чем раньше пахали землю
КАК ПАХАЛ, ЧЕМ ОБРАБАТЫВАЛ ЗЕМЛЮ РУССКИЙ КРЕСТЬЯНИН
КАК ПАХАЛ, ЧЕМ ОБРАБАТЫВАЛ ЗЕМЛЮ РУССКИЙ КРЕСТЬЯНИН
Великорусская соха
Состоит она, во-первых, из розсохи, для которой приискивают удобное дерево и выделяют из ней две развилины, на коих два сошника насаживаются. На оглобли вырывают от корени крючья из осиноваго ж дерева, а в них вдалбливается неширокая доска, в кою вкладывается вышеозначенная розсоха верхним концом и утверждается в оглобленные крючья палкою, что называется валек. От сего валька вперед, разстоянием на аршин вдалбливается (между оглоблями, — Л. М.) палка длиною в аршин же, и называется поперешником. А к нему привязывают розсоху веревкою, кою именуют подвой, и утверждают по обе стороны (т.е. натягивают, — Л. М.) короткими палками, кои называют кляпы (кляп протыкает одну из веревок и вращением вокруг нее натягивает ее и вместе с тем сокращает в длине; крепится кляп за другую половину веревки, — Л. М.). В подвой вкладывают брусок длиной вершков в пять и называется он кобылкой, на которую кладется железная «палица», коя во время пашни прикладывается к обоим сошникам (т.е. попеременно, — Л. М.) и валит вспаханную сошником землю на одну сторону; чего ради и перекладывают ее на обе стороны. Лошадь в соху запрягают без дуги, но задевают гужами в оглобленные концы и кладут на нее (т.е. лошадь, — Л. М.) седелку с поперешником.
• Была необыкновенно легкой;
• Можно было делать углубленную борозду, которая служила своеобразным дренажем;
• Была уникальна по своей дешевизне, простоте и универсальности пашенным орудием;
• В ней максимально воплотился критерий целесообразности.
• Имела очень короткие рукоятки;
• Неглубоко выворачивает глыбы.
Соха была незаменима на песчано-каменистых почвах, т.к. пропускала меж сошников мелкие камешки. Достоинства сохи были проверены народной практикой и на лесных росчистях, т.к. она легко преодолевала корневища и т.п. Простота конструкции, дешевизна сохи делали ее доступной даже бедному крестьянину.
Нежинская соха
Распространялась соха и на украинских землях, В северной части Нежинского уезда академик Гильденштедт наблюдал в практике типичную российскую соху, имевшую даже более архаичные детали в своей конструкции, чем в собственно русских землях.
Соха на украинских землях во многом себя оправдала. Самым же примечательным явлением было то, что внедрение сохи сопровождалось и изменением ее конструкции в черниговских землях с целью приспособления ее под воловью упряжь. В итоге соха теряла пару оглобель, и вместо них появилась лишь одна крука в виде традиционного для украинского плуга стебла.
Таким образом, соха, со всеми ее недостатками, была оптимальным вариантом пашенного орудия, поскольку была орудием широкого агротехнического диапазона операций по обработке почвы, экономически доступным широким массам непосредственных производителей, и в целом отвечала производственным запросам и возможностям даже слабого крестьянского хозяйства.
Косуля
Косуля в Европейской России употреблялась там, где соха была бессильна перед твердостью грунта. Постепенно утверждается практика, когда сохой «пашут только старую пашню, а дербу, или новую пашню, дерут косулями, которая от сохи тем разнится, что глубже идет в землю и дерет вершка на полтора глубиною».
Главное отличие косули от сохи состоит в ликвидации одного из сошников (левого) и устройстве вместо него отреза, который выдвинут несколько вперед. Стойка косули уже не раздвоена, т.е. не имеет вида россохи, а делается из плотного бруса. Правый сошник сделан теперь уже так, что в нем слиты воедино собственно сошник, отвал и лемех. Таким образом, косуля стала отвальным орудием.
В сущности косуля объединила и улучшила функции двух древнейших орудий — сохи и отреза, или чертежа (резца).
Сохи с брылой
Это, видимо, самая начальная стадия объединения функций сохи и отреза, получившая свое завершение в косуле. К этому классу относятся многие разновидности так называемых «сох-односторонок». У «сохи с брылой» оба сошника были расположены, видимо, очень полого, но перо левого сошника загнуто вертикально вверх (собственно «брыла»), поэтому стало возможным отрезать слева пласт земли.
Разумеется, двулемешная косуля хотя уже и отрезала сбоку и снизу пласт земли, но сохранила еще рыхлящую функцию сохи. Такие сохи-косули были все-таки удобными в работе, обладали сравнительной легкостью и маневренностью.
Распространение усовершенствованных косуль в XVIII в. было внушительным прогрессом прежде всего в качестве обработки почвы. Это орудие было способно поднимать новину, пахать тяжелые почвы на двойной конной тяге в Ярославской и Владимирской губ., отваливать пласты вдвое шире, чем захват сохи. Косуля на тяжелых глинистых почвах проникала в глубину до 1,5 вершков и более, радикальнее боролась с сорняками. Вместе с тем ею пахали в большинстве случаев одной лошадью, она была приспособлена к быстрому маневрированию глубины вспашки и не выворачивала подслой плодородной почвы.
