судмедэксперт или патологоанатом что лучше
Судмедэксперт или патологоанатом что лучше
Авторизация через ЕСИА временно не доступна в связи с обновлением системных компонентов, при этом все инструменты Портала доступны без авторизации ЕСИА
Судмедэксперт: «Никогда не путайте нас с патологоанатомами»
Много ли мы знаем о судебной медицине, все ли могут ответить, чем судмедэксперт отличается от патологоанатома? Ответ напрашивается сам собой – только то, что видим по телевизору, да когда-то слышали. Не каждый из нас сможет рассказать, из чего состоит работа судебного медика, а уж назвать различия… Сегодня я беседую с врачом — судмедэкспертом Юлией Софронеевой, заведующей медико-криминалистическим отделением ГБУ «Бюро судебно – медицинской экспертизы РС (Я)» о работе возглавляемого отделения, сложностях, и поистине увлекательной, крайне ответственной миссии судебной медицины.
— Юлия Леонидовна, расскажите, пожалуйста, об отделении?
В медико-криминалистическом отделении работа врачей — судмедэкспертов заключается в установлении и оценки фактов (признаков), для выявления которых требуется помимо специальных познаний в области судебной медицины применение различных лабораторных методов исследования — технических, химических, математических и многих других. Наша работа начинается после аутопсии объекта, к нам на исследование поступают кожные лоскуты, костные фрагменты, одежда, орудия травмы, предметы, изъятые с места происшествия, фотографии с осмотра места происшествия и много другое.
Медико – криминалистическая экспертиза специализируется в основном на криминальных происшествиях. В нашем отделении проводятся трасологические исследования,когда необходимо определить характер, механизм образования повреждений (иногда бывает сложно невооруженным глазом сразу определить характер раны), идентифицировать травмирующий предмет (например из 10 представленных предполагаемых предметов); баллистические исследования — определение вида снаряда, входной и выходной раны, количество выстрелов, установление факта рикошета огнестрельного снаряда, дистанции выстрела; ситуационные экспертизы (по реконструкции событий) — то есть, определяем соответствие показаний участников событий о динамике процессов получения повреждений на теле и одежде, по объективным данным, добытым следственным и экспертным путем; исследования по отождествлению личности – определение видовой принадлежности костных останков, количество трупов, которым они принадлежали, их расовую, половую, возрастную принадлежность, прижизненный рост и другие размеры тела, особенности его строения, наличие признаков имевшихся заболеваний, телесных повреждений, их характер и давность.
Микрологические исследования – определение наличия на одежде, теле трупа, в повреждениях и тканях тела инородных микрообъектов, факт их переноса с орудия травмы; спектральные исследования-установление орудия травмы по отложениям металлов в зоне повреждения на теле и одежде пострадавшего, определение природы загрязнения или инородных включений в повреждениях, диагностика повышенного содержания отдельных металлов в органах, тканях, жидкостях и выделениях человека.
К примеру, в моей практике был случай: на экспертизу были отправлены биологический объект и одежда потерпевшего с повреждениями, а также колющее орудие для определения факта нанесения повреждения именно этим предметом. То есть, у следствия, по собранным данным, была версия нанесения колотого повреждения. Мы, в свою очередь, работая с теорией следственных органов, исследуем предоставленные материалы и объекты. Тут, опережая вопросы, отмечу — от нас требуется помощь в подтверждении или опровержении той или иной версии. В этом случае вердиктом стало опровержение – повреждение имело огнестрельный характер. Да, порой, исследование оборачивается именно таким неожиданным выводом.
— Судмедэкспертов часто путают с патологоанатомами, как Вы думаете, почему?
— Работа судебного медика и патологоанатома – это совершенно разные специальности, принципиально разная деятельность. Наверное, люди путают специальности потому, что объектом изучения у нас и у патологоанатомов являются трупы, только этим я могу объяснить такое заблуждение.
