что делает священник в церкви

Как должен вести себя священник в миру

Что делает пастыря – пастырем и в храме, и вне его – разъясняет Управделами УПЦ митрополит Антоний (Паканич)

– Может ли священник «играть роль», вести себя по-разному при различных обстоятельствах, маскироваться и подыгрывать?

– Навряд ли кому-то захочется иметь дело с человеком, который постоянно притворяется, «меняет маски», «играет роли». Ведь что означает выражение «настоящий человек»? Несомненно, такие качества, как искренность, открытость, отсутствие фальши и лицемерия. Именно таким должен быть и священник, и каждый христианин.

Проблема в том, что после грехопадения человек лишился внутренней цельности, произошел разлад его духовно-телесной природы, помрачился разум. Это хорошо видно в поведении Адама, после вкушения запретного плода, когда он начал врать и оправдываться перед своим Творцом, играть роль жертвы.

В процессе социализации человек пытается найти свое место в общественной среде. Но действие греха таково, что уже с первых шагов сознательной жизни человек часто обнаруживает не самые лучшие качества своей личности. Иногда индивидуум просто мимикрирует под окружающую действительность, примеряя разные маски и выбирая наиболее комфортные. И получается, что один и тот же человек одну роль играет на работе, другую – в общении с семьей, а в кругу друзей это уже кто-то третий. С духовной точки зрения, это опасно тем, что вживаясь в разные роли, человек теряет самого себя.

Каждый из нас несет на себе тяжесть первородного греха, и задача духовной жизни христианина – собрать себя воедино, вернуть цельность духовной личности, а для этого необходимо всегда придерживаться Евангельских норм поведения, т.е. быть честным и искренним в общении с людьми и Богом.

Евангелие – это зеркало, в котором человек может увидеть свое отражение, чтобы, как сказано в притче о блудном сыне, «прийти в себя». Ведь часто в результате достижения неких жизненных целей человек отказывается от того, что является стержнем духовной личности. Впоследствии приходит чувство внутренней пустоты. Эту тоску о потере чего-то важного в себе хорошо выразил поэт Роберт Рождественский: «Вернуться б к той черте, где я был мной…»

О том, что без прямодушия невозможен религиозный опыт, говорил религиозный философ Иван Ильин, который в своем сочинении «Аксиомы религиозного опыта» целую главу посвятил теме религиозной искренности. Он пишет: «Религиозному человеку невозможно мириться с тем, что огонь любви, созерцания и совести владеет им в церкви и покидает его на паперти; или светит ему по воскресеньям и исчезает в нем с понедельника до субботы; или горит в нем во время молитвы, а во время вершения земных дел предоставляет его черствым расчетам и низменным страстям. Религия есть весь человек, вся жизнь, все дела: и только тогда она подлинна, когда религиозный человек искренен».

Характерно, что священники пользуются большим доверием именно потому, что им не свойственно «играть роли» или притворяться. Из уст пастыря ты всегда услышишь, может и нелицеприятную, но все же правду. Поэтому мне трудно представить себе священника, который может «играть роль» и вести себя по-разному при различных обстоятельствах. Ведь, как учит Священное Писание, «человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих» (Иак. 1, 8).

– А возможна ли ложь во спасение? Ведь существуют такие ситуации, при которых сказать правду – значит навредить человеку.

– Пророк Давид говорит: «Ложь конь во спасение, во множестве же силы своея не спасется» (Пс. 32, 17). Не следует слишком доверять благим намерениям, ведь известно, куда они приводят. Нужно стараться всеми силами очищать свою повседневную жизнь от разного рода лжи и лукавства. Иногда привычка врать настолько укрепляется в человеке, что он говорит неправду даже в мелочах, когда в этом совершенно нет для него никакой необходимости. Ложь имеет свойство незаметно вкрадываться в образ мысли и жизни человека, отравляя его существование.

Вместе с тем, действительно, существуют ситуации, в которых необходимо проявить максимум такта и рассудительности. Если, например, некий человек нелицеприятно высказался о другом, то, конечно, идти и передавать эти слова их адресату не стоит, дабы не разжигать вражду. Часто таким «правдорубством» прикрываются вполне корыстные мотивы.

Есть случаи, когда ради спокойствия и здоровья человека ему не открывают всей правды. У Александра Куприна есть рассказ «Святая ложь». В нем повествуется о человеке, который, будучи в очень сложных жизненных обстоятельствах и ужасной нищете, приходил к престарелой матери в богадельню и рассказывал о том, как у него все хорошо в жизни. Он это делал не ради хвастовства, а просто боялся ее расстроить и поэтому не говорил правду. А она обо всем догадывалась, но делала вид, что верит ему. Это тот случай, когда подобные слова и действия диктуются любовью и заботой о человеке. Но навряд ли такая обстановка покажется кому-то идеальной.

В общем, жизненные обстоятельства могут быть весьма разнообразными, и всегда нужно помнить, что христианин должен всячески избегать любых ситуаций, при которых допускается и оправдывается ложь.

– Должен ли священнослужитель быть осмотрительным – в выборе собеседников, месте общения? Или он обязан идти везде, куда зовут? Существует ли критерий?

– Святитель Василий Великий говорит, что «Пастырь должен быть… рассудительным в делах настоящих, предусмотрительным в будущих, иметь силу подвизаться вместе с крепкими, носить немощи бессильных, быть в состоянии все делать и говорить к усовершенствованию живущих с ним».