Русский плуг
У плуга нет розсохи, вместо нее массивная стойка, «вдолбленная» в массивную горизонтальную балку-тесину, передняя часть которой лежит на оси двухколесного передка. Стойка крепилась в балке системой клиньев и особой рамой, охватывающей балку со всех сторон. Снизу на стойку насаживался лемех-отвал, заканчивающийся внизу режущей сошниковой частью. Впереди лемеха-отвала крепился отрез в виде саблевидного широкого ножа, насаженного на деревянную основу-стойку, «вдолбленную» в балку-тесину. От колесного передка плуга по направлению к лошади шло деревянное звено, видимо, шарнирно (курком или двумя курками) соединявшееся с передком плуга. На нем крепились постромки от упряжи.
В районах Северо-Запада, в частности, южной части Олонецкого уезда и долины р. Свирь в 60-х гг. XVIII в. встречался так называемый «малый плуг», сходный с финским типом. «У него долгие, узкие, несколько наперед загнутые и вместе сходящиеся сошники с тупыми сторонами: ибо они сделаны не столько для разрезывання дерна, как для выворачивания малых камней и для взорания рухлой пашни или перезженнаго поля. Отвороты или присохи подобны небольшой лопатке и столь широки, что могут охватить один сошник для отворачивания земли на ту или на другую сторону».
Большой малороссийский плуг
На тучных черноземах в Воронежской губернии, Белгородской провинции и среди русского однодворческого населения севера Харьковщины и Слободской Украины был широко распространен тяжелый малороссийский плуг с одним отрезом.
Такой плуг запрягался в 3—4 пары волов и требовал трех работников, а пахота шла медленно.
Рало
Наконец, орудием переходного типа, точнее заменявшего и плуг и борону, было так называемое рало. Рало применяли на тучных степных черноземах для поверхностной обработки уже однажды вспаханной земли. Ралом обрабатывали землю на второй, третий и т.д. годы после вспашки плугом.
Сие «рало» особливо на мягких землях иногда по нужде и по недостатку (т.е. по бедности, — Л.. М.) служит и вместо большого плуга».
Борона
Вторым важным типом почвообрабатывающего орудия была традиционная борона.
На Северо-Западе и Севере России были распространены бороны из ели как наиболее дешевого и прочного материала этого региона. Этот тип бороны связывался «из пластин молодых елей, у которых на нижней стороне торчат подрубленные сучья на пядень длиною».
Каширский вариант бороны имел важную особенность. Зубья бороны сильно торчали как вниз, острыми концами, так и вверх — тупыми.
Все экспериментаторы-агрономы XVIII в. отмечали главный порок бороны — ее легкость. Этот недостаток имел тяжелые последствия для крестьянского бюджета времени.
Довольно часто боронили в две бороны на двух лошадях, захватывая широкую полосу пашни. Почвы же более твердые требовали неоднократного боронования.
В конечном счете многое из того, что должна была бы сделать борона, делала все та же универсальная соха с переметной полицей.
Таким образом, в XVIII столетии в русском земледелии господствовали частью древнейшие, традиционные типы орудий, частью же орудия сравнительно позднего если не происхождения, то, во всяком случае, массового распространения.
Главная же суть прогресса культуры русского земледелия состояла в гибкости применения этих орудий в функциональном их многообразии.
Двоение в Черноземье
«Двоение» и озими, и яровых в XVIII в. проникает и в черноземные районы.
Таким образом, в тамбовских краях причудливо переплетается древняя примитивная архаика и более интенсивное вложение труда в обработку земли.
Интенсификация «избранных»
Во Владимирском у. в конце апреля — начале мая вывозили навоз под пшеницу и отчасти под овес. Часть ярового поля удобряли навозом и в Калужской провинции. «Как только лишь снег с поль сойдет и земля так просохнет, что по оной лошадь, запряженная в сохе, ходить может свободно и не вязнет, тогда под (яровые, — Л. М.) семена землю начнут пахать. А вспахав, дают несколько просохнуть, чтоб она лучше от бороны рассыпалась. Потом ее боронят, и, когда есть довольно навоза, то на забороненной земле по мере пшеничных, ячменных и конопляных семян кладут мелкий навоз. А у которого мало навоза, тот за нужное почитает унавозить только конопляную землю. Потом всю еще в другой раз вспашут и заборонят для того, чтоб сия земля для посеву семян была нужнее или мягче. После сего начинают сеять в мае, в первых числах. горох и пшеницу, около 8 или 10 числа того ж месяца. По посеянии сих семян в третий раз вспашут и заборонят».
Двоение яровых полей (в частности, под пшеницу) проникло даже в Самарское Заволжье, в пределы Оренбургской губ.
Что же касается других яровых культур, то в этих уездах овес, горох, греча, репа и льняное семя подвергаются буквально молниеносному процессу обработки земли и сева («сеют без. подпарки: только однажды вспашут и как скоро сие последует, то того ж дня и засевают и заборанивают»). Связано это, скорее всего, со стремлением к возможно более раннему высеву в условиях, когда земля становится готовой к пашне сравнительно поздно.
Таким образом, «двоение» под яровые культуры, предпринимаемое избирательно, — явление новое и широко распространенное для XVIII в. Наконец, следует подчеркнуть, что к югу от Москвы и вообще в черноземных регионах обработка важнейших продовольственных культур ржи и овса оставалась минимальной, т.к. давала экономически вполне приемлемый результат.
