чем опасно состояние аффекта

Чем опасно состояние аффекта

Аффект и его уголовно-правовое значение изучались наукой уголовного права на протяжении многих десятилетий, и за это время было сформулировано определенное определение. В УК понятие аффекта введено законодателем в статьи, предусматривающие уголовную ответственность за убийство, умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего «в состоянии аффекта». Уголовный закон характеризует эффект как внезапное сильное волнение (ст. 107, 113 УК РФ) [1].

Понятие аффекта в уголовном праве устанавливается с помощью физиологических и психологических исследований. Если есть, то это ненормальное влияние, уголовная ответственность наступает, но в ограниченной степени [2].

Понимание аффекта в уголовном праве – это не внешняя эмоциональная реакция на воздействие, а внутреннее (психическое) состояние человека. В отличие от их обычной эмоции (гнев, страх, месть и т.д.), аффект характеризуется экзальтированностью, всеохватностью и подавляющим действием на психику человека, что искажает отражательные и контрольные функции. Состояние аффекта характеризуется значительным нарушением волевой регуляции действий человека. Поведение субъекта при аффекте регулируется не преднамеренной целью, а чувством, которое полностью захватывает личность и вызывает импульсивные действия. Кроме того, в пылу страсти нарушается важнейший механизм деятельности – избирательность в выборе поведенческого акта, резко меняется привычное поведение человека, деформируются его установки, жизненные позиции, нарушается способность устанавливать отношения между явлениями, в сознании начинает доминировать единое, часто искаженное представление.

В каждом случае расследования преступления при определении вменяемости человека необходимо учитывать его эмоциональное состояние, а эмоции являются одним из существенных функций нервно-психической деятельности. Эмоции отражают положительное и отрицательное отношение человека к любому явлению, поэтому определенные эмоциональные состояния в той или иной степени определяют совершение правонарушения.

С уголовно-правовой точки зрения аффект также обладает рядом специфических признаков, которые позволяют говорить о нем как о психической аномалии [3]:

1) несоответствие фактического содержания и общественной опасности аффективных действий аналогичным характеристикам неправомерного поведения потерпевшего;

2) в нормах уголовного закона говорится о том, что преступление всегда носит более тяжкий характер, чем действия потерпевшего. Это косвенно свидетельствует об искажениях в оценке и реакции лица на ситуацию;

Существуют определенные виды аффекта в уголовном праве, независимо от вида расстройства, человек все равно может частично реализовать свои действия, то есть впадает в определенное состояние частичного здравомыслия. Каждый вид воздействия определяет степень здравомыслия в момент совершения противоправного деяния и, пропорционально ему, судья назначает наказание.

К уголовно правовой ответственности могут относиться такие виды аффекта :

— Патологический аффект – это кратковременное переживание, достигшее такой степени, при котором наступает полное помрачение сознания и парализация воли;

— Аномальный аффект занимает промежуточное положение между аффектом патологическим и физиологическим, если аффект наступает в состоянии легкого алкогольного опьянения, то в данном случае аномальный аффект близок физиологическому аффекту;

— Физиологический аффект – такое эмоциональное состояние лица, при котором оно является вменяемым, однако его сознание существенно ограничено;

— Кумулятивный – это аффект, вызванный длительной психотравмирующей ситуацией, связанной с поведением потерпевшего;

— Прерванное нервозное состояние в том, что оно прерывается только за счет внешнего воздействия, а не самопроизвольной стабилизации психики. То есть, виновник может прокалывать ножом свою жертву на протяжении длительного времени, пока кто-то из свидетелей его не остановит и не приведет в чувство.

Признаки аффекта в уголовном праве позволяют узнать патологическое состояние человека в момент совершение преступления и уменьшить наказание за совершенное действие. Доказать наличие этой патологии, можно по следующим признакам:

1) специфические изменения сознания по типу сужения на раздражителях, вызвавших аффект;

2) нарушение моторной сферы, характерное для аффекта, носит характер беспорядочных движений, повышенной двигательной активности, тремора и пр.

3) специфические изменения внешнего вида человека (резкая бледность или покраснение лица, изменение тембра голоса, дрожащие губы, прерывистость голоса и дыхания и т.д.);

4) постаффективное состояние характеризуется усталостью, расслабленностью, субъективным чувством облегчения;

5) постаффективные нарушения памяти, не достигающие степени амнезии и проявляющиеся в забывании отдельных элементов ситуации [4].

