чем на руси занимались парусники
Флот Древней Руси. V—XII вв.
Уже несколько столетий историки спорят, когда и где конкретно на бескрайних просторах Восточной Европы появились славянские племена. Нет у ученых единого мнения, как и благодаря чему возникло Древнерусское государство — Киевская Русь — первая держава восточных славян, очень быстро ставшая крупнейшей в средневековой Европе. Однако ни один исследователь не сомневается в том, что транспортными артериями у наших предков были исключительно реки.
Путь «из варяг в греки»
Именно по рекам — большим и малым, впадающим в моря или протекающим средь дремучих лесов огромной Восточно-Европейской равнины, — пролегал важнейший в Средние века торговый путь «из варяг в греки», связывающий Балтийское и Чёрное моря. Северные берега Балтики долгое время являлись вотчиной норманов или викингов — знаменитых мореплавателей, которых на Руси называли варягами. На берегах Чёрного моря формировался союз торговых приморских городов и государств средневековой Западной Европы, вошедший в историю под названием Ганза, в V–XIII вв. процветала Византийская империя. Между Балтикой и Чёрным морем постепенно росло и укреплялось Древнерусское государство восточных славян, которое исторически и географически имело выход к обоим морям, а потому не могло не быть морской державой.
Корабли Древней Руси
Обширные дремучие леса Восточно-Европейской равнины, лишь незначительно отступающие вблизи берегов многочисленных рек, озер, прудов и ставков, представляли для наших предков колоссальную выгоду. Коллективным трудом целого племени или даже группы племен восточные славяне вырубали многовековые леса в стремлении распахать пусть и небольшое поле, пни деревьев выкорчевывали и сжигали, а образовавшуюся золу бросали в перепаханную землю в качестве удобрений. Бревна служили великолепным материалом для постройки домов, хозяйственных и культовых сооружений и даже стен — укреплений древних городов.
Время от времени связанные между собой бревна славяне использовали в качестве плотов. Только, в отличие от населения других государств Европы, Азии и даже Америки, делали это весьма своеобразно. Конечно же, они перемещались на них по рекам, правда, не вдоль, по течению, а поперек, как на пароме.
Однако на паромах, пусть и качественно сделанных, по бурным и опасным рекам Восточной Европы древние славяне далеко уплыть не могли. Многочисленные отмели, созданные гранитными валунами, древесными и каменными завалами или песчаными и иловыми наслоениями, представляли не менее серьезную преграду передвижению на плотах. Выходом стал челн и его более качественная производная, вошедшая в историю под названием «ладья».
Ремесло паромщика на Руси считалось очень важным, по своему статусу представители этой профессии были на одном уровне с руководителями племенных союзов — князьями. Лучшим подтверждением тому является не решенный до сих пор исторический спор, кем же был основатель Киева, знаменитый Кий, — паромщиком на Днепре или князем полянским.
Челн-однодревка
Бревна многовековых дубов и других деревьев прочных пород славяне издревле использовали для изготовления челнов-однодревков. Технология производства была несложной. Большие бревна выдалбливали или выжигали с одной стороны — получалось простое, но весьма надежное речное судно, которое вмещало около 10 человек. Средствами движения были весла-гребки. Прочная конструкция судна позволяла ему проходить без повреждений многочисленные речные препятствия. Когда же по тем или иным причинам преодолеть их было невозможно, гребцы перетаскивали лодку по суше от одного водоема к другому.
У челна-однодревки имелись недостатки: неудачная форма с точки зрения гидродинамики (поведение плавсредства на воде), неудобное размещение груза и людей (последние находились в настолько стесненных условиях, что работать веслами-гребками иногда было трудно). Ширина и прочность днища и бортов лодки были неодинаковыми. Если подводная часть могла выдержать самые страшные повреждения, то борта из-за стремления мастера создать более комфортные условия для людей оказывались непрочными. И часто лодку оставляли или сжигали по причине разбитого борта. Выход мастера Древней Руси нашли в создании ладьи.
Ладья
Судя по дошедшим до нас описаниям, при строительстве речной ладьи подходящее бревно распиливали (раскалывали) надвое, оставляли лишь днищевую конструкцию. Далее ее немного усиливали досками, которые набивали поверху, особенно в передней части. В итоге получалось небольшое речное судно с улучшенной гидродинамической формой и невысокими, но при этом легко заменяемыми бортами. Размещение груза и людей стало более просторным. Однако район плавания ладьи был небольшим: в акватории реки с хорошо знакомыми берегами и уже изученными подводными препятствиями.
