что делали с зоей космодемьянской
Пытки в плену у фашистов и казнь Зои Космодемьянской
Как это было
В свою очередь староста деревни Семён Свиридов поднял тревогу, и Космодемьянская была арестована немцами. Еще после событий предыдущей ночи староста, два немецких офицера и переводчик собрали сход местных жителей, на котором велели им охранять дома. Некоторым выдали белые повязки стражников, в том числе С.А. Свиридову (у того на квартире стояли 4 офицера и переводчик). Подразделение немецких солдат окружило сарай. Зоя была схвачена. Свиридову благодарные оккупанты подарили бутылку водки.
Изначально Космодемьянскую привели в дом семьи Ворониных, который использовался фашистами как штаб. На допросе присутствовали три фашистских офицера и переводчик. В ходе пыток девушку раздели и избивали ремнями.
«Она села, против нее на столе стояли телефоны, пишущая машинка, радиопреемник и были разложены штабные бумаги. Потом стали сходиться немецкие офицеры, хозяевам дома (Ворониным) было велено выйти. Старуха замешкалась, и офицер прикрикнул: «Матка, фьють!» – и подтолкнул ее в спину. Командир 332-го пехотного полка 197-й дивизии подполковник Рюдерер сам допрашивал Зою.
Сидя на кухне, Воронины все же могли слышать, что происходит в комнате. Офицер задавал вопросы, и Зоя, которая назвалась Таней, отвечала на них без запинки, громко и дерзко:
— Кто Вы? – спросил подполковник.
— Это Вы подожгли конюшню?
— Когда Вы перешли через линию фронта?
— Вы слишком быстро дошли.
— Что ж, зевать что ли?
Далее, Зою спрашивали о том, кто послал ее и кто был с нею. Требовали, чтобы выдала своих друзей. Через дверь доносились ответы: «нет», «не знаю», «не скажу». Потом в воздухе засвистели ремни, и слышно было, как стегали по телу. Через несколько минут молоденький офицер выскочил из комнаты в кухню, уткнул голову в ладони и просидел так до конца допроса, зажмурив глаза и заткнув уши – не выдержали нервы даже фашиста… Четверо дюжих мужчин, сняв пояса, избивали девушку. Хозяева насчитали 200 ударов, но Зоя не издала ни одного звука, а после опять отвечала: «нет», «не скажу»; только голос ее звучал глуше, чем прежде.
Унтер-офицер Карл Брауэрлейн, позже попавший в плен, присутствовал при пытках, которым подверг Зою Космодемьянскую подполковник Рюдерер. В своих показаниях он писал: «Маленькая героиня вашего народа осталась тверда. Она не знала, что такое предательство… Она посинела от мороза, раны ее кровоточили, но она не сказала ничего».
Так два часа Зоя провела в избе Ворониных, а после допроса ее повели в дом семьи Кулик, которые потом и рассказали, как все произошло. Она шла под конвоем, по-прежнему раздетая, ступая по снегу босыми ногами. Когда ее вводили в избу, на лбу у нее было большое иссиня-черное пятно и ссадины на ногах и руках. Она тяжело дышала, волосы ее растрепались, и черные пряди слиплись на высоком, покрытом каплями пота лбу. Руки девушки были связаны сзади веревкой, губы искусаны в кровь и вздулись. Верно, кусала их, когда пытками хотели вырвать признание.
