недостаточно тщательно, можно сделать ошибку в определении источника денежных потоков.
Следующий пример помогает понять взаимозависимости, характерные для трансфертных цен.
Ограничения на репатриацию прибыли
Во многих странах действуют ограничения на перевод прибыли в форме дивидендов из филиала в материнскую компанию. Обычно такие ограничения являются частью программ по сокращению дефицита платежного баланса. Описание действующих ограничений и изменений политики можно найти в ежегодном издании Международного валютного фонда «Exchange Arrangements & Exchange Restrictions». Принимая решение о капиталовложениях, важно знать действующие ограничения и оценить вероятность того, что ограничения сохранятся или будут введены в будущем. Последнее требует оценки платежного баланса страны, в которую предполагается вкладывать деньги.
Ограничения на репатриацию прибыли обычно заключаются в установлении максимального процента годовой прибыли, нераспределенной прибыли или дохода от сбыта, разрешенных к вывозу из страны. Но при любом варианте результатом ограничений является задержка с получением прибыли материнской компанией, что снижает ценность соответствующих поступлений. При этом величина потерь определяется жесткостью ограничений, длительностью задержки с получением денег и возможностью прибыльно вложить заблокированные средства до момента репатриации.
Предположим, например, что производство, которое рассчитанное на 10 лет, ежегодно приносит 1 млн. дол. прибыли. Компания имеет право репатриировать в первые девять лет по 400 тыс. дол. в год и всю накопленную нераспределенную прибыль в конце десятого года. Тогда компания будет получать ежегодно по 400 тыс. дол. и 6 млн. дол. на десятый год. Если заблокированную в стране нераспределенную прибыль удастся куда-либо вложить, нужно добавить процентный доход. Если 600 тыс. дол. удастся ежегодно вкладывать под 10% и если эту прибыль также можно будет в конце десятого года перевести материнской компании в виде дивидендов, последний перевод денег составит 6 400 000 дол. плюс 2 303 600 дол. процентного дохода.
В этом примере предполагается, что поток денег и прибыль равны. Но обычно это не так, потому что существуют такие неденежные расходы, как, скажем, амортизационные отчисления. Это несовпадение величины прибыли и денежного потока создает некую неясность относительно того, какую величину брать в качестве базы для расчета репатриируемой прибыли. Если ограничения рассчитываются по чистой прибыли, тогда компания не сможет получать деньги, отчисляемые в амортизационные фонды. Если сумму амортизационных отчислений невозможно выгодно использовать там, где они образуются, тогда в интересах материнской компании свести амортизационные отчисления к минимуму, чтобы максимально увеличить сумму посленалоговой прибыли, подлежащей репатриации. Для такого рода случаев нет общего правила, но важно отчетливо понимать природу существующих ограничений и делать из этого верные выводы.
Я уже указывал, что при калькуляции движения денег нужно учитывать различие налоговых ставок. Эффективная ставка налогов неодинакова в разных странах. Американские инвесторы обычно используют меньшую из двух ставок налога. В США разрешено учитывать суммы, потраченные на выплату налогов в других странах, но только в пределах существующих в США налоговых ставок. Любой налог, выходящий за эти рамки, сокращает доход инвестора.
Потенциальные инвесторы должны оценить величину субсидий и вероятность того, что они будут ликвидированы. Самый консервативный подход заключается в том, что реализации подлежат проекты, прибыльные безо всяких субсидий. Более разумный подход предполагает учет риска или вероятности отмены субсидий в будущем и внесение соответствующих поправок в прогнозы прибыли. Точное понимание значения субсидий также позволяет инвестору принимать меры для смягчения потерь в случае их отмены.
ПОЛИТИЧЕСКИЙ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ РИСКИ
При всем разнообразии определений политического риска можно легко выявить некоторые общие характеристики и типичные примеры.
Но прежде всего следует провести разделение довольно близких и взаимосвязанных концепций странового, экономического и политического рисков и наметить связи между ними.
