чем смыть обиду пифагора
Берегите слезы ваших детей, дабы они могли проливать их на вашей могиле.
Благоразумная супруга! Если желаешь, чтобы муж твой свободное время проводил подле тебя, то постарайся, чтоб он ни в каком ином месте не находил столько приятности, удовольствия, скромности и нежности.
Будем относиться благоразумно и справедливо ко всем, не только к благоразумным и справедливым, и не будем честными с честными и злыми со злыми.
(Гиерокл. Комментарий к «Пифагорейским золотым стихам», 230b)
Будь благословенно божественное число, породившее богов и людей.
Будь другом истины до мученичества, но не будь ее защитником до нетерпимости.
Во время гнева не должно ни говорить, ни действовать.
Все исследуй, давай разуму первое место.
Все, что познается, имеет число, ибо невозможно ни понять ничего, ни познать без него.
(«О природе», фрагмент)
Гармония есть (. ) согласие разногласного.
(Филолай. Фрагм. 44)
Где (. ) необходимость, там и возможность.
(«Пифагорейские золотые стихи», 8)
Две вещи делают человека богоподобным: жизнь для блага общества и правдивость.
Делай великое, не обещая великого.
Для познания нравов какого ни есть народа старайся прежде изучить его язык.
Душа совершает круг неизбежности, чередою облекаясь то в одну, то в другую жизнь.
(Диоген Лаэртский, VIII, 14)
Если можешь быть орлом, не стремись стать первым среди галок.
Если совершается с удовольствием постыдное, то удовольствие проходит, а стыд остается; если же совершается с усилием достойное, то усилие проходит, а достойное остается.
(Гиерокл. Комментарий к «Пифагорейским золотым стихам», 454b)
Живи с людьми так, чтобы твои друзья не стали недругами, а недруги стали друзьями.
Избери себе друга; ты не можешь быть счастлив один: счастье есть дело двоих.
Как ни коротки слова «да» и «нет», все же они требуют самого серьезного размышления.
Как старинное вино непригодно к тому, чтобы его много пить, так и грубое обращение непригодно для собеседования.
Кубок жизни был бы сладок до приторности, если бы не падало в него горьких слез.
Лесть подобна оружию, нарисованному на картине: она доставляет приятность, а пользы никакой.
Молчи или говори что-нибудь получше молчания.
Не делай ничего постыдного ни в присутствии других, ни втайне. Первым твоим законом должно быть уважение к себе самому.
Не закрывай глаз, когда хочешь спать, не разобравши всех своих поступков за прошедший день.
Никто не должен преступать меру ни в пище, ни в питии.
Одно и то же, что от полыни горечь отнять и что у слова дерзость отсечь.
Одному только разуму, как мудрому попечителю, должно вверять всю жизнь.
Омывай полученную обиду не в крови, а в Лете, реке забвения.
Пифагор запрещает без приказания полководца, то есть божества, оставлять свой сторожевой пост, покидая жизнь. (О самоубийстве).
(Цицерон. «Катон Старший, или О старости», 20, 76)
Пифагор запрещает молиться о себе, потому что, в чем наша польза, мы не знаем.
(Диоген Лаэртский, VIII, 9)
Погрешности свои старайся не прикрывать словами, но врачевать обличениями.
Полезнее камень наобум бросить, чем слово пустое.
Похоти уступай зимой, не уступай летом; менее опасна она весной и осенью, опасна же во всякую пору и для здоровья нехороша.
(Диоген Лаэртский, VIII, 9)
Прежде всего не теряй самоуважения!
Просыпаясь утром, спроси себя: «Что я должен сделать?» Вечером, прежде чем заснуть: «Что я сделал?»
Пьянство есть упражнение в безумстве.
Спроси у пьяницы, как бы он мог перестать пьянствовать? Я отвечу за него: пусть почаще вспоминает о делах, какие он делает в пьяном виде.
Среди говорящих тварей есть боги, есть люди, а еще есть Пифагор.
