чем отличаются испанцы и португальцы
Португальцы или испанцы, кто круче?
Исторические судьбы двух стран-соседей, Португалии и Испании, похожи: в начале своего пути они были конгломератами слабых государств, которые образовались в процессе распада могущественной Римской империи, а в Средневековье находились на окраине (тогда) известного мира. В эпоху великих географических открытий Испания и Португалия повысили свои статусы до мировых центров.
На протяжении значительной части своей истории Португалия соперничала с Испанией. Две страны столетиями воевали за землю, конфликтовали из-за сфер влияния и передвигали границы.
Конечно, у Испании были и есть свои поводы для гордости. При короле Филиппе II она создала огромную колониальную империю, над которой, как любят даже в наши дни повторять испанцы, «никогда не заходило солнце», а перечень испанских достижений и успехов в разных сферах велик: национальный танец фламенко, изобретение подводной лодки, отличные вина, оливковое масло, хамон…
Однако маленькой Португалии тоже есть чем гордиться, и вопрос о том, кто круче, остаётся открытым.
Именно португальцы, а не испанцы, начали Реконкисту. В 711 году стартовал процесс завоевания племенами мавров Пиренейского полуострова, и к 716 году они заняли его практически полностью. В 718 году предки португальцев, не желавшие мириться с исламским владычеством, создали Королевство Астурию – первое на Пиренейском полуострове христианское государство: вестготский князь Пелайо разбил мусульманские силы под Ковадонгой и провозгласил себя королём. Так Астурия стала первым оплотом борьбы за освобождение христианских земель.
Государственность в современных границах Португалия опять же обрела раньше Испании. Это обстоятельство – предмет особой гордости португальцев. В 868 году, в период правления короля Альфонсо III Великого, в ходе Реконкисты астурийцы под командованием рыцаря Вимары Переша заняли и заново заселили маленький порт Портус Кале в устье реки Дору, который в 716 захватил и разрушил Абдул-Азиз ибн Муса, наместник Омейядского халифата. С согласия Альфонсо III Вимара стал главой графства (Condadode Portucale), образованного на занятой территории. Впоследствии из названия графства, Портукале, и образовалось слово «Португалия».
После смерти Мендеша графство было присоединено к Галисии, королевству, возникшему после смерти Альфонсо III, однако двадцать лет спустя возродилось как Второе графство Португалия. Его правитель Афонсу Энрикеш, вошедший в историю как Великий Завоеватель и Основатель, в 1139 году одержал победу над мусульманами при Оурике, после которой рыцари и солдаты провозгласили его королем Португалии. Это событие считается точкой отсчёта истории независимого Португальского королевства.
В 1279 году Португалия обрела нынешние границы, и все соседи признали её суверенной державой, между тем как Испания приняла современный вид на два столетия позже, в 1479 году (и то, речь шла лишь о союзе Кастилии и Арагона, а национальное государство как таковое сформировалось уже в XVII столетии).
Другие статьи по истории Португалии читайте здесь
Да, в 1580 году Португалия утратила независимость и фактически стала частью Испании – но не потому, что испанцам удалось её завоевать, а в результате Иберийской унии: король Испании Филипп II, пользуясь тем, что король Португалии погиб, а у него самого были династические права на престол, интригами и подкупом завладел португальской короной, после чего Португалия несколько десятков лет оставалась придатком Испании. Тем не менее, даже с формальной точки зрения она была не колонией, а автономией со своими законами и налогообложением.
Уния оказалась невыгодной для обеих сторон: испанцы не могли эффективно управлять огромными португальскими колониями, чем воспользовались голландцы и частично их захватили, а португальцы из-за унии стали врагами врагов Испании и были втянуты в войны с Нидерландами и Англией. По причине войн и непомерных налогов население Португалии обнищало, и в довершение всех бед испанская инквизиция стала преследовать крещёных португальских евреев, триста тысяч которых бежало из страны.
Недовольство португальской знати и простых людей таким положением вещей вылилось в тридцатилетнюю войну с могущественным соседом. Однако испанцы так и не сумели покорить португальцев. Португальские военные к началу войны в совершенстве овладели искусством сражения верхом на конях, которому научились у арабов, а также были искусными лучниками (их учителями в стрельбе из луков стали англичане). Численно испанская армия превосходила португальскую, но последняя состояла из нерегулярных частей – небольших групп, которые после стычек на равнинах всегда могли укрыться в горах, где «исчезали», маскируясь под крестьян, в деревнях, разбросанных на десятки километров друг от друга. Испанцам было тяжело иметь дело с таким противником и в такой местности.