Зоя села на лавку. Часовой стоял у двери. Сидела спокойно и неподвижно, потом попросила пить. Василий Кулик подошел было к кадушке с водой, но часовой опередил его, схватил со стола лампу и поднес Зое ко рту. Он хотел этим сказать, что напоить надо керосином, а не водой. Кулик стал просить за девушку, часовой огрызнулся, но потом нехотя уступил и разрешил подать Зое напиться. Она жадно выпила две большие кружки. Затем немецкие солдаты, жившие в избе, окружили девушку и громко потешались: одни шпыняли кулаками, другие подносили к подбородку зажженные спички, а кто-то провел по ее спине пилой. Вдосталь натешившись, солдаты ушли спать. Тогда часовой вскинул винтовку на изготовку и велел Зое подняться и выйти из дома. Он шел по улице позади Зои, почти вплотную приставив штык к ее спине, потом крикнул: «Цурюк!» – и повел девушку в обратную сторону. Босая, в одном белье, ходила она по снегу до тех пор, пока мучитель сам не продрог и не решил, что пора вернуться под теплый кров. Этот часовой караулил Зою с 10 часов вечера до 2 часов ночи и через каждый час выводил ее на улицу на 15-20 минут.
Наконец на пост встал новый часовой. Несчастной разрешили прилечь на лавку. Улучив минуту, Прасковья Кулик заговорила с Зоей:
— Ты чья будешь? – спросила она.
— А Вам зачем это? – ответила Зоя.
Она пролежала до утра без движения, ничего не сказав более и даже не застонав, хотя ноги ее были отморожены и не могли не причинять боли.
Поутру солдаты начали строить посреди деревни виселицу. Прасковья снова заговорила с девушкой:
— Позавчера – это ты была?
— Жаль. А что сгорело?
В 10 часов утра пришли офицеры. Один из них снова спросил Зою:
Продолжения допроса хозяева не слышали: их вытолкнули из дому и впустили, когда допрос уже был окончен (допрос в доме Кулик продолжался полтора часа). Затем принесли Зоины вещи: кофточку, брюки, чулки. Тут же был ее вещевой мешок, и в нем – спички и соль. Шапка, меховая куртка, пуховая вязаная фуфайка и сапоги исчезли. Их успели поделить между собой унтер-офицеры, а рукавицы достались рыжему повару с офицерской кухни. Зою одели, и хозяева помогли ей натягивать чулки на почерневшие ноги.
29 ноября 1941 года в 10 часов 30 минут ее вывели из дома на улицу. Вышла вместе с офицерами, ее держали 2 немца под руки, так как она шаталась. Одета она была в ватные темно-синие брюки, в темной рубашке, серых носках. На грудь повесили отобранные у нее бутылки с бензином и табличку с надписью на русском и немецком языках: «Поджигатель домов». Так и вывели на площадь, где стояла виселица.
Место казни окружали 10 конных с саблями наголо, больше сотни немецких солдат и несколько офицеров. Местным жителям было приказано собраться и присутствовать при казни, но их пришло немного, а некоторые, придя и постояв, потихоньку разошлись по домам, чтобы не быть свидетелями страшного зрелища.
Под спущенной с перекладины петлей были поставлены один на другой два ящика из-под макарон. Девушку приподняли, поставили на ящик и накинули на шею петлю. Она взялась за веревку рукой, но немец ударил ее по рукам. Один из офицеров стал наводить на виселицу объектив своего «кодака». Комендант сделал солдатам, выполнявшим обязанность палачей, знак подождать. Зоя Космодемьянская воспользовалась этим и, обращаясь к колхозникам и колхозницам, крикнула громким и чистым голосом:
— Эй, товарищи! Чего смотрите невесело? Будьте смелее, боритесь, бейте фашистов, жгите, травите!
Стоявший рядом фашист замахнулся и хотел то ли ударить ее, то ли зажать ей рот, но она оттолкнула его руку и продолжала:
— Мне не страшно умирать, товарищи! Это счастье – умереть за свой народ!
Фотограф снял виселицу издали и вблизи и теперь пристраивался, чтобы сфотографировать ее сбоку. Палачи беспокойно поглядывали на коменданта, и тот крикнул фотографу: «Абер дох шнеллер!» (что в переводе с немецкого на русский означает «поскорее»). Тогда Зоя повернулась в сторону коменданта и крикнула ему и немецким солдатам:
— Вы меня сейчас повесите, но я не одна. Нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня. Солдаты! Пока не поздно, сдавайтесь в плен: все равно победа будет за нами!
