что делать если священник хамит
Если обидел священник
Приходилось слышать, что люди порой сталкиваются с какими-то неприятными и даже обидными ситуациями в Церкви. Тяжелее всего, конечно, когда эту обиду наносит священник. Но если разобраться, то не все случаи столь однозначны. Может быть, мы обижаемся на справедливые вещи просто по незнанию? А что, если все-таки приходится терпеть напраслину? Как найти в себе силы переступить порог Церкви вновь? По-христиански ли искать защиты и справедливости у священноначалия? Об этом рассуждает настоятель Петропавловского храма г. Саратова игумен Нектарий (Морозов).
С непривычки или от привычки
Порой люди обижаются на по-настоящему кроткое и деликатное замечание о том, что в следующий раз лучше прийти не в майке, шортах и шлепанцах на босу ногу, или не с накрашенными губами, а иначе. Обижаются, что в самый разгар богослужения священник не может выйти к ним из алтаря или, бросив всех остальных прихожан перед рождественской или пасхальной службой, немедленно отправиться беседовать с нерадивой супругой. Ведь умирает семья, а это то же самое, что пойти к умирающему!«Так вот как у вас здесь к людям относятся?!», — восклицает обиженный. Он настолько сконцентрирован на себе, что совершенно не в состоянии понять: вокруг множество людей, которые тоже нуждаются в помощи, попечении, заботе священника. Нет, он хочет, чтобы немедленно и всецело что-то дали ему.
Невозможно не любить людей
Но порой священники действительно обижают. Почему? Потому что они — тоже люди со всеми присущими человеку несовершенствами. Они могут проявить нетерпение, неделикатность, невнимательность и равнодушие. Однако, хотя священник и является «тоже человеком», но на многие «человеческие» вещи он не имеет права в своей пастырской деятельности. Потому что, каждый, кто пришел в храм, так или иначе сделал шаг навстречу Богу — может быть, не до конца осознанный, неуверенный, с кучей сомнений — и священник ни в коем случае не должен встать на этом пути, оттолкнуть кого-то от Церкви и от Христа своими неосторожными действиями. Ведь люди, еще не знающие Господа, только начинающие путь к Нему, именно по священнослужителю делают заключение о том, каков Бог.
Вторая причина, по которой священник, действительно, кого-то может обидеть — недостаточность пастырского опыта. Есть люди, которые, приняв священный сан, не приняли вместе с этим одну из главных истин пастырского служения — невозможно быть священником и при этом не любить людей. Ведь главное для священника — это забота о тех, кого тебе вверил Господь. Без понимания своей обязанности быть путеводителем к их спасению совершение богослужения или даже социальная работа — напрасны и, наверное, даже вредны.
Каждый приходит в Церковь с чем-то, что болит, что его мучает, выплескивая это на священника. И если у того не будет любви к человеку и к своему служению, то, конечно, он может не выдержать — начнет проявлять нетерпение, срываться.
Если кто-то стал свидетелем злоупотреблений со стороны священника своими полномочиями, или явного небрежениия по отношению к богослужению и своим пастырским обязанностям, других злонамеренных действий, ведущих к вреду для Церкви и людей, то, безусловно, это нужно довести до сведения правящего Архиерея. В таких случаях не нужно бояться, что поступаешь не по-христиански.
Священник — тоже человек
Если человек подготовился к исповеди и Причастию и видит, что священник ведет себя по отношению к прихожанам как-то нетерпеливо или холодно, не стоит пугаться и откладывать исповедь. Пусть душевного расположения к такому пастырю не возникнет, и человеческого участия он не проявит к вам, однако Таинство все равно совершится. А для беседы, в которой хотелось бы что-то для себя прояснить или получить пастырский совет, лучше избрать другого священника. Хорошо бы найти духовника, у которого можно постоянно исповедоваться, потому что ответы на многие вопросы пастырь может дать только тогда, когда он знает вас и ваш духовный путь, особенности вашей церковной жизни. Таким духовником может стать священник, отнюдь не наделенный какими-то особыми дарованиями, но, главное, — ревнующий о спасении своем и своих посомых.