В итоге 1 декабря 1640 года уния была португальцами расторгнута, а в 1668 году Испания официально признала суверенитет Португалии, по какому случаю португальцы с большой гордостью 1 декабря каждого года отмечают национальный праздник – День восстановления независимости.
В дальнейшем португальцы не раз давали испанцам фору. Так, португальцы начали создавать колониальную империю на 77 лет раньше Испании: этот процесс стартовал в 1415 году с завоевания Сеуты в Северной Африке. К моменту образования Испании в 1492 году, португальцы уже обогнули мыс Доброй Надежды и построили многочисленные форпосты вдоль африканского побережья.
В конце XV и в начале XVI веков португальский флот был крупнейшим и самым мощным в мире, что позволило Португалии опередить Испанию в экспансии Африки и Азии.
В период правления короля Жуана V в начале и в середине XVIII века португальцам удалось создать колонию в Бразилии, которая стала крупнейшей в Южной Америке.
Многовековая конкуренция двух стран даёт о себе знать даже в наше время. Правда, сейчас это соперничество выражается в довольно безобидных формах. Например, Испания стабильно лидирует по объёму импорта в Португалию, и если португальцу попадается кислый апельсин, он непременно замечает: «Наверное, из Испании». Это старая шутка, которая повторялась тысячу раз, но португальцам она никогда не надоедает.
Если португальские фермеры собираются митинговать под окнами родного министерства сельского хозяйства, протестуя против заниженных закупочных цен, и хотят забросать здание помидорами, то португальские журналисты обязательно скажут: «Ну, надеемся, что помидоры будут португальскими, а не испанскими».
Примечательно, что потоки экспорта-импорта идут в обе стороны: испанцы – главные покупатели португальских товаров. И здесь тоже не обходится без приколов. Так, португальцы годами рассказывают байку о том, что испанцы покупают у них оливковое масло, разбавляют своим и перепродают в США: дескать, в чистом виде американцам испанское масло не по вкусу. На самом деле, обе страны – производители неплохого масла, и США импортируют его из обеих стран.
По большому счёту, несмотря на отголоски былой вражды, в наши дни португальцы и испанцы настолько близки, что многие из них считают соседей без преувеличения братьями: они понимают языки друг друга, у них «одна» история, на государственном уровне они разделяют одни те же политические ценности, входя в такие «клубы», как ЕС, Шенгенская зона, НАТО.
По словам самих португальцев, есть ещё одна черта, роднящая их с испанцами: оба народа привыкли мыслить категориями столетий, а не лет. Поэтому в дискуссии о том, кто круче, рано ставить точку…
Португальцы и испанцы: стереотипы и реальность
Прежде чем познакомить вас с моим разговором с Жузе? Мильязешем, около трех десятков лет моим другом и коллегой, переводчиком, преподавателем, московским корреспондентом португальского радио и телевидения, известным в своей стране писателем, хочу обратить ваше внимание на то, что португальцы и соседние с ними испанцы довольно часто, по недоразумению и элементарному незнанию, воспринимаются как один народ, чуть ли не говорящий на одном языке, в лучшем случае, на разных его диалектах. Это, конечно же, в корне неверно.
Португальцы уже многие столетия – отдельная независимая нация. Более того, своим формированием она обязана начавшемуся еще в далекие средние века противостоянию с соседом, географическим открытиям, своей обширной колониальной империи и своему языку. Если мы посчитаем количество говорящих на португальском в мире, то, как это ни парадоксально, оно превзойдет число говорящих на французском или русском языках. Португальский язык не был бы настолько разнообразным и неповторимым, если бы на нем не говорила самая большая страна Латинской Америки – Бразилия, которая уже сама по себе, с ее двухсотмиллионным населением представляет бескрайнюю вселенную: настолько велико ее языковое, этническое, географическое и культурное многообразие.