Более основательно строились так называемые морские (набойные) ладьи. Технология их изготовления близка к предыдущей, за одним исключением — на готовую конструкцию из досок набивали уже высокие борта, благодаря чему ладья вмещала 40–60 человек и выдерживала как многочисленные подводные препятствия на реках, так и сильный шторм в Чёрном море. Кстати, по примеру ладьи строились, причем часто в походных условиях, и небольшие лодки, которые к началу IX в. полностью заменили челны-однодревки.
Организация флота Древней Руси
Постоянно растущая территория, население, экономическая и военная мощь Древнерусского государства вызывали опасения у императоров Византийской империи, которые в течение нескольких веков всячески пытались поставить путь «из варяг в греки» под свой контроль. Это вызывало противодействие со стороны киевских князей. Поэтому на протяжении IX–XI вв. практически непрерывно шли русско-византийские войны. Уникальными их эпизодами были морские походы русичей на Византию и ее столицу — прекрасно укрепленный и огромный для того времени город Константинополь, который на Руси называли Царьградом.
Для боевых действий против Византии русичи не создавали специальных военных подразделений. Тогда каждый взрослый мужчина фактически являлся и воином, и мореходом, и кораблестроителем, поэтому прослойка профессиональных воинов- дружинников была относительно небольшой (в их число входили наемники — варяги) — от 300 до 2000 человек в разные исторические периоды. Она выполняла организаторские, командные и педагогические функции по отношению к призванным на службу русичам, которые назывались воями.
Организация княжеских дружин и войска в целом базировалась на десятичной системе: 10,100,1000 воинов во главе с десятниками, сотниками и тысячниками. Над отдельными подразделениями — полками или ратями, разнообразными по численности в зависимости от ситуации, — стояли назначаемые князем воеводы. Киевская ладья принимала на борт 40-60 воинов (очень редко 80-100), поэтому организация флота Древней Руси строилась по числу не людей, а кораблей и была кратной 5, 10 либо 20 по примеру Византийской империи.
Вся совокупность воинов Древней Руси, действовавших на ладьях, называлась морской, или судовой, ратью. Как правило, ею командовал князь. Ни дружинников, ни обычных воев специально морскому делу на Руси не обучали.
В целом такая организация в условиях русско-византийских войн себя неплохо зарекомендовала и впоследствии была взята на вооружение в Новгородской боярской республике, Московском государстве (применительно к ее речным флотилиям, состоящим из стругов) вплоть до конца XVII в., а также в различных казачьих войсках России и Украины (флотилии стругов и чаек соответственно) примерно до конца XVIII в.
Когда точно в первый раз ладьи древних русичей вышли в открытое море, нам неведомо. Известно, правда, что уже в VII в. их флотилии достигали не только византийских берегов Чёрного, но и Мраморного и даже Средиземного морей, доходили до Кипра и Апеннинского полуострова. Так, в 610 г. славяне с суши и моря осадили город Солунь, а в 623 г. древнерусская флотилия появилась у берегов Крита и успешно высадила там свои войска.
Примечательно, что количество русских морских ладейных флотилий увеличивалось чуть ли не каждый год, благодаря чему византийцы вполне справедливо называли Чёрное море Русским. Однако долгое время особой опасности от русичей византийские императоры не видели, возможно, потому, что уже первая попытка славян в союзе с аварами взять Царьград осадой и штурмом, предпринятая в 626 г., закончилась провалом. Однако все неожиданно изменилось через 200 лет.
Первый военно-морской поход
Большой флот русских ладей под руководством киевских князей Аскольда (ум. 882) и Дира (ум. 882) 18 июня 860 г. подошел к Константинополю. Об этом полулегендарном походе известно крайне мало. Вопросы вызывает буквально все: от причин, побудивших киевских князей идти на Царьград, до хода и итога самого события. Более того, помимо многочисленных трактовок этого события историками разных стран и эпох, существует и церковная версия. Ее, абсолютно не похожую ни на одну историческую гипотезу, очень долгое время исследователи не воспринимали всерьез. Попробуем разобраться в фактически первом в истории Руси знаковом военно-морском походе.
К весне 860 г. в Византии были учинены препятствия русским купцам, часть их даже убили. В это время находящаяся на пике своего могущества империя во главе с Михаилом III начала завоевательную войну против Аббасидского халифата. В столице остался слабый гарнизон: основные силы армии ушли на более чем 1000 км к востоку от нее, а флот — в Эгейское море. Император не сомневался в великолепной защите Константинополя, поскольку город был окружен двумя рядами крепостных стен и с суши, и с моря. Удобная и широкая бухта Золотой Рог в случае опасности надежно перекрывалась мощной цепью (по легенде, даже позолоченной), становясь непреодолимым препятствием для кораблей того времени. По этой причине появление флота Аскольда и Дира не вызвало в византийской столице страх, а скорее удивление. Более того, оно стало абсолютной неожиданностью, поскольку в Византийской империи в то время использовали наиболее передовую систему дальнего оповещения о нападении с моря — посредством маяков с сигнальными кострами.