С вященник должен быть осмотрительным во всем. Истинный пастырь всегда пойдет туда, где его ждут и нуждаются в пастырской опеке, и обойдет стороной ситуацию, при которой есть опасность соблазна или недоразумения. Во всем нужно иметь духовное рассуждение и руководствоваться правилами благоразумия. В любой затруднительной ситуации необходимо проявлять выдержку и своим поведением показывать, что служитель Божий – это всегда носитель мира и спокойствия. Именно дух мирен, без которого никто не может считать себя христианином, поможет сохранить лицо в любых обстоятельствах.

– Что делает пастыря – пастырем и в храме, и вне его?

– Призвание пастыря – это постоянное предстояние перед Богом и соответствующий образ жизни. Святитель Феофан Затворник учит: «Пастырь должен быть во всех добродетелях как представитель духовного Царства Христова и как образец для паствы, особенно же в тех добродетелях, которые всегда должны сопровождать истинную ревность и имеют почти непрестанное упражнение в его трудах. Это – отеческая, внимательная и сострадательная попечительность, степенность, чистота, трезвость, осмотрительность, благодушие, мужество, сострадание, снисходительность, бескорыстие».

Мы видим в Евангелии образ Пастыря Доброго – Господа нашего Иисуса Христа, Которому должен подражать каждый священник. И такая задача может показаться непосильной для обычного человека – настолько высок и недосягаем этот идеал. Но Спаситель, Который сказал: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод» (Ин. 15, 16), является для каждого из нас не только образцом для подражания, но и реальной поддержкой, которая укрепляет наши немощи в многотрудном пастырском служении.

Источник

Священники – кто они, откуда и зачем?

Откуда взя­лись свя­щен­ники

Во все вре­мена, во всех рели­гиях были люди, кото­рых в совет­ских учеб­ни­ках име­но­вали «слу­жи­те­лями культа». На самом деле назы­ваться они могли по-раз­ному, но глав­ное было то, что эти люди играли роль посред­ни­ков между чело­ве­ком и духов­ными силами, кото­рым он покло­нялся. «Слу­жи­тели культа» обра­ща­лись с молит­вой к этим силам и при­но­сили им жертвы. Несмотря на то что свя­щен­ство суще­ство­вало (и суще­ствует) в боль­шин­стве рели­ги­оз­ных систем, духов­ные силы, с кото­рыми они имеют дело, – разные. Поэтому очень важно знать, кому при­но­сится жертва, кому именно покло­ня­ется тот или иной народ.

В этом отно­ше­нии пра­во­слав­ное духо­вен­ство не имеет ника­кой связи с язы­че­скими жре­цами, шама­нами и т. д. Оно при­знает свое род­ство со свя­щен­ством вет­хо­за­вет­ного Изра­иля, потому что свя­щен­ники, кото­рые вместе с про­ро­ком Мои­сеем вели иудеев в землю Обе­то­ван­ную, покло­ня­лись Тому же Богу, Кото­рому покло­ня­ются и хри­сти­ане – Богу Библии.

Свя­щен­ство Вет­хого Завета появи­лось почти за 1500 лет до Р. Х., когда евреи выхо­дили из еги­пет­ского раб­ства в землю Обе­то­ван­ную. Тогда, на горе Синай, Бог дал Моисею зна­ме­ни­тые Десять запо­ве­дей и еще много других зако­нов, опре­де­ляв­ших рели­ги­оз­ную и граж­дан­скую жизнь Изра­иля. Отдель­ная глава каса­лась места, где изра­иль­тяне должны были при­но­сить жертвы Богу, а также людей, кото­рые имели право это делать. Так сна­чала появи­лась скиния – поход­ный храм, где хра­ни­лись скри­жали Завета (две камен­ные доски, на кото­рых Богом были высе­чены Десять запо­ве­дей), и слу­жи­тели скинии. Позже, по образцу этой скинии, царь Соло­мон построил в Иеру­са­лиме огром­ный храм. Участ­во­вали в бого­слу­же­нии все изра­иль­тяне, но совер­шать его могли только свя­щен­ники. Причем так же, как и свя­щен­ство ново­за­вет­ное, вет­хо­за­вет­ное свя­щен­ство было устро­ено иерар­хично, однако имело и суще­ствен­ное отли­чие – оно было наслед­ствен­ным. Для пра­во­слав­ных хри­стиан связь со свя­щен­ством Вет­хого Завета – живая и непо­сред­ствен­ная. В пра­во­слав­ных храмах можно уви­деть иконы вет­хо­за­вет­ных пер­во­свя­щен­ни­ков и свя­щен­ни­ков. Напри­мер, с именем вет­хо­за­вет­ного свя­щен­ника Заха­рии (отца Иоанна Пред­течи) и сейчас кре­стят детей.

Свя­щен­ство Нового Завета появ­ля­ется в резуль­тате при­ше­ствия в мир Иисуса Христа. Ново­за­вет­ные свя­щен­ники служат Тому же биб­лей­скому Богу. Однако поме­ня­лись способ и смысл их слу­же­ния. Если в Ветхом Завете все жерт­во­при­но­ше­ния были при­вя­заны к опре­де­лен­ному месту: их можно было при­но­сить только лишь в Иеру­са­лим­ском Храме, – то ново­за­вет­ное жерт­во­при­но­ше­ние Богу пере­стало быть свя­зано с гео­гра­фией. Изме­ни­лись харак­тер и суть при­но­си­мой жертвы. Во всех рели­гиях, во все вре­мена, у всех наро­дов жертву богам при­но­сит чело­век и пред­по­ла­га­ется их после­ду­ю­щий ответ на нее. В хри­сти­ан­стве, наобо­рот, Бог при­но­сит Себя в жертву за людей, при­но­сит бук­вально – на Кресте. При­неся эту жертву, Гос­подь ждет ответ от чело­века… Именно с Гол­го­фой свя­зано слу­же­ние ново­за­вет­ного свя­щен­ства. Во время глав­ного хри­сти­ан­ского бого­слу­же­ния – Литур­гии – по молитве веру­ю­щих со свя­щен­ни­ком во главе жертву при­но­сит Сам Хри­стос, при­но­сит Самого Себя. Затем хри­сти­ане соеди­ня­ются со Спа­си­те­лем, при­ча­ща­ясь Его Тела и Крови.