Ну, и опять-таки, когда мы говорим, что священник тоже человек, нужно учитывать массу каких-то факторов чисто даже бытового, житейского характера. К примеру, у этого священника двое-трое и более детей, которые могут болеть, а жена может лежать в больнице на сохранении. И, конечно, если он в какой-то ситуации проявил нетерпение или жесткость, то будет, конечно, виноват, но, с другой стороны, можно ли с него как-то строго спрашивать? Обычное человеческое. Или же, можно допустить, что священник стоит на исповеди, но при этом находится на грани сердечного приступа, или давление у него 200 на 140. И такие случаи бывают.
Ведь часто люди, приходя в храм, совершенно не задумываются о тех, кто там служит или работает, об обстоятельствах их жизни. Хотя, если ты хочешь по отношению к себе участия, внимания, заботы, любви, то, наверное, было бы естественно и уместно быть готовым эти качества со своей стороны тоже проявить.
Как бороться с хамством в храме?
Каждый раз, когда на весь православный интернет выносится событие, связанное с хамским поведением прихожан по отношению к «захожанам» (в последний раз – насельницы монастыря по отношению к паломникам), я начинаю вспоминать, кто же так поступает по отношению к людям в той части жизни, которая знакома мне не по историям из сети, а в непосредственном моем окружении – храмах, где я служил, монастырях, которые я посещал?
Протоиерей Андрей Ефанов
И, кажется, у меня созрел ответ на этот злободневный вопрос.
Почему-то в подобных случаях я всегда сталкивался с грубым поведением в храмах исключительно того поколения, которые воцерковились до начала XXI века. В основном это люди, пришедшие в 90-е годы XX века. В чем тут причина?
90-е годы были особым временем в жизни Русской Православной Церкви. С одной стороны, в храмы потянулось очень много людей, ранее безразличных к религии или же так называемые «стихийные верующие». Свобода исповедовать веру, не боясь, не то чтобы гонений, но – притеснений, повлияла на выбор многих в пользу практической религиозности.
Но со временем стало понятно, что прийти в Церковь и остаться в ней – совсем не одинаковые по сложности задачи для человека.
Начать ходить в храм возможно по одномоментному волевому импульсу. А вот жить в Церкви намного сложнее. Непросто даже лишить себя воскресного дообеденного сна, не говоря уже о том, чтобы регулярно проводить время, отведенное всеми прочими для отдыха, в нелегком труде молитвы. Да и то духовное трезвение, которое необходимо для каждого православного христианина – нелегкая ноша.
Так что вслед за притоком людей в храмы вскоре наметилось и оскудение – многие из тех, кто начал свою жизнь во Христе, камнем, тернием и придорожной пылью погасили в себе прежнее рвение. А часть из тех, кто остался, нашли в своей душе подмену Евангелия – ревность не по разуму.
Евангелие многогранно. Но лишь в полноте оно раскрывает свое спасительное учение. Нельзя забыть заповедь кротости и помнить лишь о Христе, изгоняющем торговцев из Храма. Невозможно без притчи о самаритянине исполнять заповедь Христову идти научать все народы. Но первое требует раскрытия в человеке самых лучших его качеств, второе же исполнимо без участия сердца. Вернее сказать – сердце ревнующего о порядке в храме или же стремящегося доказать превосходство своей религии совсем не обязано быть добрым и отзывчивым.
И вот, когда начался отток прихожан, а тех из оставшихся, кто уже научился правильно класть поклоны и петь «Верую», не научили любить ближнего никак не меньше, чем самих себя, началась эта ужасная проблема хамства в храме.
Да, эта проблема существовала и ранее. И в 80-е годы могли обидеть случайно зашедшего в храм. Но это не было повсеместным явлением. Сейчас же редкий храм обходится без таких «ревнителей», которые, следуя букве закона, губят нежные ростки Слова Божия в сердцах людей.
Почему эта проблема существует, куда смотрят настоятели? Один очень кроткий, но опытный священник поделился со мною своей скорбью:
«В моем храме задолго до меня появилась монахиня. Не проходит и месяца, чтобы она не обидела кого-нибудь. Я делаю ей внушения, даже наказываю, но, во-первых, только она одна на приходе готова нести любое сложное послушание. Дежурить в храме от рассвета до заката, мыть полы и чистить подсвечники, она трудится без отпусков и без выходных. Остальные только приходят ставить свечи да исповедоваться-причащаться. Во-вторых же, я вижу ее покаяние, она хочет измениться, но надолго ее просто не хватает».
