что делает матрос на балкере
«Могу отнести себя к среднему классу»: сколько зарабатывает моряк
Из Ростова-на-Дону
Мы регулярно пополняем коллекцию историй наших читателей об их профессиях.
Сергей из Ростова-на-Дону 13 лет работает в море, дошел до должности старшего помощника капитана и получает почти 2 миллиона за рейс. Он рассказал Т—Ж, как моряки строят карьеру, почему на борту нечасто удается поспать и из-за чего морская романтика утонула в бюрократии.
Выбор профессии
После девятого класса я не видел смысла продолжать учиться в школе. Взял брошюру с учебными заведениями моего города и вычеркнул все, куда не хотел. Остались экономический и юридический колледжи, а также мореходка. На тот момент экономисты и юристы были очень популярными, зарплаты в объявлениях для выпускников небольшие, а у родителей не было связей, поэтому я остановился на мореходке — сейчас это ростовский филиал Академии им. Ушакова.
Что в 14 лет я знал о моряках: во-первых, что они работают на парусниках — по типу тех, которые я видел на красивых картинках; во-вторых, что они бывают за границей — это для меня было весьма значимо; в-третьих, что они нормально зарабатывают — сколько именно, я не имел представления.
При поступлении надо было выбрать один из двух факультетов: судовождения или судомеханики. У старшего механика такие же права, как у капитана, но только в машинном отделении. А в общих вопросах он подчиняется капитану. Кто-то сказал: «Иди на судовождение — будешь капитаном». Я и пошел.
Колледж должен устраивать на практику, но мест мало, а курсантов много. Иногда ждать посадки на судно надо месяцами, особенно на первых должностях. Моя мама смогла договориться.
Мне было 16 лет, я попал на «Александрит» — речное судно 70-х годов, официально оно может ходить только в прибрежное плавание. Но в России умные люди наварили немного железа на палубу, выправили морские документы, и такие суда ходили даже до пролива Гибралтар. В том рейсе я впервые попал за границу — в Египет, порт Александрия.
В первый же день капитан отправил меня красить с матросами. А на мой вопрос, как я вообще буду работать, ответил — дословно помню:
«Ну как-как — день работаешь, ночь спишь».
Денег практиканту платили 200 долларов. Практика должна была закончиться через 9 месяцев, но продлилась еще 6.
Часть полученных тогда денег — 10 тысяч рублей — я потратил на фотоаппарат «Олимпус».
в месяц платили практиканту из мореходки на первом рейсе
После окончания мореходки устраиваться на работу надо было самому. В европейской части России лишь два города с развитой морской инфраструктурой: Питер и Новороссийск. Я поехал в Питер.
Обошел множество крюинговых агентств — это, по сути, отдел кадров для разных судовладельцев, в том числе иностранных. Картина и тогда, и сейчас примерно одинаковая: сидит молодая девушка менеджер, просит заполнить специальную форму и ждать. Но в большинстве случаев людям без опыта отказывают.
Мне повезло: когда я зашел в одно из агентств, там сидел только директор и оказалось, что он почти мой земляк. Мы немного побеседовали, и он пообещал посадить на судно.
Я вернулся в Ростов, а где-то через месяц мне предложили работу. Я полетел на посадку в Сингапур. Рейс затянулся на 10 месяцев, это была почти кругосветка. Вернувшись, я решил, что в море больше не ходок. Но вышло иначе.
Место работы
Сейчас я работаю на небольшом контейнеровозе с экипажем 13 человек — на немецкого судовладельца.
Скорее всего, все иностранное, что вас сейчас окружает, — от стула до одежды, от яблок до креветок — перевезено именно на контейнеровозе. Иногда они перевозят даже автомобили, хотя есть специальные суда — автомобилевозы.
Чаще всего наши маршруты — это Средиземное море, Западная Европа и Западная Африка. Но вообще — как повезет, мы не выбираем. Я стараюсь работать на одном и том же судне, но часто случаются накладки.
За 13 лет работы я посетил достаточно много стран: Бразилию, Аргентину, Канаду, США — правда, без визы там даже из порта не выпускают, — ЮАР, Камерун, Маврикий, Гану, ОАЭ, Австралию, Индонезию, Мальдивы, Японию, Ирландию и Великобританию, почти все страны Западной Европы и Средиземного моря.
Самый красивый город из тех, где я был, — это Севилья в Испании, а самый разочаровывающий — Венеция.