Биб­лей­ская книга под назва­нием «Деяния святых апо­сто­лов» дает пред­став­ле­ние о том, как росла и раз­ви­ва­лась Цер­ковь в первые трид­цать лет своего суще­ство­ва­ния, как посте­пенно скла­ды­ва­лась ее трех­сту­пен­ча­тая иерар­хи­че­ская струк­тура, кото­рую мы видим и по сей день. Первые, кого бла­го­сло­вил Хри­стос на ново­за­вет­ное свя­щен­ни­че­ское слу­же­ние, были Его две­на­дцать бли­жай­ших уче­ни­ков. По-дру­гому их назы­вают апо­сто­лами. С гре­че­ского языка это слово пере­во­дится как «послан­ник», или «послан­ник, выпол­ня­ю­щий особую миссию». Эта миссия заклю­ча­лась в трех вещах: свя­щен­но­дей­ствии, учи­тель­стве и управ­ле­нии Цер­ко­вью.

Сна­чала апо­столы все делали сами – кре­стили, про­по­ве­до­вали, зани­ма­лись самыми раз­ными хозяй­ствен­ными вопро­сами, сбором и рас­пре­де­ле­нием пожерт­во­ва­ний и т. д. Но число веру­ю­щих быстро уве­ли­чи­ва­лось. Поэтому было при­нято реше­ние, что хозяй­ствен­ными и мате­ри­аль­ными вопро­сами будут отныне зани­маться спе­ци­ально выбран­ные пред­ста­ви­тели общины, чтобы апо­сто­лам хва­тало вре­мени на выпол­не­ние своей прямой миссии – совер­ше­ния бого­слу­же­ний и про­по­веди Вос­крес­шего Христа. Было избрано семь чело­век, кото­рые стали пер­выми диа­ко­нами хри­сти­ан­ской Церкви (от греч. diaconos – слу­жи­тель). Диакон – это первая иерар­хи­че­ская сту­пень свя­щен­ства.

Когда счет веру­ю­щим пошел уже на тысячи, две­на­дцать чело­век физи­че­ски не могли справ­ляться ни с про­по­ве­дью, ни со свя­щен­но­дей­стви­ями. В боль­ших горо­дах апо­столы начали руко­по­ла­гать людей, на кото­рых они воз­ла­гали фак­ти­че­ски свои функ­ции: свя­щен­но­дей­ствия, учи­тель­ства и управ­ле­ния. Этих людей назвали епи­ско­пами (от греч. – episcopos – над­зи­ра­тель, блю­сти­тель). Един­ствен­ное отли­чие епи­ско­пов от первых две­на­дцати апо­сто­лов заклю­ча­лось в том, что власть свя­щен­но­дей­ство­вать, учи­тель­ство­вать и управ­лять епи­скоп имел исклю­чи­тельно на тер­ри­то­рии своей епар­хии (от греч. eparchia – область, вла­де­ние). И этот прин­цип сохра­нился до нашего вре­мени.

Вскоре помощ­ники потре­бо­ва­лись и епи­ско­пам. Число веру­ю­щих росло, и епи­скопы боль­ших горо­дов чисто физи­че­ски не могли справ­ляться с нагруз­кой, кото­рая на них ложи­лась. Каждый день им надо было совер­шать бого­слу­же­ния, кре­стить или отпе­вать – причем одно­вре­менно в разных местах. Поэтому епи­скопы стали постав­лять на слу­же­ние свя­щен­ни­ков. Они имели ту же власть, что и епи­скопы, с одним исклю­че­нием – свя­щен­ники не могли воз­во­дить людей в свя­щен­ный сан и испол­няли свое слу­же­ние только с бла­го­сло­ве­ния епи­скопа. Диа­коны, в свою оче­редь, помо­гали в слу­же­нии и свя­щен­ни­кам и епи­ско­пам, однако они не имели право совер­шать Таин­ства. В Древ­ней Церкви диа­коны играли огром­ную роль как бли­жай­шие помощ­ники и дове­рен­ные лица епи­ско­пов, но посте­пенно в Пра­во­слав­ной Церкви их зна­че­ние све­лось только к помощи свя­щен­ни­кам при бого­слу­же­нии. Через неко­то­рое время сло­жи­лась тра­ди­ция, что свя­щен­ни­ком ста­но­ви­лись только те люди, кото­рые посвя­щены сна­чала в диа­кон­ский сан.

Свя­щен­ни­ков по-дру­гому назы­вают пас­ты­рями. Это слово ука­зы­вает не на то, что все осталь­ные хри­сти­ане – стадо без­молв­ных овец. Пас­тырь – это мера ответ­ствен­но­сти перед Богом за каж­дого чело­века, с кото­рым свя­щен­ник встре­ча­ется в своей жизни. И власть свя­щен­ника всегда гра­ни­чит с этой ответ­ствен­но­стью. Поэтому именно к духо­вен­ству, в первую оче­редь, обра­щены слова Христа: «Кому много дано, с того много спро­сится».

Что такое апо­столь­ское пре­ем­ство?