Вероятно, Аскольду и Диру удалось наладить эффективную разведку Царьграда и его окрестностей. В качестве «разведчиков» могли выступать русские и варяжские купцы и, возможно, норманские воины-наемники, долго служившие киевским князьям. Разведывательная информация касалась и состояния Чёрного моря. В результате успех похода древнерусского флота на Царьград был обеспечен еще до его начала.
Несмотря на то, что бухту Золотой Рог византийцы перекрыли цепью, русские ладьи преодолели это препятствие довольно быстро. Но как? Согласно христианской легенде, Дир, будучи уже крещеным, снял свой пояс и бросил его за цепь. Произошло чудо — вода из бухты ушла. Русичи сняли цепь, и флот оказался в бухте, как только вода вернулась. Что же произошло на самом деле? Особенностью некоторых акваторий Чёрного моря, таких как озеро Сиваш, бухта Золотой Рог, является вымывание воды, которое случается раз в несколько сотен лет на протяжении не более суток. Видимо, Аскольд и Дир знали об этом.
Во время похода русские вои захватили богатую добычу, и, что немаловажно, многие из них приняли христианство. Нынче это трактуется как первое крещение Руси, которое способствовало улучшению отношений между Русью и Византией. Главное — была восстановлена обычная торговля между государствами. Но продолжалась она не более полувека.
Легендарный поход на Царьград
В 907 г. великий князь Киевский Олег Вещий предпринял масштабный и успешный поход на Царьград. Основная его причина — обеспечение благоприятных условий для русской торговли, а повод — возобновившиеся притеснения русских купцов.
Для похода на Царьград Олег привлек колоссальные по тем временам силы — около 88 000 воинов и не менее 2000 ладей. Основная часть войска шла на ладьях. Княжеская конная дружина и наиболее подготовленные вои двигались параллельно вдоль берегов современных Румынии и Болгарии. Сам князь, вероятно, находился на одной из ладей.
Переход русского войска и флота от Киева к стенам Константинополя длился 2-2,5 месяца: за 30 дней славянские ладьи преодолели 952 км речного пути по Днепру, конница же двигалась в сторону современного украинского города Измаила. Переправившись через Дунай и выйдя к его устью в районе нынешнего города Вилково (Украина), она дождалась ладейного флота, а далее сухопутные и морские силы Олега шли параллельно.
Численность русских воинов и их ладейного флота неизвестна. Предположительно, ратников было около 8000, а ладей не менее 200. Но удивляют не цифры, а то, как быстро Аскольду и Диру, которые были лишь князьями полянскими, удалось собрать огромный для того времени флот и войско. И это в условиях, когда единого государства еще не существовало.
Наученные поражением 860 г., византийцы выставили на дальних подступах к Константинополю усиленные дозоры и мощные гарнизоны. Передовые подразделения славянского войска вступали с ними в бой и, наращивая натиск благодаря появлявшимся на горизонте ладьям или даже высадке с них десанта, вынуждали византийцев отступать к своей столице. Олег не заботился об эффекте неожиданности: его силы давали огромные шансы на успех. Несмотря на то, что византийская армия насчитывала примерно 120 000 человек, ее части были разбросаны по огромной территории, поэтому непосредственно защищать столицу империи могла лишь половина войск.
Чтобы преодолеть брошенную византийцами цепь, киевский князь прибег к хитрости. По его приказу русские воины срубили деревья и соорудили переволоку, по ней и перетащили свои ладьи в акваторию бухты Золотой Рог, взяв Царьград в полукольцо, на флангах которого размещались их конные подразделения.
Появление мощного войска славян у стен хорошо укрепленного города, окружение Константинополя с моря и суши потрясло византийцев, и они предложили Олегу заключить мир. Киевский князь согласился.
В 909–910 гг. русское 20-тысячное войско на 500 киевских ладьях спустилось по Днепру в Чёрное море, обогнув Крымский полуостров, вошло в Азовское, а оттуда поднялось по реке Дон до подготовленного волока. Фактически это был набег на побережье Персии (южный берег Каспия), на город Сири с грабительскими целями. Затем киевские ладьи вернулись домой.
Неудачные походы князя Игоря
Как ни парадоксально, но ни Византия, ни Древняя Русь не дали истории ни одного флотоводца в традиционном понимании этого слова. Зато человеком, который именно на море бросил вызов Византийской империи, причем дважды, был великий князь Киевский Игорь Рюрикович по прозвищу Храбрый.