Таким образом, сдвиги в интенсификации обработки почв в XVIII столетии имели существенное значение, хотя и не являлись кардинальными.
КАК ПАХАЛ, ЧЕМ ОБРАБАТЫВАЛ ЗЕМЛЮ РУССКИЙ КРЕСТЬЯНИН
Великорусская соха
Состоит она, во-первых, из розсохи, для которой приискивают удобное дерево и выделяют из ней две развилины, на коих два сошника насаживаются. На оглобли вырывают от корени крючья из осиноваго ж дерева, а в них вдалбливается неширокая доска, в кою вкладывается вышеозначенная розсоха верхним концом и утверждается в оглобленные крючья палкою, что называется валек. От сего валька вперед, разстоянием на аршин вдалбливается (между оглоблями, — Л. М.) палка длиною в аршин же, и называется поперешником. А к нему привязывают розсоху веревкою, кою именуют подвой, и утверждают по обе стороны (т.е. натягивают, — Л. М.) короткими палками, кои называют кляпы (кляп протыкает одну из веревок и вращением вокруг нее натягивает ее и вместе с тем сокращает в длине; крепится кляп за другую половину веревки, — Л. М.). В подвой вкладывают брусок длиной вершков в пять и называется он кобылкой, на которую кладется железная «палица», коя во время пашни прикладывается к обоим сошникам (т.е. попеременно, — Л. М.) и валит вспаханную сошником землю на одну сторону; чего ради и перекладывают ее на обе стороны. Лошадь в соху запрягают без дуги, но задевают гужами в оглобленные концы и кладут на нее (т.е. лошадь, — Л. М.) седелку с поперешником.
• Была необыкновенно легкой;
• Можно было делать углубленную борозду, которая служила своеобразным дренажем;
• Была уникальна по своей дешевизне, простоте и универсальности пашенным орудием;
• В ней максимально воплотился критерий целесообразности.
• Имела очень короткие рукоятки;
• Неглубоко выворачивает глыбы.
Соха была незаменима на песчано-каменистых почвах, т.к. пропускала меж сошников мелкие камешки. Достоинства сохи были проверены народной практикой и на лесных росчистях, т.к. она легко преодолевала корневища и т.п. Простота конструкции, дешевизна сохи делали ее доступной даже бедному крестьянину.
Нежинская соха
Распространялась соха и на украинских землях, В северной части Нежинского уезда академик Гильденштедт наблюдал в практике типичную российскую соху, имевшую даже более архаичные детали в своей конструкции, чем в собственно русских землях.
Соха на украинских землях во многом себя оправдала. Самым же примечательным явлением было то, что внедрение сохи сопровождалось и изменением ее конструкции в черниговских землях с целью приспособления ее под воловью упряжь. В итоге соха теряла пару оглобель, и вместо них появилась лишь одна крука в виде традиционного для украинского плуга стебла.
Таким образом, соха, со всеми ее недостатками, была оптимальным вариантом пашенного орудия, поскольку была орудием широкого агротехнического диапазона операций по обработке почвы, экономически доступным широким массам непосредственных производителей, и в целом отвечала производственным запросам и возможностям даже слабого крестьянского хозяйства.
Косуля
Косуля в Европейской России употреблялась там, где соха была бессильна перед твердостью грунта. Постепенно утверждается практика, когда сохой «пашут только старую пашню, а дербу, или новую пашню, дерут косулями, которая от сохи тем разнится, что глубже идет в землю и дерет вершка на полтора глубиною».
Главное отличие косули от сохи состоит в ликвидации одного из сошников (левого) и устройстве вместо него отреза, который выдвинут несколько вперед. Стойка косули уже не раздвоена, т.е. не имеет вида россохи, а делается из плотного бруса. Правый сошник сделан теперь уже так, что в нем слиты воедино собственно сошник, отвал и лемех. Таким образом, косуля стала отвальным орудием.
В сущности косуля объединила и улучшила функции двух древнейших орудий — сохи и отреза, или чертежа (резца).
Сохи с брылой
Это, видимо, самая начальная стадия объединения функций сохи и отреза, получившая свое завершение в косуле. К этому классу относятся многие разновидности так называемых «сох-односторонок». У «сохи с брылой» оба сошника были расположены, видимо, очень полого, но перо левого сошника загнуто вертикально вверх (собственно «брыла»), поэтому стало возможным отрезать слева пласт земли.
Разумеется, двулемешная косуля хотя уже и отрезала сбоку и снизу пласт земли, но сохранила еще рыхлящую функцию сохи. Такие сохи-косули были все-таки удобными в работе, обладали сравнительной легкостью и маневренностью.
Распространение усовершенствованных косуль в XVIII в. было внушительным прогрессом прежде всего в качестве обработки почвы. Это орудие было способно поднимать новину, пахать тяжелые почвы на двойной конной тяге в Ярославской и Владимирской губ., отваливать пласты вдвое шире, чем захват сохи. Косуля на тяжелых глинистых почвах проникала в глубину до 1,5 вершков и более, радикальнее боролась с сорняками. Вместе с тем ею пахали в большинстве случаев одной лошадью, она была приспособлена к быстрому маневрированию глубины вспашки и не выворачивала подслой плодородной почвы.
