чем отличается матрос и моряк
В чём разница между матросом и моряком?
Моряк-обобщающее слово для: юнга, матрос, боцман и т.д.
Линия на карте или местности, намечающая направление движения или пролегания чего-л. Т. нефтепровода. Т. метро. Проложить трассу морского пути. Наметить примерную трассу канала. Провести путь по новой трассе.
Дорога, путь. Автомобильная т. Воздушная т. Горнолыжная т. Т. пробега.
След, оставляемый в воздухе трассирующей пулей или снарядом. Трассы автоматных очередей. Пулевые трассы.
Разница есть. Кулич-это традиционное блюдо, а кекс-просто сладкое кондитерское изделие.
Кекс может быть круглый, квадратный, продолговатый или круглый с дыркой посередине.
Кулич предусматривает определенную форму и определенные рецепты, хоть этих рецептов и много.
Нет это разные понятия.
Молодые мамочки знают, что если родился ребёнок есть обязательное пособие на ребёнка, определённая сумма. Нужно оформить документы и получать его.
А если, к несчастью, у ребёнка есть какие-то заболевания, требующие лечения, то так же оформляются документы и государство выплачивает пособие по уходу за нездоровым ребёнком.
Очень подробно описывается процедура получения и оформления всех видов пособий и выплат здесь. Стоит ознакомиться, так как там всё расписано, начиная с 1-го января 2018-го года, по сравнением с прошлым годом произошли хорошие изменения.
Чем отличается матрос и моряк
Символ показывает уровень знания интересующего вас языка и вашу подготовку. Выбирая ваш уровень знания языка, вы говорите пользователям как им нужно писать, чтобы вы могли их понять.
Мне трудно понимать даже короткие ответы на данном языке.
Могу задавать простые вопросы и понимаю простые ответы.
Могу формулировать все виды общих вопросов. Понимаю ответы средней длины и сложности.
Понимаю ответы любой длины и сложности.
Решайте свои проблемы проще в приложении!
( 30 698 )
Матрос или моряк, в чем разница?
Моряк это понятие более широкое. Так могут называться все. И командующий флотом и обычный матрос корабля. Матрос же понятие более узкое. Это член судовой команды, на котором лежат какие то обязанности. Член команды, подчиняющийся приказам и их исполняющий. Где то эти слова можно сравнить(на мой взгляд конечно) со словами Артист(моряк) и Актёр(матрос)
Линия на карте или местности, намечающая направление движения или пролегания чего-л. Т. нефтепровода. Т. метро. Проложить трассу морского пути. Наметить примерную трассу канала. Провести путь по новой трассе.
Дорога, путь. Автомобильная т. Воздушная т. Горнолыжная т. Т. пробега.
След, оставляемый в воздухе трассирующей пулей или снарядом. Трассы автоматных очередей. Пулевые трассы.
Разница есть. Кулич-это традиционное блюдо, а кекс-просто сладкое кондитерское изделие.
Кекс может быть круглый, квадратный, продолговатый или круглый с дыркой посередине.
Кулич предусматривает определенную форму и определенные рецепты, хоть этих рецептов и много.
Нет это разные понятия.
Молодые мамочки знают, что если родился ребёнок есть обязательное пособие на ребёнка, определённая сумма. Нужно оформить документы и получать его.
А если, к несчастью, у ребёнка есть какие-то заболевания, требующие лечения, то так же оформляются документы и государство выплачивает пособие по уходу за нездоровым ребёнком.
Очень подробно описывается процедура получения и оформления всех видов пособий и выплат здесь. Стоит ознакомиться, так как там всё расписано, начиная с 1-го января 2018-го года, по сравнением с прошлым годом произошли хорошие изменения.
Чем отличается военный моряк от морпеха
Интересно, что первые морские пехотинцы появились еще во времена Петра Первого, который и повелел создать на базе Балтийского флота первый подобного рода полк.
Морская пехота
Область их действий со временем расширилась от простого несения караула на границе страны до спецопераций, связанных с длительными пересечениями водных пространств и упразднением противодесантной обороны противника. Не одни боевые действия не обходятся без участия морпехов, эти войска были задействованы в Русско-Турецких сражениях, одерживали многочисленные победы в войне с Францией, во времена Великой отечественной войны морпехи участвовали в операциях, связанных с обороной Ленинграда и Сталинграда, сражались за Мурманск и Одессу, дошли до самого Берлина и продолжили свой путь в качестве освободителей многих Европейских государств.
К сожалению, на этом история морпехов в Советском Союзе обрывается: это подразделение было восстановлено в качестве действующего лишь в 1960 году.
Морские пехотинцы сегодня несут службу в составе абсолютно всех подразделений Российского флота, укомплектованы самым современным вооружением, имеют в своем распоряжении спецтехнику и суперсовременные установки.
Моряки
Понятие моряк более широко, нежели морской пехотинец. Моряки – это все те люди, которые осуществляют трудовую деятельность или несут службу (вахту) на морских судах. Причем забавно, но не обязательно моряк должен выходить в море, достаточно просто быть членом экипажа или числиться в качестве вспомогательного персонала.
Обычно моряками называют штурманов, лоцманов, капитанов или матросов морских судов. Моряки – это и те, кто несет боевое дежурство на военных судах, и те, кто осуществляет транспортные перевозки по морю.
1.3. Почему военный моряк стал символом бунта в России?