ФГБУ Российский центр Судебно-медицинской экспертизы МЗ РФ, повышение квалификации по новым технологиям медико-криминалистической сортировки в реставрации разрушенных трупов в очаге катастрофы с многочисленными человеческими жертвами
Работа патологоанатома – это «диагностика» причины смерти произошедшей в больнице, когда человек находился на лечении в стационарах, в нашем же случае во главе угла стоит работа с правоохранительными органами, исследование насильственной, неестественной, зачастую самой тяжелой, страшной смерти, установление ее причины. Работа судмедэксперта – это помощь следствию, поиск истины, ответы на вопросы медико-биологического характера.
Временами мне становится очень обидно, когда нашу профессию путают с патологоанатомами, ведь мы совершенно разные специалисты. Это не говорит о том, что работа патологоанатома менее сложная — в медицине нет легких специальностей, от слова совсем.
— Скорей всего, я задам глупый вопрос, но, так как часто слышу недоумение общества, все же спрошу, зачем судмедэксперту медицинский институт, если вы не собираетесь никого лечить?
— Да, лечить никто из нас не собирается… Чаще выходит наоборот, в нашу профессию приходят врачи других специальностей, например, хирурги становятся судмедэкспертами.
3. Патологоанатом и судебно-медицинский эксперт: сходства и различия
Патологоанатома (или патанатома) и судебно-медицинского эксперта часто путают друг с другом. Самое удивительное, что эти две врачебные специальности не различают даже врачи. Что уж тут говорить о людях, далеких от медицины? И на первый взгляд, действительно, что патанатом, что эксперт – одно и то же. Но нет, разница есть, и существенная.
Но сначала о сходстве. И патологоанатом, и судебно-медицинский эксперт в первую очередь врачи. Они оба оканчивают медицинский вуз и только потом специализируются по патанатомии и судебной медицине. Оба носят белый халат, оба работают в морге, оба исследуют мертвых людей.
На этом, пожалуй, сходства заканчиваются и начинаются различия.
Патологоанатом работает в больнице и исследует трупы на основании направления главного врача, у которого он находится в подчинении. Отношения патологоанатома и больничного персонала прекрасно описаны Артуром Хейли в книге «Окончательный диагноз». Патологоанат, по сути, контролирует лечебный и диагностический процесс, исследуя трупы людей, умерших в больницах от заболеваний. Например, случается у человека острый инфаркт миокарда – заболевшего забирает «скорая» и привозит в больницу, где ему выставляют диагноз и назначают лечение. Но бывает так, что человек все равно умирает. Вот это и повод для патологоанатомического исследования, позволяющего выяснить, правильно ли был поставлен диагноз и помогало ли назначенное лечение. Патологоанатом, как правило, сам смотрит гистологический материал от трупа и биопсийный материал от живых людей. Проводя вскрытие, он имеет право не исследовать череп, если нет такой необходимости.
Конечно, патологоанатом исследует и «домашнюю смерть», но лишь в том случае, когда человек умер в присутствии свидетелей (особенно врача), долго и хронически болел (что подтверждается медицинскими документами) и на его теле отсутствуют повреждения. Количество таких трупов из дома, исследуемых патологоанатомами, во всех регионах нашей Родины разное: где-то 80 %, где-то всего 10 %.
Независимость эта регламентирована федеральными законами, приказами и всякими ведомственными нормативными документами. Судебно-медицинский эксперт не подчиняется следственным органам, не работает ни на сторону обвинения, ни на сторону защиты и делает заключение исключительно по результатам своего исследования.
Очень важно то, что каждый эксперт несет личную уголовную (!) ответственность за свое заключение – статью 307 УК РФ еще не отменили и, надеюсь, не отменят. Патологоанатом такой ответственности не несет, поскольку не производит судебно-медицинскую экспертизу.