(Ямвлих «О пифагорейской жизни», 31)
Только неблагородный человек способен в глаза хвалить, а за глаза злословить.
У друзей все общее, и дружба есть равенство.
(Диоген Лаэртский, VIII, 10)
У хвастунов, так же как и в позлащенном оружии, внутреннее не соответствует наружному.
Уходя на чужбину, не оборачивайся.
(Диоген Лаэртский, VIII, 18)
Чаще теряют меру в питье, чем в еде.
(Гиерокл. Комментарий к «Пифагорейским золотым стихам», 456а)
Человек умирает в опьянении от вина; он беснуется в опьянении от любви.
Числу все вещи подобны.
(Ямвлих. «О пифагорейской жизни», 162)
Что бы о тебе ни думали, делай то, что ты считаешь справедливым. Будь одинаково равнодушным и к порицанию, и к похвале.
Шутку, как и соль, должно употреблять с умеренностью.
Кто хочет стать миллионером? 31 июля 2021 Ответы
Ответы Кто хочет стать миллионером? 31 июля 2021
Ответы Кто хочет стать миллионером за сегодня 31.07.2021. Светлана Хоркина и Владимир Гомельский, Максим Траньков и Татьяна Волосожар, Светлана Журова и Максим Маринин
Здравствуйте, уважаемые дамы и господа. Сегодня у нас на календарях суббота 31 июля 2021 года, на Первом канале идет телевикторина «Кто хочет стать миллионером?». В студии находятся игроки и ведущий Дмитрий Дибров. В статье можно узнать ответы в игре Кто хочет стать миллионером? 31.07.2021.
«Кто хочет стать миллионером?» — Ответы
Ответы Кто хочет стать миллионером? 31 июля 2021
В первой части игры участвуют Светлана Хоркина и Владимир Гомельский, которые выбрали 400 000 рублей в качестве несгораемой суммы. Во второй части игры участвовали Максим Траньков и Татьяна Волосожар, которые выбрали 100 000 рублей в качестве несгораемой суммы. В третьей части играли Светлана Журова и Максим Маринин. Сайт Спринт-Ответ начинает текстовую трансляцию телевикторины.
Напомним, что в игре появилась новая подсказка «Замена вопроса». Игра проходит без зрителей в студии, поэтому подсказки «Помощь зала» нет. Зато в 2021 году появилась подсказка «Помощь ведущего» («Помощь Диброва»). Это был повтор выпуска прошлых лет, поэтому есть зрители в зале и подсказки чуть другие.
Чем философ Пифагор советовал смывать нанесенную обиду?
Конечно же не золотым дождем, хотя было бы прикольно. На самом деле нанесенную обиду по его словам нужно смывать Водами Леты. Другие варианты даны для отвода глаз и чтобы запутать отвечающих. Волны океана и материнское молоко также не правильный ответы.
Обиды копить не нужно, носить на себе также категорически нельзя, нужно их смывать. Поэтому даже если рядом нет океана, дождя или водопада, необходимо хотя бы помыть просто руки под проточной водой.
Если про Пифагора, то отправляемся в ВОДЫ, которые ЛЕТЫ.
Нанесенную обиду лучше навсегда забыть, хотя порой это невозможно сделать, попытаться чтобы она навсегда стерлась из нашей памяти. По этому поводу очень хорошо высказался древний философ Пифагор, чтобы от обиды не осталось следа ее нужно смыть- водами реки Леты, в которой как известно пропадает все.
Пифагора Самосского ( 570—490 гг. до н. э.) большинство знает как математика, а как философа очень мало, а ведь он создал религиозно-философскую школу пифагорейцев и к тому же был ещё и мистиком.
В связи ч этим не стоит удивляться и таким его высказываниям, как
Что же касается самого вопроса, то есть его изречение и на эту тему, а именно:
Для ответа на этот вопрос пришлось обратиться к интернету. Философ Пифагор всегда удивлял своей дальновидностью.