Действительно, почему именно военный моряк, а не солдат или рабочий? Попытаемся дать объяснение этому. И начнем с главного. В России всегда было особое, уважительное и доверительное отношение к военно-морскому флоту, к военному моряку. Потому что русский народ издавна связан с морем. Русские люди были «охочи к морю». Еще в Древней Руси нашим предкам приходилось героически отстаивать свою независимость от византийских рабовладельцев, диких орд восточных кочевников, шведских и немецких захватчиков. Русские люди использовали в этой борьбе сухопутные рати и флот. Морские ладьи, челны и струги выходили навстречу штормам и дальним дорогам.
В XIII веке нашу страну отрезали от Черного моря, оттеснили и от берегов Балтийского моря. Около трехсот лет мореходство на Руси не развивалось, и только после разгрома шведской армии и флота в сражениях Северной войны (1721 год) страна получила выход к морям и стала строить свой большой флот. В многочисленных боях с иноземными флотами – турецким, шведским, английским, французским, датским, прусским, японским – русские моряки проявляли мужество и отвагу, бесстрашие и мастерство. Русский флот воспитал немало талантливых флагманов, показавших множество примеров искусного ведения боев и сражений на основе разработанной ими оригинальной морской тактики.
Создание регулярного военного флота в России было обусловлено настоятельной потребностью страны в преодолении территориальной, политической и культурной изоляции, ставшей на рубеже XVII—XVIII веков главным препятствием для экономического и социального развития русского государства. Страна, раскинувшаяся на огромных пространствах земной суши, впервые почувствовала себя по-настоящему полноценной только тогда, когда прорубила себе выход к морям и океанам.
Фигура матроса в тельняшке стала символом всех революционных событий в России в XX веке. Чем же необычна эта фигура – матрос военно-морского флота?
Матрос – главный «двигатель» на военном корабле
Знаменитый российский адмирал П.С. Нахимов любил повторять мудрую мысль: «Матрос есть главный двигатель на военном корабле, а мы только пружины, которые на него действуют. Матрос управляет парусами, он же наводит орудия на неприятеля; матрос бросится на абордаж, если понадобится. Все сделает матрос, если мы, начальники, не будем эгоистичны… не будем смотреть на службу – как на средство для удовлетворения своего честолюбия, а на подчиненных – как на ступени для собственного возвышения. Матросы – основная военная сила флота. Вот кого нам нужно возвышать, учить, возбуждать в них смелость, геройство, ежели мы не себялюбивы, а действительные слуги Отечества».
Напомним, что слово «матрос» происходит от нидерландского «matroos» и определяет младшее воинское звание в военно-морском флоте, соответствующее званию рядовой в других родах войск. До 1917 года в российском военно-морском флоте существовала градация: матрос 2-й статьи (звание присваивалось сразу после принятия присяги) и матрос 1-й статьи (прослуживший более года). После революции 1917 года в российском флоте было введено звание краснофлотец, заменившее собой звание матрос. В 1946 году звание матрос восстановлено. Существует также звание старший матрос (соответствует званию ефрейтор в других родах войск).
Полосатую рубашку как предмет униформы носят моряки многих стран, но лишь в России тельняшка (тельник) стала особым символом, отличительным знаком настоящих мужчин. Не попади тельняшка в Россию, она, наверное, так бы и осталась просто уставным предметом одежды моряков. В военный флот России голландская матросская рубашка-бострог пришла с нанятыми Петром I иностранцами и оставалась в строю относительно долго. Военные реформы 1865—1874 годов сильно изменили облик вооруженных сил. Именно тогда появилась легендарная гимнастерка типа русской рубашки-косоворотки.
А 19 августа 1874 года император Александр II утвердил «Положение о довольствии команд Морского ведомства по части амуниции и обмундирования». Вместо бострога моряки получили белую полотняную (на лето) и синюю фланелевую рубашку (на зиму). Они имели на груди глубокий вырез, и потому под них поддевали нательную рубаху с синими и белыми поперечными полосами – первую русскую тельняшку.
Тельняшка сразу же пришлась ко двору на русском флоте, стала предметом гордости: «Нижние чины надевают ее по воскресеньям, в праздничные дни, при увольнении на берег и во всех случаях, когда требуется быть щегольски одетым». Первоначально тельняшки изготавливались за границей, но потом стали производиться из узбекского хлопка на трикотажной фабрике Керстена в Санкт-Петербурге (после революции – фабрика «Красное знамя»). Удобная, теплая, социально значимая тельняшка пользовалась огромным спросом. «Нас мало, но мы в тельняшках!», – это стало крылатой и наполненной большим смыслом фразой.
В 1917 году люди в тельняшках стали гвардией революции. Образ «матроса в тельняшке» стал ее основным символом. Поведение носителей тельняшки в это лихолетье ярко отражало экстремальные черты русского характера: презрение к смерти, отчаянную храбрость, нежелание подчиняться кому-либо, переходящее даже в анархию, верность лишь себе подобным («братишкам»). После Гражданской войны многие матросы стали служить в ВЧК и морской погранохране. Носить тельник было по-прежнему престижно, он означал принадлежность к элите вооруженных сил. Тогда в наличии была лишь тельняшка с полосками темно-синего цвета. Правда, в 1922 году из-за нехватки красителей она выпускалась однотонной, чисто белого цвета без полос.
Моряки всегда называли тельник «морской душой». Большой знаток флота советский писатель Л. Соболев писал об этом: «Морская душа – это решительность, находчивость, отвага и непоколебимая стойкость. Это веселая удаль, презрение к смерти, матросская ярость, лютая ненависть к врагу, готовность поддержать товарища в бою, спасти раненого, грудью закрыть командира. Сила моряка неудержима, настойчива, целеустремленна. В отважной, мужественной и гордой морской душе – один из источников победы». Вот почему сегодня тельняшку носят военнослужащие, не имеющие отношения к морю. Полосатые нательные рубашки различных видов носят военные и гражданские моряки разных стран. Но лишь в России тельняшка стала символом доблестного бойца, побеждающего в любых условиях. В определенном смысле особое, трепетное отношение военных моряков к флотской службе, своему кораблю, к своей тельняшке также объясняет феномен российского матроса и ориентирует нас, почему политические партии в России делали ставку на эту фигуру в своих бунтарских и революционных действиях.
