чем монархия лучше республики
Белое слово: Кому выгодна Монархия, а кому Республика?
Православный консерватор Михаил Смолин о том, кто защитит средний класс от богатых и хитрых
Что побуждает меня выступать за Монархию? Как у представителя среднего слоя нашего общества, у меня нет ярких талантов обирать ближнего, подминать слабого или обманывать глупого. Но одновременно и мне не хочется стать объектом обирания, подминания или обманывания со стороны сильных и хитрых нашего общества.
И здесь у любого думающего человека встаёт вопрос. Если власть в обществе неуничтожима, какой строй ни установи. Если в человеческих сообществах неизбежна психологическая система властвования и подчинения, то кто защитит слабого от сильного, доброго от злого, простого от хитрого?
Республика на этот вопрос отвечает, что защитит закон, на страже которого стоит суд. Но законы в республиках чаще всего пишутся в интересах богатых и хитрых, да и суды зачастую не способны противостоять власти денег.
Про Монархию коммунисты и либералы нам говорят, что она и есть власть богатых и хитрых, что сам Монарх олицетворяет этих людей во власти.
На самом деле большинство Монархов на протяжении своей жизни только и занимались, что борьбой с неуёмной жаждой сильных мира сего завладеть властью в государстве и поработить нас с вами. На этой неблагодарной «работе» многие Государи сложили свои головы.
В истории есть очень немного примеров, когда бедные слои были недовольны властью. Богатые и сильные были недовольны Монархией почти всегда, именно потому, что властвуя, она ограничивала свободу и тех, и других в их стремлении обобрать и подчинить слабых. Именно богатая знать, будучи ближе всего к Монарху, испытывала на себе тяжёлую державную руку своих Государей. Именно поэтому всякой знати, и особенно денежной, было выгодно ограничить власть Монарха законами.
Писаные законы, получившие чрезвычайную силу в республиках, управляют бедными классами, богатые же управляют самими законами.
Часто то, что хорошо для богатых и хитрых, плохо для основы народа, для её толщи. Среднему классу, тем слоям, которые можно назвать ядром, большинством народа, необходима защита. Все социальные слои должны иметь определенную свободу для своего развития.
Богатые стремятся обобрать средние классы, вогнав их в бедность, тем самым подчиняя себе. Беднота, чернь или иначе асоциальные элементы всегда с легкостью подкупаются богатыми в своих интересах.
Долго ли мы сможем продержаться в наших осажденных крепостях без Монархии?
Именно исходя из стремления к свободе от сильных и богатых нам и нужна Монархия.
А пока у нас «ни Царя, ни закона», как говорили наши предки про власть богатых и хитрых.
Монархия и республика – что это и отличия
Известно, что форм правления бывает несколько. Самыми известными из них являются монархия и республика. Не каждый человек сможет сразу дать каждой из них определение, раскрывающее особенности и отличия одной формы от другой. Для того чтобы узнать подробнее, что же они представляются собой, нужно сначала провести сравнение по самым важным критериям.
Определение понятий
Для того чтобы суметь объяснить, что же собой представляют рассматриваемые формы правления, нужно знать, как определяют их специалисты.
Монархия – особая форма правления, при которой вся полнота политической власти сосредоточена в руках одного человека – короля (монарха, эмира). Иногда он обладает частью полномочий, остальные переданы парламенту. В 90% случаев власть передается по наследству (титулы могут не передаваться). Правитель имеет право и возможность передать свою власть иному человеку, не являющемуся прямым родственником. Решения монарха могут быть представлены в виде указов, вердиктов, декретов, эдиктов. Эта форма правления подразделяется на абсолютную и конституционную. Если рассматривать первый вариант, то все решения принимает исключительно правитель. Все остальные должны подчиняться и исполнять их. Распространяется это на всю территорию страны или в тех регионах, для которых это решение было подготовлено.