Русские люди, стоявшие на площади, плакали. Иные отвернулись, чтобы не видеть того, что должно сейчас произойти. Палач подтянул веревку, и петля сдавила Зоино горло. Но она обеими руками раздвинула петлю, приподнялась на носках и крикнула, напрягая все силы:
— Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь… (в повести отсутствуют дальнейшие слова о Сталине из статьи Петра Лидова: «С нами Сталин! Сталин придет!», вместо них троеточие)
Палач уперся кованым башмаком в ящик, который заскрипел по скользкому, утоптанному снегу. Верхний ящик свалился вниз и глухо стукнулся оземь. Толпа отшатнулась. Раздался и замер чей-то вопль, и эхо повторило его на опушке леса…»
Вскоре личность Зои Космодемьянской была установлена – об этом сообщила «Правда» в статье Лидова «Кто была Таня» от 18 февраля 1942 года. А еще раньше – 16 февраля 1942 года был подписан указ о присвоении Космодемьянской звания Героя Советского Союза (посмертно). Снимки казни Космодемьянской были найдены у одного из убитых солдат вермахта под деревней Потапово близ Смоленска.
Имя Таня, которым назвалась Зоя Космодемьянская, было выбрано ей в память казненной во время Гражданской войны Татьяны Соломахи (перед революцией она была участницей подпольной большевистской организации, во время гражданской войны вступившая в красногвардейский отряд), статью о пытках в отношении которой в 1937 году Космодемьянская прочитала из сборника очерков под названием «Женщина в гражданской войне». Оказалось, что Зоя восторгалась участницей гражданской войны Татьяной Соломахой, и именно на нее хотела быть похожа.
Мертвую Космодемьянскую повесили в центре села, на перекрестке дорог. Возле виселицы в течение 3 дней стояли часовые – 2 человека. Тело Космодемьянской провисело на виселице около месяца, неоднократно подвергаясь надругательствам со стороны проходивших через деревню немецких солдат. Под Новый 1942 год пьяные немцы сорвали с повешенной одежду и в очередной раз надругались над телом, исколов его ножами и отрезав грудь. На следующий день немцы отдали распоряжение убрать виселицу, и тело было похоронено местными жителями за околицей деревни. Впоследствии Космодемьянская была перезахоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.
Так закончилась короткая жизнь Зои Космодемьянской, и началась легенда о ней.
5) Повесть о Зое и Шуре. Л. Космодемьянская. Издательство «Детская литература». М., 1965.
Издевались свои и фашисты
Тогда стало известно, что Зоя Анатольевна Космодемьянская родилась в 1923 году в селе Осино-Гай (иначе — Осиновые Гаи) Тамбовской области в семье учителей Анатолия и Любови Космодемьянских. У Зои также был младший брат Александр, которого близкие звали Шурой. Вскоре семье удалось переехать в Москву. В школе Зоя Космодемьянская училась прилежно, была скромным и трудолюбивым ребенком. Согласно воспоминаниям учительницы литературы и русского языка школы №201 в Москве, где училась Зоя, Веры Сергеевны Новоселовой, девочка училась на отлично.
«Девочка очень скромная, легко вспыхивающая от смущения, она находила сильные и смелые слова, когда дело касалось любимого ею предмета — литературы. Необыкновенно чуткая к художественной форме, она умела облекать и свою речь, устную и письменную, в яркую и выразительную форму», — вспоминала учительница.
На фронт первым отправился брат Зои Шура. «Какая я хорошая, если осталась здесь? Ребята поехали, может быть, воевать, а я осталась дома. Да как же можно сейчас ничего не делать?!» — вспоминала слова своей дочери Любовь Космодемьянская в своей книге «Повесть о Зое и Шуре».