По закону нельзя оказывать на эксперта какое-либо давление с тем, чтобы он изменил свое заключение, которое является доказательством в суде. То есть ни один начальник не имеет права навязывать подчиненному эксперту содержание того или иного заключения. Мне, например, за 16 лет работы никто не попытался «посоветовать», что было бы правильнее написать.
Не исключены, конечно, случаи недобросовестного отношения экспертов к своим обязанностям, но где такого не бывает? Все мы люди…
Ходят байки о соперничестве и конкуренции между патологоанатомами и судебно-медицинскими экспертами, о презрительном отношении одних к другим, и наоборот. Патологоанатомы, дескать, считают работу экспертов грубым ремеслом, а свою – настоящим искусством, а эксперты стыдят патологоанатомов за их акты, которые написаны зачастую по принципу «чем короче – тем лучше».
На самом же деле патологоанатомы и судебно-медицинские эксперты прекрасно сосуществуют, особенно если им приходится делить один морг или даже одну секционную (такие случаи до сих пор нередки). Мы часто помогаем и даем друг другу советы, участвуем в совместных конференциях и заседаниях научных обществ, хотя, конечно, между нами бывают разногласия.
Нельзя сказать, кто лучше: патологоанатом или судмедэксперт. Это две разные врачебные специальности с разными задачами.
Профессия патологоанатом
Профессия патологоанатом
Профессия патологоанатом
Людям, которые задумываются о профессии патологоанатома, следует не просто узнать, кто такой этот врач, а ознакомиться с тонкостями направления. Большинство простых обывателей только отдаленно представляют себе, что входит в должностные обязанности сотрудника. Сразу стоит отметить, что работать патологоанатомом в России – не слишком выгодно. При низких показателях оплаты труда эти медицинские работники должны обладать обширным объемом знаний. Дополнительно им рекомендуется приготовиться к высокому уровню ответственности. Правда, тех, кто считает специальность призванием, такие моменты не останавливают.
Кто такой «патологоанатом» и чем он занимается
Патологоанатомы, или патанатомы – это медработники, которые вскрывают тела умерших людей. Это проводится с целью выявления причины смерти пациента, установления качества проведенного в его случае лечения, оценки изменений тканей в связи с той или иной болезнью.
Тела попадают на стол врача не сразу после констатации смерти, а не менее, чем через два часа после этого. При их поступлении в морг очевидны признаки наличия окоченения и трупных пятен. Это исключает шансы на работу медика с живым человеком.
Помимо этого, патологоанатом – это такой врач, который еще при жизни пациента активно участвует в постановке диагноза. Он исследует биологический материал, собранный врачами другого профиля. В частности, это помогает выявить раковые клетки в образцах или следы инфекции. По результатам заключения патанатома профильный специалист составляет схему терапии.
Рассматривая плюсы профессии, можно выделить такие моменты:
Есть у направления и свои минусы:
Риски, связанные с профессией
Работа патологоанатома – это довольно опасный вид деятельности. Медицинский сотрудник вынужден постоянно соприкасаться с биологическим материалом. Нередко сырье оказывается источником инфекционных возбудителей. В случае игнорирования элементарных мер предосторожности патанатом может легко заразиться. Есть в профессии и специфические моменты. В частности, препарирование трупа человека с диагнозом «туберкулез», проводится на полный желудок.
Перед тем как стать патологоанатомом следует оценить свое психоэмоциональное состояние. Только психически устойчивый и хладнокровный человек справится с нюансами направления. В противном случае возникает риск развития у врача сбоев психики.
Как стать патологоанатомом
Патологоанатом – это тот, кто отлично изучил анатомию человека и его болезни, знает не только строение тела, но и все о структуре его тканей. Чтобы стать патологоанатомом, необходимо получить высшее медицинское образование по направлению «Лечебное дело». После шести лет института придется потратить еще по году на прохождение интернатуры и ординатуры по выбранному профилю. Для повышения объема знаний во время прохождения врачебной практики опытные врачи призывают учащихся посещать патологоанатомическую школу.