Надо понимать, что туризм и рабочая поездка — это не одно и то же. Последнее время я вообще почти не выхожу на берег. Во-первых, не каждый город на море — это туристическое место, и смотреть там часто нечего. Плюс в моей должности подменить меня может только капитан, это не всегда удобно. Последний раз он мне так и сказал:
«В город иду я, а ты пойдешь, когда станешь капитаном».
За судном следит судовладелец. Чтобы следить за большим количеством судов, он нанимает управляющую компанию. Это можно грубо сравнить с управлением недвижимостью. Обычно судно отдают в чартер — это как когда «Яндекс» или «Убер» набирают машины и водителей и дают им груз.
Причем отдают его чаще всего с экипажем. А экипаж набирает крюинговая компания. Мы можем позвать кого-то из знакомых, но только если крюинг не может найти кандидата — это исключительная редкость.
В интернете много крюинговых компаний, в которые можно отправить резюме или заполнить форму. Есть вакансии и в открытых источниках. Визами занимается компания, она же оплачивает перелеты на судно и домой. Некоторые оплачивают документы моряка и учебу, но таких немного.
Один раз я попадал в замкнутый круг с паспортом моряка. Чтобы получить его, нужно предоставить бумагу от работодателя о том, что тебя наймут на работу. Но работодателю без паспорта моряка ты не нужен — это все равно что пытаться стать судьей без диплома юриста.
Тогда вопрос решился коррупционно.
Медкомиссию у нас можно пройти даже с некоторыми заболеваниями и плохим зрением — никаких сверхтребований нет. Но, если что-то серьезное, например плохая ЭКГ, работать не пустят. С 40 лет добавляются врачи, которых нужно пройти.
У моряков хватает проблем со здоровьем: у механиков страдает слух, у штурманов часто варикоз, из-за работы в смешанных экипажах может не повезти с поварами, что ведет к гастритам и язвам. Например, филиппинцы не жалеют масла, когда готовят.
Топовые должности на судне — это капитан и старший помощник капитана, старший механик и второй механик. С 2013 года занимать их могут только те, у кого есть высшее образование. Хотя все, кто поступил в морской колледж до 2013 года, могут занимать любые должности и без высшего.
Я после колледжа в 2006 году поступил в Морскую академию, но после первого рейса забрал документы. Как оказалось, сэкономил кучу времени и денег. Но сейчас идти необходимо — работать на судне без карьерного роста весьма печально. После колледжа, если повезет, можно попасть на сокращенную программу и учиться 3 года. После школы — 5 лет. Можно совмещать с работой: учиться заочно и стараться попадать на сессии.
Рабочий диплом дается только тем, у кого есть стаж и нужные сертификаты. Какие конкретно — зависит от должности, типа судов и уровня компании.
Сертификат по охране недавно сделали обязательным. Это связано с терроризмом и пиратством. Пиратство видоизменилось с 15 века: теперь это хорошо вооруженные люди в Аденском заливе и у берегов Нигерии, а также немного в Азии — но там скорее просто грабители.
Есть разные дополнительные требования, в зависимости от специфики судна. Самый необычный, наверное, сертификат HUET — Helicopter Underwater Emergency Training. Он подтверждает, что ты можешь выплыть из вертолета, который упал в море. В тренажерном центре есть бассейн и модель вертолета. Вертолет падает, и нужно выбраться за несколько секунд.
ушло за 13 лет на сертификаты, которые требуются для работы
Всего на получение сертификатов у меня ушло тысяч сто. Например, сейчас, чтобы получить диплом капитана, я потратил около 70 тысяч. И это не предел — сертификаты и диплом надо менять каждые 5 лет.
Суть работы
Сейчас я старший помощник капитана.
Старпом организовывает работу матросов. Их задача в море — обеспечивать чистоту на судне и следить за тем, чтобы оно не сгнило, потому что морская среда очень благоприятна для коррозии. Так что это вечная чистка и покраска.
Они же — основная швартовая команда: подают концы на причал, крепят буксир. Помогают следить за всем во время стоянки и погрузки. За погрузку и выгрузку судна тоже отвечает старший помощник.
Самое главное — проверять, что судно грузят согласно плану. Бывали случаи, в основном в Африке, когда декларировали один вес, а грузили другой.
Так как судно всегда перевозит разное количество груза, это надо компенсировать балластом — на каждом судне есть много балластных танков, мы их набираем или опустошаем при необходимости.