Существует два главных варианта португальского языка: европейский и бразильский. В бывших африканских колониях говорят на приближенном к европейскому португальском, а также на базирующемся на нем и на местных языках креольском. Сейчас наиболее известным в мире, исключительно благодаря таланту великой певицы Сезарии Эворы, является креольский язык островов Кабо-Верде, бывших Островов Зеленого Мыса. Еще раз подчеркну, что, говоря о государственных языках Португалии, Бразилии, Анголы, Мозамбика, Сан-Томе? и Принсипе, Кабо-Верде, Гвинеи-Биссау и Восточного Тимора, мы с вами имеем в виду разные варианты одного – португальского языка, имеющего единую грамматику, лексическую основу и с недавнего времени унифицированную орфографию. На нем написаны самые разные по стилю и тематике литературные произведения, с их образами, реалиями и законами, которые лишь дополняют друг друга. Так же, как обогащают португальский язык труды множества наших современников: португальца, нобелевского лауреата Сарамагу, ангольца Агуалузы, мозамбиканца Миа Коуту или бразильца Жорже Амаду. И это без упоминания имен давно признанных всем миром классиков португальской литературы, писавших на языке Камоэнса.
Итак, оставляю вас с этим интервью, которое, хочется надеяться, прояснит какие-то из ваших сомнений и заблуждений.
Ринат Валиулин: Жузе?, какие из общеизвестных стереотипных суждений об испанцах и португальцах являются правдой и какие ложью?
Жузе? Мильязеш: Сложно на это ответить, потому что в Испании, как известно, в отличие от Португалии проживает несколько народов, поэтому сравнивать испанцев и португальцев непросто. С другой стороны, между португальцами и галисийцами (живущими к северу от Португалии) есть большое сходство, потому что когда-то мы с ними были единой нацией. Между нами до сих пор много общего, галисийцы в Португалии не чувствуют себя иностранцами, и, наоборот, мы не чувствуем себя иностранцами в Галисии. Так же как между португальцами и испанцами, живущими в других регионах страны, существуют значительные различия. Это является результатом хода истории, в которой мы развиваемся как два отдельных государства уже восемь столетий, за исключением короткого периода в 60 лет (1580–1640), когда нами правили кастильские короли. Шесть десятилетий для истории – это очень мало, однако, может быть, из-за них некоторые считают, что мы и испанцы одинаковые. Но это как раз стереотипное мнение, потому что на самом деле мы разные.
Р.В: В этой связи, что есть в Португалии такого, чего нет в Испании, или наоборот?
Ж.М.: У нас есть музыка, которая отличается от испанской. Танцы у наших народов тоже разные: фламенко в Португалии не танцуют. Он возник под влиянием арабов и больше распространен на юге Испании.
Р.В: Тебе не кажется, что испанцы стараются забыть то долгое время, когда они жили под арабами (четыре и даже пять веков, начиная с VIII века), в то время как португальцы считают мавританский период частью своей истории, такой же как остальные эпохи?
Ж.М.: Это не настолько однозначно. В Португалии тоже довольно долго изымали из учебников истории период арабского завоевания Иберийского полуострова: даже на исторических факультетах университетов, сдавая экзамены, можно было не беспокоиться, что профессор задаст тебе вопрос, касающийся того времени. Это было чем-то вроде табу. Сейчас, в самые последние годы отмечается тенденция взаимного сближения, в первую очередь между южными районами Португалии и арабской культурой в целом. Но говорить о том, что мы – часть арабского мира, конечно же, нельзя. Да, часть нашего наследия – это арабская культура. Так же как другая часть этого наследия является иудейской, древнеримской, древней культурой вестготов и аланов. Мы олицетворяем собой смесь этих влияний, и каждый такой компонент проявляется сегодня в нас в большей или меньшей степени.
Другие такого рода стереотипы об испанцах и португальцах проявляются, например, в том, что многие люди полагают, что мы такие же экстраверты, как они. Но это не так. Португальцы по своему характеру, наоборот, более сдержаны. Отчасти это слышно во все том же городском романсе фаду, например.
Р.В: Ты наверняка знаком с фильмами испанца Карлоса Сауры. В разные годы, на рубеже 1990-х и ранних двухтысячных, он снял документальные фильмы, посвященные Фламенко, Танго и Фаду. Снял с трепетом, уважением и любовью к каждому из этих видов искусства, не пытаясь утверждать, что одно хорошо, а другое плохо.
Ж.М.: Именно. Огромная ошибка – сравнивать то, что несравнимо. Нельзя сравнивать танго с фаду или фаду с бразильской самбой. И то, и другое, и третье – это формы выражения души народа, которая формируется в течение столетий, обретая свои особенности.