В 941 и 943 (или 944) гг. Игорь (ок. 878 — 945) предпринял крупные морские походы на Царьград, чтобы продлить выгодный для Руси договор 911 г., срок действия которого истекал в 941 г.
Весной 941 г. княжеские ладьи стали спускаться по Днепру в Чёрное море. Византийцы были осведомлены об этом, но основные силы их флота ушли в Эгейское и Средиземное моря, у Константинополя находились лишь 15 кораблей. Чтобы дать серьезный отпор русским у стен города, нужно было выиграть время. Византийцы оставили в небольших поселениях близ столицы некие приманки. Воины Игоря, теряя бдительность, стали грабить их и загружать добычей свои ладьи, из-за чего те становились инертными и тяжелыми. Это позволило византийцам сосредоточить у своей столицы вызванный из Эгеиды флот. Из Босфора у небольшого города Ие- рон 11 июня вышли 15 хеландий (разновидность византийского дромона). Оснащенные приспособлениями для метания «греческого огня» (смеси жидкообразных горючих материалов, которые невозможно потушить водой), они смело атаковали армаду русских ладей.
Бой у маяка Искресту. 1043 год
В 1043 г. по приказу последнего великого князя Киевского Ярослава Мудрого (1019-1054) его старший сын Владимир (1020-1052) и воевода Вышата предприняли очередной поход на Константинополь. Причины — защитить права Руси на свободную торговлю. Поводом послужило убийство в Царьграде знатного русича. Для этого похода собралась огромная рать. Византийцы утверждали, что воев Владимира и Вышаты было 100 000 человек. Однако доподлинно известно, что ладейный флот русичей состоял из 400 ладей с максимум 24 000 воинов на борту. Так что поход Владимира был не таким грандиозным, как Олега и Игоря.
Поход
Русский флот привычным путем спустился в Чёрное море по Днепру и, двигаясь вдоль его северо-западного побережья, дошел до устья Дуная. Здесь воины получили отдых, а воеводы начали совещаться. Вышата и его сторонники предлагали Владимиру оставить ладьи и двигаться к Царьграду по суше. Воеводы же княжеской дружины — опытные воины и мореходы из варягов — настаивали на продолжении морского похода. Княжич прислушался к совету последних. Через 6 дней, достигнув Босфора, русские ладьи заняли удобную позицию у маяка Искресту (Фару) — прямо на выходе из пролива. Часть воев во главе с Вышатой высадились на берег, где расположились укрепленным лагерем.
Начало сражения
Византийский император Константин IX Мономах был готов к появлению флота русичей и приказал незамедлительно атаковать его комбинированным ударом — с моря и суши. Однако командиры повиновались не сразу — оба противника еще сутки стояли друг против друга. За это время, оставив для охраны своего лагеря часть сил, киевские ладьи с почти полными экипажами отошли от места стоянки и выстроились в одну линию напротив дромонов и триер византийцев.
В полдень византийский император, находясь на высоком холме, с которого отлично просматривался театр военных действий и на море, и на суше, дал сигнал. Сразу 2 имперских легиона (около 9000 воинов) атаковали русский лагерь, а из строя византийского флота в направлении русской линии вышли 2 триеры и дромон. Тут же 2 группы русских ладей (видимо, по 5 кораблей в каждой) пошли на сближение с противником. Пропустив дромон, ладьи окружили и атаковали менее скоростные триеры. Византийцы принялись бросать с высоких бортов в ладьи горшки с «греческим огнем», копья, камни и даже весла. Дружинники Владимира, прикрываясь щитами и активно маневрируя с помощью весел, отстреливались из луков и старались пробить борта вражеских кораблей ручными таранами из толстых бревен. Одновременно они быстро поднимали специальными клещами и выбрасывали за борт попавшие в ладьи горшки с «греческим огнем».
Кульминация боя
В разгар сражения неожиданно налетел сильный восточный ветер, поднявший большие волны. Более 150 русских ладей в одночасье выбросило штормом на берег, иные отдалились от него. Однако Владимир перейдя в ладью тысяцкого Ивана Твориримича, продолжил руководить боем даже в этих экстремальных условиях, но в силу безысходности положения оставшиеся ладьи и 6000 воинов начали уходить.
Исход сражения
По приказу императора Константина 14 дромонов и 10 триер преследовали остатки русского флота, а легионы — воинов Вышаты. Через несколько дней у современной Варны византийцы догнали русичей и в завязавшемся бою разгромили. Захваченные в плен русские вои и дружинники были приведены в Константинополь и впоследствии отпущены на родину за выкуп. Византийскому же корабельному отряду удача изменила. Буквально к вечеру у маяка Искресту все дромоны и триеры были окружены и уничтожены русскими ладьями.