Действительно, с годами понимаешь, что всякую обиду нужно смывать водами Леты.
И именно воды этой реки помогут забыть все, что было в этой жизни, в том числе и плохое.
Пифагор советовал смывать обиду не в Крови а в Лете. Конечно может такой вариант ответа показаться странным, но он имеет основания для существования.
Вот как выглядит сама афоризма Пифагора
Вопрос будет несложным, если знать известное высказывание самого знаменитого древнегреческого философа по этому поводу:
Математически довольно легко подсчитать, что учеников было 28. Однако задача не вполне корректна – нет условия, что ученики изучали только одну науку. Не исключено, что все 7 оболтусов изучали одновременно математику и природу, молчаливо размышляя в обществе сразу трёх девиц.Поэтому рассуждая логически мы можем только подсчитать минимальное количество учеников. Коль скоро в условии есть упоминание о каждом седьмом, то получается 7, плюс три девы, итого 10.
Кстати, интересно какой такой науке учил дев старый развратник?
Как говорит официальная история, то Пифагор был 6-ти кратным олимпийским чемпионом по Панкратиону (Древнегреческое единоборство, соединявшего приемы борьбы и кулачного боя).
Все таки он был философом и запросто мог сам провести такие параллели.
Как-то раз, критически взглянув на свои широченные джинсы, прославленный математик подумал: «А, может быть, хватит уже играть на них в «крестики-нолики», а начать использовать ткань для построения какой-нибудь серьезной таблицы?». Озаренный Пифагор заглянул в магазин канцтоваров, купил там обычную школьную линейку и быстренько снял штаны.
Приведя покрасневшую девушку в некоторое недоумение, математик стал на четвереньки и принялся за работу. Распластав прямо на полу магазина свои расклешенные брюки, Пифагор обнаружил, что перед ним квадрат. Тогда он приобрел у находящейся в жесточайшем ступоре продавщицы упаковку древнекитайских фломастеров и начертил ими на штанах поля с числами, которые впоследствии были остроумно названы каким-то остряком «таблицей Пифагора». Таблица, как и пифагорьевы штаны, была равна во все стороны. Работа, как и предвещал гений, заняла не более пяти минут. Магазин шумел: зрители были в полном восторге!
После этого удивительного открытия, несколько сезонов вся Греция ходила в штанах в клеточку, отдавая жест благодарности мудрецу. Чуть позднее, лет через 25-30, Пифагор примерно так же (только в другом магазине) открыл миру «теорему Пифагора». Благодаря ей, прямоугольные треугольники легли в основу таких общедоступных предметов, как разрезанный по диагонали квадрат и разорванный по диагонали прямоугольник.
Внеклассная работа по математике: выпуск газеты «Математика+»
Гордый Рим трубил победу
Над твердыней Сиракуз;
Но трудами Архимеда
Много больше я горжусь.
Надо нынче нам заняться,
Оказать старинке честь, ЕВКЛИД
Чтобы нам не ошибаться, Чтоб окружность верно счесть,
Надо только постараться
И запомнить все как есть Три — четырнадцать — пятнадцать — девяносто два и шесть.
АРХИМЕД Нет, не всегда смешон и узок
Мудрец, глухой к делам земли:
Уже на рейде в Сиракузах Стояли римлян корабли.
Над математиком курчавым
А он на отмели песчаной
Окружность вписывал в чертеж.
Мне так же встретить повезло, Как Архимед, чертивший тростью ПИФАГОР В минуту гибели — число!