В пример того, как я решил подобную проблему на одном из приходов, расскажу случай. Мне тоже «досталась в наследство» такая ревнительница. Видя, что изменить ее очень сложно, а вред приходу наносится немалый, я отстранил ее от большинства послушаний, оставив лишь одно, непубличное и малозначительное.
Начал собирать костяк прихожан, которые иначе относятся к людям, постарался поставить их на ключевые послушания, по мере сил уделяя им свое внимание. Сейчас на приходе отпала проблема грубости, более того, стали появляться новые прихожане.
Вот мой совет священникам, столкнувшимся с этой проблемой: создавайте вокруг себя круг прихожан, которые могут следить за порядком в храме во время службы и дежурить вне богослужения без грубости по отношению к тем, кто еще не научился нашим традициям. Уделяйте этим людям как можно больше времени.
Не гоните прочь «ревнителей», дайте им послушание, не связанное с тем, где они могут проявить свои страсти. Сажать цветы вокруг храма, печь просфоры, даже звонить в колокола могут даже те, кто совершенно не способен к нормальному общению.
И еще – обсуждаемая проблема, несомненно, имеет психологические корни, так что не мешает тактично посоветовать решить эту проблему у специалиста-врача. Совет прихожанам – не оставляйте своих священников наедине с проблемами, которые они могут решить лишь при помощи таких «ревнителей».
Проявите активность, послужите приходу своим свободным временем, навыком и умениями. Ваше участие в жизни прихода оздоровит атмосферу в храме, если она вдруг стала не совсем благополучной.
Совет для тех, кто, переступив порог храма, столкнулся с грубостью и хамством: мы не все такие, какими вы нас представляете. Вы пришли в храм к Богу, а не к дежурной за подсвечником и даже не к священнику. То, ради чего вы зашли в храм, столь драгоценно, что не может не иметь препятствий на пути к нему. Так потерпите, ради Христа!
Напоследок весьма ободряющая история.
Анна была весьма сурова. Несмотря на то, что в храме у нее не было никаких послушаний, она уже давно ходила в храм, имела круг «воспитанниц» из женщин помоложе, свое «персональное» место в храме, куда никому не дозволялось ступать (место было, как и положено для смиренной прихожанки, рядом с притвором.
Фото с сайта mp-eparhia.org.ua
С одной стороны, немало «нужных и спасительных» искушений, так как напротив располагалась свечная лавка, с другой – каждый входящий в храм видел сперва Анну и лишь потом священника в алтаре).
Нрав ее был суров. Своих «воспитанниц» она могла и палкой стукнуть, и на поклоны поставить. Часто сменяющиеся настоятели не могли повлиять на старушку.
Прошли восьмидесятые годы, наступили девяностые и Анна, всегда желавшая стать монахиней, попала в монастырь. Игуменом монастыря был один из прежних настоятелей храма, где раньше была Анна, поэтому он принял уже не способную к каким либо послушаниям Анну в свою обитель.
Вот тут бы, казалось, простор для разгула страсти для престарелой женщины. Но что-то произошло в душе Анны. Смиренно молилась она в темном углу монастырского храма, по мере сил помогала паломникам и трудникам на послушаниях, когда же оставалось у нее свободное время, ходила по монастырским аллеям, перебирая четки, некогда оставлявшие рубцы на спинах «воспитанниц».
Не знаю, что произошло в душе Анны. Может быть, Сам Господь вразумил ее неведомым мне способом? А может, отец игумен нашел подход к сердцу Анны? В любом случае, приняв монашеский постриг с именем Агния, старушка мирно почила и была погребена на монастырском кладбище.
Так Анна стала Агнией, из злобной старушки превратившись в кроткую монахиню. Будем с любовью относиться даже к тем, кто обижает и оскорбляет нас, потому как неведомо, как изменится их жизнь перед концом. И совсем уж неизвестно, какими мы сами предстанем перед Создателем.
«Надо с нами пожестче». Можно ли победить хамство в Церкви
Когда хамство священника предлагается как стандарт
– Почему хамство не только не побеждено в нашей Церкви, но и распространилось на пастырей?
Игумен Нектарий (Морозов)
– Потому что путь наименьшего сопротивления всегда ошибочно представляется наиболее простым. Люди приходят в храм с самыми разными проблемами, с самыми разными вопросами, и да – с ними не всегда легко, потому что мы все приходим в Церковь как во врачебницу, а значит – со своими болезнями. Может священник от этого уставать, может иногда проявлять несдержанность, срываться? Не должен, но может.