Понятие странового риска обозначает элементы риска, сопутствующие занятиям бизнесом в другой стране с характерными для нее экономическими, социальными и политическими особенностями. В области международного финансирования, например, банкиры обычно изучают экономическое положение страны, включая ее платежный баланс, политику центрального банка и ее эффективность, основные показатели экономической деятельности (экспорт и импорт, тенденции и перспективы, денежные потоки, финансовых посредников), социальные условия, международные отношения и реакцию национальной экономики на мировые события.
Экономические риски, вообще говоря, не связаны с политикой. Источниками экономических рисков являются технологические изменения, действия конкурентов и (или) сдвиги в потребительских предпочтениях. Но во многих случаях экономический риск связан с политической жизнью страны. Примерами этого служат разрушение структуры рыночного хозяйства в Ливане в период гражданской войны, запрет ряда западных товаров режимом Хомейни после победы исламской революции в Иране, нестабильность, последовавшая за развалом Советского Союза.
Хотя большинство забастовок имеют ограниченный масштаб и экономическую направленность (требования об увеличении заработной платы, о дополнительных льготах и т.п.), многие общенациональные забастовки носят политический характер и сильно сказываются на хозяйственной ситуации в стране. Примерами этого могут служить забастовки в Никарагуа в 1978г. и в Польше в 1980г. Даже чисто экономические выступления, например с требованиями установить контроль цен для обуздания инфляции, часто имеют политический смысл. Поэтому не всегда легко различать экономические и политические риски, и не так уж много явлений можно отнести только к одной сфере жизни.
Поскольку воздействие событий, относящихся к сфере политического риска, может быть различным, менеджеры должны представлять какого рода события способны оказать влияние на их отрасль, компанию или проект.
Источником политического риска могут быть не только революции, государственные перевороты и террористические акты, но и изменения в законодательстве.
Компания B.F.Goodrich, например, заручившись обещаниями правительственной защиты производства и инвестиций, построила в Иране шинный завод, самый крупный в пространстве между Европой и Дальним Востоком. Однако в середине 1970-х гг. правительство Ирана досрочно отказалось от протекционистских мер в пользу двух конкурентов, так что американской компании пришлось перейти от трехсменной работы на одну восьмичасовую смену. Изменение законов или регулирования может быть направлено на частные корпорации в целом, как это случилось, когда шах приказал работающим в Иране компаниям организовать в стране торговлю акциями, потому что задумал привлечь рабочих к участию в собственности. Затея оказалась весьма дорогостоящей и разрушительной для иностранных компаний.
Например, корпорация Gulf Oil в 1975 г. смогла во время гражданской войны в Анголе договориться с правящей марксистской партией об очень благоприятных условиях бизнеса, a Dow Chemical сумела вернуться в Чили после того, как в 1973 г. было свергнуто правительство Сальвадора Альенде.
Впрочем, такие драматические события являются скорее исключением, чем правилом. Хотя в результате революции на Кубе и в Иране возникли громадные проблемы для американских компаний, большинство политических пертурбаций создают риск скорее на макро-, а не на микроуровне, затрагивают условия производства, а не отношения собственности. Смена правительства или идеологии обычно сопровождается не полной или частичной экспроприацией, а контролем цен, ограничениями на предоставление работы эмигрантам, установлением процентных квот, на использование местного сырья или компонентов или чем-либо в этом роде.
Например, когда в 1983 г. правительство Венесуэлы лишилось последних валютных резервов, оно приказало местным компаниям растянуть погашение иностранных кредитов на несколько лет. Поскольку сегодняшние деньги дороже завтрашних, многие кредиторы договорились о немедленном погашении кредитов, но с очень большим дисконтом, и понесли значительные потери.
На самом деле политические передряги и нестабильность являются далеко не единственной и даже не главной причиной притеснений по отношению к иностранным компаниям. Контроль цен и другие схожие по стилю меры могут возникать и в ходе рутинного политического процесса, вслед за усилением или ослаблением режима, изменением природы и требований оппозиции или каких-либо влиятельных групп. Примерами того, как различия политической философии проявляются в сфере экономики, сказываются на финансовом положении менеджеров и инвесторов, могут служить программа приватизации, проводившаяся в Великобритании в 1980-х гг. при премьер-министре Маргарет Тэтчер, и политика национализации, осуществлявшаяся во Франции в те же годы президентом Франсуа Миттераном.