Но российский военный матрос может не только бунтовать, но и быть преданным присяге и своим командирам. И здесь звучит надежность и стойкость такого человека. И в этом тоже особая суть этого феномена. Вспомним святого матроса Нагорного Климентия Григорьевича.
Во время революционных событий 1917 года в гвардейском флотском экипаже проходил службу матрос Нагорный К.Г. Из крестьян. Женат не был. Служил матросом на императорской яхте «Штандарт», откуда в декабре 1913 года ушел на службу помощником дядьки цесаревича боцмана А.Е. Деревенько. Была такая должность. В обязанности дядьки входило сопровождать цесаревича Алексея (сына российского императора Николая II), носить наследника на руках во время приступов его болезни, развлекать его. После Февральской революции 1917 года боцман А.Е. Деревенько ушел из Царского Села вместе с революционными матросами, а К.Г. Нагорный стал дядькой цесаревича. Когда царская семья в августе 1917 года высылалась в Тобольск, возможность покинуть службу была у всех императорских слуг, но К.Г. Нагорный предпочел остаться в семье отрекшегося монарха и добровольно отправился вместе с ними в ссылку. По воспоминаниям очевидцев, К.Г. Нагорный не мог молча сносить издевательства тюремщиков над цесаревичем Алексеем. Оказавшись в доме Ипатьева, К.Г. Нагорный и лакей великих княжон матрос И.Д. Седнев поднимали голос в защиту притесняемых охраной узников.
15 (28) мая 1918 года оба матроса были взяты из Ипатьевского дома и доставлены в Екатеринбургскую тюрьму. Арестованных слуг лишили вещей и денег и поместили в общей камере тюрьмы, где содержались арестованные чрезвычайной следственной комиссией. Их сокамерником был князь Львов Г.Е. (после февраля 1917 года был председателем Совета министров Российской империи и Временного правительства, фактически главой государства), который впоследствии дал показания следствию об убийстве царской семьи, о рассказах арестованных матросов об условиях содержания царской семьи в доме Ипатьева. В июле 1918 года матрос Нагорный был казнен.
Когда Екатеринбург был занят белыми, трупы К.Г. Нагорного и И.Д. Седнева, полуразложившиеся и исклеванные птицами, были найдены и торжественно захоронены у церкви Всех Скорбящих. Очевидцам похорон запомнилось, что могилы бывших матросов «Штандарта» были усыпаны множеством белых цветов. Могилы не сохранись – их уничтожили, когда на месте кладбища устроили городской парк. Матрос Нагорный К.Г. был причислен к лику святых в числе убитых слуг царской семьи 14 ноября 1981 года на Архиерейском соборе Русской православной церкви заграницей. А 16 октября 2009 года Генеральная прокуратура Российской Федерации приняла решение о реабилитации 52 приближенных царской семьи, подвергшихся репрессиям, в том числе К.Г. Нагорного.
Вот такими матросами был славен военно-морской флот России! И это здорово! Но в истории образ российского матроса смотрится контрастно: он и верен, предан, как К.Г. Нагорный, но, с другой стороны, он суров, беспощаден и даже, «казня страдальцев без вины, глумился в бешенстве над верой святой священной старины». Увы, но такова была суровая российская реальность того времени – времени бунтов, восстаний и революций.
Революции в Россию приходили с моря
Да, главные шаги в своем развитии Россия всегда делала с активным участием военно-морского флота. В этом отношении флот для России был, да и остается своеобразным институтом, который дает начало новому и будущему страны…
Все революции XX века в Россию, образно говоря, пришли с моря. Они начинались именно в российском военно-морском флоте. ВМФ всегда шел впереди того, что давало потом прогрессивное движение России. А это значит, что военно-морская среда более, чем другие военные структуры, чувствительна к грядущим переменам и более быстро способна о них заявить.
На флоте всегда служили лучшие, более социально активные, более грамотные (и в обыденном, и в профессиональном плане) граждане страны, физически и морально здоровые, умные и развитые люди. Они служили на кораблях, которые являли собой не только спаянные экипажи, но здесь все проходили хорошую школу социального устройства общества.
Выход матросской массы на авансцену политической борьбы в 1905—1907 годах и в последующие годы оказался совсем не случайным. Благодаря длительному напряжению сил государство смогло к тому времени построить многочисленные и современные корабли. Военно-морской флот стал символом могущества и процветания империи. Но при всем своем грозном обличье этот символ был опасно болен. Наиболее разрушительным оказалось совмещение на флоте технического совершенства и характерного для традиционной российской культуры набора социальных моделей. Что имеется в виду? Приходя на флот, вчерашние крестьяне и мастеровые несли с собой свои традиционные представления о смысле, об истине и справедливости, о долге и должном. Отработанная десятками предшествующих поколений система ценностей позволяла крестьянам жить и действовать в условиях этической гармонии своего мира. Четкие и довольно жесткие поведенческие стереотипы и моральные основы сохраняли равновесие этого мира, он был прост и доступен. Для его постижения не требовалось никаких отвлеченных понятий и умозрительных образов, все имело видимую и ясную связь. Но призыв на флотскую службу погружал новобранца в совершенно иной, неведомый мир. Военный флот для русского крестьянина был, несомненно, более чуждой и непонятной средой, нежели армия. В начале XX века военный корабль уже синтезировал самые новейшие достижения науки и техники. Из «золотой, бревенчатой избы», от сохи и лучины крестьянин попадал в мир стали, электрического света и паровых машин, электротехники, радио, химии.