Но только в таком случае ему необходимо каяться в этом и просить у Бога помощи, просить любви, если он видит в себе ее оскудение. Однако когда появляются в публичном пространстве пастыри, предлагающие хамство как некий стандарт отношения священника к людям, то тех, кто нетверд, такая «стандартизация» на путь наименьшего сопротивления легко сталкивает. Ну и плюс к этому огромная наша беда – недостаток элементарной культуры общения. Он ощущается на всех уровнях жизни общества, во всех его слоях, и Церковь, к сожалению, не становится исключением.
– Как реагировать на проявления откровенной грубости от лиц в священном сане? Как отвечать другим, которые со слезами приходят и жалуются на поведение священников и епископов?
– Думаю, что нужно не уставать напоминать о том, что в Церкви совершен лишь Христос, что мы все исполнены недостатков, что это горькая данность нашей жизни.
Но у нас есть выбор: отступить, бежать от этой данности, сказав: «Это не мое, я этого терпеть не хочу», или же преодолевать ее, понимая, что Христос тоже терпит все это в Церкви, давая возможность, давая свободу каждому жить так, как он считает нужным.
Ведь то, что Христос – Глава Церкви, не упраздняет нашей свободы. А Господь очень деликатен, Он не мешает нам эту свободу реализовывать.
Он лишь помогает нам даже от этого недолжного получать пользу, усовершаться в мужестве, твердости и, на самом деле, в том же смирении – не согласии, а именно смирении как подвиге. И, конечно, Он судит в конце времен – как мы жили, что мы делали, какой выбор совершали.
И смею надеяться, что тех, кто имел перед своими глазами в Церкви примеры жизни неподобающей, но сам жил, стремился изо всех сил жить по-христиански, Господь за их труд почтит. Потому что очень это непростой труд, иногда кажется, невозможный. Но – возможный, ибо Господь все равно с нами и не оставляет нас ни на мгновение, лишь бы мы об этом помнили.
– Почему те люди, которые хамят пастве в России, когда оказываются в другой стране, ведут себя вежливо?
– Мне кажется, вопрос риторический. Обычная транспортная ситуация: распоясавшийся хулиган, терроризирующий пассажиров – пожилых женщин, усталых женщин, едущих с работы, замученных жизнью и пивом мужичков… Но вот заходит в автобус или троллейбус крепкий молодой человек, косая сажень в плечах, одежда обтягивает мощное тело, уши сломаны – как это нередко бывает с борцами.
И что наш хулиган? Если у него остались еще какие-то проблески здравого смысла, то будет вести себя тише воды и ниже травы: понимает ведь, что вновь вошедший не спустит ему его безобразий. Вот примерно то же и с вашим вопросом: приезжая туда, где такого поведения не потерпят, люди, привыкшие вести себя на родине не лучшим образом, перестраиваются. Почему? Потому что в общем-то понимают, что хорошо и что плохо. Понимают? Ну, конечно же, понимают. И часто рассказывают об этом другим.
– Всегда ли возмущение хамством говорит об отсутствии смирения?
– Возмущение – вообще плохое состояние. Когда возмущаешься, из глубины сердечной такая муть поднимается в полном смысле этого слова, что потом очень долго бывает трудно очистить от нее свои слова, чувства, поступки. Но вот неприятие хамства – явление совершенно нормальное. Хамство – безобразие, хорошего в нем нет ничего. Почему же мы должны относиться к нему уважительно?
Правильная реакция – отойти в сторону, уйти от столкновения, когда это возможно, а если невозможно, то и противостоять. Ведь противостоять хамству можно и со смирением, и совершенно по-христиански. Апостола Павла первосвященник приказывает бить по лицу, а он говорит на это: «Так будет бить тебя Бог, стена подбеленная». Самое главное – в нашем противодействии не должно быть ответного хамства. Но тут, как правило, все определяется тем состоянием, в котором мы находимся – состоянием нашего сердца, нашей христианской жизни.