Еще одним примером того, как нормально протекающий политический процесс затрагивает сферу международных инвестиций, является начатое Европейским сообществом (ЕС) в 1992 г. движение к единому рынку, создающее одновременно громадный политический риск и новые возможности для крупных компаний. По мере экономической и политической унификации Европы изменения в области регулирования способны привести к вытеснению компаний из определенных стран.
Компании, сделавшие до 1992 г. значительные инвестиции в экономику Западной Европы, могут обнаружить, что с изменением правил экономической игры их вложения сильно обесценились. Никогда не следует игнорировать необходимость держаться в ногу с политическими и законодательными изменениями.
В странах Восточной Европы относительная стабильность экономического и политического климата периода «холодной войны» сменилась бурными и хаотическими переменами, когда бывшие коммунистические страны начали переход к рыночной экономике. Этнические чистки и гражданская война привели к разрушению некогда процветавших городов и заводов бывшей Югославии. Раскол Чехословакии на Чехию и Словакию мог обернуться серьезными потерями для компаний, вкладывавших деньги на территории Словакии.
Компания General Electric, гордившаяся построенным за 150 млн. дол. электроламповым заводом в Тунгсраме (Венгрия), потеряла деньги, потому что в период галопирующей инфляции правительство Венгрии не осуществило вовремя девальвацию форинта. Компания Chevron, заключившая некогда соглашение о совместной деятельности с правительством бывшего Советского Союза, вынуждена была потом вести переговоры с правительствами нескольких независимых республик.
Что еще хуже, Россия с ее постоянным дефицитом твердой валюты и колеблющейся денежной политикой создает крайне неустойчивые перспективы для любого инвестора.
Российская Федерация является примером иного рода политического или странового риска. Здесь экономические преобразования осуществились намного быстрее, чем изменение правовой системы. Инвесторам приходится действовать в согласии с несуществующими или быстро изменяющимися правилами и законами о частной собственности, что сильно затрудняет правовую защиту капиталовложений.
Еще одним интересным примером политического риска являются напряженные и зачастую скандальные торговые отношения между США и Китаем. Для получения доступа на гигантский китайский рынок и организации там масштабного экспортного производства американские компании вложили в Китай миллиарды долларов. Возможность использовать Китай как базу для производства продукции, экспортируемой в США, решительным образом зависит от сохранения за Китаем статуса наибольшего благоприятствования (СНБ). Наличие такого статуса позволяет ввозить китайские товары в США по самым низким таможенным тарифам. Отказ в СНБ заставит вести торговлю по запретительным тарифам, которые съедят всю выгоду от дешевого китайского труда.
Еще один пример политического риска и порождаемых им пертурбаций связан с руководителями канадской компании Sherritt Inc. Им и их семьям был запрещен въезд на территорию США за то, что их компания разрабатывает на Кубе рудники, национализированные некогда режимом Фиделя Кастро. В 1996 г. конгресс США принял закон Хелмса-Бартона, предусматривающий санкции против неамериканских компаний, действующих на Кубе. Компания Sherritt не ведет никакого бизнеса в США, не нарушила ни одного канадского закона, и тем не менее дети ее администраторов не имеют права на въезд в США и даже не могут посетить Диснейленд.
Для отслеживания изменений нужна сеть сбора политической, социальной и экономической информации, позволяющей быть в курсе событий в чужой стране. Крупные компании, имеющие производства по всему миру, такие как большие нефтяные компании, осуществляют сбор информации почти исключительно собственными силами. Это верно и для многонациональных банков с их обширными сетями отделений и филиалов. На служащих филиалов лежит обязанность по сбору информации и пересылке ее в штаб-квартиру компании для изучения и оценки.