Допетровская Русь. Традиции кораблестроения. Часть 1
Было время, когда у исследователей, занимающихся историей допетровской Руси, возникало впечатление, что в течение большей части своей истории она практически не имела развитого кораблестроения и мореходства, застряв чуть ли не в эпохе викингов и будучи принципиально несравнима в этом отношении с соседними странами Европы. К сожалению, это мнение всё ещё достаточно широко распространено и порой воспроизводится в популярной литературе, а то и школьных учебниках. Между тем, уже довольно давно появилось много новых данных по истории как отечественного, так и европейского кораблестроения, которые позволили по-новому взглянуть на этот вопрос, а исследования последних десятилетий вносят в него всё большую ясность. Попробуем разобраться в том, каким было место древнерусского кораблестроения в мировом и насколько был оправдан осуществлённый Петром I разрыв с его давними традициями.
Немного, но достаточно для того, чтобы составить общее представление о его уровне и направлении развития.
Для начала стоит отметить, что русичи всегда жили около воды: все свои поселения наши предки строили на реках и озёрах, реки же служили им основными транспортными артериями. Это означает наличие как минимум достаточно развитой кораблестроительной традиции, которая и наблюдалась на практике. Типы плавсредств, бытовавшие на Руси XI века, перечислены в «Русской правде»: чёлн, струг, простая лодья, набойная лодья, заморская лодья.
Долблёная однодеревая лодья из Новгорода. Конец XI в.
Новгородская речная набойная лодья (вероятно, лодка паромщика). Реконструкция по данным археологии.
К сожалению, точно восстановить облик древнерусских кораблей вряд ли возможно, особенно с учётом того, что в большой, этнически пёстрой стране наверняка существовало огромное количество их локальных разновидностей; к тому же, русичи не имели традиции хоронить своих вождей в болоте вместе с кораблём, а имеющиеся изображения более, чем условны.
Археология как будто свидетельствует в пользу второго варианта: наиболее ранние свидетельства использования в Древней Руси судов с полностью наборными корпусами относятся лишь к IX веку, которым датируются находки досок обшивки, заклёпок и похожей на скандинавские образцы Т-образной стойки судового навеса в Старой Ладоге. Широко же ладейные заклёпки отмечены в археологической летописи центров Древеней Руси (Новгород, Гнездово, Киев и другие) лишь с X века. Опираясь на это, П.Е. Сорокин считает, что скандинавская кораблестроительная традиция была именно в это время привнесена на Русь уже в готовом виде, а до этого там строились лишь более примитивные однодеревки и набойные лодьи.
Североевропейское кораблестроение раннего средневековья
Установленная принадлежность древнерусских кораблей к североевропейской кораблестроительной традиции позволяет, в условиях отсутствия иных данных, в какой-то степени распространить на них ту технологию строительства, которая была задействована для аналогичных кораблей в других регионах.
Способ строительства корпуса по клинкерной технологии. Видны доски обшивки, расположенные внакрой, соединяющие их заклёпки с клинкшайбами, и шпангоуты, крепящиеся к обшивке деревянными нагелями.
В Северной Европе, под которой с точки зрения технологии судостроения мы должны понимать Скандинавию, европейское побережье от Прибалтики до испанской Страны Басков и Англию, параллельно существовали две оставившие значительный след кораблестроительный традиции.
Корабли Древней Руси
Одним из важных факторов развития единого раннефеодального государства является использование различных средств передвижения. Характерно это было и для Древней Руси, население которой проживало на обширных территориях Восточно-европейской равнины. По этой причине отечественные исследователи с большим интересом относятся к изучению способов и средств передвижения в средневековой Руси, и в частности, к теме передвижения по рекам и морям.
Среди факторов, оказавших влияние на речное судостроение, можно отметить большое количество порогов и неглубоких притоков, а также необходимость преодолевать водоразделы на некоторых участках речных путей.
В целом, источников, позволяющих составить более или менее полное представление о древнерусском судостроении, довольно мало. Самую основательную работу в их изучении проделали выдающиеся советские археологи Н.Н. Воронин (1904-1976) и А.В. Арциховский (1902-1978).
Первыми многофункциональными средствами передвижения по реке, по версии Н.Н. Воронина, были чёлн и ладья. Лишь после монгольского нашествия произошёл переход судов от долблёной однодеревки к составным дощатым судам.
А.В. Арциховский описал использовавшиеся в то время варианты кораблей и их устройство, а также дал им историческую характеристику. Согласно его предположению, в системе речного транспорта в период с Х-ХII в. по ХIII-ХV вв. никаких существенных изменений не происходило.