Русский плуг
У плуга нет розсохи, вместо нее массивная стойка, «вдолбленная» в массивную горизонтальную балку-тесину, передняя часть которой лежит на оси двухколесного передка. Стойка крепилась в балке системой клиньев и особой рамой, охватывающей балку со всех сторон. Снизу на стойку насаживался лемех-отвал, заканчивающийся внизу режущей сошниковой частью. Впереди лемеха-отвала крепился отрез в виде саблевидного широкого ножа, насаженного на деревянную основу-стойку, «вдолбленную» в балку-тесину. От колесного передка плуга по направлению к лошади шло деревянное звено, видимо, шарнирно (курком или двумя курками) соединявшееся с передком плуга. На нем крепились постромки от упряжи.
В районах Северо-Запада, в частности, южной части Олонецкого уезда и долины р. Свирь в 60-х гг. XVIII в. встречался так называемый «малый плуг», сходный с финским типом. «У него долгие, узкие, несколько наперед загнутые и вместе сходящиеся сошники с тупыми сторонами: ибо они сделаны не столько для разрезывання дерна, как для выворачивания малых камней и для взорания рухлой пашни или перезженнаго поля. Отвороты или присохи подобны небольшой лопатке и столь широки, что могут охватить один сошник для отворачивания земли на ту или на другую сторону».
Большой малороссийский плуг
На тучных черноземах в Воронежской губернии, Белгородской провинции и среди русского однодворческого населения севера Харьковщины и Слободской Украины был широко распространен тяжелый малороссийский плуг с одним отрезом.
Такой плуг запрягался в 3—4 пары волов и требовал трех работников, а пахота шла медленно.
Рало
Наконец, орудием переходного типа, точнее заменявшего и плуг и борону, было так называемое рало. Рало применяли на тучных степных черноземах для поверхностной обработки уже однажды вспаханной земли. Ралом обрабатывали землю на второй, третий и т.д. годы после вспашки плугом.
Сие «рало» особливо на мягких землях иногда по нужде и по недостатку (т.е. по бедности, — Л.. М.) служит и вместо большого плуга».
Борона
Вторым важным типом почвообрабатывающего орудия была традиционная борона.
На Северо-Западе и Севере России были распространены бороны из ели как наиболее дешевого и прочного материала этого региона. Этот тип бороны связывался «из пластин молодых елей, у которых на нижней стороне торчат подрубленные сучья на пядень длиною».
Каширский вариант бороны имел важную особенность. Зубья бороны сильно торчали как вниз, острыми концами, так и вверх — тупыми.
Все экспериментаторы-агрономы XVIII в. отмечали главный порок бороны — ее легкость. Этот недостаток имел тяжелые последствия для крестьянского бюджета времени.
Довольно часто боронили в две бороны на двух лошадях, захватывая широкую полосу пашни. Почвы же более твердые требовали неоднократного боронования.
В конечном счете многое из того, что должна была бы сделать борона, делала все та же универсальная соха с переметной полицей.
Таким образом, в XVIII столетии в русском земледелии господствовали частью древнейшие, традиционные типы орудий, частью же орудия сравнительно позднего если не происхождения, то, во всяком случае, массового распространения.
Главная же суть прогресса культуры русского земледелия состояла в гибкости применения этих орудий в функциональном их многообразии.
Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов (88‰).
Поперечные профили набережных и береговой полосы: На городских территориях берегоукрепление проектируют с учетом технических и экономических требований, но особое значение придают эстетическим.
Хозяйство древних славян. Пахота и посев.
Книга вторая. Жизнь древних славян.
Глава VIII. Хозяйство древних славян и поселение.
Пахота (рало и плуг).
Посев.
Во второй половине первого тысячелетия нашей эры на славянских землях появилось огромное количество городищ, окруженных валами и укрепленных деревянными тынами, которые являлись родовыми и племенными оборонительными центрами. Это привело к тому, что славяне перешли от подвижного образа жизни к прочной оседлости и постоянно оставались в поселениях, расположенных вокруг городищ, в виде отдельных дворов или целых деревень.
Обитатели деревень возделывали одни и те же участки земли вблизи поселений или чередовали их между собой лишь в пределах своего района, пока, наконец, и этот способ, пережитки которого сохранились до настоящего времени3, исчез и появились постоянные места жительства, на которых каждый хозяин имел постоянный участок земли, выделенный ему общиной, владение которым оправдывалось его трудом.
У каждой семьи был свой двор и дом, своя пашня на каждом участке и право на выпас, охоту и рыболовство на всех землях общины. Весь этот переход от старого кочевого образа жизни к новому, оседлому, относится в основном к VI–VIII векам. Лишь с этого времени славянин стал оседлым земледельцем, таким, каким его изображает литература начала XIX века, но, разумеется, это произошло лишь там, где этому благоприятствовали почвенные условия.
В средней России или на Балтийском побережье ещё в X веке4 земледелие не было развито.(?)
Способы обработки приобретенных участков были различны. Там, где пригодной для обработки земли было достаточно, например в южнорусской черноземной полосе, земледельческое хозяйство было легким, так как возделывание земли вплоть до уборки урожая не требовало больших усилий; но там, где нужно было подготовить к пашне каменистые или покрытые деревьями участки, это было нелегким трудом.
Превращение лесистых мест в пахотную землю происходило, как правило, путём вырубки и выжигания леса, о чем свидетельствует множество относящихся к этому топографических названий5, причём пепел служил одновременно удобрением почвы.