Для того чтобы состояние лица квалифицировалось как аффект, необходимо установить другой признак: причину его возникновения. С уголовно-правовой точки зрения значимым является только то воздействие, которое возникло в результате противоправных и аморальных действий (бездействия) потерпевшего. Уголовное право как примеры причин насилия, издевательств, грубых оскорблений со стороны потерпевшего. Кроме того, уголовным законом «легализован» так называемый «капельный» эффект, то есть аффект, связанный с длительной психотравматической ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего.

Провокация со стороны потерпевшего, вызывающая состояние сильного душевного волнения у виновного, представляет собой [5]:

4) тяжкое оскорбление;

5) иные противоправные действия (бездействие) потерпевшего;

6) противоправное или аморальное поведение потерпевшего.

Издевательство – злая насмешка, оскорбление словом или действием, глумление над человеком.

Оскорбление как причина возникновения аффективной реакции, сопровождающей убийство, должно быть серьезным. Это включает грубое унижение чести и достоинства правонарушителя, которое может быть причинено устно, письменно или в результате действий. Как шлепнуть мужчину перед женщиной.

Провоцирующие действия, способные вызвать бурную аффективную реакцию субъекта, могут быть адресованы не только непосредственному исполнителю, но и его родственникам. Например, насколько провокационным надо считать оскорбление своей подруги или родителей субъекта. При этом квалифицировать убийство по ч. 1 ст. 107 УК РФ не играет роли, когда действия, повлекшие причинение вреда, были совершены – в общественном месте, в присутствии посторонних лиц или в отсутствие свидетелей.

Очень часто преступники имитируют состояние аффекта, чтобы избежать наказания вообще или сократить свой срок, но сегодня психиатры и специалисты способны точно определить, было ли психическое расстройство, просто задав несколько основных вопросов. Более подробную информацию о состоянии аффекта и его основных характеристиках вы можно получить в Уголовном кодексе. Наказание за преступления в этом патологическом выражении исправляют статьями 107 и 113 Уголовного кодекса.

Следует также иметь в виду, что реакция на психотравмирующую ситуацию является индивидуальной для каждого человека, и что далеко не всегда можно говорить о наличии аффекта в случае совершения деяния в ответ на психотравмирующую ситуацию.

Тему научной статьи «аффект и его уголовно-правовое значение» я выбрала не случайно. Актуальность данной темы обусловлена еще и тем, что значительное количество преступлений, как в России, так и в мире, совершается в состоянии аффекта. Проблема аффекта в уголовном праве привлекла внимание многих судмедэкспертов.

Источник

Чем опасно состояние аффекта

Несмотря на усилия многих поколений психиатров, достаточно обоснованная научная классификация психических заболеваний не создана до настоящего времени. В основе всех распространенных современных классификаций лежит группировка душевных болезней Е. Kraepelin, хотя сам он постоянно подчеркивал ее предварительный характер. Эта система появилась в то время, когда гениальными работами Пастера были раскрыты причины и предложены специфические методы лечения инфекционных заболеваний, бывших в допастеровский период основной причиной смертности. Многочисленные и зачастую произвольные классификации соматических заболеваний уступили место научно обоснованной группировке, в основе которой лежал этиологический принцип: каждая выделенная болезнь вызывается определенным возбудителем. Это давало в руки врача не только объективный диагностический критерий, но и возможность выбрать достаточно специфический для данного заболевания метод терапии и профилактики (сыворотки, вакцины, а в последующем — различные антибактериальные препараты). Естественно, что открытия Па-стера и его последователей оказали сильное влияние на мышление врачей различных специальностей.

Исходя из этих представлений, предполагалось, что каждое выделенное на основании правильно подобранных клинических критериев (симптоматика, течение, исход) психическое заболевание будет иметь единую причину, т. е. в основе такой классификации окажется этиологический принцип. Однако в последующие десятилетия не удалось установить причину эндогенных психозов, и даже наиболее вероятный этиологический фактор — патологическая наследственность — не может рассматриваться как однозначная причина отдельных психозов: не у всех заболевавших имеется генетическая предрасположенность, и, что еще важнее, в большом количестве случаев наследственная отягощенность оказывается гетерогенной. Поэтому многие психиатры пришли к заключению о полиэтиологичности психических заболеваний или к предположению, что отдельные нозологические формы не имеют единой этиологии и объединяются лишь единым патогенезом.