Корабли и лодки Древней Руси: челн, ладья-струга, учан, насад, набой, ушкуй, лоив, паузок
Чёлн использовали только для перемещения на небольшие расстояния, в остальном же, чаще всего, по рекам передвигались на простых ладьях-стругах. Они были особенно удобны тем, что их можно было использовать на тех участках, где не могли пройти крупные суда – на мелководье и порогах.
В тексте Смоленской грамоты 1229 г. упоминается учан. По косвенным свидетельствам можно сделать вывод о том, что учаны отличались небольшими размерами. На рисунке из Никоновской летописи XVI в. изображён учан, имеющий парус и помещения на носу и корме корабля.
Историки полагают, что за четыре века учан из судна вроде челна превратился в крупное дощатое судно, сохранив при этом название. Как ранние, так и поздние, усовершенствованные учаны использовали для торговли.
Другим вариантом древнерусского судна был насад – ладья, обшитая досками и с перекрытой дощатой палубой. Насад служил в качестве боевого судна, в то время как набой использовали для перевозки грузов, хотя внешне насад и набой были похожи друг на друга. В состав военных флотилий могли входить и те, и другие: первые – для осуществления военных действий, вторые – в качестве вспомогательных судов.
Лоивы – ещё один тип речных судов, использовался не только новгородцами, но и иностранцами, согласно источникам. Возможно, это говорит о том, что этот вид плавающих средств имел иностранное происхождение.
В материалах ХIV-ХV вв. часто упоминаются паузки – вид торговых кораблей. И.А. Шубин предположил, что их название восходит к слову «паузиться» – перегружать товары с одного судна на другое. «В позднейшее время, – пишет он, – волжские паузки были с совершенно плоскими днищами и низкими бортами, наклонными к наружи, имели мачту от 6 до 10 саж. вышины, длинный руль и один якорь». По устройству паузок был судном нового типа – с судоходной оснасткой и дощатым днищем и бортами. По грузоподъёмности он был близок к набою, так как мог вместить вес в 50 раз больше того, что могла вместить речная ладья.
Эволюция древнерусского речного флота
Можно заметить, что эволюция речного флота в Древней Руси развивалась по технологическому (от чёлна, выдолбленного из дерева, к обшитым досками судам) и конструктивному (от самых примитивных типов ладьи-струга к различным модифицированным вариантам судов) направлениям.
Мы можем выстроить линию развития речного судостроения следующим образом:
Морской флот Древней Руси
В связи с тем, что доступ к морскому побережью у Руси был ограничен, морское судостроение было развито значительно хуже. Это определило большее разнообразие речного флота по сравнению с морским.
Первые морские поездки с военными и торговыми целями русы совершали на простейших, выдолбленных из дерева речных судах, приспособленных для дальних путешествий при помощи дополнительного оснащения. Судя по письменным источникам, речные челны требовали значительной модификации для того, чтобы их можно было использовать для передвижения по морю. Как отмечает Воронин, «однодеревки X в. при отправлении из Киева получали. обшивку досками и превращались во вместительные морские «набойные» ладьи киевских купцов, нагруженные товаром, рабами и т.п., что было немыслимо для простой однодеревки».
Проблема удаленности морского побережья сохранялась и в Средние века, к тому же с середины XI в. не предпринималось крупных морских военных походов, поэтому морское судостроение в Древней Руси и в этот период не получило заметного развития. При этом крупные речные суда – такие, как набой или насад – вполне могли использоваться для перевозки грузов по морю. Это же верно и в отношении локальных военных столкновений: для участия в них было достаточно речных боевых кораблей.
В письменных источниках упоминаются также иноземные корабли. Само слово «корабль», которое обычно использовали в отношении иностранных судов, часто как обобщающее понятие, имеет русское происхождение.
В Лаврентьевской летописи в описании владимирского похода на Булгарию встречается упоминание «галей». Возможно, это иностранное слово, которым называли суда типа насада, что представляется довольно правдоподобным, учитывая связи Владимирского княжества с Европой. Исследователи считают, что так называли большие, узкие вёсельные или парусные суда – галеры, которые использовали в том числе для переброски военных отрядов.
В письменных источниках, повествующих о походе Игоря (944 г.), встречается упоминание скыдея. Считается, что так называли наспех построенное судно или плот. Лойвы, галеи и скыдеи – единственные иностранные суда, которыми русичи пользовались в эпоху Средневековья.