Пахота (рало и плуг).
Первоначально обработка поля производилась при помощи ручных орудий – мотыги и заступа, остававшихся до последнего времени основными орудиями при обработке огородов, а также полей после корчевки леса. Формы их, поскольку речь идет о железных орудиях, почти не отличались от современных, но наряду с ними употреблялось и большое количество орудий целиком деревянных6.
Однако с течением времени наряду с ними появились особые орудия, специально приспособленные для более тщательного разрыхления почвы, действие которых не только в славянскую, но и в индоевропейскую древность обозначалось словом, образованным от индоевропейского корня ара (ср. греч. аротрон — αροτρον, лат. aratrum, ирландск. arathar, древнеисландск. arthr, литовск. órklas из artlas и старославянск. рало из ortlo и глагол orati с его производными). Аратать — пахать, аратай — пахарь.
Славянские рала без полоза: 1 и 3 – польское рало (по Браунгарту, Буяк); 2 – украинское рало (по Гюльденштету, Зеленину); 4 – северо-чешское рало (по Пейскеру); 5 – валашское рало (по Хоудеку); 6 – белорусская сошка (по Сержпутовскому); 7 – резак из Солчавы (по Рамму); 8 – резак из Нижней Каринтии (по Браунгарту); 9 – рало из Равна (по Стоцкому).
Первым пахотным орудием был, безусловно, лишь кусок нижней части деревянного ствола с отходящим от него загнутым и заостренным корнем, но в конце языческого периода из него уже развилось более совершенное орудие, сохранившееся до сих пор в употреблении у славян в основной своей форме и обозначаемое у восточных и южных славян специальным термином рало, у западных славян radio. Этот термин засвидетельствован в древнейших славянских источниках наряду с переводным латинским термином uncus (или герм, hacke) в качестве обозначения орудия более примитивного, чем плуг (aratrum); для того чтобы его тянуть, достаточно было одной лошади или пары волов7.
Рало делали из простого деревянного крюка путём прибавления к нему определенных деталей, так что уже в X веке мы находим на остром конце орудия железный заостренный наконечник (наральник, или лемех), а на заднем его конце стоячие рукоятки, при помощи которых управляли ралом. Все остальные детали рала появились позднее8.
О том, как выглядели в древности рала, можно судить по материалам археологических раскопок и по древним изображениям. Кроме германских образцов рала из Дострупа в Ютландии и богусленских скульптур в Швеции, рала найдены в славянских областях: одно – в торфянике у Папова близ Торуни (время его изготовления неизвестно), а другое – в Доброгоще (Dabergotz) в Бранденбурге, относящееся, очевидно, к славянской эпохе; наконец, Пшемысл на росписях зноемской часовни начала XIII века стоит около рала этого типа. Затем железные наральники чаще всего встречаются в Чехии и в других местах в культурных слоях X и XI веков9.
Славянские рала с полозом: 1 – мекленбургское рало (по Браунгарту); 2 – чешский предплужник древней формы (по Браунгарту); 3 – моравское рало (по Бартошу); 4 – рало из южной Штирии (по Рамму); 5 – рало из Славонии (по Браунгарту); 6 – рало из центральных чешских областей (по Пейскеру); 7 – черногорское рало из Крмници; 8 – из Дробняков; 9 – из Цетиньевского поля (по Ровинскому); 10 – рало из Брестовицы у Пловдива; 12 – рало из Софии (по Иречеку); 13 – украинское рало (по Браунгарту).
Современный и древний плуг (слав, плуг) отличается от рала тем, что имеет, во-первых, спереди небольшие колеса, во-вторых, перед лемехом – резак (cereslo, certadlo), который подрезает землю и облегчает труд земледельцу, и в-третьих, его лемех (называемый здесь radlica) прикрепляется так, что он не только взрывает землю, но и отваливает подрезанные снизу куски почвы посредством присоединенной пластины, называемой по-русски отвалом10.
Доисторические рала 1 – Богуслен; 2 – Доструп; 3 – Доброгошт (Доберготц); 4 – Папов близ Торуни.
Эволюция рала и превращение его в плуг были весьма прогрессивным явлением, и хотя ход этой эволюции в Центральной Европе еще недостаточно ясен, все же несомненно, если учесть сообщения письменных источников, археологические находки и древние миниатюры, что плуг, снабженный небольшими колесами и резаком (culter), употреблялся уже в римскую эпоху и что от римлян он перешел в начале средневековья к германцам на Дунае и Рейне, а уже оттуда приблизительно в Каролингскую эпоху стал распространяться среди западных, а затем и восточных славян.
Старославянские лемехи 1 – Моравия (Захлииице); 2 – Силезия; 3–4 – Россия (Галущиио, Брембола); 5 – Чехия (Радим).
Римские резаки и лемехи, хранящиеся в музеях в Загребе, Любляне и в Сараеве: 1, 14 – Берак; 2 – Бежания; 3 – Оречац; 4 – Шир Кула; 5, 6, 13 – Вирье; 7 – Сисак; 17 – Унец; 9 – Врнограч; 10 – Синяково; 11 – Грудэ; 21 – Даль; 15, 16 – Подбаковача; 18 – Дрново; 19 – Сухополье; 22 – Ловчич; 23 – Винковци; 24 – Нови Бановци; 25 – Раковац; 26–28 – Сотин; 27 – Руковер.