В случае с конституционной монархией решение правящего лица подлежит рассмотрению парламентом. Оно в ходе заседания может быть дополнено, переработано, оспорено или не принято. Парламент также наделяется правом учреждения правительства страны. Монарх же обладает правом вносить предложения. Те органы власти, которые разделяют полномочия с правителем, могут самостоятельно разрабатывать законы и управлять государством. Наличие у парламента большого числа полномочий делает конституционною форму монархии по многим пунктам схожей с республикой.
Республика представляет собой форму правления, при которой действующая политическая власть сосредоточена в руках граждан страны. Управлять также могут представляющие их интересы органы – парламент, правительство. Формирование этих структур производится по результатам выборов. На них каждый человек, являющийся гражданином страны, может высказаться в поддержку того или иного кандидата.
В современных республиках власть обычно разделена на 3 ветви: парламент (законодательная), правительство и президент (исполнительная) и суды (судебная). Парламент, правительство (реже) и президента выбирают люди в ходе голосования. Судей назначают министры.
Решения, принимаемые органами власти в республиках, представляют собой законы и подзаконные акты. Их разработка и утверждение требует поэтапного участия всех перечисленных ветвей власти. Внесенные предложения поступают в парламент, где проводится их рассмотрение. Проект после этого поступает правительству. На этом этапе закон может быть отклонен, одобрен или отправлен на доработку. Также проводится проверка на соответствие его действующим нормам конституции. Этим занимается судебная ветка власти.
Нужно учитывать, что существуют республики, у которых отсутствует разделение властей на различные ветви на официальном уровне. Пример: работа государственного управления Китая. Республики подразделяются на 2 вида: президентская и парламентская. Если выбирается первый вариант правления, то 90% политических полномочий сосредоточено у законодательной власти. Главой республики является президент или премьер-министр. Во втором случае большая часть полномочий отводится парламенту.
Сравнение
Основным отличием монархии от республики является тот факт, кому принадлежит власть в стране. В первом случае она сосредотачивается у одного человека. Во втором имеется разделение на 3 ветви, каждая из которых предполагает, что будет в той или иной степени вовлечена в процесс создания законов и управления страной. В случае с республикой основная власть находится у народа.
Выводы
Монархия и республика – формы правления государством. Парламент и правительство присутствуют в конституционной монархии и республике. В первом случае главой государства является монарх, который может предлагать (или диктовать) законы, передавать власть по наследству или с учетом собственных пожеланий. В республике все законы проходят стадии рассмотрения, утверждения и одобрения. Основная власть принадлежит народу, а олицетворяют ее 3 ветви – исполнительная, законодательная и судебная. Главами могут являться президент или премьер – министр. Избираются они на должность в ходе выборов, в которых могут принять участие все граждане страны, достигшие совершеннолетия. Основные виды нормативных актов в монархии – указы, декреты. В республике и конституционной монархии – законы.
Русские: Монархисты или республиканцы?
У каждого народа своя форма государственности и свои предпочтения в принципе власти
Народная душа и государственная форма
У большинства людей нет четких политических убеждений, и они руководствуются в политических вопросах больше не логикой, а интуицией и психологическими поведенческими установками, которые зачастую восходят к значительно более глубоким пластам национального типа, чем любые интеллектуальные выкладки. Давайте попробуем разобраться, какая форма власти, исходя из реалий нашей жизни, подходит для современной России. И кто мы такие, по своему психологическому восприятию власти — монархисты или республиканцы?
Прежде чем отправиться в это психолого-социологическое путешествие в наше бессознательное коллективное «я», надо указать на один миф, который часто связан в нашем сознании с монархией.
Большинству кажется, что главная разница между монархией и республикой — это временное или пожизненное нахождение у власти. На практике же это не является главным и даже существенным различием.