По сравнению с Испанией Португалия гораздо больше, почти всей своей частью суши, обращена к морю, океану, с которым мы связываем наше будущее. Испания – нет. Она не находится на периферии Европы, как мы.
Р.В: Как этот факт сказался на историческом развитии Португалии?
Ж.М.: Он отразился на ее более отсталом экономическом положении, а, с другой стороны, предопределил ее первенство в том, что мы называем Великими географическими открытиями. Кроме этого обращенность почти всей территорией к морю повлияла и на то, что Реконкиста, освобождение страны от мавров в Португалии, завершилась на пару веков раньше, чем на территории современной Испании. И то, что мы были первыми в некоторых фундаментальных вещах, само по себе имело огромные исторические последствия, как положительные, так и негативные…
Вот, кстати, еще одна интересная вещь, касающаяся нас и испанцев. В испанском языке значительная часть обсценной лексики включает в себя слова, связанные с религией, верой. Например, с Богом, Иисусом, телом Христовым, Богоматерью: me cago en Dios! me cago en la hostia! и так далее[1]. В португальском ничего подобного нет.
Р.В: А с чем это может быть связано?
Ж.М.: Это связано с процессом культурной эволюции разных народов и их взаимоотношениями с религией. И это одна из особенностей, которая нас различает, притом что испанцы, как и португальцы, являются народами глубоко религиозными.
Возвращаясь к стереотипам, скажу, что в большинстве случаев они возникают либо от незнания, либо от недостаточного знакомства с культурами этих двух народов. Подобные явления происходят между любыми соседними странами – Россией и Украиной, Финляндией и Швецией. Иногда у кого-то возникает желание посмеяться над другим, представить соседа в карикатурном виде и так далее. Но здесь в Португалии, конечно, нет того накала страстей, как в последние годы между российскими и украинскими властями.
Р.В: Как ты считаешь, может ли между испанцами и португальцами, столь же близкими народами, произойти нечто вроде того, что сейчас происходит между Россией и Украиной?
Ж.М.: Я считаю более вероятным, что случится нечто внутри самой Испании, нежели между Испанией и Португалией. Но если подобного рода несчастье произойдет на территории наших соседей, оно неминуемо скажется на наших двусторонних отношениях.
Это, конечно, всего лишь разговор о возможных сценариях. Однако серьезных противоречий сегодня между нами нет. Они, может быть, существуют на уровне народного фольклора. При этом, например, никому не приходит в голову провести референдум об объединении Португалии и Испании, что сегодня совсем не является актуальным. Равно как таковым для нас не является проведение плебисцита о восстановлении монархии. Мы можем рассказывать друг о друге анекдоты, но повестка дня между нами и нашими соседями остается исключительно мирной. Все взаимные расчеты уже давно произведены. Та враждебность, которая существовала в средние века, те самые 60 лет нашей вассальной зависимости от Кастилии – все это растворилось в веках, по мере того как мы решаем взаимные соседские проблемы. Как между соседями по дому: если один другому портит жизнь, люди разговаривают и, в конце концов, договариваются. Только здесь крайний вариант – обмен или переезд – невозможен: в отличие от тебя или твоего соседа, Португалия не может переехать в другое место.
Португальская нация во многом сформировалась на антагонизме с Испанией. Мы – не испанцы, именно в этом и состоит главное отличие одного народа от другого. К ним прибавляются различия в области культуры.
Р.В: Можно перечислить хотя бы некоторые из них?
Ж.М.: Например, возьмем живопись. В Португалии нет художника уровня Веласкеса. Из более современных и известных можно назвать португальского художника-реалиста Жузе? Мальоа, но у испанцев есть Пикассо, живописец мирового уровня. И все потому, что Испания географически находится ближе к такому центру европейской культуры как Франция. А у нас между Парижем и Лиссабоном посередине – Испания, и мы всегда на окраине. Чем и объясняется то, что некоторые стороны нашей жизни не получали должного развития. Прибавь к этому длительное влияние арабской культуры, запрещавшей все, что связано с изобразительным искусством. И хотя влияние ислама в этой области здесь было столь же сильным, что и в Испании, та, находясь ближе, чем мы, к европейским культурным центрам, по-прежнему от этого сильно выигрывала: возьми хотя бы пример Эль-Греко. Уехав из Греции, до Португалии он не добрался и осел в Испании, где творил, и в конечном счете прославил эту страну на весь мир.