Сходные тенденции имелись и в соматической медицине. В частности, мысль об определяющей роли патогенетических механизмов, лишь запускаемых внешними факторами, высказывал И. В. Давыдовский (1962). Точка зрения И. В. Давыдовского разделяется многими советскими психиатрами. С критикой подобных взглядов недавно выступил А. Д. Адо (1985), подчеркивающий доминирующую роль и специфичность для каждой нозологической формы этиологических факторов. Возможно, противоречия обусловлены тем, что эти исследователи в качестве модели использовали различные формы патологии. Роль неспецифических механизмов в генезе множества заболеваний была показана в работах Г. Селье, сформулировавшего представление о «неспецифическом адаптационном синдроме» и о «болезнях адаптации». Последние обусловлены тем, что чрезмерное по длительности и силе напряжение защитных, адаптационных механизмов приводит к срыву регуляторных систем и возникновению патологического процесса, например ревматизма.

Развивая это направление и исследуя регуляцию ряда жизненно важных функций, В. М. Дильман (1983) ввел понятие о «болезнях компенсации». Как известно, регуляция секреции гормонов и других процессов, направленных на поддержание гомеостаза, осуществляется по механизмам отрицательной обратной связи: чрезмерное содержание гормона в крови приводит к торможению продукции рилизинг-факторов в гипоталамусе, что снижает секрецию периферических эндокринных желез. При истощении компенсаторных ресурсов организма, например в старости, для поддержания гомеостаза требуется более высокий уровень гормонов на периферии. Это может быть достигнуто за счет понижения чувствительности к торможению центральных регуляторных механизмов (повышение порога), что приводит к усилению секреции. В результате чрезмерное увеличение концентрации ряда гормонов на периферии обусловливает возникновение болезней компенсации: диабета, атеросклероза, рака и др. В этих случаях невозможно говорить о наличии каких-либо определенных этиологических факторов, специфических для данного заболевания: различные причины, включая и «нормальную» старость, лежат в основе обменных нарушений, приводящих к возникновению болезни. Очевидно, психические заболевания также относятся к тем болезням, при которых определяющим фактором являются регуляторные нарушения, обусловленные различными причинами.

Это становится понятным, если рассматривать мозг как очень большую саморегулирующуюся систему, функционирующую по механизмам обратной связи. Поскольку мозг является органом, регулирующим важнейшие процессы в организме, резкое нарушение его работы несовместимо с жизнью, т. е. гомеостаз этой системы должен поддерживаться особенно строго. Всякое воздействие, грозящее нарушить гомеостаз, вызывает противореакцию, направленную на его восстановление. Если же компенсаторная реакция окажется слишком интенсивной (например, вследствие чрезмерно сильного и длительного повреждающего воздействия), то она сама может нарушить гомеостаз, что, соответственно, вызовет компенсаторную реакцию второго порядка, направленную против вызванных первой защитной реакцией отклонений и т. д. Чем сложнее саморегулирующаяся система и чем более высокий уровень гомеостаза необходим для ее нормального существования, тем менее вероятно, что повреждение какого-либо механизма проявится однозначными признаками выпадения его функции,

Наоборот, в этом случае такая система ответит каскадом последовательных компенсаторных реакций, причем на выходе будут обнаружены типовые, малоспецифические в отношении первичного воздействия или поломки, реакции п-го порядка. Поскольку мозг как система, регулирующая и осуществляющая психические функции, относится к классу «очень больших систем», приведенные выше рассуждения должны относиться к нему в полной мере. И именно поэтому представляется маловероятным, что первичные патогенные воздействия или генетически обусловленные дефекты однозначно проявятся в клинической картине психозов и что каждая выделенная по клиническим критериям нозологическая форма психических заболеваний имеет в основе единую первопричину.

Поэтому при изучении психических заболеваний необходимо попытаться выявить взаимосвязь клинических проявлений и подлежащих патогенетических механизмов, их иерархию и возможную приспособительную, защитную роль. Однако на этом пути возникает ряд существенных препятствий, прежде всего чрезвычайная сложность изучаемых явлений и всей системы в целом. Кроме того, имеются и методические трудности: для того чтобы выявить патогенетические механизмы, лежащие в основе определенных форм психических нарушений, необходимо проводить исследования в достаточно гомогенных группах больных. Однако, как стало ясно, клинические критерии не могут обеспечить достаточно надежную группировку психических заболеваний: например, тревожно-депрессивные состояния, в основе которых лежат патогенетические механизмы эндогенной депрессии или же тревоги, часто неразличимы по психопатологическим признакам (см. гл. 10). Поэтому для естественной классификации и, следовательно, формирования гомогенных групп психически больных необходимо использовать тесты или реакции, отражающие биохимические или физиологические сдвиги, которые являются патогенетическими механизмами данного заболевания. Но эти сдвиги и есть то искомое неизвестное, обнаружение которого является целью работы. Таким образом, образуется заколдованный круг: выявлению патогенеза препятствует отсутствие адекватных диагностических критериев, а эти критерии должны быть основаны на знании патогенеза.