История знает и избираемых императоров, и чередующихся через определенный срок между собой монархов в одном государстве, и пожизненных генсеков (Сталин, Брежнев), и президентов, которые правили десятилетиями, вплоть до своей смерти. Есть даже пример династий республиканских правителей (Алиевы в Азербайджане, Ли в Сингапуре, Буши в США, что-то подобное задумывается в Белоруссии).
Об этом образно сумел сказать Иван Ильин:
У всякого народа своя особая «душа», и помимо нее его государственная форма непостижима. Потому так нелепо навязывать всем народам одну и ту же штампованную государственную форму«.
Действительно, здесь значительно более важными являются, с одной стороны, историческая действительность, сложившаяся в той или иной стране, а с другой стороны — те религиозно-психологические особенности народного менталитета, которые сформировались в этих исторических реалиях. Именно эти народные взгляды первичны в вопросе выбора политического идеала властвования в том или ином государстве.
Олицетворение власти. Свойственно ли нам иметь во главе государства человека, а не систему учреждений?
Монархическому сознанию необходимо, свойственно, в отличие от республиканского, олицетворять власть и государство. Христианство, давшее миру Откровение о Личном Боге, значительно усилило необходимость олицетворения, персонификации государства и власти. Но поэтому кризисные явления в европейском христианстве параллельно развили и кризис в монархической государственности. Как писал Иван Ильин:
Процесс олицетворения (персонификации) состоит в том, что нечто неличное (в данном случае — государственная власть), или сверхличное (родина-отечество), или многоличное (народ, объединенный в государство) переживается как личное существо«.
Итак, монархическое сознание ищет для олицетворения нации и государства образы героев, подвижников из прошлого и хочет и в настоящем видеть реальных людей, которые во власти персонифицировали бы собою власть и народ.
Для республиканского сознания личность в истории и личность во власти всегда находятся под подозрением. Республиканец доверяет значительно более учреждениям, коллективу и старается личность во власти обставить законодательными ограничениями так, чтобы свободы ее проявления было как можно меньше. Чтобы сама личность была максимально растворена в бюрократическом учреждении, и её предпочтения не играли бы никакой роли.
Здесь, как кажется, мы значительно более монархисты, чем республиканцы. Наше доверие к личности и желание видеть перед собою человека во власти, а не бездушную бюрократическую машину, безликое учреждение достаточно явственно.
Особая связь с Небом. Свойственно ли нам думать об особом предназначении власти?
Чувствуем ли мы сегодня священность власти и особость личности Правителя?
Для монархического восприятия власти свойственен особый, религиозный взгляд на власть в государстве.
Республиканец прагматически сух и рассудочно бесчувственен к власти и уж тем более к личности во власти. Смотреть на власть как на начало священное, а на личность во власти — как на «помазанника», предназначенного свыше, человека особого совершенно не характерно для республиканского сознания.
Христианская традиция сообщения особой благодати для управления государством в акте священного миропомазания, идущая ещё из Ветхого Завета, глубоко религиозно соединена с монархическим отношением к власти. Идея власти Божией Милостью, царское величие, «сердце Царево в руце Божией» — все это характерное монархическое осмысление власти.
Понятно, что этот пункт связан напрямую с религиозностью нашего общества.
Здесь уместно вспомнить опрос ВЦИОМа «О каком начальнике мы мечтаем?» 2010 года. В нем на вопрос о религиозности начальника только 8% твердо высказали свое желание иметь своим начальником нерелигиозного и неверующего человека. Тогда как 30% так же твердо заявили, что хотели бы иметь религиозного, верующего человека своим начальником. Остальные высказались неопределенно.
Я бы трактовал эти цифры следующим образом. Люди, желающие видеть своим начальником неверующего человека, — это в политическом плане люди республиканского сознания, а желающие иметь верующего начальника, — склонные к монархическому менталитету.
Конечно, с проведения опроса прошло уже достаточно много времени, но, думаю, цифры если и меняются, то, скорее всего, вторая растет, а уменьшается цифра не определившихся в этом вопросе.