Воздушные налеты на Москву не прекращались. Тогда многие москвичи вступали в коммунистические рабочие батальоны, боевые дружины, отряды для борьбы с врагом. Так, в октябре 1941 года после беседы с одной из групп юношей и девушек, среди которых была и Зоя Космодемьянская, ребят зачислили в отряд. Зоя сообщила матери, что подала заявление в московский райком комсомола и что ее взяли на фронт, будут засылать в тыл врага.
Попросив ничего не сообщать брату, дочь в последний раз попрощалась с матерью.Тогда отобрали около двух тысяч человек и отправили в войсковую часть №9903, которая находилась в Кунцево. Так Зоя Космодемьянская стала бойцом разведывательно-диверсионной части Западного фронта. Далее последовали учения, в ходе которых, как вспоминала однополчанка Зои Клавдия Милорадова, участники «ходили в лес, ставили мины, взрывали деревья, учились снимать часовых, пользоваться картой». В начале ноября Зое и ее товарищам дали первое задание — заминировать дороги в тылу противника, которое они успешно выполнили и без потерь вернулись в часть.
17 ноября от Ставки Верховного главного командования поступил приказ №0428, согласно которому было необходимо лишить «германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом».18 ноября (согласно другим сведениям — 20 ноября) командиры диверсионных групп части №9903 Павел Проворов и Борис Крайнов получили задание: по приказу т. Сталина от 17 ноября 1941 года «сжечь 10 населенных пунктов: Анашкино, Грибцово, Петрищево, Усадково, Ильятино, Грачево, Пушкино, Михайловское, Бугайлово, Коровино». На исполнение задания было отведено 5–7 дней. На задание группы уходили вместе.
В районе деревни Головково отряд наткнулся на немецкую засаду и произошла перестрелка. Группы рассеялись, часть отряда погибла. «Остатки диверсионных групп объединились в небольшой отряд под командованием Крайнова. В Петрищево, находившееся в 10 км от совхоза «Головково», они пошли втроем: Крайнов, Зоя Космодемьянская и Василий Клубков», — рассказывал в своей статье «Зоя Космодемьянская» кандидат исторических наук, заместитель директора Центра научного использования и публикации архивного фонда объединения «Мосгорархив» Михаил Горинов.
Далее выяснилось, как пишет автор, что Зое удалось поджечь три дома.Однако до сих пор доподлинно не известно, удалось ли партизанке сжечь те самые дома, в которых могли быть в том числе радиостанции фашистов. В декабре 1966 года в журнале «Наука и жизнь» опубликован материал, в котором представлена докладная записка. Согласно тексту документа, Зоя Космодемьянская «в первых числах декабря ночью пришла в деревню Петрищево и подожгла три дома (дома граждан Кареловой, Солнцева, Смирнова), в которых жили немцы. Вместе с этими домами сгорело:20 лошадей, один немец, много винтовок, автоматов и много телефонного кабеля. После поджога ей удалось уйти».Считается, что после поджога трех домов Зоя не вернулась на условленное место. Вместо этого, переждав в лесу, на следующую ночь (согласно другой версии — через ночь) снова отправилась в деревню. Именно этот поступок, отмечает историк, ляжет в основу более поздней версии, согласно которой «она самовольно, без разрешения командира направилась в деревню Петрищево».При этом «без разрешения», как указывает Михаил Горинов, она пошла туда только во второй раз, чтобы выполнить приказ сжечь деревню.
Тем не менее, согласно утверждениям многих историков, когда стемнело, Зоя действительно вернулась в деревню. Однако немцы уже были готовы встретить партизан: считается, что два немецких офицера, переводчик и староста собрали местных жителей, велев охранять дома и следить за появлением партизан, а в случае встречи с ними — немедленно докладывать.Далее, как отмечают многие историки и участники расследования, Зою увидел Семен Свиридов, один из жителей деревни. Увидел он ее в тот момент, когда партизанка пыталась поджечь сарай его дома. Хозяин дома немедленно доложил об этом немцам. Позже станет известно, что, согласно протоколу допроса жителя деревни Семена Свиридова следователем УНКВД по Московской области от 28 мая 1942 года, «кроме угощения вином никакого другого вознаграждения от немцев» хозяин дома за поимку партизанки не получил.