Чтобы жить и действовать в этом новом мире, нужна была новая система представлений. Большинство из истин, объяснявших устройство мира, окружавшего матроса, имело чисто умозрительный характер, и их приходилось принимать на веру. В результате в мировоззренческой системе новобранца с самого начала его службы появлялась новая мощная компонента – понимание необходимости и действенности в этом новом мире целого ряда отвлеченных понятий. По сути, происходила мощная и масштабная маргинализация (процесс разрушения общества, проявляющийся в распаде социальных групп) матросской массы, превращавшая ее в объект успешной революционной пропаганды. Однако при этом неизменной оставалась основа поведения матросов, ее ценностные установки, унаследованные от прежней крестьянской жизни.
Одновременно специфика флотской службы воспитывала чувство спаянности и сплоченности экипажа, ответственности за общее дело, что находило прямой отклик в матросской душе, воспитанной в традициях общинной жизни. В то же время служба на корабле, когда точное выполнение каждым матросом своих обязанностей имело решающее значение для жизни всего экипажа, пробуждало чувство собственного достоинства. Возникновению нового отношения к себе способствовали заметные отличия во внешних атрибутах флотской службы. Заграничные плавания, лучшее питание (в среднем дневной рацион матроса был втрое дороже, чем солдатский паек), форма одежды, отличавшаяся известным шиком, – все это приводило к тому, что матросы чувствовали свое превосходство над солдатами и, оказавшись на берегу, не упускали случая это подчеркнуть. Ощущение собственной значимости и обособленности вызывало у матросов снижение «порога реакции» на негативные стороны службы.
Эта морально-этическая подоплека матросских волнений приводила к неожиданному парадоксу – матросы рассматривали свои действия как борьбу не против порядка, а за порядок, за справедливость. Так, во время севастопольского восстания в ноябре 1905 года матросы одного из экипажей, изгнав всех офицеров, решили по случаю дня рождения вдовствующей императрицы провести парад и отслужить молебен. «Молебен был для того, – вспоминал один из участников, – чтобы доказать, что мы не есть бунтовщики…»
Отношения между матросами и офицерами на кораблях императорского флота
Безусловно, эти отношения тоже были одной из важных причин тяги матросской массы к бунту. И все же на флоте они были гораздо более демократичными, чем в армии. Нельзя не отметить, что после 1905—1907 годов офицеры существенно изменили свое отношение к матросам. Они стали более доброжелательными и уважительными. После Русско-японской войны, когда началось возрождение флота, отношение к матросам стало более гуманным и справедливым, основывалось в основном на строгих рамках закона. Случаи, чтобы команда какого-нибудь корабля ненавидела своих офицеров за плохое обращение, были исключительно редки. Матросов уже никто и никогда не бил, а если обнаруживался подобный факт, то виновный шел под суд. Но общее протестное настроение матросов по отношению к офицерам сохранялось и до 1917 года.
Заметим, что в бунтах на кораблях флота принимали участие и матросы, и офицеры. Но, конечно, основной бунтующей массой всегда оставались матросы. Однако бунтующие матросы и бунтующие офицеры – это совсем не одно и тоже. Флотские офицеры в отличие от матросов всегда были особой кастой. И участвующие в протестных движениях офицеры все равно сохраняли свой социальный статус, резко отличавшийся от матросского. В революционных же событиях в России начала XX века офицеры почти не принимали участия. Хотя после революции именно царские офицеры своей (часто и подневольной) службой помогли большевикам создать Красную армию и флот и удержать их власть над Россией. Это правда. Но это не вся правда, а только один уголок в обширном, сложном и запутанном лабиринте трагических событий русского лихолетья.
Отношения между матросами и офицерами на флоте были всегда сложными, между ними сохранялась достаточно большая социальная дистанция. Офицеры и матросы жили в объеме одного корабля, который для них был общим домом, но жизнь у них и по содержанию, и по организации была совсем разной. И это было очень зримо. Почти вся корабельная жизнь офицера протекала на виду у матросов, была у них всегда предметом обсуждений, недовольств и вызывала зависть и раздражение. Конечно, встречались случаи чрезмерной грубости со стороны офицеров по отношению к матросам и даже рукоприкладство. Служба у матросов была очень тяжелой, в том числе и в бытовом плане. И дело-то даже не в том, что было тяжело, а в том, что жизнь матросов на корабле резко контрастировала в сравнении с офицерской. Матросы были набиты в кубриках как сельди в банке: где спят, там и едят. А господа офицеры жили значительно комфортнее. На флоте «социальный расизм» был заметен как нигде. К тому же российские флотские офицеры являлись классическими «золотопогонниками» во всех отношениях. Попасть на флот не дворянину было практически невозможно. То есть моральная атмосфера и сложные отношения между офицерами и матросами потенциально уже создавали на корабле возможности для проявления бунта и подогревали среди матросской массы революционные настроения.