 |
Пифагор
Пифагор (годы жизни великого математика доподлинно неизвестны, около 570–500 гг. до н. э.) родился на острове Самос (современная Греция) в семье богатого торговца Мнесарха. По другим источникам, его отцом был резчик цветного камня — геммы. Эта версия менее вероятна, учитывая хорошее образование Пифагора и гражданские права, позволявшие активно участвовать в политической жизни древнегреческих городов-государств. Учителем Пифагора был философ и космолог Ферекид. В возрасте около 40 лет Пифагор был вынужден покинуть родной остров Самос из-за существенных разногласий с местным правителем — тираном Поликратом: Вместе с другими гражданами, несогласными с политикой тирана, он отправился в южную Италию, где, по одной из версий, основал греческую колонию под названием Дикеархия (современный город Поццуоли, Италия). По другой же версии, Пифагор отправился в колонию Кротон (современный город Кротоне, Италия), где основал школу пифагорейцев. Мудрец способствовал усилению Кротона в регионе. Так, под командованием его последователей были разгромлены войска соседнего города Сибариса. Это продемонстрировало военную и политическую мощь Кротона и за-
 |
ставило соседей вступить с городом в союз. В самом Кротоне росло недовольство влиянием пифагорейцев. Около 510 года до н. э. против них подняли восстание. Возглавил бунт Килон, таивший на Пифагора обиду за изгнание из пифагорейского общества. В ходе восстания были сожжены религиозные дома пифагорейцев, а многие последователи убиты. Сам Пифагор бежал в город Метапонт, где и умер от горя и истощения.
Основными изобретениями и научными открытиями Пифагора считаются такие: Гармония сфер и гелиоцентрическая система мира. Учение о том, что все небесные тела при движении находятся в некой ритмичной гармонии, и утверждение, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца, оказали большое влияние на открытия ученых в будущем. Астрономы и физики Н. Коперник, И. Кеплер, И. Ньютон и А. Эйнштейн указывали, что в той или иной степени на их открытия повлияли учения Пифагора.
Пифагоров строй. С помощью математических приемов ученый сумел рассчитать соотношение между разными звуками, заложив основу музыкальной теории.
Чаша Пифагора. Популярная в современной Греции как сувенирная продукция чаша имеет особую конструкцию. В ее середине расположено отверстие с изогнутым каналом. Жидкость, налитая в кружку сверх отметки, благодаря закону сообщающихся сосудов выливается через дно кружки. По разным версиям, такая чаша была изобретена, чтобы справедливо уравнять количество выпитой воды при ее дефиците или чтобы бороться с чрезмерным пьянством.
Нумерология. Мудрец верил, что весь мир состоит из чисел, которые лежат в его основе. Увлеченность и восхищение числами давали и практические плоды. Так, Пифагор разработал учение о четных и нечетных числах, чем заложил основы теории чисел. В честь ученого названы «пифагоровы тройки» — числа, в которых сумма квадратов двух чисел равняется квадрату третьего. Самая простая тройка — 3, 4, 5 (3² + 4² = 5² или 9 + 16 = 25).
Теорема Пифагора и таблица Пифагора. В этих открытиях Пифагор первооткрывателем не стал. Он сформулировал теорему в привычном для нас виде.
Высказывания великих математиков
• Время свободно, но оно бесценное.
• Будь в моём распоряжении другая Земля, на которую можно было бы встать, я сдвинул бы с места нашу.
· То, что принято без доказательств, может быть отвергнуто без доказательств.
Пифагор
• Шутку, как и соль, должно употреблять с умеренностью.
• Не делай ничего постыдного ни в присутствии других, ни втайне. Первым твоим законом должно быть уважение к себе самому.
Если Вы считаете, что материал нарушает авторские права либо по каким-то другим причинам должен быть удален с сайта, Вы можете оставить жалобу на материал.
Обида, или Кому и зачем нужно прощение
Приблизительное время чтения: 14 мин.
Обидеть человека легко. Чтобы постичь эту горькую истину, совсем не обязательно быть психологом или философом. Печальный опыт переживания нанесенной обиды имеется у всех людей без исключения, и каждому известно, как сильно может ранить душу одно-единственное недоброе слово. Обиды преследуют человека с самого раннего детства. В песочнице совсем еще маленький карапуз доводит до слез другого малыша, отнимая у него игрушку или ломая построенный им песочный домик. Очередное поколение школьников с радостным смехом мучает обидными кличками своих одноклассников, страдающих избыточным весом, слабым зрением или другими физическими дефектами. Ну а про то, как страшно, изощренно и безжалостно умеют обижать друг друга взрослые люди, и говорить лишний раз не хочется. И если тонко организованный, ранимый человек не может дать отпор оскорблению, предательству или подлости, то последним аргументом в пользу собственной правоты для него становится чувство обиды.