Так что взгляд на начальство земное и на начальство Небесное (и Его Праздники) вполне сходятся по процентам.
Воспринимаем мы власть рассудочно или чувственно? Патриархальное доверие или принципиальное недоверие
Подходим мы в наших решениях по вопросам, имеющим отношение к нашей власти, интуитивно-чувственно или рационально-рассудочно?
Для монархического восприятия власти характерен подход в стиле «сердцем чую», часто носящий иррациональное, не поддающееся разуму, сверхразумное восприятие. Власть для монархиста — сложная земная институция, земное подобие Божьего Небесного Величия, испытывающее особое влияние свыше, связанное с предками. Для республиканца все это слишком сложно, власть для него — система земных учреждений, дело рук человеческих, как правило, сомнительных, а часто и обвиняемых во всевозможных преступлениях республиканской логикой.
Для монархического чувства власть глубоко связана с патриархальностью, семейственностью и даже патримониальностью, то есть когда власть является «хозяином», «собственником» государства. Государство осмысливается как семья, в которой властитель является «отцом нации». И эти понятия, в свою очередь, переносятся и в семейные отношения.
Пока люди будут жить семьями, — утверждал Иван Ильин, — и притом единобрачными (моногамия!) и особенно едино-отеческими (моноандрия!), до тех пор в человеческой душе будут вновь и вновь оживать от самой природы вложенные в нее монархические тяготения«.
И. Ильин. Фото: www.globallookpress.com
Для большинства современных граждан России семейные ценности остаются органическими, примерно 78% из них считают обязательным вступление в брак, причем официально оформленный (ВЦИОМ: «Не хочу учиться, хочу жениться, или о возрасте вступления в брак»).
Эта цифра разделяющих семейные ценности неплохо параллелится с цифрами, набранными Путиным (почти 77%), которого некоторые небезосновательно называют «отцом нации», «хозяином» государства. Люди семейные голосуют за патриархальное доверие власти, остальные же высказывают типично республиканское принципиальное недоверие.
Идея ранга или идея равенства? Люди разнокачественны или равноценны
В этом пункте мы, пожалуй, сталкиваемся с самыми сложными, требующими определенной осмысленной убежденности понятиями. Здесь мы как общество более всего потеряли со времен Монархии.
Дело в том, что большевики, кроме национального геноцида, провели в нашем обществе ещё и классовый стратоцид, то есть сознательно уничтожали верхние слои (страты) русского общества. Стремление к декларируемому на словах равенству в коммунистической практике привело к кровавой зачистке всей русской элиты, сформированной многовековым историческим отбором, на основе службы Государю, Родине и нации.
Эта идея службы, идея отбора лучших для этой службы и называется Иваном Ильиным идеей ранга.
Ранг есть прежде всего вопрос качества, — пишет Ильин, — и притом подлинного качества; признание ранга есть потребность искать и находить качественное преимущество, придавать ему полное значение, уступать ему жизненную дорогу и осуществлять это не только в повседневной, но и в государственной жизни«.
Республиканское сознание, особенно радикально левые его направления, культивируют идею равенства как идею равноценности всех людей, то есть их одинаковость.
Это примерно такая же странная позиция, как утверждать, что справедливость сводится только к тому, чтобы у каждого в кармане было одинаковое количество рублей.
Люди по своей природе не рождаются равноценными по своим талантам, не бывают одинаковыми по своим духовным и волевым качествам. При этом человек ко всему прочему ещё и не имеет возможности выбирать ни страну, ни социальную группу, ни семью, ни религиозно-культурный мир, в котором он появляется на свет. Всё органическое бесконечное разнообразие его внутреннего мира (его задатков) и не менее сложное многообразие внешнего мира, в который он попадает не по своей воле, — все это никак не может создавать инкубаторские, искусственные состояния равенства и равноценности.