Конечно, нельзя утверждать, что флотские офицеры не знали вообще матросов, что их бесконечно разделяло различие происхождения и социального положения. Из года в год мимо каждого из офицеров непрерывными рядами проходили представители народа – новобранцы. Они являлись из деревень, городов, заводов, из всех губерний и областей обширной территории России. В течение пяти лет все эти люди находились под непосредственным влиянием офицеров, которые знакомились с ними, узнавали их не только в смысле пригодности к военной службе, но и просто как представителей народа. Матросы нередко несли офицеру свои заботы, горе и радости, делились полученными известиями из деревни, спрашивали совета, просили писать письма, прошения и рассказывали о своих семейных делах. В часы досуга они говорили о жизни в деревне, о своем материальном положении и заработках. Благодаря этому у офицеров составлялось определенное понятие о народе, о его положении в различных частях России, его интересах, характере и способностях.
В результате корабельные офицеры были в подавляющем большинстве относительно знакомы с подчиненными матросами, так как имели дело с ними всю свою службу и умели ценить их. Они в основном понимали, что для них хорошо и полезно и что может им принести вред. В этом отношении они были гораздо ближе к народу, чем профессора, адвокаты и вообще русская интеллигенция, которая ставила его на какой-то недосягаемый пьедестал, называла «народом-богоносцем» и верила в его особую миссию.
Но корабельные офицеры были очень слабы в современных политических вопросах. Будь офицеры более сведущи в политике, они, вероятно, сумели бы после февраля 1917 года удержать в своих руках команды кораблей. Будь они хоть несколько опытны в ораторском искусстве, им было бы легко бороться против пропаганды, которая сплошь и рядом велась партийными агитаторами на кораблях. Офицеры не могли не понимать, куда толкают матросскую массу и всю Россию эти агататоры. Но для того чтобы обоснованно разъяснять опасность пропагандируемых тезисов, необходимо было их тщательно изучить. Но офицеры ни самого учения, ни его истории почти не знали. Впрочем, им все равно не поверили бы: такое уж тогда было время.
Были случаи, что некоторые офицеры сами увлеклись идеями социализма, в особенности если им приходилось слышать речи корифеев революции. Но, как правило, таких офицеров было не много. Они не решались выступать на митингах и перед собраниями команд. Конечно, встречались исключения, и тогда нередко партийным ораторам приходилось плохо. На одном митинге на «Севастополе» после ответных речей, сказанных командиром и несколькими офицерами, команда готова была побросать агитаторов за борт. Злополучные ораторы взмолились о защите к тем же офицерам, которые, сжалясь над ними, отправили их на берег с другого трапа, на первой попавшейся шлюпке. Экзальтированные речи капитана 2-го ранга Н. Зубова так действовали на матросов, что они становились на колени и приносили клятву о борьбе за Россию. Речи капитана 2-го ранга П.П. Михайлова способствовали тому, что вокруг него образовалась группа матросов, которая по приходе флота в Петроград возмутилась против комиссаров. Адмирал А.В. Развозов имел такое влияние на матросов, что на собраниях обыкновенно выносились решения, предложенные им. Однако все это были единичные случаи, а большинство офицеров все же стояло в стороне от всяких митингов и собраний, которые им претили до глубины души.
И когда наступила революция, с которой рушилось все, что раньше казалось таким простым, понятным и незыблемым, офицеры сами не могли точно во всем разобраться, не могли удовлетворить и любознательность матросов, просивших их объяснить массу новых слов, понятий и явлений. Матросов опьяняли митинги, революционные лозунги. Понятия Вера, Царь, Родина для них отошли на задний план. Их сменили другие слова: завоевания революции, демократия, пролетариат и так далее. В конце концов спасение от всех зол разрухи большинство матросов стали видеть в торжестве советской власти.
В угаре революционных вихрей от матросских рук, к сожалению, пострадало много офицеров, в том числе и погибло. Казалось бы, уж кому ненавидеть за это матросов, так это – морским офицерам. Но, к их чести, они отнюдь не были ослеплены чувством мести. Только поэтому и не оправдались надежды вождей революции, рассчитывавших, что при перевороте автоматически возникнет уничтожение царских офицеров.
Чем отличался матрос российского флота от матросов других флотов?
Что важно здесь понимать? Матрос российского флота существенно отличался от классического матроса главных морских держав. Русский флот всегда страдал недостатком природных моряков, выросших на берегу моря, любивших его и не понимавших иначе жизнь, как на палубе корабля. Русский матрос никогда не был определенным типом «моряка-матроса», как, например, матрос английского флота. Тот действительно обладал всеми присущими этому призванию характерными чертами и всею душой был предан морю и кораблю. Российский же матрос – это был по-прежнему только крестьянин или рабочий, который попал на флот для отбывания воинской повинности.
На флот ежегодно являлись партии новобранцев, случайно туда назначенных. Так же случайно их распределяли и по специальностям, руководствуясь лишь степенью грамотности и знанием ремесел. После короткой строевой подготовки начиналось классное обучение различным теоретическим наукам, вроде физики, электричества, электротехники, радиотелеграфии и других специальных наук, а параллельно – учили грамоте и арифметике. Под влиянием новой обстановки, массы новых впечатлений и учения новобранец сразу терялся и с трудом разбирался во всем. Проходило несколько месяцев, и молодой матрос уже понемногу осваивался, начинал привыкать к новой жизни и разбираться в науках. Он быстро развивался и становился другим человеком.
Среди новобранцев были и такие, которые уже получили до службы начальное образование. Из них выбирались кандидаты на унтер-офицеров, которых особо учили по их специальности в течение двух лет. Эти матросы получали довольно серьезное образование, которое в некоторых отношениях даже было немногим ниже общесреднего. Таким образом, из них получались уже полуинтеллигенты.