Так почему же христианство покушается на этот последний оплот человеческого достоинства, почему оно призывает добровольно отказаться от неотъемлемого права — не прощать боли и слез тому, кто безжалостно ворвался в твою жизнь и опалил твое сердце? Что за парадоксальный призыв звучит в Евангелии: …любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас (Лк 6 :27-28)? Наверное, это самая непонятная заповедь Христа. В самом деле: ну зачем любить тех, кто тебя ненавидит, обижает и гонит? Уж им-то, наверное, меньше всего на свете нужны наши любовь и прощение. Так для чего тогда принуждать себя к такому тяжелому и неблагодарному делу?
Почему нельзя мстить своим обидчикам, еще более-менее понятно: ведь если отвечать злом на зло, то вряд ли этого самого зла в мире станет меньше. С заслуженными обидами тоже все ясно, поскольку здесь действует простой и всем понятный принцип: заработал — получи и не жалуйся. А вот что делать, когда тебя обидели безо всякого повода, если наплевали в душу, растоптали и унизили просто потому, что так захотелось обидчикам? Неужели тоже — простить?
Когда хватаются за молоток
Один из лучших рассказов Василия Шукшина (который так и называется — «Обида») начинается с банальной и, увы, обыденной ситуации: человеку нахамили. Он пришел с маленькой дочкой в магазин купить молока, а продавщица по ошибке приняла его за хулигана, который накануне устроил здесь пьяный дебош. И сколько ни оправдывался бедный Сашка Ермолаев, сколько ни объяснял людям вокруг, что он ни в чем не виноват, — все было напрасно. На глазах у дочери его опозорили, обругали последними словами невесть за что. Кончается рассказ страшной картиной: Сашка бежит домой за молотком, чтобы проломить голову одному из своих обидчиков. И лишь счастливая случайность мешает ему совершить убийство.
Это, конечно, всего лишь художественное произведение. Но в нем Шукшин сумел удивительно точно показать странную особенность человеческой души — остро и очень болезненно реагировать на несправедливые обвинения. В самом деле, ну что за беда, если про тебя говорят гадости, к которым ты не имеешь никакого отношения! Ведь совесть твоя чиста и, казалось бы, тут впору просто рассмеяться и пожалеть людей, которые так глубоко заблуждаются на твой счет.
Но не тут-то было… Стоит кому-либо плохо отозваться о нас — и сразу же в душе поднимается волна неприязни к этому человеку. А уж если обидчик будет упорствовать в своих нелепых обвинениях, эта неприязнь может перерасти в настоящую ненависть, застилающую глаза, отвергающую здравый смысл и требующую лишь одного — отплатить обидчику во что бы то ни стало. В таком состоянии и впрямь недолго схватиться за молоток.
Что же это за страшная сила, способная толкнуть честного и добропорядочного человека на преступление лишь потому, что кто-то наговорил ему разного вздора?
На языке христианской аскетики такая сила называется страстью, но, конечно же, не в том смысле, который вкладывают в это слово авторы лирических стихов и любовных романов. В христианском понимании страсть — это некое свойство человеческой природы, которое изначально было добрым и полезным, но впоследствии оказалось изуродовано грехом до неузнаваемости и превратилось в опасную болезнь. В святоотеческой литературе говорится о восьми основных греховных страстях, в той или иной мере присущих каждому человеку: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость. Все эти страсти-болезни до поры прячутся в нас, оставаясь незамеченными, хотя на самом деле могут исподволь определять весь строй нашей жизни. Но стоит окружающим хотя бы чуть-чуть коснуться этих болячек, как они тут же дают о себе знать самым непосредственным образом.