Многие крупные компании для оценки страновых рисков держат на службе экономистов и политологов. Но хотя эти специалисты играют важную роль в процессе политико-экономического мониторинга, для сопоставления можно получить искаженное представление о событиях. Оценки специалистов центра обычно более объективны, но, поскольку они делают анализ заочно, за тысячи миль от места событий, они склонны игнорировать многие детали, понятные только тем, кто живет в стране. Линейный персонал страновых филиалов знает ситуацию изнутри, но эти люди зачастую не склонны признавать малоприятные особенности своего народа или страны, в которой они ведут бизнес от имени корпорации. Одна из причин этого в том, что негативная информация о стране может повредить им самим, поскольку интерес управляющего, скажем, банковским филиалом заключается в расширении кредитов или других банковских услуг. Этот конфликт интересов часто бывает причиной искаженных оценок информации.
Менее крупные компании обычно не располагают ресурсами для разворачивания собственной информационной сети, поэтому им приходится полагаться на информацию, продаваемую специализированными компаниями. Но даже если компания использует внешние информационные источники, необходимо иметь внутреннюю систему мониторинга. Персонал на местах обязан регулярно присылать обзоры и меморандумы о положении в стране, а люди из штаб-квартиры должны время от времени посещать страны, в которых их компания ведет дела. Внутренние и внешние оценки положения в стране нужно сравнивать для проверки их точности и непротиворечивости. Не стоит впадать в чрезмерную зависимость от единственного источника информации или менять внешних поставщиков аналитических данных всякий раз, как им случится сделать крупную ошибку в оценке тенденций или изменений.
Сбор и анализ информации нужны для того, чтобы предвидеть изменения правительственной политики или поведения других важных групп в стране, где оперирует компания. Некоторые изменения воздействуют на общий деловой климат страны, а другие могут напрямую затрагивать операции или собственность компании.
Существуют и другие ходы для уменьшения риска. Распространенность забастовок в разных странах неодинакова. Если для страны характерны частые забастовки, компания может выбрать капиталоемкие технологии, уменьшающие потребность в рабочей силе, либо прибегнуть к политике занятости, чтобы снизить опасность забастовок.
Крупная электронная компания США, имеющая мощный завод в Великобритании, где очень сильны профсоюзы, нанимает на работу только тех, кто в профсоюзах не состоит. Чтобы добиться такого особого положения, компания ввела очень щедрую систему премиальных и поддерживает дружелюбную атмосферу в отношениях между менеджерами и персоналом. Такая политика ведет к дополнительным расходам, но зато снижает опасность забастовок. Компания не знает, что такое потери от забастовок, и наслаждается большей гибкостью в системе оплаты и компенсации за выслугу лет.
Многие направления экономической политики могут непосредственно затрагивать производственную деятельность компаний. Примерами служат требования о минимальном использовании сырья и компонентов местного производства и минимальном проценте граждан страны в управленческом персонале, о снижении цен в интересах беднейших граждан страны или об инвестициях в развитие инфраструктуры. В общем, сюда относятся все формы и виды регулирования, влияющие на уровень трансфертных цен, или ограничения на условия предоставления лицензий и размеры роялти (отчислений за использование права собственности).
В совместном предприятии две или большее число независимых компаний или групп инвесторов делят между собой право собственности и управления. Зачастую от иностранных инвесторов требуют организации совместных предприятий с компаниями той страны, где ведется бизнес. Такие требования порождаются духом национализма и заботой о том, чтобы часть прибыли оставалась в стране. А бывает и так, что компании добровольно, из стремления к выгоде, идут на создание совместного предприятия. У одной компании, к примеру, имеется капитал или развернутая сеть сбыта, а партнер владеет специальными технологиями или фирменной маркой.
Обследования и опросы показали, что при всех возможных исключениях большинство американских компаний не любят образовывать совместные предприятия, особенно с партнерами из стран, в которых они ведут бизнес. Причин для такого отношения несколько, и большинство из них связано с проблемой контроля. Местный партнер получает доступ к технологии и информации о ценах, что может в некоем будущем превратить его в опаснейшего конкурента. Различие целей может вылиться в споры о дивидендной политике, трансфертных ценах, предоставлении кредитов, лицензионных соглашениях, а также по поводу попыток американского партнера усовершенствовать производство на своих филиалах по всему миру.