Где учиться, не так важно, подойдет любой медицинский вуз с государственной аккредитацией. Намного важнее делать это качественно. Поступающим надо помнить, что патанатом должен знать намного больше, чем многие другие медики узкого профиля. Упор делается на анатомию человека и клинические признаки всех известных медицине болезней. К счастью, на практике у такого врача практически всегда есть возможность освежить знания с помощью специализированной литературы или дополнительно поступить на курсы повышения квалификации.
«Патологоанатом» и «судмедэксперт» — различия
Нельзя путать патанатомов с судмедэкспертами. Первые работают с тканями живых людей и трупами без следов насильственной смерти. Они проводят вскрытия людей с целью постановки диагноза и исключения ошибок, допущенных на фоне терапии. Обязательным показанием к вскрытию является подозрение на инфекционный характер болезни. Специалист делает это в морге по заявке коллег-врачей.
На судмедэксперта учатся в профильных вузах. Эта специальность подразумевает не только работу непосредственно с телом в морге, но и выезд на место преступления. Такой врач занимается вскрытием трупов со следами насильственной смерти и только по решению суда или распоряжению следователя.
Карьерный рост и оплата труда патологоанатома
Несмотря на существенный уровень ответственности, специфику работы и требования к квалификации патанатомов, их услуги оплачиваются ниже, чем у других медиков высшего звена. Цифры статистики 2016-2017 годов показали, что такой врач получает 20 – 40 тыс. рублей в месяц. Даже при условии наличия надбавок и дополнительных смен средняя зарплата профессионала редко превышает 50 – 60 тыс. рублей. Для сравнения, опытный специалист этого узкого профиля зарабатывает за тот же период 12 тыс. долларов в США и 10 тыс. долларов в Австралии.
Представители данной профессии зачастую параллельно занимаются научной деятельностью. Они получают ученые степени, печатают результаты своих исследований, основывают лаборатории и проводят опыты для повышения качества современной диагностики. Опытных врачей приглашают в качестве лекторов в медицинские вузы и коммерческие образовательные организации. К сожалению, такой подход – единственный вариант карьерного роста патанатома. Они крайне редко занимают руководящие посты в тех учреждениях, к которым прикреплены.
Практика показывает, что мало выучиться на патологоанатома, чтобы стать хорошим специалистом в этой области. Здесь многое зависит от опыта. Чем больше вскрытий проведет врач, тем больше знаний он получит. Сложно сказать, сколько лет требуется, чтобы всецело овладеть профессией. Посещение медицинского вуза, прохождение интернатуры и ординатуры – это только начало. Даже патанатомы с внушительным стажем говорят, что их обучение постоянно продолжается.
«Вид и запах порой невыносимы»: сколько зарабатывает судмедэксперт-генетик
В частной ДНК-лаборатории в Санкт-Петербурге
Евгений учился на химическом факультете СПбГУ, но понял, что жить на зарплату химика категорически не согласен, и ушел в генетические исследования. Он рассказал, почему профессионалу в этой сфере легко найти работу, насколько достоверны ДНК-тесты и реально ли обмануть судебно-медицинского эксперта.
Образование
В школе я тяготел к химии и был лучшим в классе по этому предмету, а после пошел учиться на химический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. Конечно, в 17 лет сложно представить, что тебя ждет после выпуска. Я думал, что стану химиком, у меня будет большая красивая лаборатория, где куча людей проводит научные исследования. Или, может быть, пойду в какую-нибудь крупную компанию.
В СПбГУ мне открылись новые грани химии, которые поглотили меня с головой, и я, конечно, решил попробовать себя в специальности. Но оказалось, что это не так просто: устроиться в тот же «Марс» или «Байер» без опыта было невозможно, а на каждое место претендовали несколько десятков человек. Там хорошие условия: высокие зарплаты, социальные пакеты, статус — работаешь в международной компании. Химики там заняты в разработках каких-то новых направлений или в отделе контроля качества. Например, шоколадки не должны таять при комнатной температуре — значит, при производстве необходимо предусмотреть такое свойство.