Собственно, именно это и случилось с героем шукшинского рассказа. Ведь Сашка Ермолаев и в самом деле был абсолютно не виноват в тех безобразиях, которые ему приписала продавщица. Но несправедливое обвинение больно ударило по его тщеславию и гордости, а те, в свою очередь, возбудили гнев. В результате симпатичный и добрый человек едва-едва не стал убийцей.
Бестолковая продавщица и равнодушные покупатели, поддержавшие ее нападки на невиновного, безусловно, были не правы. И обижать людей, конечно же, нельзя, об этом даже говорить излишне. Но вот воспринимать нанесенную обиду можно все-таки очень и очень по-разному. Можно схватиться за молоток. А можно заглянуть в свое сердце и ужаснуться той мути, которую в нем подняла несправедливая обида. Именно в такой ситуации легче всего увидеть свое духовно болезненное состояние, понять, как глубоко страсть пустила в тебе свои корни. И тогда обидчики становятся пускай и невольными, но все же — благодетелями, которые открывают человеку его духовные недуги своими неосторожными или даже злыми словами и поступками.
Вот как говорил об этом святой праведный Иоанн Кронштадтский: «…не раздражайся насмешками и не питай ненависти к ненавидящим и злословящим, а полюби их, как твоих врачей, которых послал тебе Бог для того, чтобы вразумить тебя и научить смирению, и помолись о них Богу.
Говори: они не меня злословят, а мою страсть, не меня бьют, а вот эту змейку, которая гнездится в моем сердце и сказывается больно в нем при нанесении злословия. Утешаюсь мыслию, что, быть может, добрые люди выбьют ее оттуда своими колкостями, и не будет тогда болеть оно».
От уголька до пожара
Очень часто люди обижаются на, казалось бы, совершенно безобидные вещи. Достаточно бывает не то что слова — одного лишь взгляда, жеста или интонации, чтобы человек увидел в них нечто оскорбительное для себя. Странное дело: ведь никто же и не думал никого обижать, а обида снова — тут как тут, скребет сердце когтистой лапой и не дает жить спокойно.
Ф. М. Достоевский в «Братьях Карамазовых» пишет: «Ведь обидеться иногда очень приятно, не так ли? И ведь знает человек, что никто не обидел его, а что он сам себе обиду навыдумал и налгал для красы, сам преувеличил, чтобы картину создать, к слову привязался и из горошинки сделал гору, — знает сам это, а все-таки самый первый обижается, обижается до приятности, до ощущения большего удовольствия, а тем самым доходит и до вражды истинной. »
В этой всем знакомой болезненной «приятности» обиды можно найти ответ на вопрос: почему в христианстве непрощенная обида определяется как тяжкий грех.
Если говорить совсем кратко, словом грех Церковь называет то, что противоречит замыслу Божию о человеке. Иначе говоря, грехом является все, что противно нашему естеству, разрушает нас, вредит нашему душевному или телесному здоровью, но при этом обещает некоторое кратковременное удовольствие и потому представляется желанным и приятным. Самоубийственный принцип влечения человека к греховным «радостям» довольно точно выражен в знаменитой Пушкинской строке: «…Все, все, что гибелью грозит, / для сердца смертного таит / неизъяснимы наслажденья…» Еще более категорично определял разрушительную сладость греха преподобный Исаак Сирин, говоривший, что грешник подобен псу, который лижет пилу и пьянеет от вкуса собственной крови.
Нетрудно заметить, как сильно этот трагический образ напоминает упоение собственной обидой, описанное Достоевским. И даже если обида окажется не надуманной, а самой что ни на есть настоящей, это ровным счетом ничего не меняет.
Право на обиду?