С другой стороны, у Португалии есть архитектура, которая может конкурировать с любой европейской страной. Она представлена самыми разными стилями – готикой, нашим национальным мануэлино, барокко, рококо. Это несколько парадоксально, но также имеет и свое объяснение, которое сводится к сильному влиянию религии в обществе. Как в Португалии, так и в Испании.
Р.В: Приближаясь к концу нашего разговора, предлагаю перейти к гастрономии. Чем, по-твоему, прежде всего португальская кухня отличается от испанской?
Ж.М.: Дело в том, что испанской кухни как таковой не существует. Ты едешь в тот или иной регион страны и потребляешь там совершенно разные блюда. Сейчас, конечно, с развитием системы транспортировки и поставок многое нивелировалось, но раньше, например, мясо черной свиньи можно было отведать только в нашей провинции Алентежу или на юге Испании. Родившись на севере Португалии, будучи молодым, я и понятия не имел об этом деликатесе. Presunto, наша ветчина, то, что испанцы называют хамоном, кое-где на севере тогда уже встречалась. Но это было специалитетом провинции Алентежу. Поэтому нельзя говорить ни об испанской кухне, ни о португальской, а нужно говорить о кухне того или иного региона Испании или Португалии.
Р.В: И, уже завершая, скажи, что для тебя значит быть португальцем?
Ж.М.: Быть португальцем для меня значит идентифицировать себя с этой страной, расположенной в дальнем уголке Европы, осознавать, что это твоя родина, со своим языком и культурой – европейской, но при этом отличающейся от других стран. Это и есть то, что делает меня португальцем.
г. Паредеш-де-Коура, округ Виана-ду-Каштелу,
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Различия между Испанией и Португалией
Испанцы проживают жизнь на улице, португальцы — домоседы
Если кто-то скажет вам, что
самый короткий мост между странами находится на острове Завикон реки св.Лаврентия и соединяет США и Канаду,
смело плюйте им в глаза. Его длина составляет 9,5 метра, тогда как вот этот крошечный деревянный мост длиной 3,2 метра через ручей
был построен при финансировании Европейского Союза в первом десятилетии XXI века рабочими из Испании и Португалии. Он связывает испанский муниципалитет Ла-Кодосера с португальским районом Арроншиш. Учитывая его маленький размер, мост, в основном, предназначен для пешеходов, а не для автомобилей, хотя по нему могут проехать и двухколесные транспортные средства.
Кратчайшее и точнейшее описание романских языков
Правда ли, что быки не различают красный цвет?
Говоря о чём-то сильно раздражающем, многие используют оборот «действует как красная тряпка на быка». При этом часто встречается утверждение, что быки этот цвет вообще не различают и реагируют лишь на резкие движения. Мы решили разобраться и поставить точку в вопросе взаимодействия быков и цветной ткани.
(Спойлер для ЛЛ: быки не различают цвета и близоруки)
Подобный фразеологизм используют СМИ и развлекательные порталы: ТАСС, РБК, Adme. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков так охарактеризовал некоторые аспекты русско-американских отношений, а российский лыжник Александр Панжинский — соревнование Александра Большунова в скиатлоне с норвежцами. Также выражение с подобным смыслом — a red flag (rag) to a bull — существует в английском языке.
О корриде. История зарождения корриды уходит вглубь веков. Учёные полагают, что изначально бой носил ритуальный характер, так как части убитого животного посвящались и приносились в жертву богам. Древнеримский писатель и философ Клавдий Элиан в «Пёстрых рассказах» описывает прародителя корриды — древнегреческий праздник Буфоний — так: «закалывают быка и всех и вся по очереди судят за убийство и оправдывают; обвинительный приговор выносится ножу — он признается убийцей быка».
И хотя коррида считается визитной карточкой именно Испании, она практикуется ещё в ряде других стран: во Франции, Португалии, Мексике, Колумбии, Перу, Эквадоре, Венесуэле и Боливии. В 2001 году корриду планировали также провести в Москве на стадионе «Олимпийский», однако уже на этапе продажи билетов мероприятие было отменено указом мэром города Юрием Лужковым как нарушающее положения статьи №245 УК о жестоком обращении с животными.
О зрении. Однако в 2007 году «Разрушители мифов» поставили серию экспериментов. Перед быком были сначала неподвижные флаги, а затем колышущиеся. На неподвижные (в том числе и на красный флаг) бык не отреагировал, а вот движущиеся атаковал все, вне зависимости от их цвета. В финале ролика один из ведущих, одетый в красный костюм, неподвижно стоял перед животным, в то время как два профессиональных бойца в чёрном дразнили быка. И бык снова отреагировал не на цвет, а на движение.