Одним из четы­рех суще­ствен­ных свойств Церкви, без кото­рого она не может суще­ство­вать, явля­ется апо­столь­ство. Это свой­ство по суще­ству озна­чает, что Цер­ковь всегда оста­ется внут­ренне тож­де­ственна той Церкви, кото­рой она была при апо­сто­лах. Однако эта тож­де­ствен­ность опре­де­ля­ется рядом очень важных внеш­них и внут­рен­них при­зна­ков, одним из них явля­ется апо­столь­ское пре­ем­ство.

Свя­щен­ство не пере­да­ется по наслед­ству: свя­щен­ни­ками не рож­да­ются, а ста­но­вятся. При­об­ре­те­ние бла­го­дати свя­щен­ства про­ис­хо­дит в цер­ков­ном Таин­стве. Во время этого Таин­ства епи­скоп воз­ла­гает на голову кан­ди­дата свои руки (отсюда и назва­ние чина – Руко­по­ло­же­ние) и читает особые молитвы, ста­но­вясь, таким обра­зом, как бы «отцом» ново­по­став­лен­ного свя­щен­ника. Если про­сле­дить «гене­а­ло­ги­че­ское древо» подоб­ных руко­по­ло­же­ний в глу­бину про­шлого, то обна­ру­жится, почему мы гово­рим о пре­ем­стве именно апо­столь­ском. Дело в том, что, дойдя до начала этой цепочки руко­по­ло­же­ний, мы обна­ру­жим уди­ви­тель­ный факт: каждый руко­по­ло­жен­ный свя­щен­но­слу­жи­тель имеет одного «предка». Этим «пред­ком» будет кто-то из две­на­дцати апо­сто­лов Христа.

Апо­столь­ское пре­ем­ство явля­ется одним из усло­вий того, что Цер­ковь бла­го­датна, что в ней дей­стви­тельно совер­ша­ются Таин­ства, а значит, она выпол­няет свое назна­че­ние – вести людей ко спа­се­нию. Однако апо­столь­ское пре­ем­ство не огра­ни­чи­ва­ется только самой по себе непре­рыв­ной цепоч­кой руко­по­ло­же­ний. Необ­хо­димо и другое усло­вие: Цер­ковь должна сохра­нять то веро­уче­ние, кото­рое она полу­чила от апо­сто­лов (а апо­столы от Самого Христа). Без этого ника­кого под­лин­ного апо­столь­ского пре­ем­ства не суще­ствует.

Свя­щен­ство и брак

По мере рас­ши­ре­ния Церкви, по мере того, как появи­лись люди, пред­по­чи­тав­шие семей­ной жизни мона­ше­скую, стали скла­ды­ваться разные типы хри­сти­ан­ской жизни. Появи­лось раз­де­ле­ние духо­вен­ства на «белое» и «черное». Жена­тых свя­щен­ни­ков условно назы­вают «белыми», а мона­ше­ству­ю­щих – «чер­ными». В первые сто­ле­тия суще­ство­ва­ния Церкви все духо­вен­ство (даже епи­скопы) могло иметь семьи, но к концу пер­вого тыся­че­ле­тия Запад и Восток разо­шлись в этом вопросе. На Западе был введен обя­за­тель­ный цели­бат, то есть без­бра­чие свя­щен­ства. На Востоке, напро­тив, не мона­ше­ству­ю­щие свя­щен­ники перед руко­по­ло­же­нием должны были жениться. Однако перед совер­ше­нием Таин­ства Руко­по­ло­же­ния буду­щий свя­щен­ник сни­мает обру­чаль­ное кольцо и кладет его на пре­стол в знак того, что его жизнь отныне при­над­ле­жит только Богу. Именно поэтому по цер­ков­ным кано­нам (пра­ви­лам) чело­век, став­ший свя­щен­ни­ком, будучи неже­на­тым, не имеет права жениться после при­ня­тия сана. Сле­до­ва­тельно, браки свя­щен­но­слу­жи­те­лей для Церкви имеют особое зна­че­ние.

Дело в том, что в своем слу­же­нии, в своей жизни свя­щен­ник должен быть обра­зом Христа, являть еван­гель­ский идеал. В Еван­ге­лии же при­сут­ствуют две мак­симы хри­сти­ан­ской жизни – дев­ство ради Христа и семья, где супруги всю жизнь оста­ются вер­ными друг другу. Пони­мая чело­ве­че­ские сла­бо­сти, Цер­ковь делает снис­хож­де­ние для мирян и бла­го­слов­ляет в исклю­чи­тель­ных слу­чаях до трех браков. Однако от жена­тых свя­щен­ни­ков она в полной мере тре­бует вопло­ще­ния в жизни еван­гель­ского идеала семьи. Следуя именно еван­гель­скому идеалу, Цер­ковь не воз­во­дит в свя­щен­ный сан вто­ро­брач­ных людей, а от свя­щен­ника, кото­рый раз­велся, тре­бует всю остав­шу­юся жизнь оста­ваться без­брач­ным.

Как обра­щаться к свя­щен­ни­кам

Внутри каждой из трех иерар­хи­че­ских сту­пе­ней суще­ствует своя иерар­хия. Таин­ство Свя­щен­ства совер­ша­ется, только когда кан­ди­дат воз­во­дится на оче­ред­ную из трех сту­пе­ней. Что же каса­ется иерар­хии званий внутри этих сту­пе­ней, то они в древ­но­сти были свя­заны с осо­быми цер­ков­ными послу­ша­ни­ями, а сейчас – с адми­ни­стра­тив­ной вла­стью, осо­быми заслу­гами или просто сроком слу­же­ния Церкви.