Из-за неаккуратности портовых работников бывают повреждения судна, это тоже надо вовремя заметить и составить соответствующие репорты.
Зачастую мы не знаем, что везем.
Однажды после плохой погоды начали выгружать контейнеры, а они выпуклые и разбитые, один из них во время подъема развалился, выпало два мраморных куба по 15 тонн, пробили днище трюма. Мы встали на ремонт.
Еще старший помощник является офицером по безопасности, проверяет пожарное оборудование и спасательные средства, проводит тренировки экипажа и тревоги, оказывает медпомощь.
За общение с офисом и портовыми властями отвечает капитан. Он же выполняет маневры при заходе в порт или постановку на якорь. Ему помогает лоцман — это тот, кто знает порт и подходы к нему. Обычно это бывшие капитаны или старпомы.
За то, чтобы судно шло, отвечают механики. К тому же судно — как маленькая гостиница: там и кондиционирование, и водоснабжение, и отопление, и канализация. Все это тоже на них. Старший механик руководит ими и ведет журналы операций.
Второй помощник капитана — навигационный. Он прокладывает курс судна на картах, проверяет навигационные предупреждения и так далее.
Третий помощник помогает старпому и готовит документы — в некоторых странах это десятки различных форм и деклараций.
Капитан и три помощника как штурманы по очереди несут ходовую вахту в море: 4 часа на капитанском мостике, 8 часов отдыха, и дальше по кругу.
в сутки нужно нести ходовую вахту, не считая всех остальных обязанностей
Помню, когда я был практикантом, старпом и матрос заснули на вахте, авторулевого не было. Когда на мостик поднялся капитан, судно ехало в обратную сторону.
Обычный рабочий день
Встаю в 3:45, поднимаюсь на вахту, до 8 утра там. Потом раздаю работу матросам и завтракаю. Дальше делаю обход судна, составляю план работ, заполняю бумаги, проверяю все. После этого могу отдохнуть. В 16 снова на вахту. Потом ужин и до 4 утра свободен.
Это если в море на большом переходе, у меня так редко.
Контейнеровоз вроде того, на котором я работаю, иногда за сутки проходит 3 терминала, в которых нужно разгружаться. Груз обычно предназначен для 3—7 портов. Переход до следующего порта 6 часов и снова терминал. Так бывает не всегда, но часто. Иногда между портами 1—2 часа пути, но в среднем на переход уходит, наверное, 9—15 часов.
Стоянки иногда бывают по 10—20 часов, а иногда 2—3 часа, и едем дальше.
Так как на мне погрузка, то в это время нормально не поспишь. Во время отхода и прихода судна я нахожусь на мостике, чтобы помогать капитану — тоже не поспишь. При плохой погоде тоже не всегда уснешь. Так и живем.
Бюрократия
Судно регулярно проходит инспекции берегового персонала. Все найденные нарушения — это головная боль старшего комсостава. Мы находимся между офисными работниками и реальными обстоятельствами.
Береговая инспекция проверяет, все ли в порядке с конструкцией судна, пожарными и спасательными системами, радиооборудованием. Они же следят за выбросом мусора и нефтяных продуктов. К слову, мусор с судов выбрасывать за борт можно, но не весь и не везде. Средиземное и Черное море — это спецрайоны, в них выкидывать что-либо кроме пищевых отходов запрещено. Хотя несколько лет назад было можно.
Чтобы экипаж не расслаблялся, раз в полгода-год судно проверяют портовые власти, а также регистр флага судна — то есть государства, которому оно принадлежит: судовладельцем может быть немец, а судно будет ходить под флагом Панамы или Мальты.
Также в компаниях есть суперинтенданты, которые летают с судна на судно с проверками, чтобы убедиться, что все в порядке.
Все проверки сопровождаются бумажной волокитой.
Судоводителю не хватает времени на навигацию из-за чрезмерного количества инструкций и правил.
Почти для всех рутинных действий на судне есть чек-лист. Это список того, что нужно проверить или сделать перед, во время и после.
Чек-лист поможет не упустить детали. Но, во-первых, из людей делают роботов, а во-вторых, иногда чек-листы не совпадают с морской практикой.
Например, есть чек-лист обмена информацией с лоцманом. Там около 35 пунктов. Это избыточно: лоцман иногда поднимается на борт уже в зоне маневрирования и там не до бумаг. Естественно, мы сообщаем лоцману все маневренные характеристики судна, но бумагу подписываем просто для формальности.