Учёные подтверждают: быки не различают цвета, однако видят белый чуть лучше других. Более того, быки ещё и близоруки. Поэтому движущуюся красную (или любого другого цвета) тряпку, находящуюся от него довольно далеко, бык, скорее всего, воспринимает как другое животное и поэтому бросается на тореадора.
Тореадор с мулетой Taty2007, CC BY 3.0, via Wikimedia Commons
Однако предполагается, что красный цвет мулеты и капоте был выбран не случайно. Коррида — довольно жестокое зрелище, поэтому алый цвет объясняется тем, что на нём менее заметна кровь.
Таким образом, красный цвет в корриде имеет своё утилитарное значение — маскировать кровь животного или тореадора. Бык не различает цвета и нападает на плащ только потому, что тот движется.
Так что фразеологизм можно бы было переформулировать так: «раздражает как быка любое движение».
Ещё нас можно читать в Телеграме, в Фейсбуке и в Вконтакте. Традиционно уточняю, что в сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла), а в день выкладываются до двух постов.
1 мая 2021, часть 1
Подборка фотографий с международного дня трудящихся. Как в прошлом году коронавирусные ограничения сказались на масштабах.
Великобритания
1 мая отметили большим шествием под лозунгом «Kill the Bill» («Уничтожьте Закон»).
Речь идет о новом законопроекте, расширяющем права полицейских при подавлении демонстраций.
Митинги, приуроченные к первому мая, переросли в столкновения с полицией. По всей Франции было организовано около 300 демонстраций. На улицы вышли профсоюзные организации, желтые жилеты.
Косово.
Шахтеры вышли с требованиями улучшения условий труда
Появление независимой Португалии
Именно Энрике предстояло встать во главе возрожденного Португальского графства. В 1096 году Альфонсо VI даровал зятю феодальное владение, так как он успешно проявил себя в войне за Толедо с мусульманскими эмирами, наряду со знаменитым Эль Сидом. В русскоязычных источниках иногда указывается, что Генрих-Энрике участвовал в первом крестовом походе (1096-1099), однако, судя по всему, в это время он как раз прибыл на Пиренеи.
Среди детей Энрике и Терезы до взрослого возраста дожили трое: Санша (Санча), Уррака, а также Альфонсу (названный в честь деда).
В 1109 скончался Альфонсо VI. Императрицей Кастилии, Леона и Галисии стала его законная дочь Уррака. Сам Энрике из Бургундии умер в 1112-м и был похоронен в построенном им соборе в Браге, столице графства. Тереза отказалась подчиняться своей сводной сестре, что вызвало конфликт Португалии и испанских владений. Закончилось всё пленением Терезы в 1121-м. Тем не менее, она смогла сохранить за собой графство. Внезапная кончина Урраки в 1126-м в возрасте 44 лет развязала ей руки.
Её любовником был влиятельный феодал Фернандо Перес де Траба, который фактически контролировал Галисию. Внезапно против неё восстал сын Альфонсу Энрикеш. В 1128-м он разбил войска матери и Фернандо Переса де Трабы и подчинил себе графство.
Альфонсу Энрикеш прежде всего старался покончить с вассальной зависимостью от Леона и Кастилии. Португальские легенды повествуют, что Альфонсо VII из Леона вторгся в Португалию (1040-1041), но был вынужден уйти, так как его лучшие рыцари проиграли в турнире при Аркуш-ди-Валдевеше, который был выбран альтернативой кровопролитной битве. Однако, вероятнее всего Король Леона оказался успешнее Альфонсу, вынудив его к заключению нового договора, который запрещал ему военные походы. На самом деле Альфонсу не собирался выполнять никаких обязательств: когда Альфонсо Седьмой был занят войной с Наваррой, португалец вторгся в Галисию
Важным шагом мятежного графа был перенос столицы из Браги в Коимбру, в земли, граничащие с владениями исламских эмиров. К тому же, переезд из Браги ослабил пять влиятельных местных домов.