И это не значит, что такое положение дел в монархии создает закрытые «касты» с отсутствием социальных лифтов, без какого бы то ни было «доступа» к высшим слоям общества. В основном это является лишь республиканской пропагандой. История говорит об обратном. Монархи, наиболее развитые и склонные к активной созидательной деятельности, организуют наилучшие системы выявления наиболее одаренных, талантливых людей и приобщают к государственной деятельности, возводя их из низших слоев общества в высшие государственные ранги.
Как утверждал Иван Ильин:
Уже Апостол Павел предупреждал верующих против эгалитаризма: «Звезда от звезды разнится в славе» (1 Кор 15:39-44): именно «равенство» людей перед лицом Божиим обнаруживает их неравенство в деле подлинного христианского качества. Возможно, что влияние христианства укрепило бы эгалитарное тяготение массы, если бы Апостолы и отцы Церкви не выдвинули новое учение о новом неравенстве и не установили необходимости земного ранга, а также учения о нарочитой призванности и помазанности царей«.
Апостол Павел. (иконописец Андрей Рублев). Фото: www.globallookpress.com
Монархическое восприятие склонно культивировать идею ранга, иерархии, предметно обосновывая привилегии в зависимости от тех обязанностей, которые следуют из положения того или иного человека в обществе, увязывая его права с теми обязанностями, которыми он «повинен» Государю и стране.
«Справедливо, — говорит Иван Ильин, — чтобы люди, совершившие однородные преступления, одинаково привлекались к суду, чтобы люди с одинаковым доходом платили одинаковый подоходный налог. И в то же время справедливо, чтобы беременные женщины имели известные привилегии; чтобы преступники и душевнобольные были лишены права голоса; чтобы государственные должности давались талантливым, умным и честным людям и т. д. Привилегии должны быть предметно обоснованы«.
В этом пункте о ранге и о людской разнокачественности надо констатировать, что именно его туманность для большинства наших граждан и порождает большинство наших социальных болезней. Болезней, которые рождаются в республиках легче, чем в монархиях именно из-за формально демократического взгляда на формирование властных слоев. При демократии в политическом и финансовом высших классах немыслимо культивирование христианской честности, служебной чести, внимания к качеству, рангу, отбору лучших. При безрелигиозности республиканского мировосприятия эти понятия не имеют признанной метафизической укорененности в демократических обществах. Нет веры — нет и культивирования требуемых ею качеств человека.
Доверяем мы власти или считаем такое доверие опасным? Любовь или недоверие
В этом пункте «царистская» сущность граждан России выглядит наиболее выпукло.
Для республиканского менталитета «доверие к главе государства», доверие к власти, властным институтам является не только неуместной, противоестественной, но даже и опасной вещью. Республиканец принципиально с подозрением относится к власти и обставляет её всевозможными законодательными и учрежденческими противовесами. Все эти идеи «разделения властей», всевозможные «политические противовесы» — все это находится в арсенале республиканского недоверия к власти.
Недаром идеально республиканским государством считается Швейцария — федерация, которая продолжает называться конфедерацией, где нет де-юре ни столицы государства, ни самого главы государства. А управление осуществляет Федеральный Совет из семи советников, двое из которых поочередно исполняют обязанности президента и вице-президента Швейцарской конфедерации. При этом «президент» является лишь «первым среди равных» из этих семи советников и имеет лишь представительские функции.
В этой «идеально» республиканской системе ставить вопрос о доверии к власти просто бессмысленно, так как ее как бы нет. Ее даже не с кем персонифицировать, там одни учреждения, советы, законы, гарантии, ограничения, договоры. Люди во власти находятся лишь формально, поскольку без людей вовсе обходиться ещё не научились.
Республиканское сознание само повиновение власти считает «унизительным» и хочет максимально его микшировать, свести на нет.
Республика строится на принципиальном недоверии к власти.