В 2009 году я устроился лаборантом в небольшую частную аналитическую лабораторию. Работа была несложная: я занимался анализом проб воды, воздуха, почв, исследовал их на наличие нефтепродуктов, железа, мышьяка и так далее. Платили мало, в среднем выходило не более 20 000 Р в месяц.
Через год пошел менеджером-консультантом в компанию по производству и продаже химических реактивов, но вскоре понял, что зарплата химика — 30 000—35 000 Р — меня не устраивает. Больше платили только начальникам отделов или заведующим лабораториями, но возможностей перейти на эти должности не предвиделось.
У меня была возможность уехать за границу.
Однажды вечером я наткнулся в интернете на статью о генетических исследованиях вещественных доказательств, определении отцовства и идентификации личности по ДНК. Генетика сразу меня увлекла. Невероятно, но в геноме человека есть следы других животных, растений и даже вирусов. Это последствия эволюции: например, некоторые вирусы способны встраиваться в клетки других организмов и оставлять в них свои фрагменты, затем эта генетическая информация может передаться в следующее поколение и так далее.
Я начал искать российские частные лаборатории, которые проводят генетические исследования. Мне было интересно почитать о компаниях, о людях, которые в них работают. Но, к сожалению, в 2011 году таких у нас просто не оказалось. Были государственные бюро, которые проводили экспертизу, но они в основном занимались криминалистикой. Скажем, разбился самолет, следователи ходят, собирают любую крупинку-мусоринку по пакетикам, тысячи образцов приносят в бюро на исследование, где специалисты месяцами их разгребают: есть там ДНК человека или нет. А частных, где можно сделать тест на отцовство или, например, определить, принадлежат ли найденные останки твоему родственнику, на тот момент у нас не было. Государственные бюро брали кое-какие заказы населения, но такие анализы стоили бешеных денег и могли занять месяц-полтора.
Эти знания помогли мне попасть на платные курсы судебно-медицинских экспертов. Вступительных экзаменов не было, нужно было только предъявить диплом и пройти собеседование. По всей видимости, моих знаний химии и генетики хватило для зачисления. На момент моего поступления эти курсы стоили около 100 тысяч рублей.
На курсах было две недели теории, неделя практики в генетической лаборатории и тест. Обучение проводили профессора, которые работают в крупнейших московских бюро. Каких-то азов там не давали: предполагалось, что основы ты освоил либо в университете, либо самостоятельно. Информация была более специализированная, уникальная.
стоили трехнедельные курсы
Морально к обучению я был готов: мне и раньше приходилось наблюдать вскрытие черепа и изъятие головного мозга. Но на курсах ничего подобного не было. Практика заключалась в основном в обучении работе с генетическим анализатором. При проведении исследований специфические участки ДНК помечаются пиками, затем эти пики у разных людей сравниваются: грубо говоря, пики совпали — значит, люди могут быть родственниками, 2—3 пика не совпало — значит, не могут. Анализатор как раз эти пики и показывает. На курсах нас учили выделять ДНК, загружать прибор, интерпретировать результаты. Можно сказать, что это работа с программным обеспечением: по большому счету во всем мире пользуются анализаторами одного и того же производителя — и нужно научиться с ними обращаться.
В конце выполняешь задание. Если оно сделано правильно, тебе выдают сертификат о том, что ты можешь работать как судебно-медицинский эксперт.
Так я обрел новую интересную профессию.
В 2015 году я устроился в небольшую лабораторию в Петербурге. Это была одна из первых частных лабораторий, которая занималась в основном вопросами установления отцовства и родства. Меня взяли «подмастерьем»: мне нужен был опыт, надо было набить руку. Есть процедуры, с которыми справятся даже лаборанты: возьми отсюда, капни сюда. Тут просто нужна аккуратность. А опыт необходим, чтобы видеть какие-то моменты, связанные со спецификой приборов. Например: «Ага, пик немного сместился, значит, возможно, калибровка чуть-чуть слетела, нужно проверить температурный режим».