Как вспоминала жительница села Валентина Седова (11 лет), при себе девушка имела сумку с отделениями для бутылок, которая висела через плечо. «В этой сумке нашли три бутылки, которые открыли, нюхали, затем положили их обратно в чехол. Затем нашли у нее под пиджаком на ремне наган», — рассказывала она.На допросе девушка назвалась Таней и никаких нужных немцам сведений не выдала, за что была жестоко избита. Как вспоминала жительница Авдотья Воронина, девушку неоднократно пороли ремнями:«Пороли ее четыре немца, четыре раза пороли ремнями, так как они вышли с ремнями в руках. Ее спрашивали и пороли, она молчит, ее опять пороли. В последнюю порку она вздохнула: «Ох, бросьте пороть, я больше ничего не знаю и больше ничего вам говорить не буду».
Как следует из показаний жителей деревни, которые брала комиссия московского комсомола 3 февраля 1942 года (вскоре после того, как Петрищево освободили от немцев), после допросов и пыток девушку выводили ночью на улицу без верхней одежды и заставляли находиться длительное время на холоде.«Посидев полчаса, они ее потащили на улицу. Минут двадцать таскали по улице босиком, потом опять привели.Так, босиком ее выводили с десяти часов ночи до двух часов ночи — по улице, по снегу, босиком. Все это делал один немец, ему 19 лет»,— рассказывала жительница села Прасковья Кулик, которая следующим утром подошла к девушке и задала ей несколько вопросов:«Откуда ты?» Ответ — московская. «Как тебя зовут?» — промолчала. «Где родители?» — промолчала. «Для чего тебя прислали?» — «Мне было задание сжечь деревню».
Допрос продолжился и на следующий день, и вновь девушка ничего не сказала. Позже станет известно и другое обстоятельство — Зою Космодемьянскую мучили не только немцы. В частности, жительницы Петрищево, у одной из которых партизанка ранее сожгла дом. Позже, когда 4 мая 1942 года Смирнова сама признается в содеянном, станет известно, что женщины пришли в дом, где тогда держали Зою. Согласно свидетельствам одной из жительниц деревни, хранящимся в Центральном государственном архиве города Москвы,
Смирнова «перед выходом из дома взяла стоящий на полу чугун с помоями и бросила его в Зою Космодемьянскую».«Через некоторое время ко мне в дом пришло еще больше народу, с которыми вторично пришли Солина и Смирнова. Через толпу людей Солина Федосья и Смирнова Аграфена продрались к Зое Космодемьянской, и тут Смирнова стала ее избивать, оскорбляя всякими нехорошими словами. Солина, находясь вместе со Смирновой, взмахивала руками и со злобой кричала: «Бей! Бей ее!», оскорбляя при этом всякими нехорошими словами лежащую около печки партизанку Зою Космодемьянскую», — утверждается в тексте свидетельства жительницы деревни Прасковьи Кулик.
Позже Федосья Солина и Аграфена Смирнова были расстреляны.«Военным трибуналом войск НКВД Московского округа было заведено уголовное дело. Расследование длилось несколько месяцев. 17 июня 1942 года Аграфена Смирнова, а 4 сентября 1942 года Федосья Солина были приговорены к высшей мере наказания. Сведения же об избиении ими Зои Космодемьянской были надолго засекречены», — рассказывал в своей статье Михаил Горинов. Также спустя некоторое время будет осужден и сам Семен Свиридов, сдавший партизанку немцам.