Есть ли что-либо похожее в нашем русском менталитете? Мне кажется, что русская история не смогла бы длиться на протяжении вот уже второго тысячелетия на евразийском пространстве, если бы не колоссальное доверие русских людей к своим Государям. Та русская готовность к самопожертвованию, которая многократно засвидетельствована в русской истории, и национальный талант «подчинения» или, по-другому говоря, «дисциплины» просто не могли бы сформироваться в русском народе, если бы в нем не было глубокого доверия к своим державным вождям.
По сути, Монархия, и в особенности Русская Монархия, всегда держалась любовью подданных к Своему Государю
Иметь Государя, — как писал Иван Ильин, — возможно любовью, сердцем, чувством. Кто любит своего Государя, тот имеет его действительно, по-настоящему; и тем строит свое государство. Монархическая верность есть такое состояние души и такой образ действия, при котором человек соединяет свою волю с волею своего Государя, его достоинство — со своим достоинством, его судьбу — со своей судьбою. Верность монархиста есть прямое последствие его доверия к монарху и прямое проявление его любви к Государю«.
Фото: www.globallookpress.com
В современной России деятельность института президента поддерживают 83-84% населения (ВЦИОМ: «Рейтинги доверия политикам, одобрения работы государственных институтов, рейтинги партий»). Большего доверия к власти сложно представить.
Мы центростремительны или центробежны в своих политических устремлениях?
Наше современное неприятие разделения Большой России в 1991 году, идеи Русского мира, идеи собирания русских земель характеризуют большинство наших граждан как людей с центростремительной государственной ориентацией.
По опросу ВЦИОМа, 63% респондентов считают, что «Русский мир» существует, а 66% считают, что в «Русский мир» входят все территории, на которых живут русские, в том числе и за границами России (ВЦИОМ: ««Русский мир» и как его понимать?» 2014 год). Вне России большинство опрошенных назвало следующие территории, входящие в понятие «Русский мир»: Донбасс, Приднестровье, русские общины в Германии, Великобритании, Франции, США, Израиле. Отдельно были названы территории Северного Казахстана, Абхазии и Южной Осетии.
Центростремительность монархизма в данном случае характеризуется лояльностью и ответственностью перед главою государства, в умении ценить дисциплину и субординацию.
Республиканцы готовы, как показала русская история, рисковать самим государством ради достижения своих партийных целей. И в 1917-м, и в 1991-м они ради власти раскалывали наше государство. Республиканское стремление вмешиваться в государственные дела, часто гипертрофированное ложное самоощущение важности своих инициатив нередко приводили в нашей истории к безответственным республиканским решениям, подрывавшим основы государственности.
Государство-корпорация или государство-учреждение?
Как писал Иван Ильин:
Государство в своем здоровом осуществлении всегда совмещает в себе черты учреждения с чертами корпорации: оно строится и сверху, и снизу, и по принципу властной опеки, и по принципу выборного самоуправления. Ибо есть такие государственные дела, в которых необходимо властное распоряжение; и есть такие дела, в которых уместно и полезно самоуправление«.
Монархическая идея культивирует в истории «государство-учреждение», строившееся через законы и указы Верховной власти. Для республиканского сознания характерна идея «государства-корпорации», формирующего свою жизненную парадигму через договоры и голосования. Излишняя свобода в республиканском государстве сразу же порождает коррупцию, анархию и произвол.
Сама история создала предпосылки для определения органичного сочетания идей учреждения и корпорации при строительстве русского государства.
Громадные размеры территории, малая плотность населения, заглавные мировые роли на международной арене, разнородный национальный состав страны — всё это предпосылки для совершенствования государственности в форме учреждения, администрирования.
И для всего этого сложнейшего историко-культурного и административно-территориального организма под названием Российская Федерация логично было бы культивировать монархическое правосознание. Правосознание, которое, как показано в этой статье, и в демократических одеждах носит глубокие психологические монархические установки.