Однако какой бы хороший специалист ни выходил из матроса, все же он не становился настоящим моряком. Да и не мог стать в такой короткий срок, ибо все его знакомство с морем ограничивалось двумя-тремя переходами из Кронштадта в Ревель, Гельсингфорс или Транзунд. Имея звание матроса, он оставался глубоко сухопутным человеком. Даже на свою специальность, которую в большинстве случаев матросы очень любили, они смотрели с той точки зрения, насколько она может быть полезной после службы, в частной жизни, а не на корабле. Этим и объяснялось, почему большинство стремилось попасть в машинисты, электрики или радиотелеграфисты и довольно неохотно шло в комендоры, минеры, сигнальщики и так далее. Мысли русского матроса всегда сосредоточивались около родной ему суши, а не моря.
Это необходимо подчеркнуть, чтобы указать, что по большому счету российские матросы тяготились жизнью на кораблях. Как бы хорошо им там ни жилось, они все же всегда тянулись на берег и оставались в душе теми же крестьянами или рабочими, которыми были до службы.
Но плавания, полученное на службе образование, обращение со сложными механизмами и само море, безусловно, сильно развивали матросов. Через два-три года в них нельзя было уже узнать прежних простоватых крестьянских парней или рабочих: они становились вполне развитыми людьми, способными разбираться во многих явлениях окружавшей жизни.
Хорошо питаясь, одеваясь и имея сравнительно большие карманные деньги, матросы приобретали внешний лоск и апломб, считали себя выше своей среды и в особенности земляков-солдат. Те же, кому удалось побывать еще и за границей, кое-что увидеть и встретиться с новыми людьми, уже и ног под собой не чувствовали от важности и к своей деревне относились не иначе, как с презрением. В последние годы перед революцией 1917 года среди команд сильно развилось франтовство, любовь к театрам, танцам и вообще к общественной жизни. Начальство в этом отношении очень охотно поощряло матросов, так как считало, что это отвлекает их от вредных подпольных влияний. Оно всячески старалось развить в них любовь к спорту: хождению под парусами, катанию на коньках, на лыжах, рыбной ловле. Кроме того, разрешалось также устраивать на кораблях спектакли, вечеринки и елки, на которые приглашались знакомые матросов. Они это очень ценили, и один корабль старался щегольнуть перед другим своими вечерами. В военное время, когда на корабли нельзя было приглашать гостей, для вечеров специально снимались помещения, приглашалась музыка и шли танцы. На эти вечера неизменно приглашались и офицеры, которые очень любили их посещать, так как действительно было любопытно поглядеть на неподдельное веселье, увлечение танцами и наивно-грубоватое ухаживание.
Команды на кораблях жили по специальностям, в отдельных помещениях, что их очень сильно сплачивало. Все вечера и вообще все свободное время матросы проводили только в своей среде, почти без наблюдения офицеров. Технически такой надзор очень труден, в особенности на больших кораблях, где обойти сразу бесчисленные отдельные помещения совершенно немыслимо. На них всегда можно найти такой уголок, где никто не потревожит, и спокойно вести там любые разговоры.
Ближайшим начальником каждого матроса являлся унтер-офицер его специальности, с которым он вместе работал и жил. Это создавало между ними совсем другие взаимоотношения, чем между унтер-офицером и солдатом в армии. В своем унтер-офицере матрос-специалист видел не столько начальника, сколько авторитет в специальности. Сами условия жизни и одинаковое происхождение совершенно сглаживали в глазах матроса различие их положения на корабле. Отношения между ними почти всегда были чисто товарищескими, но с долей уважения, если унтер-офицер умел поставить себя на должную высоту.
Еще одним очень важным обстоятельством, усугублявшим к началу революции 1917 года бунтовские настроения в матросских массах, было то, что Первая мировая война длилась уже третий год. Команды устали не столько физически, сколько нравственно. Им становились невмоготу суровый режим военного времени и связанное с ним ограничение свободы. Первая мировая война только подогрела бунтовские настроения. Российский флот воевал, прямо скажем, немного. Прежде всего, Балтийский флот. Особенно линкоры, самые многочисленные по количеству экипажа. Они всю войну стояли на рейде в Гельсингфорсе, Ревеле или в шхерах и не сделали ни одного выстрела по врагу из своих мощных орудий. За все время войны большинство линейных кораблей так и не видело неприятеля. Команды отъедались, отсыпались и томились однообразием. Благодаря войне многие из матросов, только что отбывшие пятилетнюю воинскую повинность, были снова призваны на действительную службу. Призывы 1909—1912 годов вместо пяти тянули уже лямку по шести, семи и даже восьми лет. Но команду офицеры службой-то напрягали пополной! Что матросы думали об офицерах и адмиралах, которые боятся покинуть рейд и не выводят корабли в море? Кстати, в таком положении косвенно был виноват император Николай II. Существовал его приказ, согласно которому линкоры не могли выйти в море без разрешения Ставки. Но на Балтике все происходило очень быстро. Пока связывались со Ставкой, пока решали вопрос – необходимость что-то делать уже пропадала.
Если бы еще в русском народе была сильна идея патриотизма, как, например, в Германии или Англии, тогда можно было бы заставить матросов терпеть. Но любовь к Родине как целому в народе почти отсутствовала: «Какие мы русские, – говорили мужики, – мы – вячкие, до нас немец не дойдет; чего мы будем воевать – пущай воюют те, до кого он дошел…» Подобные рассуждения всех этих «вячких», «калуцких» и «скопских» философов ярко характеризуют взгляд русского народа на войну и понимание им своего долга. С такой психологией он не мог воевать идейно, а шел только «из-под палки», куда прикажет начальство. К его распоряжениям он относился покорно и апатично, ибо был убежден, что так надо; начальство, мол, лучше знает, что делать, – на то оно и начальство. Большинство матросов было недовольно нарушенным покоем, разлукой с семьей, трудностями и опасностями войны. Поэтому каждая мысль, каждое слово, говорившее о бесцельности и необходимости окончить войну, были им приятны.