Односторонний лемех и римские(?) соскреби из Боснии 1 – Врнограч; 2 – Шейковча; 3 – Гата; 4 – Бихач; 5, 6 – Пробой.
1 – изображение плуга на ковре из Байе (по А. Юбнналу);
2 – изображение плуга из французской рукописи XII в. (по Мюллеру).
Вопрос возникновения славянского плуга весьма спорен, некоторые учёные (Гримм, Крек, Ягич, Богуславский, одно время и Пейскер) считали плуг изобретением самих славян, заимствованным у них немцами (pflug от слав, плугъ), другие же (Шрадер, Уленбек, Рамм, Янко, Брюкнер, а также Пейскер), наоборот, полагали, что плуг явился порождением германской культуры11. Лингвистическое соотношение слов pflug и плугъ, играющее основную роль в этом споре, поскольку именно на нём основываются обе стороны, весьма спорно. Но все остальное: изображение древнейших плугов, находки в провинциях Римский империи резаков (плужных ножей) рядом с лемехами, сообщения древних авторов – Плиния, Вергилия, Варрона, Палладия, изображение рала Пшемысла из часовни в Знойме, – бесспорно доказывают, что готовый плуг был известен в северных римских провинциях уже в эпоху империи12.
Более совершенным плуг стал лишь тогда, когда симметричные лемехи были заменены асимметричным лемехом, причем, что важнее всего, заменены были таким образом, что лемех сам без отвала вспахивал и переворачивал землю.
Когда это произошло, точно сказать нельзя; у славян известные мне первые находки таких плугов относятся лишь к концу XIII или началу XIV веков (находка в крепости Семонице в Чехии), более древних находок я не знаю и у германцев13.
Однако в музее в Сараеве хранится несколько асимметричных лемехов, относящихся, как утверждают, ко времени Римской империи14. Римское происхождение этих лемехов следовало бы еще проверить, но тем не менее несомненным остается то, что асимметричный плуг появился прежде всего на Балканском полуострове в римской провинции. Поэтому до тех пор, пока другие находки не опровергнут этого, следует считать, что и это последнее усовершенствование, превратившее соху в плуг, принадлежало римской культуре и только оттуда это новое орудие попало к германцам на Рейне, а от них приблизительно в Каролингскую эпоху к славянам, о чем свидетельствует вышеупомянутое различие между aratrum magnum немецких колонистов и aratrum slavicum quod radio dicitur.
На этом основании следует также предположить, что славянское слово плугъ произошло от древненемецкого plog, pluog, pflug, a не наоборот. Только южные славяне, придя на Балканский полуостров в VI и VII веках, могли познакомиться с этим орудием раньше и непосредственно.
Из сообщений письменных источников известно, например, что около 900 года св. Климент, епископ Охридский, учил местных славян более совершенному ведению хозяйства15. Однако существование здесь плуга прямо не засвидетельствовано.
Упряжка.
Для работы ралом или плугом необходима была сила, которая тянула бы эти орудия и тогда, когда лемех погружен в землю. Этой силой были в конце языческого периода тягловые животные – волы или лошади, причем одну лошадь или двух волов впрягали в рало, а пару лошадей или две пары волов – в более тяжелый плуг.
Лошадей припрягали к дышлу при помощи подпруги, надетой на грудь лошади, либо при помощи специального кожаного приспособления, надеваемого на шею и называемого, как видно из чешских источников XI века, хомутом, словом, ставшим в настоящее время общеславянским, происхождение которого, однако, неясно16.
Волам на загривок надевали деревянное ярмо, одно на двух животных, по-старославянски оно назывались иго (это общее слово индоевропейского происхождения) или же ярьмъ17. Смысловое различие этих двух названий, появившихся в X и XI веках, нам неизвестно. Во время работы животных погоняли прутом (слав, остьпь), или узкой железной лопаткой, которой землепашец соскребал землю с сошника, так называемым соскребом18.
Лемех (1), соскреб (2) и резак (3) из Семониц (Чехия), приблизительно 1300 год.
Сама вспашка земли производилась у древних славян бороздами, которые, естественно, были различными при вспашке плугом и сохой, так как последняя бороздила землю ровно, тогда как плуг переворачивал (вспаханную) землю в одну сторону19.
Славянское ярмо:
1 – моравское из Лопеника (по Нидерле);
2 – украинское из Кременчуга (по Щербатовскому);
3 – древанское из Изенхагена (по Андрэ); 4 – белорусское (по Сержпутовскому);
5 – болгарское (по Маринову); 6 – сербское из Чаплины в Герцеговине (по Стоцкому).
Всё поле делилось на несколько полос (леха, загонъ). При этом важно ещё то, что вспашка ралом производилась как по длине поля, так и поперек него, что обусловило появление широких квадратных участков.
Плуг же, наоборот, образуя глубокие борозды в одном направлении, способствовал появлению участков более удлиненной формы. Например, в средневековой Германии эти участки совершенно подобны длинным полосам, которые позже вместе с плугом славяне заимствовали у немцев.