Достоинствами совместных предприятий являются доступ к рынкам, который может быть резко затруднен без этого, и снижение вероятности правительственного вмешательства из простой враждебности к иностранным компаниям. Когда в собственности и управлении участвуют местные граждане, филиал до известной степени перестает быть агентом зарубежья. Это помогает смягчить обвинения в эксплуатации, внешнем контроле и в попытке увести капитал за границу. Участвующие в совместном предприятии граждане страны, где ведется бизнес, превращаются в лоббистов компании. Любые ограничения со стороны правительства могут неблагоприятно сказаться на их интересах.
При выборе местного партнера важна осмотрительность. При наилучших обстоятельствах он приносит с собой чуждые, непривычные навыки и свойства. Если единственным полезным вкладом является национальная принадлежность, иностранному инвестору стоит подыскать надежного и близкого к правящим политическим кругам партнера. Если он близок к политической оппозиции, это может только ухудшить положение совместного предприятия.
Наконец, для снижения риска необходимо застраховаться. Ряд развитых государств, включая США, имеют государственные или квазигосударственные программы страхования иностранных инвестиций от риска войны, экспроприации или утраты валютной конвертируемости. Существует также рынок частного страхования, организованный вокруг компании Lloyd. В США корпорация страхования частных зарубежных инвестиций (OPIC) осуществляет не только страхование, но и финансирование американских частных инвестиционных проектов в слаборазвитых странах. Оплата страховки зависит от обеспечения и до некоторой степени от рискованности инвестиционного проекта. Корпорация очень успешно рекламирует свою деятельность, так что большинство не связанных с добычей нефти инвестиций в слаборазвитых странах так или иначе застрахованы OPIC.
Решение о покупке страховки у OPIC следует принимать в соответствии с общими правилами управления риском. Компания должна сопоставить расходы и ожидаемые потери и оценить свою готовность и способность нести соответствующие расходы. Решение застраховать инвестиционную программу бывает морально разрушительным. При наличии страховки компания может пренебречь другими методами сокращения риска, так что ее потери станут более частыми. В конечном итоге это приведет к установлению более высокой страховой премии или к меньшей доступности страхования. Решение о выплате страховки OPIC обычно принимает в результате длительного процесса расследования и переговоров, так что стоит избегать настроения: «А чего беспокоиться? Мы же застрахованы».
Значительная часть своеобразия международного бизнеса объясняется деньгами. Дело не в том, что глобальные компании интересуются ими больше или меньше других, а в том, что стоимость используемых ими денег постоянно меняется. В каждой международной операции по крайней мере один из партнеров использует деньги не своей страны. Этот дополнительный элемент неопределенности не встречается во внутренней торговле. Компаниям, участвующим в международном бизнесе, нужно знать факторы, влияющие на курс обмена валют, сопутствующий таким операциям риск и способы управлять этим риском или смягчать его.
Форвардные курсы устанавливают на определенные даты будущего. В финансовой прессе редко дают курсы на срок более 90 или 180 дней, но иногда финансовые организации задают курсы на несколько лет вперед. В таблице 2 приведены спотовый и форвардные курсы для трех валют. Соотношение между спотовым и форвардными курсами определяется различием процентных ставок в двух странах. Валюта страны с более высокой ставкой процента будет стоить больше при форвардной (в будущем) поставке, чем при спотовой. Согласно таблице 2, обменный курс британского фунта стерлингов составляет 1,6262 дол. при оплате на месте и только 1,6226 при оплате через 90 дней. В таких случаях говорят, что фунт идет с форвардным дисконтом по отношению к доллару. А иена, к примеру, идет с премией по отношению к доллару. Дешевле купить иены прямо здесь и сейчас, чем через 90 дней. Процентные ставки в Японии ниже, чем в США, где они ниже, чем в Британии.
Таблица 2 Спотовый и форвардные обменные курсы (дол.)