Суть профессии
Судебно-медицинские эксперты не выезжают на места происшествий и преступлений. Этим занимается полиция и криминалисты. Ко мне на стол попадают уже собранные образцы ДНК широкого спектра: фрагменты одежды, кости, ткани, жидкости, куски земли вперемешку с останками человека, личные вещи, иногда целые части тел и так далее. Порой приходится работать с довольно необычными и даже неприятными биологическими материалами, но обычно все более-менее стандартно: волосы, ногти, окурки, буккальный эпителий и прочее.
То, как образцы ДНК собираются и транспортируются, зависит от вида теста. Если это тест на отцовство, то человек может сам их собрать, это несложно: палочкой за щекой потер — и все. Если на раскопках находят кости и не знают, что с ними делать, то обращаются к нам. Наши менеджеры рассказывают, как их правильно сложить и в каких условиях хранить. Если это какое-то расследование, то нам могут принести, например, кусок ткани в парафине, если абортивный материал, то абортус в физрастворе.
Образцы надо визуально изучить, отрезать или отпилить кусочек и растворить его. Это такая методика: сначала ДНК переводят в раствор, при необходимости очищают от загрязнений. Как правило, в исходных образцах малое количество ДНК, поэтому в раствор прикапываются праймеры — вещества, которые увеличивают ее концентрацию за счет полимеразной цепной реакции, ПЦР. Затем приборы прогоняют этот раствор ДНК через лазер, а детектор определяет пики.
Иногда ДНК деградирует. Обычно это происходит при неправильных условиях хранения образца: заводятся какие-то бактерии, плесень. Также в зоне риска старые образцы, которые долго пролежали в земле. Тогда можно провести дополнительную очистку, а порой приходится собирать общую картинку практически по нуклеотидам.
По поводу эффективности генетических тестов по диетологии и тому подобным направлениям ничего сказать не могу, потому что непосредственно ими не занимаюсь. Но в принципе из каких-то западных статей можно сделать вывод, что некий смысл в них есть: по сути, это изучение генов, отвечающих за определенные процессы в организме, например за метаболизм тех или иных химических соединений. Но лучше все-таки сходить к какому-то тренеру, диетологу или врачу, который поможет интерпретировать полученные результаты. Самостоятельно можно что-то понять неверно.
Цены на генетические исследования довольно высокие, но они складываются из времени работы специалиста, стоимости реактивов и оборудования. К тому же сам процесс проведения экспертизы довольно сложный.
В мире постоянно появляются новые методы анализа ДНК, а старые совершенствуются, и судебно-медицинскому эксперту просто необходимо хорошо знать английский: многие статьи по генетике выходят в иностранных журналах. К сожалению, в России научно-исследовательские работы в этой области находятся на низком уровне: должно быть больше адресного инвестирования в науку со стороны государства. Безусловными лидерами в области судебно-генетической медэкспертизы считаются США, а также некоторые страны Европы. Если говорить о новинках — пару лет назад американская компания презентовала мобильный прибор, в который прямо на месте происшествия можно поместить образцы, и в течение часа он выдает результат сравнения ДНК. Прибор этот довольно дорогой, поэтому в наших частных компаниях его точно не используют. Возможно, какие-то госорганы заказывали себе такой.
Я изучал технический английский в университете, затем ходил на языковые курсы. Считаю свой уровень хорошим, но все равно порой пользуюсь словарем. Смотришь какие-то специфические термины, потом сталкиваешься с ними несколько раз и запоминаешь, что они значат.
Мне нравится быть частью профессионального сообщества. Мы общаемся на ежегодных конференциях, презентациях ведущих производителей реактивов и оборудования, на курсах повышения квалификации. Хороших экспертов-генетиков в России немного, таких специалистов у нас готовят одно-два госучреждения. Есть и несколько частных, но котируются в основном государственные.