У слова «свя­щен­ник» суще­ствует несколько гре­че­ских сино­ни­мов.

Для белого свя­щен­ства:

Для чер­ного свя­щен­ства:

Особ­ня­ком стоят слова поп и про­то­поп. На Руси эти слова не имели ника­кого отри­ца­тель­ного смысла. Видимо, про­ис­хо­дят они от гре­че­ского «паппас», что озна­чает «папочка», «батюшка». В рус­ский язык это слово (ввиду его рас­про­стра­нен­но­сти у запад­ных славян) пришло, веро­ятно, из древ­не­верх­не­не­мец­кого: pfaffo – свя­щен­ник. Во всех древ­не­рус­ских бого­слу­жеб­ных и других книгах назва­ние «поп» посто­янно встре­ча­ется как сино­ним слов «свя­щен­ник, иерей и пре­сви­тер». Про­то­поп – то же, что про­то­пре­сви­тер или про­то­и­е­рей.

Что каса­ется обра­ще­ний к свя­щен­ни­кам, то они суще­ствуют офи­ци­аль­ные и неофи­ци­аль­ные. Неофи­ци­ально свя­щен­ни­ков и диа­ко­нов обычно назы­вают отцами: «отец Геор­гий», «отец Нико­лай» и т. д. Или просто «батюшка». В офи­ци­аль­ных слу­чаях диа­кона назы­вают – «Ваше бла­го­го­ве­ние», пре­сви­тера – «Ваше Пре­по­до­бие», про­то­пре­сви­тера – «Ваше Высо­ко­пре­по­до­бие». Обра­ща­ясь к епи­скопу, гово­рят «Вла­дыка» (Вла­дыка Геор­гий, Вла­дыка Нико­лай). В Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви при офи­ци­аль­ном обра­ще­нии к епи­скопу, его назы­вают «Ваше Прео­свя­щен­ство», архи­епи­скопа и мит­ро­по­лита – «Ваше Высо­ко­прео­свя­щен­ство». К Пат­ри­арху всегда обра­ща­ются: «Ваше Свя­тей­ше­ство». Все эти обра­ще­ния отно­сятся не к лич­но­сти чело­века, а к его слу­же­нию.

Духов­ник – кто это?

Люди, недо­ста­точно зна­ко­мые с жизнью Пра­во­слав­ной Церкви, но име­ю­щие зна­ко­мых пра­во­слав­ных, могут часто услы­шать в их речи слово «духов­ник». Напри­мер, «мой духов­ник сказал…», «мне духов­ник посо­ве­то­вал…» и т. д. Нецер­ков­ные люди, услы­шав это, могут поду­мать, что в Церкви суще­ствует еще одна особая сту­пень свя­щен­ства. Это не так. Духов­ник – тот же самый свя­щен­ник или епи­скоп (что бывает зна­чи­тельно реже ввиду их огром­ной адми­ни­стра­тив­ной нагрузки). Един­ствен­ная осо­бен­ность духов­ника заклю­ча­ется в харак­тере отно­ше­ний между ним и кон­крет­ным при­хо­жа­ни­ном пра­во­слав­ного храма. К при­меру, для испо­веди чело­век может подойти к любому свя­щен­нику в любом храме.

Однако если речь идет не только о совер­ше­нии Таин­ства Испо­веди (про­ще­ния грехов от имени Бога), но также о полу­че­нии совета, о допол­ни­тель­ной беседе, помощи в реше­нии раз­лич­ных вопро­сов и труд­но­стей в жизни хри­сти­а­нина – при­хо­жа­нин, есте­ственно, стре­мится найти такого свя­щен­ника, с кото­рым в даль­ней­шем будет свя­зана его цер­ков­ная жизнь. Если свя­щен­ник, в свою оче­редь, вни­кает и знает все про­блемы этого чело­века и помо­гает раз­ре­шать их с духов­ной точки зрения, делится с ним духов­ным опытом жизни в Церкви, то он назы­ва­ется духов­ным отцом или духов­ни­ком, а при­хо­жа­нин, соот­вет­ственно, духов­ным сыном или духов­ной доче­рью. Само назва­ние «духов­ный отец» свя­зано с тем, что именно он помо­гает чело­веку духовно родиться, т. е. самому ощу­тить, что такое насто­я­щая духов­ная жизнь и как ею жить.

Нали­чие духов­ника не явля­ется обя­за­тель­ным усло­вием пре­бы­ва­ния чело­века в Церкви. Однако без духов­ника пере­нять живой опыт духов­ной жизни очень трудно. Вли­я­ние духов­ника осно­вы­ва­ется исклю­чи­тельно на его авто­ри­тете у духов­ного сына (или дочери) и не имеет каких-либо фор­маль­ных послед­ствий для спа­се­ния чело­века.

Источник

Как проходят трудовые будни священнослужителя

После истории с «Тангейзером» общество разделилось на две группы: тех, кто любит и поддерживает Русскую Православную Церковь, и тех, кто относится к ней отрицательно. Как водится, последние подгоняют всех под одну гребёнку, мол, все православные ведут себя неправильно. Очередной материал проекта «В деле» — о молодом диаконе, который высказал личное мнение по поводу последних событий и рассказал Сибдепо о том, кто для служителя Церкви важнее – жена или Бог, могут ли анимешники стать попами и почему все священники попадают в ад.