Все вышеизложенное в полной мере относится и к группе аффективных психозов. То, что в основе аффективных психозов лежат аффективные нарушения (тревога, депрессия, мания), явствует из самого их названия. Однако, кроме изменения настроения даже при «ядерном» аффективном психозе — МДП, встречается большое количество других психических расстройств, и каково их соотношение с патологическим аффектом — в большинстве случаев остается неясным. Точно так же мало изучена иерархия аффектов, и даже определение аффекта отличается неточностью. Обычно под аффектом подразумевают сильную и кратковременную эмоцию. Эмоциональные нарушения при психозах, отличающиеся большой интенсивностью и длительностью, также принято обозначать этим термином, например для эндогенной депрессии или мании. При этих состояниях тоска или подъем настроения воспринимаются больным иначе, чем ситуативно обусловленные горе или радость в здоровом состоянии. Это принципиальное отличие определяется термином «витальность»: в основе маниакального аффекта лежит беспричинное ощущение силы, энергии, бодрости, неутомимости, а депрессивного — снижение тонуса психических процессов, бессилие, беспомощность, безрадостность и т. д. Иначе говоря, у больного аффективные нарушения возникают за счет эндогенного изменения каких-то биологических механизмов, контролирующих активность психических процессов, в первую очередь эмоциональных, в то время как у здорового человека эмоциональные нарушения обусловлены реальной ситуацией и тесно связаны с ней. В жизни столь резкую грань провести трудно, и иногда очень сложно решить, может ли ситуация, вызвавшая тяжелое и длительное изменение настроения, рассматриваться как адекватная глубине аффективного состояния; часто наблюдатель, не зная истории развития личности больного, не может правильно оценить субъективную значимость какого-либо события. В других случаях тревожность и мнительность приводят к утрировке неприятной, но объективно маловажной ситуации. Поэтому непохожесть аффективных переживаний на то, что больной испытывал раньше, в горе или радости, их витальность, является основным дифференциально-диагностическим критерием эндогенного аффективного психоза. Однако и этот критерий является недостаточно надежным, поскольку иногда сам больной с трудом может выразить специфику своего настроения и, кроме того, как бы ни были заметны различия между нормальными и болезненными изменениями настроения, между ними все же очень много сходства: тревога любого генеза субъективно воспринимается прежде всего как тревога, тоска опознается как тоска, радость — как радость. Из этого следует, что на каком-то уровне в формирование нормальных и патологических аффективных реакций вовлечены одни и те же системы: ядра лимбической системы, синеватое пятно и некоторые другие отделы мозга.

Филогенетически наиболее древней эмоцией, вероятно, является тревога, которую можно рассматривать как психический компонент реакции стресса. Приспособительное значение тревоги, особенно ее вегетосоматических проявлений, четко обосновано У. Кен-ноном: ее задача — подготовить организм к реакции на возможную угрозу, к «реакции борьбы или бегства» (по Кеннону). Все возникающие в организме изменения подчинены этой цели: улучшается кровообращение мышц и мозга, повышается содержание глюкозы в крови, для чего происходит ее мобилизация из различных депо, учащается дыхание, с тем чтобы повысить окислительные процессы, повышается тонус скелетной мускулатуры, увеличивается свертываемость крови на случай ранения и т. д.