Долго ли свои потерпят
– «Они ж свои – перетопчутся» – это пренебрежительное отношение к своим, родным, мне кажется, мы замечаем не только в миру, но и в жизни Церкви. «Ничего, потерпят». Наряду с таким унизительным отношением мы видим откровенное заискивание перед людьми, к Церкви имеющими весьма отдаленное отношение. Не отдаляет ли это от Церкви людей, которые как раз и считаются «своими»?
– Да, к сожалению, «свои – потерпят» – это достаточно распространенный шаблон, характерный для многих областей нашей действительности, в том числе и для жизни церковной.
Что можно об этом сказать? Что такое отношение к людям, с которыми тебя объединяет одно отечество или, еще больше, одна вера, недопустимо? Мне кажется, что это настолько очевидно, что лишний раз не имеет смысла констатировать подобную истину: каждый здравомыслящий человек и так в этом убежден, а тот, кому нужно ее как-то доказывать, обосновывать…
Скорее всего, тут мы мало преуспеем: для того, чтобы думать иначе, нужно иметь какое-то глубокое внутреннее повреждение, какие-то «особые» взгляды, своего рода броню из них, через которую очень и очень трудно пробиться.
Наш народ на протяжении многих веков привык терпеть такие условия жизни, которые большинством европейских народов воспринимались бы как невозможные. И речь не только о материальных условиях, но и о том, что гораздо важнее: о свободе, об уважении власти к народу, о возможности развиваться и самостоятельно выбирать свой жизненный путь. И эта терпеливость далеко не всегда является добродетелью. Добродетельно лишь осознанное смирение, являющееся христианским выбором человека, его личным подвигом.
А смирение по необходимости, смирение от безысходности, в основе которого лежит не волевое решение, а полное безволие, весьма мало отношения имеет к христианству.
Особенно горько, когда такие «стандарты» из общественной жизни перетекают в жизнь Церкви. Единственно верное отношение людей Церкви к тем, кто находится вне ее – это любовь, забота, сопереживание, желание помочь обрести ту истину, которая для нас самих является центром, стержнем жизни или самой жизнью. Заискивание перед ними, равно как и высокомерие в отношении их, – вещи абсолютно недопустимые и – «не работающие» притом, никого ровным счетом ко Христу не влекущие.
Не отдаляет ли такое отношение к «своим» от Церкви? Хотелось бы сказать, что нет, но реальность свидетельствует об обратном. Первоначально вызывает недоумение, боль, потом – отчуждение. Ведь люди далеко не всегда способны разделить Церковь и наше пастырское несовершенство, понять, что второе не упраздняет истинности первого. И не надо от них этого требовать. Гораздо правильнее – стараться соответствовать тому, что они в Церкви, прочитав хотя бы однажды Евангелие, рассчитывают увидеть.
Сами хотят, чтобы с ними были пожестче
– Есть и такое мнение: чем больше меня в Церкви унизят, чем больше грязи выльют в душу, тем лучше – тем я «смиреннее». Если не так – ты несмиренный, да и вообще вопрос, православный ли. Иногда кажется, что под таким «смирением» скрывается мазохизм какой-то. Оправдано ли такое чувство? Чем отличается смирение от издевательства над ближним и самим собой?
– Я уже попытался объяснить, в чем заключается отличие между смирением как добродетелью и смирением по необходимости, которое является не следствием христианского выбора, а смирением от безысходности.
Вы никогда не читали разные истории и анекдоты о Ходже Насреддине? Я вот очень любил их и даже сейчас порой что-то перечитываю. И вот есть в одной из них такой момент. Бык соседа нанес урон посевам на поле Ходжи. И Ходжа, встретив потом этого соседа, а вместе с ним и быка, набросился на него и начал лупить палкой по голове и по рогам. А на возмущение соседа отвечал: «Ты не знаешь, за что я его бью, а он знает – видишь, как он голову повесил!»
Вот это – не совсем добродетель и не совсем смирение, быку просто было больно, страшно и он не знал, что делать… А смирение – это когда после удара по правой щеке ты подставляешь левую сознательно, зная, за что ты страдаешь, отдавая себе в этом отчет, в отличие от быка. Вот только относится это все к тому, кого смиряют – люди, обстоятельства, Сам Господь.
Что же до тех, кто присваивает себе право смирять… Можно смирять человека, если это твой ребенок или ты старец, а это твой послушник. Но что для этого необходимо? Во-первых, любовь. Во-вторых, опыт. В-третьих, и это самое главное, понимание того, что ты за смиряемого несешь перед Богом ответственность – такую, что о ней и подумать страшно. И те, кто думает, не смиряют, а просто любят, заботятся и учат. И, проявляя строгость, растворяют ее любовью.