Решение стать священнослужителем

Когда я учился в вузе, и подумать не мог, что буду священнослужителем. В моей семье нет верующих людей, и я раньше таким не был и никогда не ходил в церковь. Но на третьем курсе Бог призвал меня. Это очень сложно объяснить, исходя из логических критериев: как будто сначала ты был неживым, а потом стал живым. Допустим, когда ты не влюблён, тебе трудно понять, что такое быть влюблённым. Точно так же и с призванием: если ты не почувствовал, что в тебе родилась вера, то никогда не сможешь понять, каково это.

Я почувствовал, что моё призвание – служить Богу, и пришёл в церковь, а через пару месяцев решил стать священником. Мне кажется, нельзя тратить свою жизнь на что-то мелкое, типа как стать каким-нибудь офисным работником. Жизнь – это что-то большое, и глупо размениваться на фигню. Я захотел стать жертвой Бога, весь сгореть ради Него. И ничего больше мне не нужно было.

Начало службы

Попасть в церковь довольно просто: нужно зайти в пономарку и сказать, что хочешь стать помощником. С тобой поговорят и скажут: «Лады, давай с нами».

Сначала я стал пономарём, то есть прислуживал в церкви: подавал свечи, разжигал кадило, таскал какие-то вещи — в общем, выполнял мелкую работу. Некоторое время я занимался этим, потом стал иподиаконом, впоследствии — диаконом.

Семинария

Если ты хочешь стать священником, то нужно обязательно пять лет отучиться в семинарии, иначе никак. Сначала ты пишешь заявление на поступление, затем сдаёшь экзамены. Всё, как в обычных вузах, специфика в том, что большее внимание уделяется собеседованию, на котором ты разговариваешь со священником о вопросах веры и жизненного пути. Также нужно сдать экзамен на знание истории, Cвященного Писания, богословия и других церковных дисциплин.

Часть семинаристов – выпускники школ, часть – серьёзные ребята с высшим образованием, кто-то приходит туда после армии. В семинарии учатся люди абсолютно не похожие друг на друга: либералы, консерваторы, интеллигенция, быдло, даже какие-то анимешники, любители вольной борьбы, активисты. Есть профессиональный клоун, который ездит на моноцикле и жонглирует, он однажды даже выступал для детей в хосписе. Есть учитель математики, который до этого семь лет проработал в школе.

Уйти учиться в семинарию – это значит бросить всё, потому что ты там ещё и живёшь. Я к жене приезжал всего раз в месяц.

После третьего курса семинарии ты уже можешь стать диаконом, после пятого – священником, если пройдёшь собеседование с архиереем.

Первые впечатления от службы в церкви

У каждого, кто приходит в Церковь, на глазах обычно надеты розовые очки, так было и у меня. Сначала тебе кажется, что всё просто потрясающе, и это действительно так – ты получаешь опыт общения не с людьми, а с Богом. Он даёт очень много радости, и ты не замечаешь того, что происходит вокруг: ни того, что священник что-то грубо сказал, ни разногласий с пономарями.

Минусы замечаешь только потом: где-то я нахожу, что священник интеллектуально не развит, например, не очень хорошо разбирается в литературе. Где-то он не очень хорошего мнения о прихожанах. Бывает, священник ведёт себя недостойно, он не поступает как Христос, он не жертвует всего себя людям. Мне не нравится, что некоторые из них ведут себя пассивно, я хочу, чтобы все «горели».

Розовые очки исчезают, но ты остаёшься в Церкви, потому что там есть Христос, а то, как ведут себя люди, – второстепенно.

Реакция друзей и родственников

Когда я решил пойти в Церковь, близкие меня не поддержали. Хотя помощь мне была не нужна, потому что я пошёл на службу не ради людей, а ради Бога. Я был готов бросить весь мир, чтобы остаться с Ним.

Моя мама сказала, что в Церкви одни толстые попы, которые дурят народ и засоряют мне мозг. Она до сих пор не приняла мой выбор. Убедить её в чём-то невозможно, потому что мама из тех, что смотрят телевизор. Сложно делать это постоянно и оставаться в здравом уме. Я приезжаю к ней и ем вкусные перчики, огурчики, но темы моей службы в Церкви мы не касаемся. Что я могу сделать, так это только молиться за неё.

Друзья, когда узнали о моём выборе, подшучивали, мол, «поп – толоконный лоб» и прочее. Меня это не оттолкнуло от близких и не оскорбило.

Знакомым вообще пофигу на то, что я выбрал путь священнослужителя. А люди на улице смотрят на меня с интересом: например, когда я иду в подряснике, прохожие словно видят во мне мужчину в юбке. Мне такое внимание не очень приятно.

Я много читаю, «сижу» в различных пабликах типа «Лентача» и вижу, что сейчас многие негативно относятся к священникам и духовенству. Поэтому когда я иду по улице, переодически мне кажется, что люди меня ненавидят только потому, что я – священнослужитель.

Отношения с супругой

Когда мы встретились с моей будущей женой, я ей сказал, что хочу служить в Церкви, но не спрашивал у неё, готова ли она стать женой батюшки. В первую очередь для меня было в приоритете моё служение в Церкви, а уже потом семья. Я стал бы служить в Церкви независимо от того, согласилась бы на это моя девушка или нет.

Моя супруга тоже сначала была неверующей, как и я. Я не убеждал её, мол, вот верь, Бог есть… Нет, я просто молился за неё. И так получилось, что она поверила. У нас с ней похожее религиозное мировоззрение.

Тот факт, что мы с женой – верующие люди, послужил помощью в нашей семейной жизни. Я не знаю, что ещё может сближать так, как религиозность.

Обязанности

Когда в церкви проходят службы, я встаю в семь утра, ничего не ем и не пью, потому что в этот день причащаюсь. Затем совершаю утренние молитвы, часть читаю по пути. Когда прихожу, подготавливаю всё для службы: приношу разную утварь, достаю сосуды, зажигаю кадило.