Таким образом, приспособительное значение соматических проявлений реакции тревоги не вызывает сомнения. Менее изучено значение ее психического компонента. Известно, что тревога повышает внимание, настороженность, готовность к принятию решения. Но в то же время тревога может приводить к растерянности, дезорганизации мышления, неправильной оценке ситуации. Представление о тревоге в частности и эмоциях вообще как о дезорганизующем мышление факторе имеет давнюю традицию — со времен античности. Совершенным представлялось холодное, безаффективное суждение, и только оно могло быть правильным. «Твердыня-—свободное от страстей разумение»,— писал Марк Аврелий; он призывал «стереть представление, устремление, остановить, погасить желание ». Если бы это было осуществимо, наш мозг работал бы так же, как ЭВМ, т. е. методом перебора всех возможных вариантов. Но на практике в сознание проходит только часть всей доступной информации (из внешнего мира и из памяти), причем преимущественно та, которая необходима для решения данной задачи, преодоления данной ситуации. Поэтому, хотя скорость передачи информации в мозге на много порядков меньше, чем в современной электронно-вычислительной машине, он намного эффективнее и быстрее решает сложные задачи, поставленные перед ним жизнью.

Таким образом, преимуществом работы мозга является то, что заранее отсеивается ненужная информация и облегчается доступ в сознание информации, необходимой в данной ситуации: иначе говоря, происходит подсознательная фильтрация информации, и этим фильтром служат эмоции.

Хорошо известно, что когда человек встревожен, он больше замечает и выделяет все то, что может указывать на приближающуюся или таящуюся опасность. Именно это свойство эффективности Э. Блейлер (1929) рассматривает в качестве механизма бредообразования в своей известной монографии «Аффективность, внушаемость, паранойя». В подобной ситуации человек улавливает малейший шорох, тень, движение; не только тело, но и психика его напряжена, готова к немедленной реакции. В том случае, если действительно существует угроза, тревога является, несомненно, защитной, приспособительной реакцией, облегчающей выявление и избегание опасности; но если она достаточно интенсивна, то это происходит за счет обеднения, искажения восприятия другой информации, т. е. за счет сужения поля сознания. То же ограничение поступающей информации влекут за собой и другие эмоции и аффекты: влюбленный может не замечать опасности, угнетенный горем не видит ничего светлого и т. д.

Аффект оказывает влияние на избирательность памяти, т. е. фильтрует и поток информации из памяти в сознание. Это положение хорошо иллюстрируется данными, полученными нашим сотрудником В. В. Москалевым. Двенадцати больным аффективным психозом с тревожно-депрессивным синдромом давали для запоминания серии по 20 образов—10 нейтральных или приятных и 10 несущих отчетливую отрицательную эмоциональную окраску. После первой серии запоминаний и воспроизведений больным вводили 30 мг седуксена (диазепама) внутривенно и вновь повторяли тест. По результатам диазепамового и дексаметазонового тестов и результатам последующей терапии больные были разделены на 2 группы: эндогенной депрессии с тревогой (7) и тревоги со сниженным настроением (5). Соответственно в первой группе после введения диазепама тревога исчезала и на первый план выступало депрессивное настроение, а во второй — полностью или почти полностью редуцировалась вся аффективная симптоматика и настроение либо нормализовалось, либо становилось несколько повышенным. Оказалось, что по сравнению с результатами, полученными до введения диазепама,«у больных первой группы резко увеличился удельный вес запомненных отрицательных образов, а во второй — увеличилась доля воспроизведенных положительных образов. Соответственно доля положительных образов уменьшилась в первой группе на 5,2 (на человека), а во второй — увеличилась на 6,6 (на человека) (р

Источник

Чем опасно состояние аффекта

Общая психопатология

Аффекты, или аффективно-шоковые реакции — предельно выраженные эмоциональные реакции, возникающие у человека при столкновении с экстремальными (в том числе угрожающими жизни) ситуациями и отличающиеся большой силой, способностью тормозить другие психические процессы (в том числе рациональное мышление), навязывая определенный, закрепленный эволюцией способ «аварийного» преодоления ситуации. Такие реакции, как правило, кратковременны и завершаются по мере минования опасности. Выделяют как минимум три варианта такого инстинктивного поведения, которые можно выразить формулой «бей, беги или замри».

Подобное реагирование на события чрезвычайной значимости досталось человеку от животных. В широко известных примерах поведения животных мы можем увидеть такие реакции с особой наглядностью. Например, если кошка поймала мышь и играет с ней, то жертва обычно попеременно выбирает два варианта поведения — либо замирает, чтобы кошка ее не видела или сочла мертвой и потеряла интерес, либо, наоборот, хаотично мечется, стремясь каким-то случайным отчаянным образом вырваться из создавшегося положения, избежать своей участи. А если к самой кошке вплотную подошла угрожающая ей собака, то теперь уже кошке нужно будет выбирать между тем, чтобы наброситься на собаку или убежать от нее.