На форумах шутят, что скоро, чтобы сходить в туалет, надо будет заполнить чек-лист.
Есть разрешения на работу на высоте, работу со сваркой, работу в закрытом пространстве. Это, может, и не плохо, но зачастую мы 15 минут заполняем бумаги и 2 минуты работаем.
В последнем рейсе было 4 репорта на приход судна в порт, все они громоздкие и с расчетами. Самое обидное, что там одна и та же информация в четырех разных видах: для судовладельца, для чартера, для менеджмента и для агента. Если все это делать после вахты, то придется не спать. А если во время, то придется не смотреть, куда едешь, — чаще всего так и выходит.
На план рейса может уйти несколько часов: прорабатывается он не так долго, но потом все надо поместить на бумагу.
Например, план перехода должен составляться от причала к причалу. Но судно в 99% случаев не знает, к какому причалу пойдет, — это сообщит лоцман, когда поднимется на борт. Теоретически мы должны остановить судно, переделать прокладку, переделать план перехода и потом ехать. Это абсурд.
Бывает, что порт находится в трех часах хода по реке. Приходится делать прокладку на карте с изменением курса каждые несколько минут или даже секунд. Записать все ориентиры и записать все это в план рейса — это куча времени. А в реальности это как езда на автомобиле с соблюдением знаков дорожного движения. И все, что на карте, остается формальностью для проверяющих.
Однажды случился инцидент на каком-то из судов нашей компании. Второй механик поднимался по трапу (лестнице), упал и повредил ногу. Компания разослала циркуляр на все суда: провести инструктаж о том, что, когда идешь по лестнице, надо держаться за поручни.
То есть надо собрать экипаж и морякам, которые по 10—30 лет в море, рассказать, как ходить по трапу.
Еще есть форма «Алкоголь-тест»: раз в месяц надо, чтобы каждый человек дунул в трубочку, и записать результат. Естественно, мы просто заполняем форму. Если кто-то пьян, его и так отправят домой, без всяких тестов.
Вся куча форм генерируется из-за того, что в офисе сидит менеджмент, который не знает, что такое работа на судне, и им там очень скучно. Офисным работникам трудно понять, что экипаж — это ограниченное количество людей, за инструментом нельзя сходить в магазин, а если кончается топливо, то мы не на дороге возле заправки.
Кстати, в мореходке тоже учат не моряки, а те, кто знает о работе в море по книжкам, которые писали 30—40 лет назад.
Случай
В 2005 году мы проходили Азовское море зимой и оно замерзло как никогда. Ледокол довел от Керченского пролива до середины моря и не смог вести караван дальше. На всех судах кончалась еда и вода, так как переход вместо двух дней затянулся на 10. Мы поймали чайку и принесли поварихе. Было весело видеть ее реакцию. Готовить, конечно, не стали.
Доходы
Я работаю по графику 4 через 4 месяца — в общем, полжизни провожу в рейсе. У комсостава редко контракты больше, чем на полгода. Капитан, старпом, старший механик и второй механик чаще всего работают по 2—4 месяца. А у матросов контракты обычно от 4 до 11 месяцев.
Предполагаю, что сроки контрактов и зарплаты так различаются, потому что у комсостава работа более нервная. Капитаны во время плохой погоды могут не спать сутками, потому что на них ответственность за груз, судно и людей. А рядовой состав — матросы и мотористы — выполняют тяжелый физический труд, но никакой ответственности не несут. Спят крепко.
Мы по возможности стараемся давать им отдых. В контракте у них прописано количество часов, после которых идет овертайм — он оплачивается отдельно. У комсостава овертайм включен в зарплату, доплат нет.
А работать иногда приходится по 20 часов в сутки, если не считать короткие часовые перерывы.
Но в отпуск приезжаешь на 3—4 месяца с достаточно большой суммой денег.
Я получаю около 450 тысяч рублей в зависимости от курса. Это зарплата за месяц, которая умножается на количество месяцев в море.
может заработать старший помощник капитана за 4 месяца в море
После вступления в силу конвенции «О труде в морском судоходстве» компании обязаны платить нам ежемесячно. Но зарплата делится на оклад и что-то вроде отпускных — их платят в конце рейса. Можно попросить аванс у капитана из судовой кассы, но в пределах уже заработанного на текущем контракте.