На следующее утро партизанку вывели на улицу, где уже подготовили виселицу. На грудь ей повесили табличку с надписью «Поджигатель домов».Позднее у одного из убитых в 1943 году немцев будут найдены пять фотографий, сделанных на казни Зои.До сих пор доподлинно не известно, какими были последние слова партизанки. Тем не менее следует отметить, что после опубликованного очерка Петра Лидова история обрастала все более новыми подробностями, появлялись различные версии событий тех лет, в том числе благодаря советской пропаганде. Существует несколько различных вариантов последней речи знаменитой партизанки.
Согласно версии, изложенной в очерке корреспондента Петра Лидова, непосредственно перед смертью девушка произносила следующие слова: «Вы меня сейчас повесите, но я не одна, нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня…» Русские люди, стоявшие на площади, плакали. Иные отвернулись, чтобы не видеть того, что должно сейчас произойти. Палач потянул веревку, и петля сдавила Танино горло. Но она обеими руками раздвинула петлю, приподнялась на носках и крикнула, напрягая силы:
«Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь! С нами Сталин! Сталин придет. »
По воспоминаниям жителя деревни Василия Кулика, про Сталина девушка не говорила:«Товарищи, победа будет за нами. Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен». Офицер злобно заорал: «Русь!» «Советский Союз непобедим и не будет побежден», — все это она говорила в момент, когда ее фотографировали. Фотографировали ее спереди, со стороны, где сумка, и сзади.
Вскоре после повешения девушку похоронили на окраине деревни. Позже, после того как район был освобожден от немцев, в ходе расследования также было проведено опознание найденного тела.Согласно акту осмотра и опознания от 4 февраля 1942 года, «Граждане с. Петрищево по предъявленным разведотделом штаба Западного фронта фотографиям опознали, что повешенной была комсомолка Космодемьянская З.А. Комиссия произвела раскопку могилы, где похоронена Космодемьянская Зоя Анатольевна. Осмотр трупа подтвердил показания вышеуказанных товарищей, еще раз подтвердил, что повешенной является т. Космодемьянская З.А.».
Согласно акту эксгумации трупа З.А. Космодемьянской от 12 февраля 1942 года, в числе опознавших — мать и брат Зои, а также однополчанка Клавдия Милорадова.16 февраля 1942 года Космодемьянской посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, а 7 мая 1942 года Зоя была перезахоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.
80 лет со дня казни Зои Космодемьянской. Интервью о советском мифе с историком Борисом Соколовым
29 ноября 1941 года, 80 лет назад, нацисты казнили диверсантку Красной Армии Зою Космодемьянскую. Эта фигура была одним из символов, использовавшихся для воспитания советской молодежи, и нет почти ни одного человека, прошедшего советскую школу, кто не знал бы этого имени. Но сегодня, когда советское прошлое стало предметом для острых споров, имя Зои Космодемьянской тоже время от времени попадает под огонь критики. Ради чего погибла Зоя Космодемьянская, в чем заключается ее подвиг и почему российская пропаганда взяла ее имя на вооружение, об этом Znak.com поговорил с историком и публицистом Борисом Соколовым.
«Скрывать Зое было нечего, немцы били ее из чистого садизма»
Зою предал товарищ из ее отряда Василий Клубков. Журналист Петр Лидов в одном из своих очерков писал: «Зою допрашивали в присутствии Клубкова. Она отказалась назвать себя, отказалась отвечать, откуда и зачем пришла. Она сказала, что не знает Клубкова и видит его в первый раз.
Тогда офицер поглядел на Клубкова. Клубков сказал: «Она врет, мы с ней из одного отряда. Мы вместе выполняли задание. Ее зовут Зоя Космодемьянская, с нами был еще Борис Крайнов…».
При Клубкове Зою раздели догола и били резиновыми палками, после этого она сказала: «Убейте меня, но я ничего вам не расскажу».