Несколько десятилетий назад в советской культуре возник положительный образ обидчивого героя (правда, обидчивость его для благозвучия была тогда стыдливо переименована в ранимость). Этот типаж кочевал по различным художественным произведениям и тихо обижался на несправедливости и притеснения, которые проливным дождем сыпались на него из щедрой авторской руки. Так писатели и кинематографисты выражали свой протест против людской черствости, пытаясь обратить внимание аудитории на страдание и одиночество человека в бездушном обществе людей-винтиков. Цель была, безусловно, благородной, и образ ранимого героя работал здесь как нельзя лучше. Но, к сожалению, у всякой палки — два конца. Обратной стороной этого художественного метода стала романтизация самой обиженности. Ведь если тот, кто обижает, — плохой, значит, тот, кто обижается, — хороший. Следовательно: обижать — плохо, а обижаться — хорошо.
В результате такого отождествления нравственных оценок героя и его душевного состояния на тех же прекрасных, пронзительных и добрых рассказах Василия Макаровича Шукшина выросло целое поколение очень ранимых, а на самом деле — просто обидчивых людей. Право на обиду они считали вполне нормальным атрибутом человека с тонкой душевной организацией, поэтому чрезвычайно остро реагировали на малейшее проявление чужого хамства и душевной черствости. Такую нравственную позицию весьма убедительно озвучил в своем лирическом стихотворении Эдуард Асадов:
Как легко обидеть человека:
Взял и бросил слово, злее перца…
А потом порой не хватит века,
Чтоб вернуть потерянное сердце.
На первый взгляд здесь все правильно и понятно. И обижать человека нельзя ни в коем случае, и за своими словами при общении нужно следить — все так. Но есть в этом коротком стихотворении еще одна очень важная тема, которая идет как бы вторым планом и потому не так заметна. Обиженный герой (оставшийся, что называется, за кадром) оказывается настолько ранимым, что из-за одного злого слова готов навсегда закрыть свое сердце для человека, причем для человека близкого, поскольку потерять можно лишь то, что было твоим. От такой категоричности героя, от этой его нетерпимости к чужим слабостям и недостаткам становится тревожно, прежде всего за него самого. Ведь с подобной «тонкостью» натуры в конце концов можно и вовсе остаться в гордом одиночестве, обидевшись на весь мир. А это состояние куда как страшнее и губительнее, чем самые злые слова и оскорбления.
Обиженный человек заживо хоронит себя в скорлупе собственных претензий к окружающим, и освободить его из такого страшного заточения не сможет даже Господь. Потому что разбить эту скорлупу можно лишь изнутри, искренне простив своих обидчиков. И пускай обидчики совершенно не нуждаются в нашем прощении. Зато в нем остро нуждаемся мы сами.
Священномученик Арсений (Жадановский), убитый большевиками в 1937 году, писал: «Добродетель всепрощения еще тем привлекательна, что она тотчас же приносит за себя награду в сердце. На первый взгляд тебе покажется, что прощение унизит, посрамит тебя и возвысит твоего недруга. Но не так в действительности. Ты не примирился и, по-видимому, высоко поставил себя — а смотри, в сердце свое ты положил гнетущий, тяжелый камень, дал пищу для душевного страдания. И наоборот: ты простил и как бы унизил себя, но зато облегчил свое сердце, внес в него отраду и утешение».
Два свидетельства
Может показаться, будто прощение для христиан — легкое дело, раз уж они настолько хорошо знают, в чем его смысл. Однако это совсем не так. Прощение обид — всегда подвиг, в котором сквозь свою боль и унижение нужно увидеть в обидчике такого же человека, как и ты сам, а сквозь его злобу и жестокость разглядеть те же духовные болезни, которые действуют и в тебе тоже. Сделать это очень непросто, особенно в тех случаях, когда обида уже пустила в душе глубокие корни, и даже осознанное волевое усилие не всегда помогает в борьбе с этой бедой.