Диакон – это голос церкви, поэтому во время службы я призываю всех прихожан к молитве. Я говорю: «Господу помолимся», и люди молятся, и я тоже. Также я помогаю епископу или священнику за совершением Таинств.

Плюс я помогаю переносить сосуды какие-то, произношу реплики, в общем, участвую в молитвенной жизни. Я нахожусь в церкви примерно с 8:00 до 12:00, а потом ещё с 16:30 до 20:00, если служу Литургию, если же я дежурю (что бывает в один день), то с 11 до 17:00, ещё я периодически участвую в разных мероприятиях, иногда конференциях, занимаюсь преподаванием и прочим.

У священников намного больше задач, чем у диаконов: они посещают людей, которые сами не в состоянии прийти в церковь из-за проблем со здоровьем, ездят в различные учреждения, что-то освящают.

Когда я стал диаконом, подумал: «Ничего себе, как здорово: я прихожу в церковь, служу, молюсь и ухожу домой, и это типа моё занятие, и мне за это даже деньги дают». Потом я понял, что всё не так просто. От меня, как от диакона, требуется не только прийти, отработать своё и уйти, но на службе я должен быть постоянно на пике своём, в напряжении. Постоянно чувствуется какая-то суперответственность, и я стараюсь всё сделать максимально хорошо. Это очень выматывает психологически. Более того, я могу уйти из церкви домой, но и там я буду оставаться священнослужителем – с утра до вечера, каждый день и всю жизнь. Всегда нужно соблюдать посты, читать молитвы и стараться жить по Евангелию. Есть даже такое понятие – «пастырское выгорание»: когда священник всегда находится на пределе своих сил, он «сгорает». Тогда на него нападает апатия, для него всё теряет свою ценность. Если священник хороший, то он должен себя полностью отдавать служению, потому что это больше, чем жизнь.

Запреты и грехи

Существует священническая присяга, которую человек подписывает и обязуется её выполнять. Он клянётся, что будет читать Евангелие, молиться, не сокращать богослужение, стараться жить правильно и прочее.

Жизнь православного христианина очень жёстко регламентирована. У нашей религии есть 20 веков истории, за которые накопилось много всего, начиная с того, что диакон не должен брить бороды. Я не могу носить рубашку с полуголыми женщинами, как тот учёный. Также мне запрещено неприлично вести себя на публике, быть пьяным. Сан регламентирует моё питание и супружескую жизнь. Например, я далеко не всегда могу вступать в половое общение со своей супругой. В идеале, я должен углубляться в молитвы, меньше есть и спать. Моя жизнь должна быть жизнью святого человека.

Устав предписывает, что нам можно употреблять алкоголь – около 100 мл вина по праздникам, например. Тут главное — не упиваться. Что касается курения, то в 19 веке оно было отличительной чертой священников, но сейчас эту привычку считают грехом. Просто потому что это ненужное и вредное занятие. Вот греческие священники до сих пор курят, но за себя могу сказать, что я не курю.

Сексом можно заниматься ради удовольствия. В этом смысле, мы не какие-нибудь сектанты, типа свидетелей Иеговы, которые должны сообщать руководству для принятия мер, если заметят, что их жена получает удовольствие. В Православии не так: половая любовь служит закономерным продолжением вашего союза. Это тоже общение, только на психофизическом уровне. Поэтому получать удовольствие – это не грех. Сам Бог создал нас так.

А вот предохраняться запрещено, потому что таким образом мы вмешиваемся в Божий замысел о природе человека. Но в случае медицинских рекомендаций это возможно. Мы живём с женой 2 года и не предохраняемся, но у нас пока нет детей.

Также я не играю в компьютерные игры и карты. Игры – пустая трата времени, как и курение, они способствуют тому, что ты внутренне расстраиваешься, а молитва, наоборот, собирает человека воедино.

Если ты, будучи священником, согрешил, например, соблудил, то тебя лишают сана. Священники исповедуются перед друг другом. Перед исповедью один из них снимает крест. После того, как он расскажет о своих грехах, может так и уйти без креста. Был такой случай, когда священник исповедовался, ему сказали: «Крест оставь здесь, поезжай к архиерею и там разбирайся со своим случаем».

Я убеждён, что духовные лица оказываются в аду гораздо чаще, чем обычные люди. Если не выполняешь клятву священнослужителя – на тебя накладывается проклятье. Это одна из причин, почему я тоже попаду в ад. Ведь когда ты приходишь на службу в церковь, ты приступаешь к Богу – очень близко и плотно. К нему могут приближаться только чистые, а мы – грязные люди, у нас неочищенные души, потому что мы не молимся. Вот, например, у меня как: я пришёл домой после службы и начал смотреть сериальчик. Тогда была страстная седмица, а я сериальчик смотрю… Вот и посмотрел 8 серий за 2 дня. Это всё суета, а я приступаю к этой суете вместо того, чтобы молиться. Это неправильно, а я всё равно делаю так, потому что я слабый. И как я после этого каждый день дерзаю приступать к Богу?

Отношения со священнослужителями

Нет никакого строгого регламента общения между священнослужителями. Конечно, отношения почти всегда складываются хорошо, потому что мы живём семьёй, ведь Церковь – это больше, чем семья, ведь нас роднит не плоть и кровь, а плоть и кровь Христова.

Как коллеги общаются между собой, так и мы – шутим, общаемся на личные темы. Причём на такие личные, что просто капец, потому что священнослужители исповедуются друг другу. Каждый из нас знает, как грешит другой. Мы очень близки.