Бывают контракты на год или несколько лет. Тогда платят и в отпуске, но лишь процент от зарплаты в море. Так что среднегодовой заработок остается примерно таким же, а уволиться сложнее.
У меня не было такого, чтобы меня обманывали и не платили. Но бывали задержки. В критических ситуациях у судовладельца забирают судно.
Чтобы зарабатывать больше, нужно либо стать капитаном, либо пойти в компанию с еще большими зарплатами. Конкуренция в обоих случаях огромна, так что удача тут важнее, чем знания и способности.
Зарплаты зависят от типа судна и видов работ, а также от уровня компании. Самые большие зарплаты — на танкерном и вспомогательном флоте, работающем на нефтегазовую индустрию.
Большинство уважающих себя моряков работают за границей.
Российские компании с достойной зарплатой можно посчитать по пальцам одной руки. Есть сильные танкерные компании, в которых уровень зарплат сопоставим с западными, но туда сложно попасть — там очень медленный карьерный рост, кумовство и династии.
Есть мелкие компании с судами река-море, уровень зарплат там минимальный. Например, на моей должности можно получать около 120—200 тысяч в месяц.
В российской танкерной компании зарплата около 650 тысяч в месяц. А в лучших компаниях мира старшему помощнику капитана платят 750—800 тысяч рублей в месяц.
то есть почти миллион рублей может получать капитан судна в лучших мировых компаниях за каждый месяц в море
Чтобы устроиться в зарубежную компанию, нужно хорошо знать английский.
Вопрос морякам, что на балкерах работали
Встал вопрос посадки на балкер 37тысячник. Есть у кого опыт работы на таком судне матросом?
Но ведь у матросов не должно быть вопросов
судно тебе в больничке принесут.
Rapa Nui #1 об острове Пасхи
Раз про Кон-Тики 2 заходит, попробую про промежуточную остановку рассказать.
Собственно, план экспедиции был прост, потому красив: на бальсовых плотах выйти как Хейердал в 1947 из Кальяо (Перу), дойти до острова Пасхи, как крайней восточной точки Полинезии, а потом вернуться обратно, тем самым развив теорию норвежского антрополога о возможности контактов цивилизаций. Вот про остров, пожалуй и расскажу.
Лежит он аж в двух тысячах морских миль к западу от Южной Америки. Это примерно 3.5 тысячи километров. Перли мы до него долгих 43 дня. Никакой суши на этом промежутке нет, так что опыт получился увлекательный. Сам остров юридически является Чилийской территорией, но подавляющее большинство местных – полинезийцы, и Чили, мягко говоря, недолюбливают. Подтверждением тому являются две (да, на весь остров всего две) полицейские машины, поверх стекол которых наварены железные решётки. Островитяне всячески пытаются от принадлежности к Чили откреститься, и, говорят, даже бунтуют. Но сам ни разу не видел. Видимо, бунтуют тоже по-полинезийски: в 11 вышел, до часу побунтовал, потом сиеста, часов до пяти, а после пяти уже и вечер, можно не выходить, и так за сегодня много сделал. Аста маньяна. Хотя, за несколько недель, что мы там провели, была забастовка в аэропорту, так что прилетали только военные самолеты, которые доставляли в основном всякие почты и посылки. На таких самолетах и прилетели новые участники нашего путешествия, планово сменившие часть команды, которая шла до острова. Вообще говоря, вляпаться мы могли крепко, в плане того, что они могли и не прилететь, а будь забастовка пораньше, в магазинах мог бы начаться дефицит, что поставило бы крест на наших надеждах пополнить запасы. Ну, обошлось, и ладно.
Полинезийское название острова Рапа Нуи. Испанское – Исла де Паскуа. Население, думаю, тысяч 5, притом вместе с туристами. Есть единственный городок Ханга-Роа, и какое-то количество ферм вокруг. Остров крошечный. За день легко можно объехать его по периметру на велике, чем однажды мы и занялись. Вышло километров 70 вроде. Есть аэропорт, отели, клубы, вайфаи всякие, и прочая инфраструктура для туристов. Понятное дело, после 43 дней на плоту посреди океана, для нас это было диковато и как-то суетно. Но, конечно, народ сюда едет не за этим.