Впоследствии Клубков был послан в Москву в качестве немецкого агента, был пойман и расстрелян. Так что скрывать Зое было нечего, и немцы били ее из чистого садизма. Да и им было неважно, как ее на самом деле звали, Зоя или Таня. Но мужество Зои было в том, что она не просила пощады, несмотря на побои, и перед смертью призвала соотечественников бороться с врагом.
— Но таких героически погибших в Великой Отечественной войне советских молодых людей было предостаточно, почему именно Зоя Космодемьянская стала символом непреклонности перед врагом?
— Я думаю, то, что именно Зою Космодемьянскую сделали символическим героем войны, было во многом случайным. Здесь сыграло свою роль то, что материал о Зое попал уже упомянутому журналисту Петру Лидову, военному корреспонденту «Правды», главной газеты страны. И он много сделал для выяснения обстоятельств подвига Зои Космодемьянской и ее подлинного имени. Первый его очерк назывался «Таня», так как этим именем Зоя назвалась при допросе. Лидов был мужественный человек и честный журналист. Никаких сознательных искажений он в свои материалы не вносил. Петр Александрович Лидов сам героически погиб 22 июня 1944 года, во время налета люфтваффе на аэродром американских «летающих крепостей» под Полтавой.
— Можно ли такое поведение назвать фанатизмом, или это перебор?
— Я бы не называл это фанатизмом, это просто мужественное, героическое поведение.
«Настоящий подвиг остается подвигом, и смена идеологии на это не должна влиять»
— Будучи советским школьником, я помню возвеличивание подвига Зои Космодемьянской и примерно понимаю, зачем это делалось. Но все это понятно в рамках господствующей коммунистической идеологии. Уместен ли такой, с позволения сказать, культ в текущей ситуации и для будущих поколений?
— Я думаю, что настоящий подвиг остается подвигом, и смена идеологии на это не должна влиять. Другое дело, сейчас никакого культа подвига Зои, какой был в советское время, уже нет и вряд ли он может быть.
— В истории гибели Зои Космодемьянской сыграли свою роль и местные жители, чье имущество пострадало от ее рук. Естественно, по меркам того времени они предатели, достойные смерти. Но война давно закончилась, и Советский Союз рухнул, можно ли с точки зрения сегодняшней ситуации принять и понять поведение тех людей?
— Я придерживаюсь мнения, что Зою схватили из-за предательства Клубкова, которой выдал немцам место рандеву группы. Крайнов туда не пришел, а Зоя была там схвачена. Двух жительниц деревни Петрищево расстреляли не за то, что они выдали Зою, а за то, что они били ее и ругали за устроенный пожар, из-за которого пострадали их дома. Думаю, что расстрел был для них чрезмерно суровым наказанием даже по меркам того времени. Может быть, их можно было сослать. Но расстрелять — это перебор.
— Удалось ли вам посмотреть фильм «Зоя», который вышел в этом году. Каково ваше мнение об этом кино и его главном персонаже?
— Фильм я не смотрел, поэтому ничего сказать не могу. Времени и нужды не было. Отзывы читал преимущественно отрицательные, и они меня не зацепили, не вызвали желания посмотреть фильм. Вообще, среди современных российских фильмов про Великую Отечественную войну ничего интересного не встречал, в основном какие-то дешевые поделки, которые человеку, который что-то знает о войне, смотреть бессмысленно. Это примитивизация российской истории в патриотическом духе. Фильмы слабые и вряд ли пользуются популярностью.
— Как вы считаете, каких документов не хватает в истории Зои Космодемьянской и ее соратников, чтобы вся картина стала ясной и споры бы прекратились?
— Мне кажется, что основные документы опубликованы. Споры же вокруг ее подвига носят в основе своей идеологический характер и связаны с разным отношением к советскому прошлому. Подвиг Зои Космодемьянской, в отличие от подвига 28 гвардейцев-панфиловцев, тот относительно редкий случай, когда советский пропагандистский миф и реальная картина подвига не сильно различаются между собой.