Из-за редкости профессии найти работу хорошему эксперту не проблема.
Кто-то идет в крупные частные лаборатории, другие устраиваются в государственное Бюро судебно-медицинской экспертизы, где проводят исследования по заказу МВД. Даже если это просто лаборант-генетик, но у него правильно растут руки, он умеет капать и не отвлекается, ему тоже несложно будет устроиться. И возможности для развития тут невероятные, если есть желание учиться: можно, например, возглавить отдел по новым разработкам или стать начальником лаборатории. Так что всегда есть куда расти, в том числе и в плане заработка. Максимальную сумму назвать сложно, но, думаю, если заниматься какими-то дополнительными исследованиями, можно получать больше 200 тысяч рублей.
Если же говорить про минусы профессии — работа с образцами бывает неприятной: вид и запах порой невыносимы, поэтому людям со слабой психикой эту специальность лучше не выбирать.
Вообще, у нас довольно много бумажной работы. Так как часто приходится выполнять судебные ДНК-тесты по установлению отцовства и родства, идентификации образцов ДНК, мы обязаны соблюдать протоколы. А это влечет за собой монотонную работу по заполнению бумаг. Одно заключение — это 20, 30, 40 страниц, объем зависит от количества участников, от используемых образцов. Таких заключений бывает больше 60 в месяц. И на каждое может уйти от 40 минут до полутора часов. Конечно, каждый раз что-то уникальное придумывать не надо, структура заключения всегда одна. Но преамбула, например, всегда пишется с нуля.
Место работы
Я уже полтора года работаю судебным экспертом и заведующим в ДНК-лаборатории. Собственники компании сами на меня вышли — и взяли после собеседования и одного дня практики. Должность заведующего предложили сразу, что потешило мое самолюбие. Думаю, роль сыграло то, что у меня хороший опыт и послужной список.
Наша компания выполняет тесты на установление отцовства по назначению суда или по личной инициативе клиента. Особой разницы между этими процедурами нет. Единственное различие — если есть предписание суда пройти экспертизу в определенной лаборатории, человек не может пойти в другую. Стоимость услуги в обоих случаях одна и та же, а платит за экспертизу всегда заказчик, государство на себя эти расходы не берет.
У нас работают два эксперта, включая меня, четыре лаборанта, системный администратор и два регистратора. Конфликтов не возникает, руководство всегда готово к обсуждению проблем лаборатории. Если нужно докупить оборудование или испытать новые реактивы, мне идут навстречу. Возможно, это связано с тем, что все сотрудники и начальство примерно одного возраста.
Социальный пакет стандартный, за выполнение и перевыполнение плана по анализам полагаются надбавки. Правда, план скорее есть не у нас, а у отдела продаж, мы просто вовремя выполняем все, что нам поставляется. Если поступает какой-то срочный тест, приходится выходить в нерабочее время. Такое исследование может стоить в три раза дороже, чем обычное. Работа в выходные дни и нерабочие часы также оплачивается дополнительно — двойной оклад плюс увеличенная премия.
Из минусов — большая загруженность: иногда я дописываю заключения дома, задерживаюсь или выхожу на работу в субботу, чтобы выдать тест вовремя. Мне некомфортно от ощущения недоделанной работы, и сидеть без дела я не люблю. Также мотивируют депремирования за срыв сроков выдачи результата.
Правда, со сроками все тоже не так просто. Заказчик — например суд — не всегда понимает, что такое генетические исследования, как они проходят, и может назначить дату, к которой выдать результат просто невозможно. К тому же иногда участники приходят в лабораторию позже, чем нужно, либо сдают образцы, в которых недостаточное количество ДНК, или нестандартные, из которых ничего не получается выделить, нужна дополнительная чистка. На это требуется время.