По сути, остров, маленький и лысый. Есть небольшой эвкалиптовый лесок и какое-то количество пальм на побережье. В остальном – скалы и пастбища. Красивым и зеленым, каким представляется тропический остров, его не назовёшь. Но местная история и культура, конечно пробирают до мурашек. Начать, пожалуй, можно с культа моаи – тех самых таинственных каменных голов, понатыканных по всему острову древними племенами. Сколько их всего на острове. думаю, не знают и сами жители. Всякими гипотезами, откуда, зачем и как они взялись, грузить не буду. Интересно, но сложно. Да и много материала по этому поводу есть. От себя скажу, что большинство из них стоят лицом к центру острова, а вот те, что в бухте Анакена (в восточной части острова) стоят лицом на восток, как будто встречая кого-то. Оттуда мы и пришли, также как инки на плотах задолго до нас. Инки, к слову, на острове были, и это научно доказанный факт. Свидетельств хватает, от анализа ДНК, до каких-то там ваще мудрёных штук. Из самых простых, например: тростник тотора растёт на планете только в двух местах. На острове и на озере Титикака, что в Андах. Сам он оттуда вряд ли приплыл. Ещё из интересного, по местной легенде, на остров пришли чужеземцы с Востока, которых вёл вождь «Тупа». По невероятному везению, наш плот как раз назывался Тупак Юпанки, в честь инкского вождя, во время правления которого, империя инков располагала огромным флотом таких бальсовых плотов. Короче, совпадений хватает настолько, что в их случайность верится с трудом.
Ладно, назад к статуям. Статуи на острове двух видов. Видимо, делались в разное время. Во-первых, одни вырублены ростом по пояс, а у вторых – только голова. Черты лица вырезаны тоже по-разному. Во вторых, те, которые «по пояс» часто носят красную шапку, вырубленную в соседнем карьере из красной вулканической породы. По одной из легенд, это вовсе и не шапка, а волосы рыжего цвета. Есть гипотезы про то что туда рыжеволосые викинги доплывали, но это уже перебор и псевдонаука, на мой взгляд. Ещё, кстати, у некоторых из них, вырублены руки, сложенные ладонями на животе, между которых вертикально к пупку торчит писюн. Готов спорить, это не новодел и не модификации, пришедшие со временем. Ну, дело важное, сказано – показано. Надо вырезать, раз уж есть. Чаще всего, те, что по пояс, стоят группами. Самое больше скопление – платформа Тонгарики на южном берегу. Пятнадцать моаи стоят в ряд, плечом к плечу на возвышении, называемом Аку. Подобных Аку на острове много. Из тех, что наиболее запомнились, было Аку Акиви с семью моаи на нем. По преданию, Аку Акиви символизирует первых поселенцев, приплывших на каноэ. Платформа по форме отдаленно, но всё же действительно его напоминает. Но, вспоминая книжки про остров, которые я листал в детстве, эти моаи выглядели как-то не совсем так. А вот те, у которых вырублена только голова, выглядят один в один. И все одинаковые, как под копирку. В смысле, пропорции, конечно, разные, высота опять же, но все черты рубились по одному образцу. Самое больше их скопление я видел в кратере вулкана Рано-Раратку. Только никакой системы в расположении, в отличии от «по пояс-собратьев», у них нет. Рано-Раратку какое-то очень тёплое место. В смысле, спокойное и умиротворённое. Ну и напридумывать себе можно, что ты в тайной обители спящих богов, мистику там всякую. – кто во что горазд. Я напридумывал как следует. Место располагает.
У отвесного с одной стороны края этого вулкана, этих истуканов как раз и добывали. До сих пор в скалах видны недовырубленные моаи, которые так и не заняли своё место на страже острова. Те, что добрались до склонов, частично попадали лицами вниз, потому что за столетия почва с дождями уплыла из под основания. Остальные пока стоят, но и их со временем пожрёт ветер и дожди. Главное, чтобы не растащили туристы. Эх, нет на земле ничего вечного.
По некоторым источникам, остров раньше был весьма богат лесами, но местное население массово их вырубало. Брёвна как раз активно использовались для транспортировки моаи от кратера где они были вырублены до места, где им суждено встать на свой караул. Это не говоря уже о строительстве хижин и лодок. В результате активной вырубки, леса перестали сдерживать корнями почву, что способствовало ветровой эрозии. Плодородный слой просто сдуло, оставив вулканическую породу, непригодную для земледелия, а это в свою очередь породило голод. Население острова стремительно сократилось, а на смену культу моаи пришёл иной. Жестокий, но не менее интересный, о котором расскажу в другой раз.
Больше об экспедиции Кон-Тики 2 на плотах через тихий океан можно почитать в предыдущих постах