Кроме матросов общего типа, по своей натуре простых и хороших, на каждом корабле был еще, хотя и небольшой, уголовно-преступный элемент. Как ни старались от него избавиться, но на кораблях, в особенности больших, всегда можно было найти 10—15 человек, способных на все. Революции ничего не стоило привлечь их на свою сторону, посулив деньги, право грабежа и полную безнаказанность.
Российский матрос, как никакой другой матрос любого иностранного флота, несмотря ни на что, был всегда бесстрашен и стоек. Таким он был и в годы восстаний, революций и Гражданской войны. Свидетелем многих печальных моментов явился Андреевский флаг. Вот эскадра адмирала Сенявина, интернированная в Лиссабоне (1808 год). А вот Черноморский флот, затопленный своими же руками на Севастопольском рейде, чтобы преградить путь врагу (1854 год); 1-я Тихоокеанская эскадра, нашедшая себе могилу в Порт-Артуре (1904 год); 2-я Тихоокеанская эскадра, погибшая в водах рокового Корейского пролива (1905 год). Но всегда после таких тяжких потрясений наступал период возрождения его духовной и материальной мощи. Флот как бы воскресал к новой жизни, чтобы с лихвой наверстать то, что им было утрачено.
В последние дни защиты Моонзунда (октябрь 1917 года), когда сухопутные части, предпочитая бою плен, отказывались драться, небольшая, сборная с нескольких кораблей, горсточка матросов продолжала защищать перешеек между островами Эзель и Моон в Балтийском море. Несмотря на то, что там все они были совершенно добровольно, они не только не сдались, но и отказались отойти. Весь отряд лег до одного человека.
Началась Гражданская война. Юг России превратился в сплошной район междуусобной борьбы. Весна 1918 года. Армавир. Тяжелое время для Белой армии. Генерал Драгомиров, который был одним из лидеров Белого движения, заявил, «что наибольшая опасность в большевистской армии для добровольцев заключается именно в матросах, что ими там все только и держится». И во многом он был прав. Сжатые в кольцо большевиков, белые судорожно отбивали их непрерывные атаки. Большевистские цепи следовали одна за другой, причем впереди – во весь рост, с винтовками на руку, одетые в летнюю белую форму, шли матросы. Как подкошенные, падали они под огнем пулеметов, но оставшиеся продолжали идти вперед. Из них никто не уцелел. Как объяснить такую безумную храбрость, такое мужество пред лицом смерти? Видимо, это коренится уже в самой природе матросов. Опасность на суше, в сравнении с опасностями на море, казалась им ничтожной.
Превращение матросов в «красу и гордость» революции было вполне закономерным. Среди «разношерстной» солдатской и рабочей массы они действительно выделялись и не только своим внешним видом, но и сплоченностью, организованностью, надежной подчиненностью собственным лидерам. В условиях «нерегулярной» Гражданской войны это имело решающее значение. Даже несмотря на полное неумение вести «сухопутную» войну и неприспособленность матросского клеша к маршам по бесконечной хляби российских дорог. Но как только Гражданская война приобрела форму противоборства двух классически организованных армий, матросские отряды быстро утеряли роль ударной силы и растворились в составе регулярной Красной армии.
Собственно сама Гражданская война, в ходе которой большевики помимо удержания власти выполнили не менее важную задачу подавления стихии разгулявшихся маргиналов, положила конец матросской вольнице. Кронштадтские события 1921 года стали с этой точки зрения вполне закономерным и неизбежным финалом. Эпоха великих разрушений заканчивалась, наступало время созидания. Перепоясанный пулеметными лентами матрос перешел с палуб кораблей и фронтов Гражданской войны на плакат и экран, где ему предстояло прожить не менее яркую и куда более долгую жизнь…
С легкой руки создателя советского кино С. Эйзенштейна именно матрос стал самым распространенным символом русской революции в искусстве. Вышедшие на экраны страны его фильмы «Броненосец “Потемкин”» и «Октябрь» окончательно сформировали символику нового образа. Отныне перепоясанный пулеметными лентами, суровый широкоплечий красавец в лихо заломленной бескозырке, широких клешах вошел в сознание советского человека как символ великой революционной победы, воплощение ее романтики и идеалов.
Многие известные мастера искусств посвящали свои работы российским матросам. Они их, конечно, пердставляли по-своему и по-разному. Но всегда это была сильная и символическая фигура матроса. Вот как, например, его видел поэт М. Волошин: «Широколиц, скуласт, угрюм, Голос осиплый, тяжкодум, В кармане – браунинг и напилок, Взгляд мутный, злой, как у дворняг, Фуражка с лентою “Варяг”, Сдвинутая на затылок…»
И в современном искусстве России матросская тема продолжает по-своему жить. Так, в течение многих лет известный художник Александр Жерноклюев (бывший военный моряк Балтийского флота) создает свои не бесспорные, но интересные работы из серии «Красные матросы». Здесь представлены две его работы из этой серии. По-прежнему в них чувствуется, с одной стороны, особая сила, с другой стороны – матросская «вольница» и своеобразный анархизм.
Поэтому непрерывно вели на кораблях, прежде всего среди матросов, революционную агатацию и пропаганду. Выступая перед толпой матросов, партийные агитаторы умело внедряли в сознание флотских людей революционные мысли, бросая постоянно лозунги, вроде: «Товарищи, я такой же, как и вы, рабочий», «я двадцать лет томился на каторге», «я подвергался гонениям царских палачей», «товарищи, не верьте вашим офицерам: офицеры буржуи, золотопогонники, царские опричники»; «углубляйте революцию, стремитесь закреплять ее завоевания» и так далее. Слушатели неистово хлопали и многие верили им.