— Можно ли сегодня поставить точку в дискуссии вокруг фигуры Космодемьянской? Какое окончательное отношение стоит зафиксировать в этой истории?
— Поскольку историки придерживаются разных идеологических позиций, то дискуссии о событиях прошлого, в том числе о подвиге Зои Космодемьянской, будут продолжаться всегда.
— Зоя и ее товарищи выполняли приказ Сталина (формально — Ставки Верховного Главнокомандования) от 17 ноября 1941 года о проведении тактики «выжженной земли», который требовал: «Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог… В каждом полку создать команды охотников по 20-30 человек — каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника».
Естественно, жители Петрищева были не в восторге от того, что присланные из Москвы партизаны сжигают их дома. И в первую очередь от выполнения этого приказа страдали местные жители. Немцы занимали уцелевшие дома и выгоняли их жителей на мороз. Кроме того, у немцев были палатки, были автомашины, где можно было погреться, правда, тратя на это дефицитное горючее.
«Отечественная история возвращается к тоталитарным образцам»
— Нет ли у вас опасения, что рано или поздно все-таки будут приняты ужесточающие поправки к закону о реабилитации нацизма, в которых и любые сомнения в действиях советской власти и бойцов Красной Армии в период Великой Отечественной войны будут уголовно и административно наказуемы? Например, в начале этого года Российское военно-историческое общество уже направило заявление в Генпрокуратуру с просьбой проверить высказывания Александра Невзорова о Зое Космодемьянской и его последующем привлечении к уголовной ответственности по пункту 2 статьи 354.1 УК РФ («Реабилитация нацизма»). Вот и депутат Госдумы Виталий Милонов обратился в Роскомнадзор с жалобой на «Радио Свобода» (признано СМИ-иноагентом) в связи с публикацией вашей статьи, посвященной приказу № 270 в годы Великой Отечественной войны. На «Радио Свобода» составили протокол о публичном распространении заведомо ложных сведений о ветеранах Великой Отечественной войны (часть 4.1 статьи 13.15 КоАП).
— Насколько я понимаю, общий политический тренд, усилившийся после принятия поправок в российскую Конституцию, привел к тому, что картина отечественной истории, причем не только периода Великой Отечественной войны, стремительно возвращается к советским тоталитарным образцам. Протокол составили из-за моей характеристики жуковской шифрограммы о расстреле семей, сдавшихся врагу, как «драконовской» и «зловещей», то есть из-за чисто оценочных суждений, тогда как все цитируемые мной документы нашли архивное подтверждение. Думаю, скоро обо всей российской истории, начиная от Рюрика до наших дней, можно будет писать только в восторженно-патриотических тонах. И нельзя будет критиковать ни Сталина, ни Берию, ни Абакумова. Ведь все они тоже ветераны Великой Отечественной войны!
— А вас это страшит? Остановят ли вас эти меры, побудят прекратить дальше выступать, писать статьи, давать интервью в том ключе, как вы это всегда делали?
— Какую тактику должны принять историки и публицисты, не согласные с советскими мифами о Второй мировой войне?
— Тактика одна — продолжать говорить и писать то, что они считают правдой.
— На ваш взгляд, насколько использование советского мифа о Второй мировой войне эффективно для легитимации текущего политического режима?
— Каковы будут последствия для восприятия периода Великой Отечественной войны в связи с тем, что в определенный период она использовалась для политических целей?
— Нам не дано предсказать, когда в России сменится власть, и тем более — какой именно будет новая власть. Но думаю, что после нынешнего гипертрофированного внимания к теме Великой Отечественной войны ей будут уделять меньше внимания. Она будет просто одной из многих исторических тем. Может быть, как раз больше внимания будут уделять революции 1917 года и Гражданской войне. Тотальной критики не будет, просто историки будут более объективно оценивать события 1941–1945 годов и в большей мере вписывать их в контекст Второй мировой войны.