С развитием пашенного земледелия у славян возникла также необходимость создать измерения поверхности и появились разные названия мер. Сначала, несомненно, величина поля измерялась шагами, затем, при вспашке, – гонами (гон – это то расстояние, которое прошло животное, впряженное в рало, в одну сторону), а из этого в дальнейшем развились древние славянские единицы меры поверхности: radio, ροταάέ, плугъ, popluzi, то есть то, что вспахано ралом или плугом за день или до полудня (jutro соответствует немецкому Morgen, лат. dies, diumale).
С начала XII века, когда началась широкая немецкая колонизация славянских земель, а вместе с ней и установление там немецких порядков, старые славянские единицы меры были вытеснены немецким ланом (1ап, ср. лат. laneus наряду с mansus и нем. hóba, hube), который, однако, был в разных областях различным20. 
ПОСЕВ
С прекращением полукочевого земледелия уже в X веке у западных и альпийских славян на пахотных участках имела место трёхпольная система земледелия, практиковавшаяся у римлян и немцев ещё раньше.
При такой системе земледелия на одном и том же поле сеяли в первый год озимые злаки (пшеница, рожь), на второй год – яровые (овес, ячмень), после чего на третий год земля отдыхала. Была ли известна эта система также балканским и восточным славянам – не установлено, но весьма вероятно, что была, так как название озимъ и яръ, ярина – общеславянские и древние, а в России они упоминаются уже в текстах XII века21
Из хлебных злаков в то время сеяли: пшеницу и ее разновидности – пайа, рожь, овес, ячмень22 и главным образом просо (panicum miliaceum, panicum italicum L.), которое засвидетельствовано в качестве основной еды славян в VI веке, а ритор Приск говорит о просе у славян в V веке даже на территории Венгрии23. Одна славянская молитва, которую Ибн Русте дословно сохранил со времён языческого периода, содержит просьбу именно об урожае проса24.
В Полесье, где зерновые хлеба вообще не произрастали, древние славяне питались главным образом плодами растения Glyceria fluitans (манник обыкновенный), которое росло там в изобилии и ещё в XIX веке экспортировалось оттуда. Из остальных культурных растений славяне сеяли ещё горох, чечевицу, лен, коноплю и другие растения.
Доисторические серпы начиная с римской эпохи: 1 – Страдоницы; 2–3 – Карнунтум; 4 – Кельн на Рейне; 5–6 – Абоба; 7 – Семице; 8 – Гульбище близ Чернигова; 9 – Мал. Кюнау около Десавы; 10 – Котино, Петроградская губ.; 11 – Борки около Рязани; 12 – Люцин; 13 – литовский тип XI в.; 14 – Форже; 15 – Завод.
Уборка урожая злаков производилась серпами, о чем свидетельствуют многочисленные находки их в женских и мужских могилах, или косой. Серп и коса были очень похожи на современные25, причем серпом хлебные колосья жали так, что стебли перерезали в середине или у корня.
Скошенные колосья связывались в небольшие снопы, которые складывали в стога (стог) либо отправляли на гумно. Здесь, на току (гумно, ток), хлеба молотили цепами (цепь) или копытами погоняемых животных и очищали от сорняков провеивая, путем перебрасывания, причём измеряли хлеб деревянной посудой, называемой обычно в источниках XI и XII веков мерой (merica) или коръцъ по образцу лат. mensura, modius26.
Очищенное зерно мололи при помощи домашних животных или толкли в ступах из полых стволов дерева. Сначала у праславян, как и в других местах в доисторические времена, жерновом была всего лишь каменная плита, на которой зерна размельчали другим камнем, держа его в руке. Но уже задолго до нашей эры в Центральную Европу распространились из Галлии и из Италии жернова, состоявшие из двух камней, причем верхний из них вращался на неподвижном нижнем вокруг стержня, проходившего через центр жернова, и таким образом размельчал зерно27.
У славян жернова засвидетельствованы лишь в конце языческого периода, а именно с X–XII века, как в литературе (назывались жръны, один камень жръенъ, жръновъ28), так и в археологии, причем вся их конструкция мало чем отличалась от конструкции тех жерновов, которыми до настоящего времени пользуются славянские народы в наиболее отдаленных областях, в частности в Карпатских горах29.
Древняя чешская мельница. Этнографический музей/
Наряду с этими жерновами, которые были в каждом домашнем хозяйстве, в деревнях появились специальные мельницы (в лат. источниках molendinum, molinum), на которых специалисты мельники (molinarii) мололи хлеба для всего села. Это засвидетельствовано грамотами VIII и IX веков у альпийских славян и X века у западных славян. Водяные мельницы упоминаются в Чехии и у балтийских славян в XII веке.30
Мельница и жернов (в разрезе), найденные около Резаков в Лужицах
Хлебопашество было главным занятием славян. Вся их жизнь была сосредоточена в первую очередь вокруг пахоты, посева, уборки урожая, и большинство их религиозных обрядов, как уже замечено выше, также было связано с хлебопашеством.
Культивирование овощей и фруктов в занятиях славян стояло на заднем плане. О том, что еще выращивали славяне, я уже сказал в главе о пище славян. Здесь я бы добавил, что искусству культивировать фрукты славяне научились опять-таки у римлян, на западе – у германцев в Каролингскую эпоху31, на востоке – у византийцев; из Византии на Русь ввозились редкие фрукты32. Естественно, что под влиянием Византии славяне начали специально разводить виноград для нужд христианской церкви, сначала это были альпийские и балканские славяне (свидетельства VIII и IX веков), затем западные славяне (документы Χ-ΧΙ веков из Чехии и центральной Германии, XII века – из Польши и Поморья).