Корпоративов, конечно, у нас не бывает, но мы выезжаем вместе на шашлыки, например.

Прихожане

Обычно все представляют себе церковь, как одну большую группу бабушек. Они частично правы, но среди прихожан есть и молодые люди. В Церкви можно встретить всех: атеистов, которые приходят, чтобы поспорить, людей больных, невменяемых или, наоборот, людей с большим опытом служб. Но так складывается, что в церкви больше всего женщин.

Большего сказать не могу, потому что непосредственное общение с прихожанами не входит в обязанности диакона, этим занимаются священники.

Зарплата

Заработок у духовенства очень разнится: он зависит от того, диакон ты или священник, в каком приходе и сколько времени служишь, а также от других факторов. Вот монахам вообще ничего не платят. Если им что-то нужно, например, зубы полечить, игумен выдаёт им сумму. Остальным выплачивается зарплата.

Я за то, что служу весь месяц с парой выходных в неделю, получаю примерно 20 тысяч рублей. Думаю, это нормально. Если честно, когда я пришёл в церковь, даже не спросил, сколько мне будут платить.

У меня нет ни квартиры, ни машины. Я слышал про то, что священники могут оформить себе выгодную ипотеку, но я не «угараю» по льготам, мне это до лампочки, хотя стоит, конечно, воспользоваться.

Священнику запрещено работать на светской работе, но при этом можно выполнять свой миссионерский долг. Как, например, Кураев преподавал в МГУ. Это допустимо.

Кстати, многие думают, что церковь живёт на государственные деньги, но это чепуха. Она живёт только на пожертвования прихожан, поэтому если люди перестанут приносить деньги в храмы, то у нас не будет зарплаты. У католиков, например, есть свой довольно авторитетный банк. У нас такого нет, это грешно на самом деле.

У нас всё происходит так: человек заказывает отпевание и жертвует какую-то сумму для церкви. На это нет фиксированной стоимости, есть только рекомендуемая сумма. Многие люди в последнее время жалуются, что в церквях стали крестить за деньги. Я думаю, это плохо, ведь Христос сказал: «Даром получили – даром давайте». Но если у человека нет денег, его обязаны крестить бесплатно.

Богатые священники

Люди, которые упрекают духовенство в том, что те часто живут в роскоши, отчасти правы. Я считаю, что священники должны жить в нищете. С другой стороны, есть срединный путь. Ведь если ты будешь жить в бедности – то будешь унывать. Если в богатстве – то в Царствие Небесное не войдешь.

И ещё: если вы увидели одного толстого священника, это не значит, что все такие. У нас в епархии большинство таких же худых, как я.

По поводу автомобилей: священникам они необходимо, потому что они постоянно ездят по домам прихожан, кого-то причастить или по другим делам. Пока священник будет ехать на маршрутке, человек умрёт без причастия. Тем более, не у всех священников шикарные дорогие авто. Но если они их купили, ну и что? Я не буду их осуждать, но я бы не стал покупать себе дорогую машину, и многие священнослужители со мной бы согласились.

Золото в облачении нам досталось от Византии. Сейчас это многим кажется безвкусицей, наверное, так оно и есть, но таковы традиции. Тем более, что огромные кресты на груди священников обычно не из чистого золота – это позолота. Всё это не значит, что мы в Церкви любим драгоценности, это просто пошло, откровенно говоря. Просто историческая традиция.

Православные активисты

Церковь не может отожествляться с православными активистами. Если они выступают за что-то – не факт, что РПЦ так думает. Многие православные люди пришли на митинг в поддержку «Тангейзера» в Новосибирске, в том числе Андрей Кураев. Представители Церкви были и на той, и на другой сторонах.

Конечно, со стороны пиарщиков «Тангейзера» было неправильно показывать такой плакат – откровенно богохульный, на котором изображён крест и женский половой орган. Но с точки зрения православных активистов тоже было неправильным подавать в суд. Если для человека политические интересы становятся выше интересов церковных – то это не церковный человек.

Оскорбление чувств верующих

Если человек размещает на своей странице в соцсети картиночки, которые представляют Церковь в смешном виде или являются богохульными, – это его проблема, я спокойно реагирую на такое. Если я буду говорить каждому: «Да ты, падла, осатанел», то он не станет от этого христианином.

Но действительно всех верующих такие вещи задевают. Представьте себе, что для вас Церковь – это святое, больше, чем мама или папа. И вот кто-то размещает оскорбительную картинку, где там над моей матерью откровенно надругались. Конечно, тебя это оскорбит, ты вообще заплачешь. Ничего себе, это же мама моя. Обидно, конечно, потому что Церковь для меня очень близка, это мой родной дом, я люблю её. Но если картинка в сети про церковь действительно смешная и не богохульная, я сам посмеюсь над ней.

Жизненные планы

Я бы хотел продолжить учиться. У меня высшее образование в светском вузе, сейчас я доучиваюсь в семинарии, потом ещё хочу пойти в магистратуру, а также на соискание кандидата богословия, и собираюсь преподавать на кафедре теологии.

В планах – после окончания семинарии стать священником и развиваться: становиться святым, учёным, иконописцем. Тут главное не останавливаться, типа: «Ну вот я стал священником, можно отдохнуть, я присяду».

Ещё меня тянет в лес. У меня есть желание жить с медведем, целовать его в медвежьи уста, дроздов любить, дятлов. Жена тоже хочет в лес, даже больше меня, но я думаю, что пока это нереально. Сейчас я придерживаюсь первого пути, который предполагает дальнейшее обучение.

Источник