Случается, например, что человек простил своего обидчика, но когда тот снова наносит обиду, то в возмущенной душе резко оживает и прежнее зло. Бывает так, что и обида забыта, и обидчик прощен, но если с ним случается беда, мы испытываем какое-то тайное жестокое удовлетворение. А если преодолели и эту ступень, то все же порой не можем сдержать недоумения и разочарования, когда узнаем о благополучии того, кто нас обидел когда-то. Формально прощая причиненную обиду, мы в глубине души все же продолжаем считать его своим должником и подсознательно надеемся на то, что Бог воздаст ему по заслугам. Но совсем не этого упования на грядущее возмездие ожидает от нас Господь.
Митрополит Сурожский Антоний после войны работал врачом и много общался с бывшими жертвами фашистских концлагерей. Это были люди, которых несколько лет подряд каждый день обижали так страшно, что об этом нельзя даже подумать без содрогания. Но что же они вынесли из этого многолетнего опыта обид и унижений, как относились к своим обидчикам? Владыка Антоний приводит в своей книге два уникальных документа — молитву, написанную на клочке оберточной бумаги погибшим узником лагеря смерти Дахау, и рассказ своего старого знакомого, который сам провел за колючей проволокой четыре года. Наверное, можно сколь угодно долго теоретизировать о христианском всепрощении, соглашаться с ним, или его оспаривать. Но перед этим единодушным свидетельством двух людей, перенесших немыслимые страдания, хочется просто склонить голову и благоговейно умолкнуть:
«“Мир всем людям злой воли! Да престанет всякая месть, всякий призыв к наказанию и возмездию. Преступления переполнили чашу, человеческий разум не в силах больше вместить их. Неисчислимы сонмы мучеников.
Поэтому не возлагай их страдания на весы Твоей справедливости, Господи, не обращай их против мучителей грозным обвинением, чтобы взыскать с них страшную расплату. Воздай им иначе! Положи на весы, в защиту палачей, доносчиков, предателей и всех людей злой воли — мужество, духовную силу мучимых, их смирение, их высокое благородство, их постоянную внутреннюю борьбу и непобедимую надежду, улыбку, осушавшую слезы, их любовь, их истерзанные, разбитые сердца, оставшиеся непреклонными и верными перед лицом самой смерти, даже в моменты предельной слабости. Положи все это, Господи, перед Твоими очами в прощение грехов, как выкуп, ради торжества праведности, прими во внимание добро, а не зло! И пусть мы останемся в памяти наших врагов не как их жертвы, не как жуткий кошмар, не как неотступно преследующие их призраки, но как помощники в их борьбе за искоренение разгула их преступных страстей…”
Второй пример — человека, которого я очень близко знал. Он был старше меня значительно, участник первой мировой войны, где он потерял руку; он вместе с матерью Марией Скобцовой спасал людей во время немецкой оккупации — Федор Тимофеевич Пьянов. Его взяли немцы в лагерь, он четыре года там был, остался в живых. Когда он вернулся, я его встретил случайно на улице, говорю: — Федор Тимофеевич, что вы принесли обратно из лагеря, с чем вы вернулись? — Я вернулся с ужасом и тревогой на душе. — Вы что, потеряли веру? — Нет, — говорит, — но пока в лагере я был жертвой жестокости, пока я стоял перед опасностью не только смерти, но пыток, я каждую минуту мог говорить: Господи, прости им, они не знают, что творят! И я знал, что Бог должен услышать мою молитву, потому что я имел право просить. Теперь я на свободе; наши мучители, может быть, не поняли и не раскаялись; но когда я говорю теперь: Господи, прости, они не знают, что творят, — вдруг Бог мне ответит: а чем ты докажешь искренность своего прощения?
Ты не страдаешь, теперь тебе легко говорить.
Вот это тоже герой прощения.
И я глубоко уверен, что в конечном итоге, когда мы все станем на суд Божий, не будет такой жертвы, которая не станет в защиту своего мучителя, потому что раньше, чем придет время окончательного Страшного суда над человечеством, каждый, умерев, успеет на себя взглянуть как бы в зеркале Божества, увидеть себя по отношению ко Христу, увидеть, чем он был призван быть и не был, и уже не сможет осудить никого» (из книги митрополита Антония Сурожского «Человек перед Богом»).