Основанный Альфонсу монастырь Санта-Крус-де-Коимбра
В 1139-м граф-принц во время продвижения на юг разбил арабов в битва при Оурике. После победы Альфонсу провозгласил себя королём португальцев (Rei dos Portugueses) и получил корону от архиепископа Браги. Ход и суть переговоров в Саморе (1143) между португальским королем Альфонсу I и испанским королем Альфонсо VII до сих пор вызывает споры историков. Тем не менее ясно, что Альфонсу I старался получить международное признание. Сохранилось его послания к Папе, в котором он называет себя «человеком и рыцарем Святого Петра, при условии, что Святейший Престол защитил его от любой другой церковной или гражданской власти». Так или иначе, после 1143-го Альфонсу считал независимость Португалии фактической.
В 1147-м им был взят Лиссабон. Началось формирование отличительных особенностей португальской нации.
Путь Сантьяго. День 9-10. Дорога к Сантьяго-де-Компостела
Утро в городке Caldas de Reis выдалось отменным, свежесть, легкая прохлада и чистое небо. За время прохождения я привык не завтракать сразу, а только спустя пол часа или час после старта, при этом организм не испытывает никакого дискомфорта. Но тут на выходе из хостела я учуял сладкий запах за углом, это была палаточка, где делали «чуррос». Естественно, я не смог отказать себе в удовольствии и взял несколько штучек и кофе. Очень вкусная штука!
Пунктом назначения был город Padron, расстояние всего около 22 км. Не сложный день, можно было не торопиться и идти наслаждаясь солнечными пейзажами, что я, собственно, и делал!
Прошел мимо красивого и мощного кладбища.
Солнце палило без пощады. Жара была выше 40 градусов, и большая часть пути пролегала на открытых плоскостях. Поэтому хоть и идти было всего 22 км, но давался путь нелегко. Постоянно хочется пить, но если делать это часто, то идти сложнее.
На подходе к городу встретил австрийку Бриджит, с кем мы познакомились в один из дней в хостеле ранее. Ей явно было тяжело, решил составить ей компанию. Она еще не думала, где будет ночевать, а я проверил на букинге хостелы в городе и решил заселиться в Cruces de Iria. (10 евро за ночь). Бриджит пошла в хостел со мной, он находился на другой стороне города в удаленности от центра.
Вход в город обрамляла красивая аллея, картинка как из кино!
Мы заселились в хостел, очень удачно забрали последние 2 свободных места. В моей комнате было две китаянки и трое немцев. Я принял душ, немного отдохнул. Разговорились с немцами, как оказалось, ребята познакомились в первый день и на протяжении всего пути идут вместе. Уточню, не прямо втроем идут весь день, а встречаются вечером в одном месте. У каждого свой темп, поэтому идти вместе неудобно, для Камино это нормально когда участники одной компании или друзья идут каждый в своем темпе.
Хозяин хостела попросил всех желающих собраться в лобби в 5 часов вечера, где он расскажет историю города Padron, его значение в истории Camino, а так же историю создания хостела. Приятный парень, любит свое дело, хотелось бы остановиться там еще раз!
В этот момент Алекс присылает мне фото, что он почти дошел до Сантьяго-де-Компостела! Он решил не останавливаться в Padron и дойти до конца сегодня. А это 45 км! Терминатор.
После Марлин предложила спуститься в бар, который был в соседнем здании и выпить по бокальчику вина Риоха. К нам присоединилась Гэби из ЮАР. Вино Риоха просто шикарное, одно из лучших, которое я пил. За столиком пообщались побольше о том, кто чем занимается в жизни, какова цель прохождения Камино. А после отправились в город на ужин, вино очень подогрело наш аппетит.
Коллегиально приняли решение удариться в морепродукты. Забавная подача вина в этих местах, его подают не в бокалах, а в чашечках. Продегустировали знаменитые падронские перчики.
Слева направо на фото: Я, Анна, Марлин, парень, чье имя я забыл и Гэби. Ужин выдался отменный, было весело, крутые ребята! Я прозвал их дойчланд мафия)
Вечером все занялись своими делами, кто-то залечивал раны и мозоли. Гэби заклеивала ноги пластырем Compeed, от которого я отказался ранее. Поделился с ним свои опытом, помог ей заклеить ноги своим способом, за что она сказала мне огромное спасибо на следующий день.
Наступил десятый день. День, когда пунктом назначения стал город Сантьяго-де-Компостела. 23 км до собора. Психосоматика работает интересно, расстояние небольшое, маршрут в целом легкий, только в конце много подъемов, но ты чувствуешь неимоверную усталость. Почему именно в последний день? Не знаю, видимо это все в голове.