Остальное – от лукавого, особенно – когда кто-то пытается свои недостатки, свою несдержанность, свое властолюбие оправдать каким-то «духовным» образом, а тем паче – если ссылается при этом на Слово Божие.
Примеров жесткого, жестокого, хамского отношения к людям полно в окружающей нас жизни, и не за этим приходят люди в Церковь, а за светом, за истиной, за любовью.
И если мы не покажем, не явим этой любви в себе, то как люди смогут поверить, что мы – служители Бога, Чье Имя – Любовь? Как им не усомниться: не заблудились, не ошиблись ли они?
Хотя есть и нечто более страшное, на мой взгляд: когда люди, изломанные, исковерканные жизнью, сами хотят, чтобы с ними были пожестче, и, встречая такое отношение, радуются ему, как чему-то родному и дорогому, и с радостью ложатся под плеть грубого слова, любят, по слову апостола Павла, когда кто-то «бьет им в лицо».
Что за этим стоит? Иногда – неправильно переживаемое чувство вины, своей «порченности» и притом неготовность что-то в себе менять, трудиться над собой, и как следствие – принятие «наказания» с каким-то нездоровым чувством, едва ли не со сладострастием. Мне, откровенно говоря, представляется, что это вообще относится к области тех патологий сознания, которые надо обсуждать со специалистами подходящего профиля.
Что делать если священник хамит
На Вашем сайте рассказывается о том,какими хорошими бывают священники.Если бы вы еще могли рассказать,как преодолеть разочарование.Что делать,если хороший священник(очень хороший!)вдруг без причины хамит в лицо.Вы скажете,все мы люди,нужно простить его и поискать другого священника.Да я простил,с трудом справившись с памятозлобием,но подойти к другому священнику не могу.Боюсь,что вдруг сойдет с него толстый слой шоколада,и я увижу мерзость, которая под ним. ( 1 голос : 4 из 5 )
Ответы:
Вместе с тем, вопрос: «Как преодолеть разочарование?» периодически возникает у многих людей и не только по отношению к священникам. Очевидно, что на этот вопрос краткий ответ: «Чтобы не разочаровываться, не надо прежде очаровываться». Вот так просто и сложно одновременно.:)
Вот Вы сами пишете, что это очень хороший священник. И вдруг однажды услышав от него неприятное слово, Вы уже готовы считать этого священника плохим, изменить свое мнение о нем на диаметрально противоположное и идти искать другого. Вы обижены и разочарованы. Что же произошло?
А произошло вот что. Когда мы общаемся с людьми, у нас складывается определенное представление о них. И вдруг другой человек, которого, как нам кажется, мы знаем, совершает что-то выходящее за рамки наших о нем представлений. Мы чувствуем себя обманутыми: «Как же так. Как такое могло случиться? Как он мог так поступить?». На самом деле, такое поведение человека означает только то, что он открылся нам с новой, неожиданной для нас стороны. И в основе нашей обиды, нашего разочарования лежит разрушение нашего же представления о человеке.
Тут хорошо бы остановиться и подумать: а насколько наше представление об этом человеке было объективным, насколько реально мы воспринимали этого человека, отдавали ли мы себе отчет в том, что идеальных людей не бывает, что не бывает людей, состоящих только из одних многочисленных достоинств и сохраняющих во всех без исключения жизненных обстоятельствах мирное расположение духа и т.д. и т.п. А, может, это мы сами в своем воображении сначала мажем людей «толстым слоем шоколада», а при столкновении с реальностью ужасаемся «мерзости, которая под ним. »? Как думаете, Sneg?
Вы пишете, что Вам здесь посоветуют «поискать другого священника». Лично мое мнение, что так священников можно перебирать до бесконечности. Вопрос в том, к чему это приведет. Об этом священнике Вы уже знаете, что он очень хороший. Так зачем искать другого? Может быть, упомянутым Вами досадным эпизодом вера Ваша проверяется? Может быть, советы именно этого священника для Вас полезны? Может быть, этот эпизод случился для того, чтобы научиться реальному восприятию других людей и себя самих (тоже далеких от идеала, замечу в скобках). Подумайте. Удачи!