Революция выдвинула на первый план социалистическое учение, которое сулило народу жизнь на основах «свободы, равенства и братства». Это был главный козырь революции, радужные краски которого дурманили простому народу головы.
Но кроме партийных агитаторов со стороны активно работатли и свои корабельные пропагандисты. В машинные команды, то есть в машинисты и кочегары, чаще всего назначались молодые матросы из бывших заводских. Между ними сплошь и рядом попадались члены социалистических партий, которые и на службе продолжали тайно поддерживать старые связи. Они-то и вели пропаганду среди команд. Времени для нее было много, подходящего места – сколько угодно. Матросы, скучавшие на кораблях, сначала от нечего делать, а потом все внимательнее и внимательнее вслушивались в сладкие речи о земле, воле, равноправии и других социалистических благах. Одновременно их настраивали и против начальства, против офицеров, якобы повинных в их угнетенном положении.
Помешать такой агитации было почти невозможно, так как пришлось бы все время следить за командой, что сильно затруднялось условиями корабельной жизни, а сыск был противен всем традициям флота. Кроме того, сыск на кораблях неизбежно развращал бы команду, ибо пришлось бы пользоваться услугами матросов из той же команды. Им надо было бы особо платить, делать льготы и исключения, а так как на эти услуги пошел бы только худший элемент из матросов, то он мог легко злоупотреблять своим положением. Возникни же хоть малейшее подозрение, взаимоотношения между офицерами и командой стали бы моментально портиться и породили бы недоверие и злобу и в конце концов только дали бы новый козырь той же агитации. Но это вовсе не означало, что команды оставались совсем без наблюдения: старшие офицеры тщательно следили за их настроением. Иногда случайно удавалось обнаружить «домашнего» агитатора, но, конечно, уже проработавшего долгое время. На кораблях с командой в 800, 1000 или 1200 человек такой партийный работник легко мог найти некоторое количество последователей и, таким образом, развить дело пропаганды. Немудрено, что на больших кораблях оказались целые ячейки революционно настроенных матросов.
Пропагандировать среди матросов за революцию в России еще задолго до большевиков начали эссеры. Именно их работа сделала матросов активными участниками революционных событий в России в феврале 1917 года, приведших к свержению самодержавия. Пропаганда на Балтийском флоте в России была почти невозможна, когда во главе его стоял Эссен. Громадная популярность и обаяние имени адмирала Эссена, умевшего сосредоточить в своих руках и неукоснительно строгую дисциплину, и порядок службы, и доверие и уважение подчиненных, в том числе и матросов, препятствовали попыткам агитаторов.
Очевидно, в самой природе флота, вне зависимости от национальности, заложены какие-то данные к восприимчивости экипажей кораблей к революционной пропаганде. Условия жизни и сама морская стихия способствовали выработке и накоплению человеческой энергии, порождали запросы и искания. Оставаясь не вполне использованным и удовлетворенным, все это являлось горючим материалом для возможных бунтов. Вот почему матросы попадались в хитро расставленные вокруг сети пропаганды. Сначала они шли, как бабочки на огонь, а потом – уже стихийно и автоматически подчинялись правилам революционного бунта. Для развращения их в ход пускались все средства и способы. В этой области работали не только простые, рядовые агитаторы, но и будущие «светила» революции. Например, Керенский А.Ф. (был в партии эсером), подолгу находясь на лечении в санатории Гранкулла под Гельсингфорсом, «имел полный контакт с флотом».
Политические партии использовали еще один революционный прием, прикрываясь матросами. В матрсскую форму одевали своих пропагандистов и агитатров и отправляли на корабли. Это эффективно срабатывало, хотя иногда таких «засланных матросов» распознавали корабельные команды и с позором выдворяли их с корабля. А, например, большевики даже сформировали совершенно особую категорию «красных матросов». Что имеется в виду? Например, когда часть Минной дивизии из-за своей большевистской «неблагонадежности» была уже переведена поближе к Обуховскому и Невскому заводам, под угрозу орудий большевистской канонерской лодки «Хивинец», на нее был назначен комиссаром некий Буш. Матросом он никогда не был и надел матросскую фланелевку и фуражку только в феврале 1918 года. Прошлое его терялось во мраке неизвестности, а относительно настоящего не могло быть сомнения, что это – платный агент Смольного. Всегда расфранченный, донельзя вежливый и аккуратный, он скорее напоминал не простого матроса, а бывшего студента. И таких «красных матросов» в 1917—1918 годах было немало.
Сделаем выводы. В Великой российской революции 1917 года военные моряки явились авангардной силой в осуществлении политических преобразований. Основными причинами, выдвинувшими военных моряков на вершину политических событий 1917 года, были:
• возрастание авторитета военно-морского флота в российском обществе, значения военно-морских вопросов в противоречиях в мире в начале XX века;
• особый социальный состав матросской массы, отражающий социальную структуру народных масс страны, особенно ее грамотной части, с повышенным процентом представителей рабочих;
• накопленный с 1905 года революционный опыт и флотские традиции;
• социальная разница между матросами и офицерами, во многом выходцами из близкого к власти дворянства;
• особый характер сложившихся отношений в командах и воинской дисциплины на кораблях и в базах;
• близость основных флотских баз к столице, где, прежде всего, накапливались и проявлялись революционные настроения; кастовость флота.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.