Так же как и у животных, у человека в момент серьезной опасности происходит подготовка к действию за счет активации гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы, выброса адреналина и норадреналина в кровь с соответствующими эффектами: расширением зрачков, повышением частоты сердечных сокращений и дыхания, повышением артериального давления и изменением сосудистого тонуса (расширение кровеносных сосудов в мышцах, сужение сосудов во внутренних органах и кожных покровах), мышечного тонуса, повышением уровня глюкозы крови и пр. Сознание человека в этот момент называют суженным (аффективно-суженным состоянием сознания): в этом состоянии воспринимаются только раздражители, непосредственно связанные с текущей угрозой, другие раздражители игнорируются (наиболее наглядно видно в феномене туннельного зрения — сужении полей зрения при сильных эмоциях, человек воспринимает только то, что находится непосредственно в центре его взора), снижается способность рационально рассуждать, рассматривать альтернативные варианты действий, оценивать их последствия, нарушается способность к самоконтролю, на первый план выходят очень быстрые, интуитивные решения и реакции, направленные на скорейшее избавление от опасности.

Переживание серьезной опасности у человека возникает в ситуациях, несущих непосредственную угрозу жизни, здоровью и привычному укладу его жизни и близких ему лиц, например во время природных и техногенных катастроф, пожаров, при несчастных случаях, боевых действиях, террористических атаках, насилии со стороны преступников, сексуальном насилии и др.

Варианты аффективно-шоковых реакций:

· Агрессивное поведение, направленное на активное устранение угрозы (реакция «бей»). В судебной практике особо рассматриваются состояния «внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта)», вызванные внешней угрозой и приводящие к чрезмерному использованию силы и в отношении лиц, представлявших такую угрозу. В этих случаях состояния, которые сопровождаются суженным, но не помраченным сознанием, называют физиологическим аффектом. Считается, что такое состояние снижает способность к самоконтролю и оценке последствий своих действий, тем не менее эти способности полностью не утрачены, поэтому человек, совершивший в таком состоянии правонарушение, не освобождается от уголовного наказания. Физиологический аффект необходимо дифференцировать с аффектом патологическим (см. таблицу ниже).

· Двигательный ступор (обездвиженность), «мнимая смерть» (реакция «замри»). Случаи, когда эмоции «парализуют» действия человека, необходимые для того, чтобы избежать или минимализировать последствия грозящей ему опасности. Будучи не в состоянии справиться с охватившими его эмоциями, человек остается лишь пассивным наблюдателем происходящих вокруг него угрожающих событий. Например, мать, услышав зов о помощи своего тонущего сына, останавливается «как вкопанная», «руки и ноги не слушаются», в ужасе смотрит на то, как сын тонет у нее на глазах, хотя находится всего в нескольких десятках метров от него.

Эмоции в некоторых случаях мешают людям справляться и с менее чрезвычайными ситуациями. Например, некоторые студенты, отвечая на экзамене, могут быть напуганы ситуацией экзамена и вопросами экзаменатора до такой степени, что также впадают в крайние состояния:

Такие же состояния возможны и у врачей (особенно малоопытных), в том числе во время оказания неотложной помощи. При развитии жизнеугрожающих состояний у пациентов недостаточно подготовленный врач опять же склонен впадать в крайние состояния — «двигательной бури» (когда выполняет все лечебные и диагностические манипуляции, которые в данным момент доступны, вместо того, чтобы действовать согласно необходимому для спасения жизни пациента алгоритму) или «мнимой смерти» (когда врачом не предпринимается никаких, даже простейших действий). Помочь врачам справляться со своими эмоциями ради спасения их пациентов могут:

Дифференциальная диагностика патологического и физиологического аффектов

Физиологический аффект

Патологический аффект

Сознание не помрачено, но сужено.

1. Кратковременность (секунды-минуты)

2. Соответствие силе переживания (адекватность раздражителю)

3. Возникает сразу в ответ на действие раздражителя (реакция «короткого замыкания»)

4. Действия носят целенаправленный характер

5. Как правило, после помнят все

6. После — эмоциональное облегчение

7. Не освобождает от уголовной ответственности, но может являться смягчающим вину обстоятельством («состояние сильного душевного волнения»)

Представляет собой вариант сумеречного помрачения сознания (часто в виде галлюцинаторно-бредового варианта)

2. Несоответствие реакции силе раздражителя

3. Нет реакции «короткого замыкания»

4. В действиях отражаются психотические переживания

Источник