К тому же времени относятся русские свидетельства, хотя весьма вероятно, что на Руси начали разводить виноград намного раньше, так как славянские названия вино и виноградъ славяне заимствовали у славянских же племён готов в III–IV веках. К этому же времени относятся упоминания о виноградных прессах, по-видимому, итальянского происхождения, и о специальных виноделах, а в русском Поучении «О казнях божиих» XI века упоминается также пресс для выжимания масла из льняного или макового семени («точило масльное»)33.
2. Вообще же о славянах говорит уже Тацит, что хотя венеды и строят дома, но кочуют (pererrant) на большом пространстве (Germ., 46) между финнами и Карпатскими горами. Точно так же еще в VI веке говорит о славянах Прокопий, что они разбросаны по разным местам, живут в землянках и меняют места своего жительства (111.14), а несколько позднее Лев Диакон подтверждает (Tact., XVIII, 79, 106), что славяне, до того, как перейти Дунай и выйти на Балканский полуостров, были кочевниками (νομαδικώς), предпочитая свободный образ жизни. У чехов же сведения об этом сохранил еще Христиан; кроме того, из учредительной грамоты Тассилы от 777 года мы видим, как старый способ ведения хозяйства в то время перерастал в новый (Christian, ed. Pekai, 184; Schumi, Archiv fur Heimatskunde, 1.4; «Źiv. st. Slov.», Ill, 17).
3. В некоторых местах русского Полесья староста и в наши дни распределяет на три года пахотную землю между членами крестьянской общины (G. Kyrle, Mittheil. Anthrop. Gesellschaft in Wien, 1918, 144). 4 См. «Źiv. st. Slov.», Ill, 10. 5 См. примеры в «Ziv. st. Slov.», Ill, 28 и сл., 33.
6. «Ziv. st. Slov.», Ill, 36.
8. См. перечень типов рала, собранных в «Źiv. st. Slov.», III, 44
9. «Ziv. st. Slov.», III, 48–53, и цветное приложение в этом томе.
10. У древних плугов сошники еще не односторонние (асимметричные), но симметричные.
11. «Źiv. st. Slov.», III, 75.
12. Daremberg Saglio, Diet. 1.356; Varro, De re rustica, 1.29; Plin., XVIII.171, 173; Vergil., Georgica, 1.169–175; Palladius, 1.43 («Źiv. st. Slov.», Ill, 63–64).
13. См. рисунок в «Źiv. st. Slov.», I, 74. В раскопках древнеславянской деревни у Нейендорфа (West. Havelland) найден какой то железный трехгранный лемех. Однако установить точно, к какому времени он относится, не удалось.
14 См. рисунки «Źiv. st. Slov.», I, 74.
15 «Vita Clementis», 17, 18, 23.
16. «Źiv. st. Slov.», III, 82. 17. «Źiv. st. Slov.», III, 79. 18. «Źiv. st. Slov.», III, 78.
19. Большие пласты земли размельчались боронами, которые, будучи первоначально лишь обрубленным стволом с торчащими острыми суками, уже до XIII в. превратились в раму, утыканную железными или деревянными гвоздями, которую тащили по пашне. Эта форма проникла, очевидно, на север из Италии («Źiv. st. Slov.», III, 86).
20. Мелкие единицы длины создавались по размеру человеческой руки (палец, ладонь, локоть, расстояние между обеими руками) или по размеру ноги, ступни, шага; к этому впоследствии присоединились прутья и бечевки определенной длины, упоминаемые с X в. («Źiv. st. Slov.», III, 91). Официальные землемеры упоминаются в Чехии в XI в. в источнике, конечно, более позднем. На развитие этих полевых мер оказало большое влияние римское хозяйство.
21. «Ziv. st. Slov.», III, 31.
22 О том, где упоминаются эти сорта, см.в «Źiv. st. Slov.», III, 93 и сл. Слово жито было первоначально термином для урожая хлеба вообще и лишь позднее стало обозначать в некоторых областях рожь или пшеницу.
23. Об этом сообщении 448 г. см. «Κΐίονέί slov. Star.», I, с. 53.
24. Гаркави, указ. соч., 215.
25. «Ziv. st. Slov.», III, 102.
26. «Ziv. st. Slov.»,III, 110–111. Там же см. о других, больших и меньших, мерах. Отмеряли также возами (carrada frumenti).
27. В Быкове (Силезия) найден такой жернов, относящийся к гальштатской эпохе.
28. О названиях жерновов в индоевропейских языках, прежде всего в славянских, см. труд A. Meillet, Melanges, publies en Phonneur de M. Paul Bayer, Paris, 1925, 3 изд., кроме того, в сборнике «Travaux publies par l’institut d’Etudes slaves», II.
29. «Źiv. st. Slov.», Ill, 115–118, 121.
30.«Źiv. st. Slov.», III, 119–120. 31. «Źiv. st. Slov.», III, 124.
32. Лаврентьевская летопись под 907 г., 969 г. «Как св. Климент обучал болгарских славян у оз. Охридского сажать фруктовые деревья» («Vita Clementis», 17, 18, 23).
33. «Źiv. st. Slov.», Ill, 126–130. Поучение «О казнях божиих».