Облик древнего корабля
Восстановить внешний облик кораблей достаточно сложно, так как сохранившиеся изображения представляют собой лишь схематичные рисунки. Больше информации дают фигурки плавсредств, которых, однако, найдено крайне мало. В их число входят шахматные фигурки ладей – каменная из Гродно и костяная из Волковыска. Они удивительно похожи друг на друга по размеру, а также изображают один и тот же тип судна – ладью-насад. В Гродно, Берестье, Рязани найдены кораблики-лодочки из сосновой коры – ими играли дети.
Реконструировать древнерусское речное судно позволяют археологические материалы. Например, в Новгороде был обнаружен дворовый настил, состоящий из деталей судна (Х-ХI вв.).
Все находки можно разделить на три группы:
В то же время, надо заметить, что находки, которые относятся к области кораблестроения, единичны и фрагментарны, поэтому бывает сложно идентифицировать тип судна, которому они принадлежали. В целом, возможно сличение отдельных деталей и объединение близких по размеру, однако такая процедура носит довольно условный характер.
Устройство корабля Древней Руси
Перейдём к более детальному рассмотрению устройства корабля. В основе каркаса судна находился киль. Он проходил внизу корпуса, от носа до кормы. Киль имел прямоугольное сечение размером 30 на 35 сантиметров. Иногда ему придавали форму трапеции. Найденные в Новгороде целые кили имеют длину более 10 метров.
В передней части киля с отклонением от вертикали устанавливали форштевень (стем) – брус призмообразной формы. В Новгороде найден целый стем высотой 130 сантиметров и толщиной более 31 сантиметра. Он располагался под углом 60 градусов к плоскости. На стеме делали отверстия, при помощи которых его крепили к шпангоутам и носовому перекрытию. Также на нём можно увидеть шпунт для обшивки судна.
На противоположной стороне киля находился ахтерштевень (старнпост), который, в отличии от стема, имел более широкую верхнюю часть. Она служила как предохранитель руля, навешанном на этом брусе. В Новгороде найден изготовленный из целого ствола ахтерштевень высотой 180 сантиметров и шириной средней части 30 сантиметров. Он имеет сечение в форме трапеции. Наклон ахтерштевеня такой же, как у стема. На внутренней стороне находятся шпунт для крепления бортовой обшивки и нагельные отверстия.
В числе находок из древнерусских городов есть корабельные шпангоуты, сохранившиеся полностью или частично. Они представляют собой массивные элементы, изогнутые по форме днища. Шпангоуты изготавливали из могучего ствола, имеющего ответвление. Они закреплялись нагелями, для чего на плоскости и боковой стенке предусмотрены отверстия. Вертикально установленные шпангоуты и киль составляли корпус судна.
Разные суда имели в своей основе разные по размеру шпангоуты. Количество используемых для строительства корабля шпангоутов зависело от необходимой прочности и длины корпуса будущего судна. В Новгороде найдены шпангоуты больших кораблей, с длиной основания 130–200 сантиметров и боковой стойки 25–60 сантиметров. Боковая часть шпангоута находится под углом 70–80 градусов к основанию. Промежуток между шпангоутами – шпация – не должен быть больше полуметра: на таком расстоянии друг от друга на обшивочных досках расположены ряды отверстий для нагелей. Шпангоуты для лодок изготавливали из цельного фрагмента дерева изогнутого под корпус судна. В других случая такой изгиб могли делать искусственно. Корабельные шпангоуты были крупнее лодочных и имели разные сечения – круглой, трапециевидной формы или в виде овала с уплощёнными боками.
К килю шпангоуты крепились кильсоном – прямоугольным брусом. Его размещали по всей длине судна на нижней части шпангоутов, которой они соединялись с килем – флортимберсах. До сих пор не обнаружено ни одного кильсона, даже фрагмента, но это нельзя считать свидетельством того, что их не было в древнерусских кораблях.
Доски от обшивки также являются важными находками – они помогают представить конфигурацию и размер корабля. Их длина достигала 6–12 метров, ширина 20–45 сантиметров. Ряды обшивочных досок крепили к шпангоутам при помощи нагелей. Одинаковые по толщине доски устанавливали встык, формируя пояс обшивки. Концы досок входили в шпунты фор и ахтерштевней, их закрепляли также при помощи нагелей.
Опираясь на новгородские находки досок XI в. и начала XV в., историки смогли восстановить ход постройки судна. Обшивка осуществлялась внакрой – так, что нижняя часть досок из верхнего ряда накладывалась на верхнюю часть досок из нижнего ряда. Нагелями края досок крепились друг к другу. Стыки между досками и прорези закрывали пенькой или другим материалом, пропитанным смолой, и промазывали смолой сверху. В результате корпуса получались крепкими и герметичными.
В Неврском раскопе была найдена доска с пробоиной значительных размеров (XIV в.). Чтобы залатать её, применили способ, к которому обращаются и сегодня в тех случаях, когда необходимо уплотнить корабельные швы. Вдоль шва на 2/3 толщины доски был проделан паз в форме клина. Его промазали дёгтем и прижали просмоленную паклю при помощи клиновидной же деревянной планки, которую вставили в паз по всей длине и укрепили скобой.
Как уже неоднократно упоминалось выше, для соединения различных деталей корабля, в том числе его обшивки, использовали нагели – гвозди, изготовленные из дерева. Их диаметр всегда равен 2,5 сантиметрам, а длина может быть разной. Нагели являются частой находкой.
О типе, размерах и водоизмещении кораблей также могут рассказать вёсла, уключины, степсы, коуши. Чаще всего находят вёсла-движители, которые представляют собой длинные шесты, имеющие лопасть на одном конце. Весло состоит из рукоятки, веретена-балансира цилиндрической формы, расположенного в середине, и лопасти. Лопасти имеют пропорции аналогичные пропорциям современных вёсел – от 55 сантиметров до метра при ширине не более 12 сантиметров, – что говорит о высоком уровне развития судостроения в Древней Руси. Для уравновешивания длинного весла балансиры корабельных вёсел делали длиннее и толще лодочных: они достигали 80 сантиметров при общей длине весла в три метра.
Для управления судном использовали массивные кормовые вёсла. Самые большие из них достигали 240 сантиметров, при чём половина длины приходилась на лопасть, ширина которой могла достигать до 32 сантиметров. Стержень составлял 5-7 сантиметров в диаметре, на конце ему приделывали поперечную рукоятку для управления. Лопасть лодочных кормовых вёсел по размерам была ближе лопастям вёсел-движителей – до 70 сантиметров в длину и до 16 сантиметров в ширину. По Б.А. Колчину такие вёсла могли использовать и на простейших челноках, однако скорее всего они были частью оснащения кораблей типа ладья – струг – учан.
Уключины представляли собой рога упора и планку, при помощи которой они крепились к борту. Весло крепили ремнём, который в свою очередь привязывали к верхней части рога уключины, где было проделано отверстие. Ремень пропускали через пазы в торцах планки или через соответствующие сквозные отверстия. Корабельные и лодочные уключины отличались друг от друга только размерами.
Для крепления мачты использовался степс – ещё одна важная деталь корабля. Три степса найдено в Новгороде, два из них – довольно просты и представляют собой метровые брусья с квадратным сечением и шириной 15 сантиметров. Длина его центральной части 45 сантиметров, в середине расположено отверстие прямоугольной формы (7 на 12 см), предназначенное для основания мачты. Толщина концов степса равна 6 сантиметрам; на них расположены по три нагельных отверстия для крепления к килю. Третий степс самый большой (длина всего мачтодержателя – 125 см, центральной части – 40 см) и имеет сложную конструкцию. Этот степс изготовлен из цельного крупного ствола. На центральной части находилась выступающая деталь степса высотою 14 сантиметров – так называемое «гнездо». Из-за наклона мачты оно немного сдвинуто к носу корабля. Внутри гнезда (точно в центре степса) расположено отверстие для мачты диаметром 10 сантиметров. К днищу степсы крепились при помощи специальных прямоугольных вырезов на торцевых частях мачтодержателя. Ширина вырезов была такая, чтобы килевой брус мог войти в них вплотную к гнезду – так, что его конец накладывался на центральную часть степса.
Достаточно частой находкой являются банки и днища. На банках – поперечных досках – сидели гребцы. Также они имеют конструктивное значение – закрепляют борта судна. Размеры находок лодочных скамей достигают от 60 до 110 сантиметров в длину, от 10 до 25 сантиметров в ширину.
Для настила дна на носу и корме использовали днища. Они могли быть короткие – около 65–70 сантиметров, и длинные – метр и более. Между шпангоутами средней части для настила использовали простые доски.
Многочисленные фрагменты корабля, обнаруженные в Новгороде, а также этнографические данные позволили Б.А. Колчину реконструировать новгородское судно XII-ХIII вв. Учёные считают, что это судно вроде ушкуя. Длина реконструированного судна достигает 10 метров, ширина – 3,2 метра. Его высота в носовой части равна 1,4 метров, а в центральной – 1,2 метра. На судне – 12 шпангоутов, величина шага шпангоутов – 60 сантиметров в середине судна и 1,2 метра в носовой и кормовой части. На носу корабля находится 12 уключин, в центре судна – степс для мачты. Такое судно может вместить до 15 тонн. На нём могли бы разместиться более 40 человек: 12 гребцов, а также прочие члены экипажа и 25 пассажиров со своим грузом.